Через неделю наступит Рождество. Здесь, в Монтрё, ощущение грядущего праздника было гораздо более сильным, чем в вечно дождливом, сером, суетливом Лондоне. Небольшой уютный город уже был украшен многочисленными лампочками, разливающими вечерами мягкий свет по коротким улочкам и создающими магическую атмосферу ожидания чуда. Чуда, в которое Брайан очень хотел верить.
Мэй даже думал о том, чтобы провести праздничное время в Швейцарии, привезя сюда Рут, Аниту и детей. Но его планы шли вразрез с плотным графиком Добсон, и нужно было возвращаться в Британию. Пусть всего и на несколько дней. Оставалось надеяться, что почти по-детски наивная вера в лучшее, которая поселилась в душе Брайана, не рухнет в тот момент, когда шасси самолёта коснутся посадочной полосы в Лондоне.
Они все ждали чуда, верили в него. Надеялись, хотя почти не озвучивали это, что какой-нибудь светлый ум изобретёт лекарство, которое сможет помочь Фредди.
Меркьюри сам не говорил о своей болезни и запрещал остальным. Он упрямо продолжал работать, делать всё, что в его силах. Но сложно было скрыть то, что происходило с ним. Брайан всё чаще ловил себя на мысли, что сейчас Фредди как никогда похож на древнегреческого Икара, который самонадеянно подлетел слишком близко к палящему солнцу. Воск на крыльях друга стремительно таял, и скоро, совсем скоро, он молниеносно рухнет вниз.
Думать об этом не хотелось, но ощущение надвигающейся неотвратимой беды витало в воздухе. Каждый раз, когда Фредди, устало вздыхая, просил перерыв, с огромным трудом поднимался со своего места и покидал аппаратную шаркающей, почти стариковской походкой, все остальные молча поджимали губы.
Безумный темп жизни, который задали последние годы восьмидесятых, давал надежду, что наступающие девяностые будут только наращивать скорость. Что все сферы человеческой жизни будут и дальше развиваться. Что медицина успеет научиться справляться с ВИЧ и СПИД до того момента, как Фредди уйдёт.
Всё чаще Роджер, в свободное время и когда, как казалось Тейлору, его никто не видит, проводил время в компании научных журналов по биологии. Не потому, что, внезапно, решил продолжить свой путь в науке, а лишь из-за того, что хотел увидеть хоть какие-то продвижения в интересующем его вопросе. Пусть экспериментальные подвижки. Хоть что-то.
Прошедшая пятилетка для Джона выдалась непростой. К привычному мини-бару за сценой прибавились антидепрессанты. Но сейчас он выглядел совсем уставшим, мрачным и опустошённым. Дикон молчал, но Брайан слышал, что в некогда дружном семействе Джона произошёл разлад. О разводе речи пока не шло, но Дикки временно съехал из своего дома. Состояние Фредди только добавляло мрачных красок в настроение басиста.
И всё же, жизнь продолжалась. Риф, который принесла слаженная ритм-секция Queen, как нельзя лучше ложился на те строки, что крутились в голове у Мэя в последнее время.
Брайан выбрал момент, когда никто не сможет помешать ему, и достал черновик. Он не слышал, как дверь негромко скрипнула, но почувствовал чьё-то присутствие. Обернувшись, Мэй увидел Фредди, который с любопытством заглядывал через плечо.
— Прости, я помешал тебе, — Меркьюри хотел было оставить Брайана, вспоминая о старинной договорённости: текст — это дело автора. Никто не вправе вмешиваться в процесс.
Брайан поднялся, освобождая место для Фредди, и отошёл, чтобы принести стул для себя.
Шоу должно продолжаться…
Меркьюри зацепился взглядом за строчку, которая выделялась среди множества перечеркнутых строк, написанных аккуратным почерком Брайана. На обратной стороне листка густых линий карандаша было меньше, здесь буквы складывались в слова, а слова в строки.
Зачитавшись, Фредди не заметил, как вернулся Брайан.
— Понимаешь, я хочу написать о настоящем, о нас сегодня. Слишком много мыслей в голове, которые требуют выхода. Фред, может быть, ты поможешь мне выделить именно то, что нужно.
— Тяжелые для всех нас времена настали, да братишка? — Меркьюри шутливо толкнул Брайана острым локтем в бок, — но ничего, мы обязательно прорвёмся.
***
— Тяжелые для всех нас времена настали, братишка, но ничего, мы обязательно прорвёмся, — Брайан открыл глаза и увидел Фредди, неслышно подсевшего на край кровати.
Мэй хотел было принять вертикальное положение, но голова тотчас закружилась, а к горлу подступил ком: болезнь больше не угрожала жизни, но всё ещё держала в своих свинцовых лапах.
— Тихо, Брай, тихо, — Фредди остановил Брайана, — лучше лежи, а то Крисси нас всех убьёт, когда вернётся. Ты бы слышал её лекцию о том, как варить тебе бульон. Можно подумать, что она уехала на неделю, а не на сутки.
Упоминание имени невесты настроения не прибавило. Знала бы она, возившаяся с ним словно с ребёнком, насколько фееричными были внезапно оборвавшиеся гастроли Queen в Штатах. Знала бы она о том, как и с кем проводил время её никудышный жених в то время, когда должен был думать о подготовке к свадьбе. А что было ещё хуже, так это то, что там, за океаном, он ещё и влюбился словно мальчишка. Осталась бы она здесь, если бы знала обо всём этом?
Хотя порой казалось, что она всё знает, понимает каким-то женским шестым чувством. Брайан каждый раз ждал бури, когда Крисси молча и слишком серьёзно смотрела на него, поджимая губы, словно собираясь начать сложный и неприятный разговор. Но спустя мгновение тучи рассеивались, и перед ним снова была его преданная и заботливая невеста.
Временами Мэй собирался с силами, и хотел было сам во всём признаться, но она неизменно останавливала его, переводя разговор в более безопасное русло.
— Как в целом дела? — думать об отношениях с Крисси и о том, как он бесконечно виноват перед ней не хотелось, — как альбом?
Ещё одна болезненная тема. Брайан не знал, когда он сможет встать с больничной койки и вернуться к работе. Да и сможет ли вообще. В приступах черной тоски казалось, что ещё немного, и он сможет играть с Хендриксом в посмертии, отправившись туда за своим кумиром в том же возрасте.
— Альбом хорошо. Здорово получается. Вот только, знаешь, — Фредди прищурился и облокотился на грядушку кровати, — гитары в этом альбоме не хватает. Твоей гитары.
— Фред, пожалуйста…
Сколько раз уже начинался этот разговор. Брайан мысленно готовил себя к тому, что парни придут и скажут — баста! Время не ждёт, деньги нужны, работа простаивает. И, вали-ка ты, Мэй, к своей научной деятельности, а рок будут играть другие ребята. Брайан даже представлял, как произойдёт этот разговор. Они обязательно придут втроём. Роджер будет понуро рассматривать носки своих кроссовок и суетливо крутить в руках край очередной пестрой кофты. Фредди начнёт эмоционально подбирать тактичные слова, нервно расхаживая по комнате. Ровно до тех пор, пока его спокойно, но настойчиво, не перебьёт Джон, который и озвучит суровый приговор.
— Иди ты на хер, Брай, — Фредди словно ужаленный подскочил с постели, — у Queen уже есть гитарист. И другой нам не нужен. Как ты не понимаешь то?
***
— Отлично получается, — Фредди ещё раз пробежался глазами по исписанным листам, — а мелодия уже есть?
Брайан сдавленно кивнул. Сейчас в душе поднималось странное, пожалуй, даже противоречивое чувство. Они все понимали, что этот альбом будет последним, но, чёрт возьми, его запись была, чуть ли не лучшим временем из всех тех лет, что они провели вместе.
Они будут жить дальше. В музыке, в текстах, в памяти людей. Фредди будет жить. Пусть не физически, хотя надежда всё ещё теплилась. Шоу обязательно должно продолжаться.
