Наш сводный братик - (недо)Герой

      В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника.       - Третий раз за неделю! - проревел он, садясь во главе стола. - Вышвырни ее немедленно, коль не умеешь с ней управляться.       - Сове в клетке скучно, - принялся объяснять Гарри, давясь от смеха.       Это, с позволения сказать, "действо" близнецы обговорили с Гарри и семьёй Дурсль ещё два дня назад, доведя все их действия до автоматизма. Почему это было так уж необходимо, вразумительно объяснить они так и не смогли. Однако, каким-то неведомым образом им удалось уломать на это сомнительное действо даже несгибаемую обычно миссис Дурсль.       - Она вольная птица. Хорошо бы выпускать ее хоть на ночь.       - Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей?       Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы.       Гарри хотел что-то возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув, заявил:       - Хочу еще бекона!       - Возьми, деточка, со сковородки. Там еще много, - сказала тетя Петунья, и глаза ее от умиления увлажнились.       Хотя... скорее от смеха. Гарри не знал, но близнецы сняли с Дурслей почти полсотни мелких ментальных закладок и теперь всё прошедшее время представало перед ними в совершенно новом и крайне неприглядном свете.       Вернон, как оказалось, не мог из-за них добиться повышения, хотя сам по себе он и был ярым трудоголиком, но из-за обилия закладок и ограничителей его мозг просто не справлялся с такой нагрузкой и откровенно тупил в самых, казалось бы, простых вопросах. Да и к тому же он оказался сквибом неизвестного рода, но всё же!       Петуния вообще, как оказалось, была пускай и слабой, но волшебницей и пускай её сил откровенно не хватало на полноценное использование магии, но на бытовое колдовство ей хватало бы за глаза, чем она когда-то и пользовалась, но из-за опять же блоков она просто об этом "забыла". Более того Петуния вообще было её вторым именем, а звали её Летиция Петуния Эванессэ, а Фамилия Эванессэ - магическая, и дедушка и бабушка Гарри по материнской линии были сквибами очищенной от проклятий Фамилии, что имела некогда уровень Рода, но потеряла из-за родового проклятия, что распылило их магию на долгих три сотни лет. Однако знания рода потомки всё же сохранили, и теперь они принадлежали Летиции, теперь уже Дурсль.       А у Дадли из-за закладок, что он получил ещё в детстве (а часть из них чуть ли не с младенчества!), было сильно нарушено развитие магического ядра, а ведь он мог быть достаточно сильным для поступления в Хогвартс волшебником. А теперь ему предстоит длительный курс реабилитации, но близнецы уверили ошарашенных такими новостями Дурслей, что если Дадли, которого вообще-то звали Рейнард, будет выполнять все их предписания и будет активно развивать своё ядро, то за пару лет он вполне сможет догнать большинство своих сверстников.       Так что теперь, когда на Дурслях не было всех этих закладок, они сами ужасались поступкам, что совершали под действием ментальных закладок. И даже парой запрещённых ещё со средних веков зелий.       - Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна!       - Глупости, Петунья, - отрезал дядя Вернон. - Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает.       Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краев табуретки. Что было ещё одной проблемой, которую вся семья решила решать коллективно. Так что Вернон и Рейнард садятся на диету со следующего же дня, а Летиция бегом бежит на утренние пробежки и разминки.       - Дай мне сковородку, - приказал Дадли Гарри.       - Ты забыл волшебное слово, - напомнил ему Гарри.       Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка. Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки, внутренне ухохатываясь, но стараясь даже всевозможной видимости наблюдающих не улыбаться. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони, ей повезло больше всех ведь скрыть улыбку таким образом более чем легко. А мистер Дурсль вскочил со стула и весь покраснел, на самом деле от сдерживаемого хохота от всей комичности ситуации, но кто неправильно понял...       - Я только хотел сказать: он забыл слово «пожалуйста», - стал торопливо оправдываться Гарри.       - Сколько раз нужно тебе говорить, - брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, - в моем доме никаких слов на букву «в». Да и как ты посмел учить моего сына!       - Но ведь…       - Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоем уродстве!       Гарри взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тети Летиции, что заметила за окном какого-то подозрительного типа и теперь показательно силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул.       - Хорошо… хорошо, — кивнул он.       Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить Гарри насквозь. А на самом деле несчастный мужчина уже просто еле терпел распирающий его хохот.       По задумке постановщиков этого спектакля, близнецов Витали, Гарри очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снейпу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырех столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живет добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на метлах.       Якобы привезя племянника домой (хотя на самом деле то была искусная иллюзия завязанная на артефакт, что нашёлся в ячейках одного из родов близнецов), дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб - учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Все это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Дурслям наплевать, что Гарри не выполнит летнего домашнего задания. Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «магглы», что на их языке значит «простаки». Для магглов - не для всех, конечно - волшебник в семье - позор. И, чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок.       Гарри в семье Дурслей должен был бы быть во всем белой вороной. Дядя Вернон - представительный мужчина с пышными, черными усами и без намека на шею. Тетя Петунья - тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощекий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросенка.       Гарри же был маленький, худенький, сквозь уже не круглые, а аккуратные прямоугольные очки на мир взирали блестящие зеленые глаза. Черные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, - единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома.       Он, разумеется, не помнил, как он чудом избежал гибели, - ему тогда был всего годик. Хотя ночью в кошмарах он часто метался, не в силах вырваться из цепких лап страха.       Великий черный маг лорд Волдеморт, чьё имя и по сей день наводит ужас на волшебный народ, подверг заклятию семейство Гарри. Мать с отцом погибли, а на мальчика злые чары не подействовали; о произошедшем напоминал только легкий зигзаг на лбу. Но вот что странно: после этого злодейства колдовская сила Волдеморта невесть почему сама собой исчезла. А Гарри очутился на пороге дома единственных родственников - тетки по матери и ее мужа. Он прожил с ними десять лет, не понимая, с чего бы это вокруг него творились порой очень странные вещи. И никогда не подвергал сомнению рассказ дядюшки, что его родители погибли в автомобильной катастрофе, после которой у него и остался на лбу этот шрам.       А ровно год назад Гарри получил письмо из «Хогвартса», открывшее ему правду. Он поехал туда учиться, и вдруг оказалось, что он знаменитость и все его по этому шраму узнают.       Но сейчас лето, время каникул, и он якобы опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи. А на самом же деле, первую половину каникул он уже благополучно провёл в Витали-касле, родовом замке близнецов.       Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом, внешне... хотя мальчик знал, что его сейчас ждёт небольшая кучка подарков в его комнатах в Витали-касле.       Нарочитую задумчивость Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона.       - Сегодня, как вы помните, у нас важный день… - начал он.       Гарри от неожиданности поперхнулся.       - …возможно, именно сегодня, - продолжал мистер Дурсль, - я заключу самую крупную в жизни сделку.       Гарри опять принялся жевать свою гренку, старательно пытаясь не смеяться и транслируя в ментале, что де: "Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор. Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. А гость обещал быть с женой."       - Не мешало бы еще раз отрепетировать сегодняшний вечер, - предложил дядя Вернон. - Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своем месте. Петунья, ты будешь…       - В гостиной, - подхватила тетя Лета. - Моя обязанность - со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.       - Прекрасно. А ты, Дадлик?       - Я открою гостям дверь, - ответил пока ещё толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: - Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!       - Ах! Они сразу его полюбят! - воскликнула тетя Петунья.       - Молодец, Дадлик! - похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. - А ты что будешь делать?       - Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, - пробубнил на одной ноте Гарри.       - И чтоб ни единого звука! - напомнил дядя. - Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…       - Я приглашаю гостей к обеду, - важно произнесла тетя.       - А ты, Дадлик, скажешь…       - Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую, - Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: - Ну как?       - Маленький мой, ты истинный джентльмен! - Тетушка чуть не прослезилась.       - А ты? - Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри.       - Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, - тупо повторил Гарри.       - Правильно, - кивнул дядюшка. - За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?       - Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?       - Очень хорошо! А ты, Дадлик?       - На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон.       Это уж было явно чересчур. И вся семья даже на мгновение замолчала, пытаясь просто и откровенно не заржать, порушив тем самым всю их работу. А вот со стороны казалось, что родитель просто умиляются своему чаду, что от гордости даже раскраснелось. А другой ребёнок, чуть ли не плачет уткнувшись взглядом в собственную пустую тарелку. Впрочем, последнее было недалеко от правды, правда плакал Гарри уже от смеха       Тетя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол - еще увидят, как он трясется от беззвучного смеха.       - Ну, а ты?       Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть.       - Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, - отчеканил он.       - Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать… После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!       Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему все равно - что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут.       - А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи все в идеальный порядок. А ты, - повернулся он к Гарри, - не мешай тетушке, не путайся под ногами.       Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днем рождения тебя, с днем рождения тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри.       Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда еще у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни близнецов, ни Гермионы, ни Терри, ни даже Невилла - его друзей из школы. Совсем они про него забыли. За все лето ни одного письма!       Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой. Все семейство ох как боится, что он возьмет и превратит их в навозных жуков или в кого еще хуже. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнет что-нибудь бормотать - толстяка как ветром сдует. Но писем от друзей все не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон.       Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки - в густой листве мелькнули два огромных зеленых глаза. О таком его близнецы не предупреждали. Что если это создание порушит им весь спектакль?! Но это значит, что Гарри придётся импровизировать самому...       - А я знаю, какой сегодня день, - донесся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку.       Огромные глаза мигнули и исчезли.       - Что, что? - Гарри не отрывал взора от живой изгороди.       - А я знаю, какой сегодня день, - повторил Дадли, подходя ближе.       - Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.       - У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? - хихикнул Дадли. - Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.       - Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, - сухо проговорил Гарри.       Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.       - А чего ты так уставился на кусты? - подозрительно спросил он.       - Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.       С поросячьих щек Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:       - Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдешь? У тебя и друзей-то нет!       - Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, - угрожающе затараторил Гарри.       - Мама! - завопил Дадли и понесся в дом. - Мама! Он занимается… сама знаешь чем!       Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тетя Лета сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с ее сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от нее увернулся, да еще выше головы завалила работой. Хотя сама, казалось, была готова разрыдаться от собственных действий.       - Пока все не закончишь, об обеде и не мечтай, - бросила она и вернулась к своим делам.       Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось еще покрасить скамейку.       Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей?       «Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», - горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот.       В половине восьмого тетушка наконец позвала его.       - Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то еще нанесешь грязи.       Гарри вошел в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тетя Лета кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра. На ней уже было вечернее платье цвета лосося.       - Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! - приказала она.       Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить последний кусок, как тетушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой.       - Марш к себе! - прошипела она.       Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу.       - Запомни: один звук - и тебе несдобровать, - донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы еще раз напомнить Гарри, как себя вести.       Гарри на цыпочках вошел к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у него кто-то сидел.