Love Token

Сырая земля неприятно впивалась в тощие коленки, заставляя пожалеть о предусмотрительно закатанных шортах. Хотя лучше уж сейчас потерпеть, чем потом получить нагоняй от матери за испачканные штаны. Апрельский вечер принес прохладу после довольно погожего дня и, откровенно говоря, хотелось накинуть на себя тёплую кофту. Но нельзя, нельзя было спугнуть открывшееся ему чудо. Глаза тринадцатилетнего мальчишки светились таким восхищением и удивлением, словно он увидел все семь чудес света сразу, а не наблюдал за щенячьей вознёй двух лисят на заднем дворе родительского дома. Парнишка даже думал вернуться за фотокамерой, подаренной отцом на Рождество, но разумно решил, что не стоит. Во-первых, зверьки могут и убежать, а во-вторых, щелчок затвора всё равно спугнёт семейство. Даже если малыши, увлечённые игрой, его не услышат, то мать, внимательно наблюдавшая за своим потомством чуть поодаль, обязательно даст сигнал тревоги. И всё, тогда чудо исчезнет. Поэтому всё, что оставалось мальчику — это замереть, наблюдая за тем, как два серо-бурых комочка с визгом и тявканьем носятся среди кустов смородины. Лишь иногда человек нарушал свою неподвижность, поднося к губам руку, чтобы сдержать смех и ограничиться широкой улыбкой. Парню нравилось проводить время здесь, на заднем дворе, наблюдая за гостями из ближайшего подлеска. Вчера он следил за недавно проснувшимся, ещё очень медлительным ежом, который вальяжно разгуливал и пытался найти что-то съестное среди родительского огорода. А прошлым летом мальчику особо повезло, когда на участок заскочила косуля. Пугливое животное не задержалось надолго, лишь замерло на несколько секунд, шумно втянув широкими ноздрями запах человека, и тут же скрылось. Мальчик ещё не мог слышать, что спокойствие семейства уже нарушено, но мать-лисица была начеку. Зверь навострил острые ушки, громко тявкнул, совсем не так, как это делают домашние собаки, и убежал со своим выводком в высокую траву. — Брайан, пора ужинать. Отец вернулся с работы. Мальчик поднялся, разминая затёкшие ноги и стряхивая грязь с колен. Мокрая земля оставила чёрные разводы на коже. Брайан подумал, что неплохо бы заглянуть в ванную перед тем, как присоединиться к семье за столом. Сожаления о том, что приход матери спугнул лисиц, не было. Сейчас больше хотелось оказаться рядом с отцом — тот наверняка расскажет что-то интересное о своей работе. При одной мысли о том, что отец участвует в создании сверхзвукового самолёта, захватывало дух. Подумать только, если всё получится, то появится машина, способная преодолевать огромные расстояния в кратчайшие сроки. Для Брайана, который ни разу в своей жизни не покидал Британию, это казалось чем-то нереальным, словно весь огромный мир, который он мечтал увидеть, становился меньше, ближе, доступнее. А чувство гордости от того, что его отец был причастен к этому чуду, делало ожидание результата ещё более желанным. Наскоро отмывшись от грязи, Брайан сел за обеденный стол. Отец сегодня выглядел слишком довольным, заставляя сына заёрзать на стуле в нетерпении. — Рут, включи радио. Там сейчас будут передавать вечерние новости. Брайан искренне не понимал, что происходило. Он каждый день интересовался новыми событиями и знал, что до завершения проекта ещё очень далеко. Но, определённо, произошло что-то, что взволновало его всегда спокойного и собранного отца. «Двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года в десять часов пятьдесят пять минут приземлился советский лётчик-космонавт майор Гагарин Юрий Алексеевич, совершивший первый космический полёт на космическом корабле «Восток» Брайан пытался осознать только что услышанное в радиоэфире. Человек в космосе! То, о чём он только читал в фантастических романах, происходило на самом деле. Здесь и сейчас. Мальчик смотрел на отца, который с трудом скрывал свой восторг. — Брайан, наши в космосе. Ты только представь. Люди сделали это. Ты будешь жить уже совсем в другом мире. Уже позже, после ужина, когда отец привычно курил на крыльце дома, а Брайан стоял рядом, вдыхая терпкий запах дыма от отцовских сигарет, мальчик вглядывался в темноту неба, пытаясь представить, что чувствовал этот советский космонавт, которому первому довелось побывать там, за пределами атмосферы. По спине пробежал холодок. Это казалось каким-то волшебством, чем-то абсолютно нереальным. Это был не просто полёт на другой континент, а путешествие к чему-то неизведанному, но бесконечно привлекательному. Откровенно говоря, Анита недолюбливала поместье в Суррее, считая, что дом слишком большой и неуютный. Ей бы сильнее понравился небольшой коттедж, а не громадный особняк, стилизованный под викторианскую эпоху. Но, зная, как Брайан любит своё убежище, благоразумно молчала, не желая усугублять и без того удручённое состояние Мэя. Часть дома, где всё было устроено для детей, всё чаще пустовала. Брайан часто вспоминал о том, как в детстве наблюдал за дикой природой, и мечтал, чтобы его дети тоже имели эту возможность. Но, увы, всё шло в разрез с его планами. Оставалось лишь надеяться, что однажды ситуация изменится в лучшую сторону. Благо сегодня Брайан словно забыл обо всех неурядицах. С горящими глазами он показывал Аните свои владения, рассказывая о планах. Мэй мечтал, что однажды часть его участка превратится в приют для диких животных, где им будет оказываться помощь, где будут работать специалисты и волонтёры. Никогда ещё Добсон не видела Брайана настолько вдохновлённым. Казалось, что вот она — цель его жизни. То, что было ему действительно нужно. Она наблюдала за ним, таким умиротворённым, сосредоточенным на гриле и как-то не верилось, что этот человек способен впадать в такое уныние, что, казалось, никакие силы в мире не способны вытащить его из этого состояния. Брайан переворачивал креветки, мурлыкая себе под нос какой-то незамысловатый мотив, чуть улыбался уголками губ и был абсолютно счастлив здесь и сейчас. Аниту уже давно удивляла его способность быстро переключаться. Он, словно подросток, ловил момент. Если всё вокруг способствовало хорошему настроению, то Брайан был по-детски счастлив, забывая на мгновение обо всех трудностях взрослой жизни. Правда и на неприятности он реагировал с той же силой, погружаясь в чёрную тоску так, словно просвета впереди не предвиделось. Тем более не хотелось спугнуть его настроение. Можно было вечность наблюдать за тем, как он рассказывает ей о рододендронах, которые расцвели буквально на днях, как он любуется цветам и новыми ростками сочного зелёного цвета. В такие моменты казалось, что он выбрал совсем не ту дорогу, что ему подходила. Брайан был счастлив вдали от всей звёздной шумихи среди своих растений, в мыслях о животных. Он был счастлив с ней вдвоём. Она с удовольствием смотрела за тем, как он снимает членистоногих с решётки, как наливает вино в бокалы. Она была благодарна ему за плед, который он аккуратно накинул ей на плечи. Тем забавнее, на контрасте с его трепетной заботой, была его внимательность к новой игрушке. — Как ты не понимаешь, это ведь потрясающе. Теперь я могу поговорить с тобой из любой точки на земном шаре. Не привязываясь к отелям и пунктам переговоров. С сотовым телефоном, больше похожим на увесистый кирпич, Брайан не расставался ни на секунду. В те моменты, когда он сам нажимал на кнопки устройства, набирая номер, или, когда ему кто-то звонил, Мэй был похож на мальчишку. Техническая новинка не просто восхищала его, а приводила в неописуемый восторг. Добсон только улыбалась. Конечно, технические новшества — это прекрасно. Они действительно делают жизнь удобнее, но юношеского восторга Брайана она понять не могла, хотя искренне старалась ему подыграть. Настолько прекрасным был этот момент. — Подумай только, пройдёт совсем немного времени, и мы сможем не просто разговаривать. Представляешь, однажды можно будет увидеть друга друга, находясь на разных полюсах, в разных временных поясах. Такой Брайан вызывал восхищение. Каждый раз, когда дело касалось технических новинок, науки, каких-то глобальных шагов человечества, он преображался. Мэй говорил быстро, восхищённо, азартно. И пусть значение половины его слов было плохо понятно, пусть сознание отказывалось воспринимать все его рассуждения уже на третьей минуте. Анита шутливо называла его в такие моменты безумным профессором, запускала руки в беспорядочные кудри и притягивала близко к себе. Так, чтобы лицо оказалось напротив лица. Горячий, распалённый, возбуждённый Брайан был безумно сексуален в такие моменты. Проверенный приём сработал и сейчас. Брайан забыв о технических новинках, свежеприготовленных креветках, наполненных бокалах вина, подхватил Аниту, легко пересаживая её с ротангового кресла на собственные колени. Его руки уже по-хозяйски исследовали её тело под свободной рубашкой, когда раздалась трель сотового телефона. — Ответишь? — выдохнула Добсон в поцелуй. — К чёрту всех. Перезвонят потом, — прорычал Брайан в ответ. Звонок оборвался, но тут же, в глубине дома раздался сигнал стационарного аппарата. Звонивший, очевидно, очень хотел услышать хозяина поместья. Сигнал раздавался несколько минут. Тишина наступила ненадолго. Почти сразу же ожил сотовый телефон. — Чёрт бы их всех побрал, — Брайан нехотя оторвался от Аниты и нажал на кнопку приёма звонка. Его лицо менялось на глазах. Румянец от нахлынувшего возбуждения сошёл, уступая место почти смертельной бледности. Грудь тяжело поднималась, словно не миниатюрная Добсон сидела у Брайана на коленях, а на плечах лежал небесный свод. Анита осторожно вернулась в своё кресло, но, кажется, Мэй этого даже не заметил. Взгляд Брайана стал расфокусированным. Зрачки хаотично двигались, стараясь найти одну точку. Мэй торопливо и односложно отвечал невидимому собеседнику, свободной рукой судорожно хватаясь за подлокотник. Чтобы не происходило на том конце, но это было чем-то страшным. Когда Брайан закончил разговор, то не смог даже положить телефон на стол. Аппарат просто выскользнул из его рук, упав на аккуратно скошенную траву. Анита не решалась его о чём-то спрашивать. Ещё несколько минут Мэй неподвижно сидел, перебирая что-то невидимое в руках. Потом он перевёл взгляд на Добсон. Она готова была поклясться, что никогда не видела таких глаз: страшных, почти безумных и одновременно абсолютно пустых. — Папы больше нет.