***
Всю весну Крисси казалось, что кризис в семейной жизни остался в прошлом и сменился долгожданным покоем. Брайан вёл себя так, словно они вернулись в самое начало их отношений. И дело было даже не в цветах, которые стали теперь полноправной частью интерьера, и не в трогательных, очень личных подарках, которые дарились без повода и совершенно неожиданно. Он снова стал замечать любые изменения в состоянии Крисси, был удивительно чутким и внимательным, а в супружескую спальню вернулись былые страсть и нежность. И всё было бы хорошо, если бы не червячок женской интуиции, который точил Крис изнутри. Она старалась погасить давящее предчувствие, списывая всё на недавнюю череду конфликтов, которые заметно потрепали нервы. Брайан не находил себе места из-за терзавшего его чувства вины. С дружелюбной, харизматичной и открытой к общению Анитой у них быстро установились крепкие рабочие отношения. Несмотря на то, что у Добсон всё ещё были обязательства по контракту с Би-би-си, и запись альбома отходила на второй план, Мэй находил предлог чтобы встретиться с ней после продолжавшихся репетиций грядущего тура. Нет, это были исключительно рабочие встречи, не выходившие за рамки деловых отношений. Но Брайан был вынужден признаться сам себе, что проводить время с Анитой ему нравилось гораздо больше, чем погружаться в семейную рутину. И это неправильно. Брайан буквально ненавидел себя за то, что так быстро подписал идиотский контракт, что теперь он должен довести начатое с Анитой дело до конца. Но ещё больше раздражало то, что так не хотелось, чтобы после совместной работы они просто разбежались по своим дорожкам. Только вот, что должно было случиться дальше Мэй не понимал. Потому что дома ждали дети. Любимые, желанные, родные дети, которые искренне радовались ему, которые были тем самым смыслом жизни, который он так долго искал. Дома была Крисси. Так не похожая на Аниту. Скромная, тихая, домашняя Крисси. Но ведь именно такую девушку он и полюбил. Что, чёрт возьми, изменилось? Почему он не может выкинуть из головы яркую, неугомонную Аниту? Зачем он постоянно сравнивает её с женой? Он не был святым. Он изменял. Много. У него были относительно постоянные любовницы и связи на одну ночь. Но ни одна не вызывала того, что смогла вызвать, казалось бы, абсолютная невинная связь с Добсон. И все эти женщины были где-то далеко. В Европе, в Штатах. Из их объятий не нужно было тут же возвращаться домой. Брайан выбрасывал их из своей головы, как только поднимался на борт самолёта, который уносил его домой. Сейчас всё было по другому. Смех Аниты звучал в голове во время репетиций, её искромётные шутки вспоминались в дороге. Совершенно некстати появлялась перед глазами картинка, где Добсон изящно закидывает ногу на ногу, соблазнительно встряхивает пушистыми волосами. Брайан изводил себя. Ему казалось, что ещё немного, и Крисси залезет к нему в голову и узнает, о чём он думает на самом деле. Каждый раз, открывая дверь дома, Мэй чувствовал себя школьником, который прогулял уроки и теперь боится наказания родителей. Сам себе не отдавая отчёт в том, что делает, Брайан пытался загладить свою вину перед Крисси. Иногда ему казалось, что образ Аниты, преследовавший его, отступает. В эти редкие минуты Мэй облегчённо выдыхал, но спустя некоторое время всё возвращалось на круги своя. Брайан уговаривал себя, что нужно чуть больше времени, что он сможет просто вести дела с Добсон и наслаждаться семейной жизнью с Крисси. Мэй уповал на тур, как на панацею. Но последняя ночь всё изменила в корне. Решив с утра все дела перед отъездом, Брайан приехал в студию к Аните. Хотелось подойти к какому-то итогу с песней, над которой они не спеша работали последние несколько недель. Рабочие споры с Анитой были совсем не похожи на те, что возникали между Брайаном и парнями. На Добсон невозможно было злиться. И сейчас, когда казалось, что точка кипения уже близко, что ещё немного, и кто-то из них двоих хлопнет дверью, Анита дурашливо подбросила в воздух исписанные листы и пошутила, что прекрасно, пусть тогда сейчас всё летит в пекло, а обсудить можно и потом. Она со смехом опускалась на стул, внимательно следя за реакцией Брайана. Единственное, что оставалось тому — это рассмеяться в ответ. Мэй уехал из студии раньше обычного. Всё же хотелось провести последний вечером дома с семьёй. Джимми и Луиза, зная, что утром папа уедет, всё никак не хотели отправляться в кровати. Но усталость брала своё, и ближе к полуночи всё же удалось убедить детей, что разлука не будет долгой, отец вернётся и обязательно привезёт подарки. — Я думаю, что нам следует последовать их примеру, — Брайан нежно обнял Крисси, когда та вышла из комнаты дочери. — Кому-то завтра рано вставать, — женщина шутливо попыталась отпихнуть мужа, который уже беззастенчиво пытался развязать кушак её домашнего шёлкового халата, — Брай, сам же будешь ворчать с утра, что не выспался. — Не буду, если повод будет приятным, — Мэй подхватил супругу на руки и направился в сторону спальни. Это была бы волшебная ночь двух влюблённых в друг друга супругов, если бы не сорвавшееся с губ на пике удовольствия имя. — Анита! В реальность вернула вспыхнувшая от удара щека. Брайан ошалело наблюдал за тем, как Крисси спешно набрасывает одежду на обнажённое тело, как подрагивают её плечи, как судорожно она обхватывает себя руками, стараясь успокоиться. Мэй, всё еще не понимая, как случилось то, что случилось, поднялся с кровати и хотел было обнять жену, сказать бесполезные сейчас слова, но Крисси резко развернулась и предупреждающим жестом остановила мужа. — Не подходи ко мне, — в голосе супруги звучал лёд, — иди ночевать в гостевую спальню. Видеть тебя не хочу. Только когда за Брайаном закрылась дверь, Крисси обессиленно рухнула на всё ещё тёплую кровать. Тут же вскочив, она с остервенением стянула на пол постельное бельё. В истерике она натягивала чистую наволочку, одновременно выплёскивая в подушку всю свою злость и отчаянье. Ведь она чувствовала, знала, что что-то не так. Но реальность оказалась гораздо хуже, чем можно было себе представить. Уснуть не получилось ни у одного из них. Крисси проплакала всю ночь. Она слышала, как с утра собирался Брайан. Пусть катится в свой проклятый тур и не возвращается. Никогда. Он не просто обидел её неосторожным словом. Он сделал слишком больно. Эта рана в её душе уже никогда не затянется. Брайан ворочался в кровати, захлёбываясь от ненависти к себе. Он прекрасно понимал, что сейчас Крисси даже на порог его не пустит и, тем более, не даст сказать ему и слова. И будет права. Мэй абсолютно не понимал, что ему теперь нужно сделать, чтобы исправить ситуацию. Если бы с утра не нужно было уезжать, если бы было время всё обдумать, пусть и на коленях просить у жены прощения. Только вот в девять часов он должен был уже сидеть в кресле самолёта.***
Крисси не стала тем же утром звонить адвокату. Она сама понимала, что ей нужно успокоиться и всё хорошенько обдумать. Ей не хотелось видеть мужа, но она понимала, что у её детей должен остаться отец. Всю неделю она выстраивала в своей голове схемы своей дальнейшей жизни. И казалось бы, что вот теперь уже можно было начинать ужасный бракоразводный процесс, сама мысль о котором была отвратительна. Крисси достала свою записную книжку, собираясь найти нужный ей телефон. Руки дрогнули при очередной мысли о том, что ей нужно сделать, и на пол разлетелись бумажки, хранившиеся под обложкой. Женщина собрала их и механически перебирала, пока не наткнулась на карманный календарик, где отмечала даты своего цикла. Закрыв глаза, Крисси прислонилась к стене. Она совсем забыла о числах и днях недели со всей этой нервотрёпкой. А между тем у неё шла вторая неделя задержки.