Самурай

Сразу по прибытию в Киото Укё умудрился оскорбить местного правителя (в общей почтительной тишине перед проезжающим кортежем слова "старый пройдоха" были различимы даже без громкоговорителя). К счастью, охрана не смогла разглядеть в толпе лицо наглеца, своевременно уроненного его спутником в дорожную пыль, а грозный вид Кюдзо напрочь отбил у соседей охоту орать. Отряхнувшись, Укё потер заживающий бок и безмятежно заявил, что Киото ему уже нравится. По городу он метался, словно собака с подожженным хвостом, беседовал то с напыщенными чиновниками, то с подзаборными бродягами. В создаваемом им хаосе был какой-то смысл, но с тем же успехом он мог сойти с ума. Кюдзо же больше всего раздражало, что Укё, днем практически с ним не расстававшийся, вернулся к старой привычке пропадать ночами без предупреждения. Вскрылось это случайно, когда подвыпивший посетитель начал ломиться в комнату Укё, сочтя ее своей. Перед явившимся на шум Кюдзо он очень быстро признал свою неправоту, но самурая насторожило подозрительное молчание за дверью. Спровадив гуляку, он со всеми предосторожностями залез в комнату через окно, но принятые меры оказались излишними: комната была пуста. Следов драки не было, ножны с катаной стояли у стены, и Кюдзо уселся ждать. Под утро оконная створка еле слышно стукнула, впуская темную фигуру. Та на миг замерла в проеме, настороженно огляделась, и Кюдзо инстинктивно отклонился вбок, но нападения не последовало. – Ёкай! – ругнулся Укё, сбрасывая капюшон. – Что ты здесь делаешь? Кюдзо нахмурился. – Я не могу тебя защитить, не зная где ты. – Угу, – Укё прошел к столу, на ходу отхлебывая из принесенной с собой фляжки и проигнорировав стоявшую рядом бутыль, – у местных бандитов я и не могу рассчитывать на твою защиту. В тесной комнатушке даже такой искусный воин не поспеет за пулями из бойниц. Он закрыл окно и обернулся. – Раз уж ты здесь – я собирался поговорить. Укё выглядел предельно серьезным, и Кюдзо невольно сконцентрировался. – Завтра, во второй половине дня, мне предстоит встреча. Я прошу, чтобы ты сопровождал меня, возможно выбираться придется с боем. В дом лезть не надо, твоя помощь потребуется – если потребуется – только снаружи. Укё коротко описал местонахождение трех возможных мест разговора, присовокупив несколько деталей, ясно говоривших, что он там уже побывал, и даже нарисовал схему, кривую и мало отражавшую реальное положение дел. На вопросы он отвечал четко и по существу, и Кюдзо на миг ощутил атмосферу военного совета. – С лучниками могут быть проблемы, но ничего не поделать, – в конце концов заключил Укё. – Я завтрак закажу. Составишь компанию? – Осмотрю местность. – Непривычная серьезность Укё тревожила Кюдзо сильнее, чем он готов был признаться, и он предпочел бы лично убедиться, что спутник переоценивает возможную опасность. – Исключено, – мгновенно подобрался Укё, даже глаза сонно щурить перестал. – Официально меня еще даже не пригласили. Если заподозрят подготовку, все планы кошке под хвост. Ты высокий, тощий, да еще и светловолосый. Тебя моментально свяжут со мной. Придумай что еще. – Использовать "летучек", – после непродолжительного размышления сказал Кюдзо. Укё молча, но очень выразительно хлопнул себя по лбу и полез под котацу. – С такими умеешь? Кюдзо потребовалось немного времени, чтобы считать информацию с вернувшегося робота и убедиться, что отступать в случае чего придется по широким улицам – Точно будут стрелки, – пробормотал над ухом Укё. Он навалился самураю на плечо, заглядывая из-за спины в узкий экранчик, на который транслировалась картинка с камеры. Кюдзо подавил инстинктивное желание отодвинуться. Отдохнуть у Кюдзо толком не получилось. Укё сказал, что собирается подремать, но спать так и не лег. Шуршал бумагой, бродил из угла в угол, и Кюдзо невольно начинал прислушиваться. Укё постучал в его комнату ближе к сумеркам. – Пошли, – он широко зевнул, и самурай едва подавил желание зевнуть сам. Неприметный человечек провел их к северному дому – не худший вариант. Кюдзо незаметно оглядывался, не упуская из виду охрану, и скоро причина плохих предчувствий Укё стала понятна. По мере приближения к застывшим у входа механическим охранникам он начинал нервничать, но держался. Кюдзо положил ему руку на плечо; секундная растерянность Укё позволила довершить жест и вполне естественным движением стряхнуть с его плаща прицепившегося "жучка"-лазутчика. Укё криво усмехнулся и на миг сжал его руку. ----- Вырвались они почти чудом. Укё безостановочно и яростно сыпал проклятиями, потом внезапно побледнел и свалился, оставив Кюдзо право волочь его до безопасного места. Очнувшись, он тут же потребовал покинуть город. – Вот теперь начнется веселье, – усмехнулся он. Кюдзо посмотрел на него с некоторым одобрением – такое отношение к жизни он понимал. И действительно, за следующие дни на них нападали почти непрерывно. Разные противники, опасные, сильные. Механических самураев среди них не было, и Кюдзо счел, что остекленевшие глаза Укё в киотской заварушке остались незамеченными. Когда нападения прекратились, Кюдзо, выждав несколько дней, собрался уходить, но Укё с явно преувеличенным удивлением вскинул бровь. – Посчитаемся? Ты спас меня не меньше десятка раз, это верно. Я раз восемь прикрывал тебя от стрелков, обезвредил взрывное устройство и нашел тебе противоядие после птицеголового психопата. И заметь, отговорил тебя обедать на том постоялом дворе; если это и не засчитывается за спасение жизни, то за спасение чести точно! Помоги мне в Когакё, а потом разойдемся. Кюдзо ни разу не просил его о помощи. К его досаде, для пустомели Укё на удивление точно попадал в цель. Кюдзо ничего не держало, но он не хотел уходить. – Хорошо, – медленно сказал он. – До Когакё. Укё ухмыльнулся со скрытым облегчением. ----- – Не знал, что Япония так мала, – вскричал Укё. – Куда ни пойди – везде знакомые лица! На южном тракте им встретились Камбей со своей "верной супругой" – те возвращались из нового места обитания жителей пещер в Когакё. Укё насторожился, но, покосившись на Кюдзо, вернул привычную самоуверенность. Кюдзо же был несколько сбит с толку. Его часто встречали восторженными возгласами – когда он возвращался с рискованной вылазки или приносил военные депеши, – но случайных встреч в его жизни было мало и сейчас он испытывал неловкость. Ситиродзи дружески похлопал его по плечу и пригласил зайти в "Светлячок". – Юкино будет рада. Я так и не разобрался, что случилось, но она ужасно переживает. Этот парень тоже может приходить: Хейхачи собрал водонагреватель, но работа в нашем доме всегда найдется. Укё скривился весьма выразительно. – Вы идете вместе? – спросил Камбей. Кюдзо кивнул, не желая пояснять. Укё вмешался тут же и завалил Камбея ненужными подробностями своего маршрута. Тот пропустил их мимо ушей и сказал только в пустоту между ними: – Я надеюсь, ты принял взвешенное решение. До Когакё оставалось более суток пути, поэтому они заночевали на придорожном постоялом дворе. – Кюдзо тебя охраняет, – Камбей не задавал вопроса. Кюдзо ушел наружу, и через дверной проем, временно завешенный сеткой от мошкары, было слышно, как составивший ему компанию Ситиродзи рассуждал про боевые качества летных кораблей. Укё ограничился кивком. Сам ли Камбей догадался или Кюдзо ему сказал – отрицать смысла не было. Камбей не одобрял, но не стал бы вмешиваться. – Можете не верить – я пытался этого избежать. Кюдзо-доно сделал все, чтобы я отнесся к нему серьезно. – Судьба. Укё демонстративно оттопырил мизинец и принялся вертеть рукой, словно ожидая разглядеть незримую красную ниточку. – Я назвал бы это иначе. Но пусть будет судьба. В любом случае мы вместе ненадолго. Камбей покачал головой. Укё по-прежнему не доверял никому. – Подобные связи не рвутся и после смерти. Укё быстро и невесело растянул уголки рта. – Рад, если вы искренне в это верите. Рекомендую вам местный источник. Вода прекрасная, чище хрусталя и холоднее горных ручьев. – Действительно, – нейтрально заметил Камбей, вспомнив, как короткий высокий визг со стороны источника снес Кюдзо с дзабутона прямо через дверную перегородку. Укё отчетливо скрипнул зубами, но продолжил живописать прелести источника – Кюдзо прошел в комнату в очевидной попытке скрыться от общества Ситиродзи. Камбей молчаливо согласился – некоторые разговоры не предназначались для чужих ушей. Он не раз корил себя, что не прервал Юкино сразу же, как только увидел на верхней площадке товарища – последняя фраза заставила лицо Кюдзо, непривычно растерянное, застыть неживой маской. Уходя, Кюдзо ясно дал понять, что это его личное дело и он не потерпит сопровождающих, но Камбей не мог не думать о товарище. Ситиродзи в попытках расшевелить боевого друга предложил вместе проводить Хейхачи к жителям пещер – Киото располагался в той же стороне, и вполне возможно, кто-то мог видеть Кюдзо. Посторонним, разумеется, ни к чему было об этом знать. Точно так же, как Укё ни к чему было знать подробности несостоявшегося третьего поединка Кюдзо и Камбея. Кюдзо сухо просил об отсрочке, хмурился, досадуя из-за отложенного сражения, и только Камбею было понятно, что в его молчаливом товарище что-то поменялось. Но, к его большому облегчению, не надломилось. ***>>> – Господин Камбей, – Юкино вышла во внутренний дворик. – Прошу прощения, вода для купания сегодня холодная. Этот юноша, Укё, пропал. – Этого следовало ожидать, – отозвался Камбей, вытирая лицо тканью. – Его удерживало только состояние Кюдзо. Юкино расстроил утомленный вид Камбея. До этого она думала, что Ситиродзи зря беспокоится о бывшем командире, но сегодня готова была признать – даже перед подготовкой к самоубийственной атаке Столицы самурай выглядел лучше. Она хотела ему помочь, но сейчас ничем помочь не могла. – Он довольно странный, – сказала Юкино. – Взять того же доктора, которого он приводил: я знаю, его визит стоит дороже иного механического тела, а Укё, кажется, сейчас совсем не богат, иначе бы согласился заплатить за проживание, а не отрабатывать. Он обмолвился, что собирается в Киото, и право же, я опасалась, он потребует службу взамен лечения, но он ушел один. – Ему это не нужно, – рассеянно сказал Камбей. На него снова навалилась усталость, огромная усталость от жизни, как будто Канна была его последней крепостью – так умирающий воин нечеловеческим усилием закрывает ворота перед врагами. Юкино и ее разговоры сейчас были совершенно некстати, но он заставлял себя слушать. – Я верю его словам про долг за чашку риса. – Со всем уважением, вы судите торговца по меркам самурая. Сегодня он поддался жалости, завтра потребует за это платы. Камбей смотрел вверх, и Юкино обернулась. – Ох, вы все слышали? Как невежливо получилось.