10. Допрос, беседа, паника
15 декабря 2019 г. в 16:36
— Говорите точнее, лейтенант.
— Я пытаюсь, — рявкнул Такарн. — Вы хотите, чтобы я вспомнил всё, что видел на экране в течении пары секунд, после чего всё отключилось.
— А вы упорно сообщаете невероятно расплывчатые данные, — ответил допрашивающий его саларианец.
— Я не пытаюсь ничего скрыть! Я турианец, у нас не такая идеальная память, как у вас! Я видел лишь то, что на моем тактическом экране появилось множество контактов — больше, чем я мог сосчитать. Их было несколько тысяч, не меньше.
Саларианец издал привычный для своих сородичей вздох, который они издавали, когда им напоминали о том, как медленно думают и мало помнят другие расы. Такарн ненавидел этот короткий, тихий вздох. Так же вздыхала и его мать, только резче.
— Когда все системы корабля отключились, вы сами наблюдали за человеческим флотом? — спросил саларианец.
— Когда всё отключилось, нам только и оставалось, что наблюдать. Я видел лишь корабли на близких к нам огневых позициях. Там была дюжина судов размером с дредноут, но они стояли в строю, будто крейсеры.
— С чего вы это взяли? — прервал его саларианец. Такарн уставился на него.
— Потому что я — турианец, чья задача — смотреть на тактический экран и считать контакты. Я замечу разницу между батарианцем-поработителем, ищущим убежище, и кварианцами на захваченном корабле батарианца-поработителя, ищущими убежище. Это моя работа.
— Очень хорошо, — сказал саларианец, делая заметки в уни-инструменте. — Продолжайте.
— Там были корабли и меньших размеров — сотни, всех видов и форм, но больше крейсеров было лишь два типа судов. Один из них, наверное, был настоящим дредноутом — в длину он был почти пять километров.
— Как вы это установили без оборудования? — опять вмешался саларианец.
— Наши уни-инструменты продолжали работать. Мы посчитали, что с ними всё нормально, но только на подлетах к Палавену обнаружили, что они пусты. Турианский военный сенсор в моем уни-инструменте сообщил, что дредноуты были длиной в пять километров, — ответил Такарн. Этот саларианец дико его выбешивал.
Саларианец, которому было по-салариански всё равно, сделал знак, чтобы он продолжал.
— Ладно, и последний тип кораблей был даже больше дредноутов. Казалось, что он сделан из пяти дредноутов, а в центре него прикреплено еще четыре в форме креста. Вот, я зарисовал.
Такарн включил свой новый уни-инструмент — старый изъяла ГОР для анализа — и нажал на изображение. Эти корабли сильнее всего засели в его памяти. На рисунке был изображен длинный, толстый цилиндр, спереди которого были прикреплены четыре цилиндра поменьше, образовывающие знак «+». Саларианец изучил рисунок и спросил:
— Как думаете, в чем назначение такого корабля? С учетом того, что люди могли сделать из него как минимум пять дредноутов, наверное, это оружие массового уничтожения.
— Это всё очень странно. Исходя из того, на какой позиции они находились, я бы сказал, что это были корабли поддержки.
— Подобный корабль едва бы поместился в Цитадели, даже если бы там максимально раскрыли все «рукава». Девять таких судов не только бы превысили ее размером, но и в значительной степени — весом. И вы считаете, что это — корабли поддержки?
— Исходя из их позиций на поле боя.
Саларианец несколько минут сверялся со своими записями, а потом, без какого-либо предупреждения, встал и вышел. Такарн знал, что через полчаса он вернется, как и в предыдущие три раза. Он решил воспользоваться этим шансом и вздремнуть.
X
— Рады вновь вас видеть, посол Удина. Надеюсь, вам понравился тур по Президиуму? — спросила Тевос.
— Он произвел на меня впечатление, хотя я видел лишь малую его часть. Надеюсь, ваше обсуждение вышло продуктивным? — спросил Удина.
— Да. Совет Цитадели готов предложить Трансцендентному Человечеству членство в галактическом обществе, как равной нам расы, и разрешает расширить его границы до пределов систем, связанных с ретранслятором Арктура, — сказала Тевос.
— Радостно это слышать, советники, — широко улыбнулся Удина.
— Но мы бы хотели обсудить еще один вопрос, — сказал Спаратус.
— Мы хотим предложить человечеству членство в Совете, — сказала Тевос.
— Прошу прощения, советники, но, кажется, я уже отклонил данное предложение, — ответил Удина.
— Верно. Но мы обсудили ваши доводы и потому предлагаем вам место в Совете, — сказал Валерн.
— Советники, это… крайне неожиданно, — ответил заметно потрясенный Удина.
— Это беспрецедентно, — сказал Спаратус, — и произойдет не сразу.
— Нам нужно лучше узнать человечество и убедиться, что ваша раса действительно подходит. Вам нужно соответствовать определенным стандартам.
Удина вновь успокоился.
— Верно. Но это работает в обе стороны. Честно сказать, в данный момент я не вправе что-либо отвечать на подобное предложение. Но могу точно сказать, что мы не примем его, пока не будут разрешены некоторые проблемы.
— Какие именно? — спросила Тевос.
— Наиболее очевидная? По вашим законам большая часть нашего населения должна быть либо предана эвтаназии, либо арестована. Мы не ИИ, но ваши законы не видят между нами разницы. Ваши законы о генной инженерии, строительстве дредноутов, кибернетических модификациях и множестве мелких проблем потенциально ставят вне закона почти всю нашу цивилизацию. А наши законы могут так же затронуть ваших граждан. В отличие от других рас, с которыми вы сталкивались, мы попросту не можем принять ваши нынешние законы. Но мы согласны на переговоры, — ответил Удина.
— Вы хотите устроить переговоры из-за членства в Совете? — прорычал Спаратус. — Для любой расы величайшая честь получить место в Совете.
— Советники, пока вы видите ситуацию со стороны того, что мы присоединяемся к вам, у нас будут проблемы. Трансцендентное Человечество существует не меньше вашего. Голос не согласится подчиниться вам, — сказал Удина.
— Голос? — спросил Валерн.
— Голос говорит от всего человечества. Голосу я доложу о том, как прошла наша встреча и Голосу же дам рекомендации. И Голос будет решать, принимать ваше предложение или нет, — ответил Удина.
— Голос — это ваш лидер? — спросила Тевос.
— Нет. Голос — это совокупное мнение Трансцендентного Человечества. Это наш голос. Он не правит нами; мы его породили.
— Коллективное сознание? — полюбопытствовал Валерн.
— Нет. У всех рас есть общая воля. Как бы поступили турианцы, если бы кто-то внезапно напал на Палавен? — спросил Удина.
— Начали бы войну, — напряженно ответил Спаратус.
— Это — общая воля расы. Наша просто умеет говорить. Я передам ваше предложение и всю собранную мной информацию моему непосредственному начальству. Затем они распространят всё это по Солнечной системе. Человечество решит, согласно ли оно на ваше предложение и на каких условиях.
— Я правильно понимаю, что человечество будет решать это до тех пор, пока Голос не вынесет вердикт? — спросила Тевос.
— Всё верно, советник, — ответил Удина.
— Тогда, пожалуйста, передайте Солнечной системе наше приветствие и наши надежды на долгие мир и единство, — сказала Тевос.
— Благодарю, советники. Мы будем на связи, — сказал Удина и склонился в едином поклоне вместе с охранниками. Они развернулись и ушли.
— Когда-нибудь мы пожалеем, что не пристрелили их всех прямо сейчас, — сказал Спаратус, когда человеческая делегация покинула здание.
— Возможно, — сказала Тевос. — Или же будем считать этот день началом чего-то чудесного.
— В любом случае нам нужно придумать планы, связаться с агентами и собрать информацию, — сказал Валерн. — Ясно только одно: делать что-либо нужно очень осторожно. Мы до сих пор почти ничего не знаем о человечестве, хотя они так много знают о нас.
X
— Знаете, что, лейтенант? Когда я получил красивенькое посланьице от самого Солнечного Совета, попросившего меня охранять дипломатическую миссию на, возможно, самых важных переговорах в истории человечества, я никак не ожидал, что это будет так скучно, — сказал Уоррен, глубже опускаясь в кресле.
Всё, что ниже пояса, у него уже онемело. Вот тебе и высококлассная военная сим-карта. Чтобы обеспечить наибольшую функциональность экипажа, ученые добивались высочайшего качества симуляций в сим-картах. Вещество в чашке в руке Уоррена не просто имело вкус кофе — оно вело себя, как кофе. Он сделал глоток и улыбнулся. Хорошо, что при создании этой сим-карты не стали слушать пуристов, которые требовали максимальной реалистичности. Такой кофе был чертовски хорош. Уоррен опять поежился, пытаясь усесться поудобнее. К несчастью, над человеческой физиологией пуристы всё же успели поколдовать. «Неудобство поддерживает бдительность экипажа», говорили они. Эти ублюдки наверняка сидят в сим-картах с тропическими пляжами и просматривают документы, качаясь в гамаках.
— Может, посол всё запорет, и нам придется с боем добираться до дома? — ответил лейтенант.
— Не, Удина — скользкий ублюдок. Политик до глубины души. Если что и пойдет не так, то не по его вине. Он, может, и змея, но обаятельная.
— Может, Совет не согласится на условия?
— Если они всё это время не открывали по нам огонь, то, вероятно, уже и не откроют. Если, конечно, кто-нибудь не выкинет какую-то глупость.
— Сэр, к нам в дверь стучатся, — сообщил связист. — Призрак Танго, протокол идентификации 77d5-a284. Пароль верный.
— Впусти его, — сказал Уоррен и выпрямился в кресле.
Мир сломался. Перед Уорреном появилась дыра, из которой потянулись ломаные линии радужного статического электричества. Убранная и чистая командная сим-карта сбойнула, и на миг в нее затянуло сырое киберпространство. Что-то двигалось внутри этой ужасающей энергетической бездны, что-то с дюжиной конечностей, что-то, окруженное сотней маленьких объектов, вращающихся вокруг ядра. Нечто, ворвавшись в реальность Уоррена, зацепилось за рваные края дыры мира и закрыло их за собой. Когда зияющая пасть захлопнулась, существо превратилось в бледного молодого человека с серебристыми волосами и электрически-синими глазами, который порой мерцал.
— Там же была дверь, Призрак Танго, — сказал Уоррен, борясь с чувством, что у него косят глаза, а уши повернуты в другую сторону.
— Простите, капитан, кажется, я ее сломал. Но зато поставил новую, лучше прежней, — ответил Танго. Он выглядел обеспокоенным.
— Хочешь о чем-то доложить? — спросил Уоррен. Он не будет отчитывать Танго за нарушение реальности. Призраки так привыкают к сырому киберпространству, что им потом сложно попасть в сим-карты, не сломав их.
— Кое-что требует дальнейшего расследования. Очень тщательного. Виски вам рассказывала об архитектуре кода Цитадели?
— Упоминала, но основной темой были геты. А что? Разве ты не должен был отправиться с ними? — спросил Уоррен.
— Далеко лететь не пришлось. У гетов есть лазейки в половине экстранета. Я был в их серверо-городах уже через час после того, как расстался с Виски. Обнаружил там кое-что пугающее, вернулся к Цитадели, чтобы подтвердить свои догадки, а теперь считаю, что мне очень повезло, что я уже не в состоянии обосраться.
— Что ты обнаружил? — спросил Уоррен, отпивая кофе. Призраки любили пошутить, но оставались их основной киберсилой. Надо было очень постараться, чтобы их испугать.
— Можно одной фразой? Уничтожители не погибли.