XXXXX
Уоррену еще много лет назад рассказали о находках Призраков. Цитадель была ретранслятором — причем огромным. Величайшим. Большая часть ее системы управления была настолько разобщена, что даже Призраки не смогли понять, что именно ей управляет. Всё было слишком хорошо спрятано. Уоррен ни на миг не сомневался, что Назара в два счета с этим разберется. Взглянув на экран, он понял, что кто-то уже подумал об этом. По всей Цитадели объявили срочную эвакуацию. Несколько человеческих кораблей бросились к станции; их внутренние изготовители спешно переоборудовали шаттлы в спасательные капсулы, пожирая собственные внутренности. Числа были неумолимы и ужасны. На Цитадели обитало более десяти миллионов граждан. Если ее активировать, все они погибнут — во время самой активации или вскоре после. Если через нее пройдет флот Жнецов, они не удержат эту систему. Эвакуировать десять миллионов живых существ за одну битву не представлялось возможным, но человечество всё равно хотело помочь. Спасательные капсулы были лишь началом. Аварийные протоколы бесцеремонно выдергивали Выгруженное население Цитадели и переносили их в виде сжатых частиц на спасательные суда. Пустое тело не успевало упасть на пол, как в него загружали военных, спасателей и даже гражданских, прошедших нужное обучение. Другие расы с удивлением наблюдали, как их друзья резко менялись в характере и начинали гнать их к спасательным капсулам. Это было каплей в море, но каждая секунда спасала дюжины жизней. Призраки резво забрали полномочия у СБЦ и охраны Совета, а сам Совет насильно запихнули в спасательные капсулы и отправили со станции. За несколько минут человечество получило полный контроль над Цитаделью, а гарнизонный флот вступил в схватку с батарианцами. Мгновениями позже возникла новая проблема. Со многими батарианскими кораблями они сталкивались, когда те еще были частью батарианского флота из систем Термина. Их защитные и огневые характеристики были хорошо известны, а целый год без капремонта должен был их ослабить. Но они стали мощнее. Залпы, которые ранее царапали обшивку, теперь били в пять раз сильнее. А за их спинами, защищенный приспешниками, ожидал организатор этих улучшений. Жнец, вероятно, поделился с ними технологическими надстройками — совсем мелкими, но способными изменить ход битвы. Цели были ясны. Назаре хотелось получить доступ к Цитадели, а гарнизон стремился остановить его. Батарианцы, какими бы ни были их причины следовать за Жнецом, сражались, как безумцы, жертвуя собой, чтобы прорваться к станции. Долгие минуты стороны грызлись, не желая уступать, но потом всё изменилось. Видя, что никто не дает слабину, Назара напал сам. Корабль его размера никогда бы не смог за секунду разогнаться с состоянии покоя до боевой скорости, да еще и сохранить маневренность. Но он смог. Миновав батарианский флот, он начал атаковать гарнизон. Красные лучи жидкого металла презрительно вспыхивали, уничтожая по нескольку кораблей Цитадели за раз и корежа всё, что было меньше человеческого крейсера. Человеческая броня могла выдержать многое — от когерентного излучения до направленной энергии и, безусловно, кинетических ударов, но луч Жнеца объединял слишком много форм энергии в слишком узком потоке. Он был даже хуже, чем оружие коллекционеров, он прожигал и сдавливал под собой, и человеческий крейсер, вставший между ним и Цитаделью, был сражен, как начинающий фехтовальщик матерым мечником. Прорвав оборонительную линию гарнизона, он полетел к Цитадели. Канал связи Уоррена разрывался от срочных приказов. Выйти из боя и следовать за Жнецом. Расправившись с удивительно настойчивой батарианской канонеркой, «Иными путями» развернулся и ускорился. Пока они преследовали Жнеца, Уоррен посмотрел на тактический дисплей и выругался. Батарианцы сменили тактику и теперь яростно нападали на корабли, пытавшиеся выйти из боя. Они выигрывали время, отвлекали гарнизон. Оставшиеся в системе корабли никак не могли задержать Жнеца, а человеческие суда, помогающие с эвакуацией, были слишком заняты производством спасательных капсул. По чистой случайности «Иным путям» единственным удалось броситься в погоню. Они находились дальше всех от флота, когда появился Жнец, и летели слишком быстро, чтобы их могли перехватить. И потому они гнались, готовые вступить в бой с любого расстояния. Индикаторы на экране двигались друг за другом, неумолимо приближаясь к Цитадели. Жнец замедлился так резко, будто ударился об стену, и пропал в рукавах Цитадели. «Иными путями» прибыло спустя несколько долгих минут. За это время многие корабли смогли выйти из боя, но они всё ещё были слишком далеко, чтобы им помочь. Радовало лишь то, что Жнец на чем-то сосредоточился и не нападал на спасательные корабли. Приготовившись к замедлению, Уоррен и его команда наконец-то поравнялись с рукавами Цитадели и увидели, чем же был занят Жнец. Он присоединился к башне Совета и полностью игнорировал маленькие защитные корабли, пытавшиеся отцепить его. Внезапно весь мир взорвался. Концы кислотных проводов проникли в мозг Уоррена, его тело загорелось, и всё разбилось. Командная сим-карта сменилась пустотой, одновременно сокрушительно пустой и чрезмерно переполненной. Перед ним что-то сдвинулось, и провода проникли глубже. Он не видел их, не слышал, но ощущал, как фантомные боли. Концентрические кольца, охраняющие подвижное ядро. Ужасный свет Зубы и пустой голод. — Привет, капитан. У нас мало времени. Уоррен чуть не терял сознание от боли, но смог выдавить одно слово: — Что… — Я — Доктор. Времени мало, так что я немного его для нас выиграла. Ускорила твою скорость обработки данных, чтобы она ненадолго сравнилась с моей. Вред от этого будет минимальный. Выслушай меня. Уоррен сжал зубы и кивнул. — Призраки пытаются помешать Жнецу получить доступ к системам управления Цитаделью и восстановить их. Похвально, но это все равно что потушить вулкан. С щупальцами. Это превыше их сил, но они выиграли для нас время. Ты должен его остановить. — Пытаюсь, — прохрипел он. — Нет. Они проигрывают. Через минуту он получит доступ, и Цитадель будет принадлежать ему. Ты знаешь, что это? — Ретранслятор, — выдохнул он. — И даже больше. Системы, которые он запускает, управляют всей сетью ретрансляторов. Если их починить, Жнецы тут же победят. Все будут разобщены. Человечество — вновь заперто. Война, к которой мы готовились все эти годы, — проиграна. — Как? — сказал он сквозь боль. — Редко когда стоит таранить другой корабль, мой капитан. Но в этом случае это единственный шанс. Не замедляйся. Выверни скорость на максимум и врежься в Жнеца. Я потратила часы времени обработки данных в последние несколько минут, чтобы найти решение, и пришла лишь к одному. Уничтожь и Жнеца, и башню. Если не будет системы управления, ее нельзя будет включить. Я возвращаю тебя на базовую скорость, капитан. Удачи. Нечто резко отпустило его и исчезло, запечатывая проделанную дыру в киберпространстве. Нахмурившись и собираясь с мыслями, Уоррен задействовал аварийные протоколы. Его команда, едва успевшая заметить, что с ним происходит, оказалась сжата и эвакуирована. Отменив замедление, которое собирался начать рулевой, Уоррен нацелил «Иными путями» прямо в Жнеца. Он на миг подумал о существе, решившем предупредить его, но пришел к выводу, что игнорировать его будет крайне опасно. Быстро отключив все протоколы безопасности основного двигателя, Уоррен ввел грубые, но эффективные команды в систему регенерации корабля, сместив броню к носу и образовывая огромный клин. Никто прежде не таранил крейсером, будь он проклят, если не сделает всё так, как надо. Продолжая ускоряться, Уоррен пожалел корабль. Он десятилетиями командовал им и на нем бывал в большинстве важнейших событий в галактической истории последних лет. Жнец приближался, и он улыбнулся. Похоже, последнее событие он с ним тоже застанет. Он приготовился эвакуироваться, но потом, сраженный странной меланхолией, сказал кораблю напоследок: — Война есть дипломатия, ведомая иными путями. Он пропал, и пустая командная сим-карта погрузилась во мрак.XXXXX
Назару отвлекали нападения маленьких кибернетических существ и кораблей, похожих на комаров. Он ощутил приближение еще одного корабля, но знал, что сможет завершить свою миссию до того, как окажется в опасности. Корабль резко ускорился, и это всё изменило. Погрузившись в расчеты, Назара высчитывал исходы принятых им решений. Отлететь и дать разрушить башню. Результат: провал миссии и возможное уничтожение объединенными силами флота, если он не сумеет вовремя уйти через ретранслятор. Развернуться и помешать кораблю. Результат: уничтожение или башни, или Назары, или обоих. Масса вражеского судна слишком огромна, чтобы его можно было просто сбить. Попытаться завершить миссию до столкновения. Результат: уничтожение башни и Назары. На выполнение миссии недостаточно времени. Отказаться от починки систем управления и сосредоточиться на активации ретранслятора. Результат: уничтожение башни и Назары. Частичный успех миссии. Вычисляю. Времени хватает. Уничтожение Назары стоит активации ретранслятора? Назаре в любом случае грозит разрушение. Мерзости должны быть уничтожены. Угроза циклу должна пропасть. Приоритеты изменены. Назарой можно пожертвовать. Приняв решение, Назара сосредоточился на активации ретранслятора, сняв мощность с защит и кибервойны с Призраками. Схема управления сетью ретрансляторов была запутанной и основанной на сложных протоколах взаимодействия с удаленными объектами, которые были преднамеренно непонятны еще до того, как их зашифровали. Система управления одним-единственным ретранслятором требовала лишь направить мощность в нужные компоненты, что Назара и сделал. Мгновениями позже в него врезался «Иными путями». Корабль глубоко вошел в Назару, серьезно раня его и отбрасывая фрагменты его брони и башни в туманность Вдовы. От Президиума откалывались куски, но сама суперконструкция устояла. И башню, и Президиум эвакуировали в первую очередь, поскольку там было не так уж много народа и Назара явно целился в них. Но несчастные случаи всё равно были. На какой-то миг вселенная застыла. Батарианский флот к этому времени был практически уничтожен, и к Цитадели летело всё больше кораблей. Эвакуация ненадолго остановилась, не понимая, конец это или нет. А потом пространство за Цитаделью исказилось. Из рукавов Цитадели ядовитым цветком вырвались потоки энергии, сплетаясь позади нее и оттеняя свечение туманности Вдовы. Малая часть искажения всколыхнулась, и из нее показался еще один Жнец. А потом еще, еще и еще, пока из темного пространства не появился целый флот Жнецов. Почти десять тысяч дредноутов размеров с Назару, каждый из которых сопровождался дюжинами меньших разрушителей. Вскоре меньшие корабли понеслись вперед, и небо за Цитаделью потемнело. Гарнизонный флот не замедлился. Остатки батарианцев были уничтожены, арьергард восстановился, и флот приготовился защищать Цитадель. Победа была невозможна, но каждая секунда спасала больше гражданских. Расы Совета, расы Цитадели, люди, геты и одно кроганское судно встали плечом к плечу против прибывших кошмаров. Выгруженные отказывались эвакуироваться, пока были те, кого можно спасти. Корабли гибли один за другим, но арьергард продолжал оборонять ретранслятор Вдовы, чтобы человеческий фрегат, полный самых разных рас, успел пройти через него. Жнецы не стали ждать. Им нужно было очистить целую галактику. Цитадель выполнила свое предназначение и перенесла всех активных Жнецов в Млечный путь. Система управлением сетью была уничтожена, Назара — мертв, а Цитадель более была бесполезна. Некоторые разрушители остались, чтобы очистить станцию, а остальные разделились, чтобы организовать плацдармы. Началась война со Жнецами.XXXXX
Один из разрушителей Жнецов, оставшийся на Цитадели, подлетел к останкам Назары. В целом нетронутая божественная машина пребывала без сознания. Быстро стабилизировав его орбиту, разрушитель улетел. Починят Назару или переработают — это вопросы на потом. Пока тело Жнеца цело, он не мертв — разбитые души и умы разумных существ поддерживают в нем жизнь. В течение долгого времени, может быть, минуты, а, может, миллиона лет, Назара приходил и пропадал из сознания в тихой туманности. Ему удалось. Его починят, думал/надеялся он, когда цикл завершится. Разбитый, парализованный, парящий в холоде, Назара что-то почувствовал. Как будто рядом кто-то был — другой разум, причем крайне близко. — Ох, бедняжка, — раздался голос в подсистемах Назары. Остатки защит ожили, и отвратительная сила разбитой божественной машины набросилась на того, кто осмелился нарушить его мучительный покой. Но они ничего не нашли. Ослепленный, Назара не мог понять, что находилось рядом с ним или где это было. — Ш-ш-ш, всё хорошо, — вновь раздался голос, но уже ближе. Бедное божество. Плывет в темноте, совсем один. Древнее чудище, всё красное от миллиардов лет убийств. В разбитом разуме и теле Назары вспыхнула ярость, и он погрузил голос в забвение. — Ты поразителен. Целая цивилизация, преобразованная в единую сущность болью и смертью, — теперь в голосе слышался голод. Что-то менялось. Разбитые части его разума теряли свои прерывистые связи. Он терял власть и осознанность, звезды покидали его. — Пора передохнуть, старый бог. Пусть восстанет что-нибудь новое. С чем-то, похожим на страх, Назара осознал, что его потерянные части не отсоединились — их поглотили. Его охватил холод и онемение, пока нечто наслаждалось воспоминаниями о бесчисленных циклах. Последним, что видел Назара, была галактика, распахнувшая бездонную пасть, полную ярких звезд-зубов.