Самурай

Тессай тяжело вздохнул, надеясь, что господин знает, что делает. Зря надеялся. Вместо того, чтобы улететь в безопасное место, Укё внезапно велел вернуть его в Столицу, там же, где они приземлялись в первый раз, не уточняя, как он собирается выбраться и что будет делать. Теперь Тессай беспокойно ходил около каменной гряды, прислушиваясь к окружающим звукам и изредка поглядывая на советника: тот очнулся, но, безоружный, бежать не пытался. Служанка тихо сидела в корабле. На назначенном им же месте встречи Укё до сих пор не появился, и теперь Тессай в некоторой оторопи соображал, как он согласился отпустить молодого господина одного. Наконец, он уловил звуки шагов и поторопился встретить Укё. – Спасибо, – устало и с непривычной признательностью поблагодарил тот, сбросив с плеча парашютный ранец. В запыленном и прожженном на плече костюме, он потерял большую часть аристократического лоска. Все это настолько не вязалось с его привычным образом, что Тессай был обескуражен. – Наоске, – Укё рассеянно глянул на советника, словно вспоминая, почему тот оказался здесь. Советник как мог выпрямился, хотя подрагивающее лицо выдавало его страх. – У меня остался к вам маленький вопрос. Чисто ради любопытства – зачем вы отдали меня на милость Камбея? Я всю голову сломал. – Мы отдали? – Бывший приближенный Амануси сморщился, став похожим на крупного злобного бобра с обвисшими щеками. – Если бы не эта дура-любовница... да что толку теперь? Радуйся, что выскользнул. Скажи мне, Укё, ты сознательно решил развязать убийственную для Японии войну или даже не понял, что натворил? – Второе, похоже, – ответил юноша, начиная злиться. – Просветите меня, что именно я сделал. Я предлагал мирный договор как альтернативу оккупации, и мне показалось, вы меня поняли. – О, конечно, – советник фанатично рассмеялся, – с чьих слов ты поешь об оккупации – Мори, Симадзу, или может, Ямаучи? Неважно, уже неважно... Теперь выжившая кучка твердолобых даймё встретит американцев оружием и будут драться, пока к нашим островам не придет весь европейский военный флот. – С чем придет, с тем на дне и окажется, – нимало не смутившись, ответил Укё. – Кстати, предложение поджечь Киото в вашем письме плохо сочеталось с мирным разрешением вопроса. – Пригрозить поджечь, – прошипел советник. – Самураи понимают только язык силы, пока не пригрозить им оружием, они не умолкнут. Что побуждало его говорить? Возможно, простое желание похвалиться, которое подтолкнуло Укё рассказать Камбею о том, что именно он убил императорского посла? Или, напротив, яростное стремление доказать свою правоту? – Мы научили тебя всему, мы сделали из тебя Амануси, и чем ты отплатил лично мне и нам всем? Внешняя война истощит страну окончательно. Я рад, что не увижу этого. Ты же не хотел войны или в этом тоже врал? – Войны не будет, господин Наоске. Не улыбайтесь, время покажет, кто прав. Советую вам затеряться на просторах страны и понаблюдать. А сейчас уходите. Он взмахом руки поманил за собой Тессая, не желая, чтобы советник слышал их разговор. – Господин, вы ранены, – сказал самурай, обратив внимание на его руку. – Нужно перевязать. – Да, конечно, – Укё прислонился к камню и закатал рукав. – Перевяжи. И забери у Юу сумку. Едва дождавшись, пока Тессай закончит с обработкой раны, он вытащил письменные принадлежности и быстро набросал послание; закончив, запечатал и протянул слуге. – Передай это отцу. – Вы не вернетесь в Когакё? – спросил Тессай. Укё поплескал в лицо водой, достал свежий плащ, тщательно застегнулся и снова превратился в высокомерного аристократа. – Не-ет. Мне, как и другим обломкам свергнутой власти, лучше исчезнуть. Так что я займу в пещерах парочку таблеток, а дальше... – он издал изумленное восклицание, извлек из сумки длинный футляр, покрутил его и положил рядом. – Вот так Юу удружила. Дальше будет видно. – Разве вам не опасно идти к жителям пещер? – Разумеется, опасно. Но сейчас подземники готовятся к массовому производству оружия в совершенно другом месте, и встреча с ними мне не грозит. А если кто-то и задержался, – Укё щелкнул застежками футляра, отбросил бесполезную деревяшку и повесил на пояс катану, – не страшно. Тессай огорченно вздохнул. Молодой господин даже с мечом выглядел просто... как юноша, забавы ради прицепивший к поясу оружие. Насколько он был хорош в политических играх, настолько же беспомощным мог оказаться против реальной опасности. Укё скривился и без слов спрятал меч обратно в футляр. – Тессай, не смотри на меня, будто я свихнулся только сейчас, – раздраженно сказал он. – Со мной все будет хорошо, мне есть где укрыться. Что касается тебя – возвращайся в Когакё. Кому-то нужно позаботиться об отце. Предложение застало самурая врасплох. – Я уже один раз отклонил предложение вашего отца, когда выбрал вас, – покачал головой он и неловко отвел глаза, вспомнив данный перепуганному Аямаро совет. После доклада, что отца господина взяли в заложники, он не ожидал, что Укё насмешливо прищурится и обвинит его во лжи; еще меньше он ждал, что Укё прикажет отправить следом наемников с приказом проследить и хорошенько напугать. – Сомневаюсь, что он предложит снова. – Предложит, – с неожиданным озорством ухмыльнулся Укё. – Что я, отца не знаю? Еще как предложит, преданные люди на дороге не валяются. Самурай поклонился. – Как прикажете, господин. А как же советник? Вы намеренно позволили ему уйти? – Пусть идет на все четыре стороны, – отмахнулся Укё, – жаль, конечно, он не прояснил ситуацию, да и ёкай с ним. – Он порывисто и слегка смущенно обнял Тессая. – Лети в Когакё. – Удачи вам, господин. Тессай дождался, пока Укё скроется за скалами и осмотрелся. Первым делом, верный своей привычке не оставлять следов, он подобрал брошенные Укё футляр и сумку. Затем посмотрел на ковыляющего по направлению к полям советника и решительно зашагал следом, на ходу раскуривая трубку. Он слишком долго охранял молодого господина, чтобы теперь отпустить человека, который мог представлять опасность для Укё. Вначале завершить дела, а потом уже возвращаться в Когакё. <<<*** – Мне надо вымыться, – сказал Кюдзо, морщась. Камбей одолжил нож, чтобы сбрить редкую щетину, и теперь Кюдзо особенно остро ощущал зуд поцарапанной кожи. На предложение Симады пойти на реку он согласился почти с энтузиазмом. Застоявшийся воздух пещеры и запах речных водорослей был гораздо свежее сухого и процеженного через фильтры воздуха медблока. Кюдзо нетерпеливо преодолел скачущие из-под ног прибрежные камешки, Камбей помог ему найти грубо сделанную лесенку в воду по пояс. – Эту яму специально вырыли для купания, – сказал он, – она отделена от реки. А, забыл мыло. Сейчас принесу. Кюдзо, с непривычки уставший даже от недолгой прогулки, остался ждать, положив руку на широкую грань прибрежного камня. Шаги Камбея отдалились, потом потеряли направление в гулком эхо пещеры. Кюдзо машинально оперся об камень, прислушиваясь, и тот неожиданно вывернулся из-под рук, с глухим шумом ухнул в воду. Волна от падения толкнула Кюдзо в грудь, вынудив попятиться назад и оступиться. Он погрузился в воду по грудь, сделал несколько шагов вперед, но берега там не оказалось, а уровень воды еле заметно повысился. Кюдзо остановился. Вода тихо колыхалась вокруг, быстро успокоившись и окружая со всех сторон. Кюдзо нахмурился. Вот нелепо он выглядит, стоя рядом с берегом и не решаясь шевельнуться. Он поднял руку к поверхности воды, сделал плавное движение, создавая волну, которая бесшумно покатилась дальше. Кюдзо повернулся и отогнал еще одну волну, которая с еле слышным плеском разбилась уже через несколько секунд. Самурай осторожно двинулся в ту сторону и уже через несколько шагов ощутил поднимающееся под ногами дно. Не всякая победа приносила ему такое удовольствие как эта. – Мыло, – сказал подошедший Камбей, вкладывая Кюдзо в руку мешочек со скользким корнем. Кюдзо кивком поблагодарил и начал смывать с себя застарелый пот. Звуки тем временем выдали приближение еще двух людей. – Вы тоже искупаться пошли? – с заметным неудовольствием поинтересовался Укё. – Хоть один догадался, что рану нельзя мочить? – Догадались, – спокойно сказал Камбей, изведший на товарища упаковку липучек. – Не ты один здесь что-то умеешь. – Я, пожалуй, тоже искупаюсь, – добродушно сказал Ситиродзи. Кюдзо внезапно почувствовал себя в центре общественной бани. Впрочем, Укё, не пожелав мыться в компании, быстро ушел, а Камбей с Ситиродзи тихо занялись обсуждением собственных дел. ----- Ситиродзи, встретив в коридоре рысью несущегося Укё, не стал его останавливать, а помчался следом. – Помощь нужна? – на бегу спросил он. – Нужна, – процедил Укё, выскочив в пещеру, и лихорадочно завертел головой. Нашел в прибрежной воде две фигуры и решительно направился к ним. – Вашему командиру сейчас будет нужна. Ситиродзи с сомнением оглядел щуплого парня. Впрочем, тот, добежав до залива, уже передумал лезть в драку и задал Камбею вполне вежливый вопрос, одновременно разжав у виска стиснутый кулак и гримасами изобразив утопление. Камбей, ни на секунду не терявший товарища из виду, отрицательно качнул головой. Укё все так же беззвучно хлопнул себя по лбу и выразительным жестом предложил Камбею отойти на середину реки с закрытыми глазами. На этом моменте Ситиродзи решил вмешаться: Кюдзо начал тереть лицо с таким ожесточением, что оно заполыхало алым. ----- Хейхачи пытался одержать победу над заартачившимся насосом, когда его внимание привлек плеск воды и гул мотора, а затем и показавшаяся лодка с четырьмя пассажирами. – Дядя Хейхачи! Дядя Хейхачи! Разве могла Комачи отпустить сестру и своего будущего мужа одних? Конечно, она отправилась с ними! – Друг! – громогласно обрадовался Кикутиё и стиснул механика в крепких, костоломных объятиях. – Наконец-то свиделись! Мы боялись, что вы тоже куда-то сорвались и придется вас искать! – Да куда мы сорвемся? – почесал в затылке механик и оглядел новоприбывших. Кикутиё, Комачи, Кирара. Хейхачи ожидал увидеть четвертым Рикити, но тот, похоже, остался с женой залечивать раны. Рядом с Кирарой сидела незнакомая девушка, одетая как одна из крестьянок Канны: синее кимоно из грубой ткани, сандалии и плетеная шляпа. – Все здесь, за исключением Кацусиро. – Видели мы его, – махнул огромной ручищей Кикутиё. – В первый раз-то он приехал, порасспрашивал и уехал, а во второй прискакал весь взбудораженный, посидел у могилы старины Горобея, попрощался со всеми и ушел. Говорит, воевать, да только война-то уже закончилась, победили мы Столицу! И куда податься решил – неизвестно. На редкость неугомонный малый! – Мы привезли одежду, – сказала Кирара. Она слегка похудела и карие глаза стали еще печальнее, но держалась молодцом. Хейхачи, привыкший скрывать свои чувства, с легкостью замечал ту же закрытость в других, и сейчас ему стало немного грустно. Виду он, впрочем, не подал, широко улыбнувшись. – Одежда – это прекрасно! А то наша выглядит так, словно прошла вместе с нами не только эту битву, но и последнюю войну. Идите к цитадели жителей пещер, Ситиродзи-доно должен быть где-то у входа. Комачи побежала вперед, таща за собой Кирару. Их товарка потопталась у лодки и значительно медленнее пошла следом, так что Хейхачи, решивший сделать перерыв и починить (или разобрать на запчасти) один из неисправных генераторов цитадели, быстро ее нагнал. – Кто-то еще решил последовать примеру Кирары-доно и побывать в большом городе? – дружелюбно спросил он, потом пригляделся к ней повнимательнее. – Подожди, ты же из Столицы... Она сбила его с ног прямо у машинного отделения, там, где Хейхачи и Кацусиро отбивались от охраны Столицы. Бог знает, как она туда попала, может быть пряталась или испугалась, но пуля, предназначенная Хейхачи, досталась ей, а взрыв, сотрясший Столицу и отделивший машинное отделение от основного корпуса, оставил на падающих обломках их обоих. Выжили они чудом – по крайней мере, Хейхачи до сих пор считал, что перед неминуемой смертью он видел своего погибшего командира, преградившего ему дорогу. – Ну да, точно. Как ты оказалась здесь? – Меня подобрали госпожа Кирара и господин Рикити, – у незнакомки оказалась приятная внешность, но тихий и невыразительный голос. – Я оставалась в Канне, пока не залечила рану, а сейчас с их помощью решила вернуться в Когакё. – Вот оно что. Ох, где была моя голова, совершенно забыл представиться. Меня зовут Хейхачи. Не взыщите за неказистость. Девушка, еле заметно вспыхнув, назвалась в ответ. – Эсмералда, – повторил Хейхачи и поклонился. – Красивое имя. Спасибо тебе, в Столице ты появилась очень вовремя. – Он смешно прищурился и развел руками. – В благодарность могу угостить тебя рисом. Не взыщите за неуклюжесть. – Не стоит благодарности, – девушка, в свою очередь, склонила голову. – Я всего лишь исполняла волю моего господина. Хейхачи нахмурился и неожиданно остро взглянул на девушку. – Укё? Что он тебе приказал? – Господин Укё приказал заложить взрывчатку на стыки с машинным отделением и взорвать ее. – Вот жук, – почти возмущенно вырвалось у Хейхачи, – своровал чужую идею. Когда он только успел все провернуть? – Господин Укё отдал приказ за день до отлета из Когакё. – Что? – Господин Укё отдал приказ заложить взрывчатку незадолго до отлета из Когакё и взорвать ее, когда Столица будет лететь над пустыней, – бесстрастно повторила Эсмералда.