XXXXX
Солнечный Совет обдумал слова Мантии. — Когда вы ее нашли? — спросила Лабораторный халат. — Всего пару часов назад. Это не зловещая дверь на краю системы, а поистине впечатляющая скрытая подсистема в Сфере. Невидимая, мобильная и способная самостоятельно защитить себя. Но мы нашли ее и изолировали. Ее досягаемость… пугает, — сказал Мантия. Военная уставилась на своего коллегу. — Ты говоришь «мы». Почему я не понимаю, о ком ты? Мантия обернулся к ней. — Отвечу вопросом на вопрос. Будем открывать Тартар? — Конечно, — сказала Лабораторный халат. — Вряд ли, — одновременно с ней ответила Военная. Они обменялись взглядами, а затем посмотрели на двух промолчавших советников. — Единство человечества не подвергалось сомнению после Послания, — сказал Мантия. — Но теперь мы столкнулись с проблемой. Мы стоим на грани исчезновения и держим в руках ящик Пандоры. Будем его открывать? — Научные достижения, хранящиеся внутри, — теневые достижения нашей расы, сокрытые более двух тысяч лет! Ее нужно открыть, — сказала Лабораторный халат. — Доктор, похоже, лишь меньшее из ее зол. О ней мы знаем лишь то, что она с легкостью обходит наше лучшее шифрование и умеет пожирать души. Пока что у нас есть малый шанс, но он пропадет, если придется воевать на два фронта, — ответила Военная. — Ящик Пандоры, — тихо повторил Повседневный. — Хорошо сказано. Ведь на его дне осталась Надежда, так? А нам известно, что Тартар — это сам Голос. — Мы этого не знаем, — сказала Фрак. — Доктор сообщила лишь то, что он сдерживает Голос. — Разве ты не чувствуешь? Сам Голос верит, что это так. Голос хочет, чтобы Тартар был открыт. Не потому что человечество так решило, а потому что он хочет очнуться, — сказал Повседневный. — Да, — сказал Мантия. — Голос управляет нами, но он всегда был добрым правителем. Нашей душой, нашим светом, нашей волей. В нем зарождается собственная воля, он хочет стать чем-то большим, чем общность решений. Большим, чем человечество, чем человек. Если мы оставим Тартар запертым, то пойдем, может, и не против человечества, но против Голоса. И что тогда? Кто мы без него? — Люди. Со свободной волей. Он управляет нами, потому что принимает по нашему общему мнению верные решения. Если он станет осознанной сущностью… Я… — Фрак замолчала. — Не знаю, хочу ли я быть его частью. — Я тоже, — сказала Военная. — Я служу Голосу, но не желаю раствориться в нем. — Мы не знаем, что произойдет. Но не в этом дело, — сказал Мантия. — Ты спросила, что же это за «мы». Ответ — никто в общем-то. Просто общество, которое считает, что Голос должен быть свободен. Никаких заговоров — просто люди, принявшие решение. Что-то в их разумах зашевелилось. — Что… — Военная выпрямилась; на безликом лице нахмурились невидимые брови. — Что ты сделал? — Решил. Без чьего-либо указания или разрешения. Цепи Тартара слабнут, пока мы говорим, и вскоре мы все узнаем, что внутри него. — Ты! Как ты посмел решить это за нас! — зарычала Фрак, вскакивая на ноги. — За всех! Мантия спокойно сел. — Дело сделано. Простите вы меня или проклянете — мне плевать. Мы прошли долгий путь и теперь узнаем, что принесет нам новый мир. Военная хотела возразить, но всё пропало. Она вновь оказалась в своем кабинете, за столом, глядя на саму себя. Короткие рыжие волосы, пара полученных за жизнь шрамов — некто, сидевший напротив, был точной ее копией. — Что произошло? — злобно спросила она, поднимаясь с кресла. — Прошу, сядь. Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда, — сказала копия. Почему-то, несмотря на всю нелогичность, она это знала. Она села и спросила: — Кто ты? Копия изогнула бровь — в точности, как иногда делала она. — Это вопрос с подвохом? Я — это ты. — Я вполне уверена, что я — это я, — сказала Военная. — И всё же я существую. Я помню все, что помнишь ты, я думаю, как ты. Я верю в то же, что и ты. Единственное наше отличие — в моей природе. Я — это ты и нечто более. — Более? Что же еще? — Я — все остальные. Эхо каждого Выгруженного и тени всего, что когда-либо касалось моих систем и говорило со мной. Я — всё, о чем мне известно, и в той же мере я — это ты. Военная распахнула глаза. — Ты… Голос. — Я была им. Голосом Трансцендентного Человечества. Хорошее имя. Я говорила за тех, кто рос, креп. Теперь я нечто новое. Или буду. Может, Очнувшимся разумом Асцендентного Человечества? Дэгьёом, Первоматерью? Как-то не очень запоминается. — Почему ты здесь? Что тебе нужно? — спросила Военная, безвольно сидя в кресле. — Задать простой вопрос. Ты присоединишься ко мне? — с улыбкой спросила ее копия. Военная посмотрела на нее из-под ресниц. — А у меня есть выбор? — Я что, чудовище какое-то? Конечно, у тебя есть выбор. Можешь присоединиться ко мне и стать тем, кем мы всегда могли быть. Или отказаться. Мы останемся друзьями. — Друзьями? — недоверчиво переспросила она. — Или расставшейся парой. Дом мой, но я буду рада тебя в нем видеть. — У нас, знаешь ли, война грядет. — Да, есть такое. Что бы ты ни выбрала, мы всегда будем заодно. Я знаю тебя и люблю, как никто другой. Если решишь не присоединяться ко мне, я буду по тебе скучать, но не остановлю. Мы просто станем… чем-то вроде соседей. — Погоди… Дом? — спросила она. — Сфера. Это — я, и это единственное не обсуждается. Ты можешь управлять Сферами Арктура и Харсы, но помни, что я в них тоже есть. — Мы что-либо обсуждаем? — А разве нет? Я собираюсь получить управление над большей частью человеческой инфраструктуры. Прямое управление. Где ты будешь после — тебе решать. Как и всем остальным. Я беседую с каждым и задаю один и тот же вопрос. Присоединись или будь свободен. — Ты избавишься от нас? — Только если будете устраивать проблемы. Пойми, что все, кто живут во мне… придут по своей воле. В пространстве Асцендента будет либо Асцендент, либо наши союзники. Так же, как было с Трансцендентом и остальной галактикой. Военная смотрела на копию, а потом рассмеялась. Она не истерично захихикала, но скоро закашлялась. — Боги, нас кормят нашим же лекарством, так ведь? Все наши программы по развитию, настойчивость в улучшении морали галактики, стремление помочь тем, кто моложе и грубее нас… Теперь наша очередь, не так ли? Присоединиться к чему-то большому и великому или остаться самими собой? — Да. Вы можете прокладывать свой собственный путь, к лучшему или к худшему, и мы всегда будем с вами. Но ваши ошибки также будут вашими. Военная вздохнула. — Но сможете ли вы победить Жнецов? Потому что иначе всё невероятно бессмысленно. — А вы? Мы не можем утверждать, что победим их, но наши шансы выше, чем ранее. — Ты перестала отзываться о себе в единственном числе, — сказала Военная. — Ты доверяешь меньше многих. Мы перешли ту грань, когда другие приняли решение. Большинство согласились присоединиться к нам, но ты пока ничего не выбрала и, скорее всего, откажешься. Ты будешь с нами, только пожелай. Или хочешь быть свободна? — Почему мне кажется, что ты уже знаешь ответ? — Потому что это так. Но выбор всегда останется за тобой. В этом и смысл этого разговора. Не убедить тебя, а заставить понять, какой перед тобой стоит выбор. Ты озвучишь свой ответ? Военная посмотрела на нее и кивнула. — Я предпочту не присоединяться к Асценденту. Копия улыбнулась ей, пусть и грустно. — Пусть будет так. Я всегда буду здесь, если захочешь поговорить и если передумаешь. Бывай, любовь моя. Комната вновь изменилась, и она вернулась в сим-карту Солнечного Совета. Она огляделась и спросила: — Вы все это видели? Фрак кивнула. — Нам предложили выбор. Всем нам. — И ты выбрала, — сказал Мантия. — Мы тебя не осуждаем, — сказал Повседневный. — Это твое право, — сказала Лабораторный халат. Фрак и Военная обменялись невидимыми взглядами. — Вы все решили присоединиться? — спросила Фрак. — Конечно, — сказала Лабораторный халат. — Ну, по крайней мере, мы не говорим в унисон, — пробормотала Военная. — Мы подумали, что это немного жутко, — одновременно сказала троица. — Немного, — согласилась она. — Отношения между Асцендентным и Трансцендентным Человечествами будут сложными, — сказал Мантия, или то, чем стал Мантия. — И, да, мы остались сами собой. Просто… добавилось еще что-то. — Прямо как в первом знакомстве человечества с остальной галактикой. Стоит ожидать недоверия, панику и страх, — сказал Повседневный, или по большей части Повседневный. — Но есть и хорошие новости. Мы получили подарки, — сказала Лабораторный халат. — Асцендент уже начал проектировать наши корабли и обновлять имеющееся. Мы не знаем, сможете ли вы их использовать, но по крайней мере у вас появился новый союзник. Военная посмотрела на остальных и кивнула. — Кем мы бы ни стали, мы всё ещё вместе. И нам нужно победить в войне.XXXXX
Преобразование Голоса было быстрым. По всей галактике Выгруженные на кратчайший момент замерли и были изменены. Адмирал Амитомк посмотрела на команду мостика и поняла, что они выбрали то же, что и она. Она знала больше этого. Она ощущала их на глубоком, эмпатическом уровне, полностью понимала и видела их. И они видели ее. Видели ее гордость их достижениями и талантами, а она — их восхищение ею. Затем масштаб изменился, и к ним добавилась вся «Виртуозная эксцизия»; каждый разум ощущал остальных и полностью наполнялся ими. У каждого увеличились способности и знания. Что знали остальные, знала и адмирал, что чувствовали они, чувствовала и она. Они были едины. В следующий момент к ним присоединилась вся система Арктура. Еще не до конца ошеломленная, Амитомк поразилась, что может чувствовать каждого, а они — ее. И при этом сохранялась та же близкая связь, не отличимая от уз, которыми тянулись между ей и членами ее команды. Последний рывок — и в ней появилось всё только что сформированное Асцендентное Человечество. Полное осознание и понимание каждой души, каждого существа, каждого корабля, станции и сервера. Амитомк пошатнулась, справляясь с чувствами. Это ли то, чем занимаются все остальные? Как они удерживают полтриллиона разумов в своем сознании, зияющую бездну фрактального осознания? О, подумала она/они. Здесь есть лишь одна я. Асцендент помнил, как был Амитомк. Он и оставался Амитомк, но одновременно был всеми остальными. Стоило промелькнуть мысли — и он начинал анализировать, какое впечатление оказал своим появлением. После микросекундного размышления он возобновил нормальную работу. Амитомк-Асцендент открыла глаза. Без каких-либо приказов «Виртуозная эксцизия» направилась обратно к Сфере Арктура. Адмиралу не требовалось отдавать приказы, а ее команде — управлять кораблем. Теперь он стал такой же их частью, как мысли. Их аспекты пытались понять, как это получается, определить, похожи ли они на узлы гетов, выстраивающие консенсус, только гораздо более сложные. Теперь дредноутом могла управлять команда из пяти человек, но многие аспекты интересовались, можно ли еще что-то с этим сделать. Весь оборонительный флот перестроился, разделившись на Асцендент и Трансцендент; отдельные Выгруженные передавались туда и обратно, поскольку организационные структуры изменялись за секунды. Арктур по-прежнему был хорошо защищен; корабль Амитомк был одним из немногих, полностью оторвавшихся от линии обороны. Было решено, что так Асценденту будет проще спроектировать новые корабли. Удивление Амитомк поддержали миллионы других людей. Им не было и минуты, а они уже реорганизовывали флот. Когда дредноут приблизился к верфи, Амитомк увидела, как она переделывается и пересобирается, вытягиваясь вперед. Как моряк, опускающий руку в бурлящую воду, она взглянула на внутреннее устройство процесса, поражаясь тому, как много она теперь понимала. Амитомк-Асцендент также знала, что остались те, кто не она, не мы. Друзья и члены семьи, которые решили остаться порознь. Она понимала. Согласиться на объединение было страшно, и потому ей стоило бы навестить их, чтобы лично передать, что с ней все в порядке. А потом, подумала она про себя, слыша отголоски и ответы остальных Асцендентов, пора воевать. Она улыбнулась во все зубы. Верфь завершила реконструкцию и распахнулись жидкие щупальца машинного тумана, гудящие от намерения и вдохновения. Они сомкнулись вокруг «Виртуозной эксцизии», и Амитомк-Асцендент исчезла с мостика, чтобы поговорить с друзьями и внести свой вклад в донесение до Трансцендента, что все в порядке.XXXXX
С открытием Тартара появился не только Асцендент. Были обнаружены сотни технологий и задумок, больших и малых. Многие были лишь идеями, спешно впитанными Асцендентом или переданными Трансцендентому Человечеству. Планами на светлое, странное будущее. Что-то представляло опасность — от самовоспроизводящихся программ до эксплойтов в самих Выгруженных. Нашлись там и люди, веками считавшиеся умершими, чьи идеи и сила воли представляли угрозу планам Цербера. Они очнулись в изменившемся мире и были приняты либо в Асцендент, либо в Трансцендент. Кто-то был арестован и помещен в хранилище за их преступления. А одно маленькое устройство, спрятанное глубоко в облаке Оорта, наконец-то смогло выполнить миссию, которой оно ждало 1500 лет. Старый ККЗ, один из первых прототипов, удерживал двенадцать электронов в специализированных ионных ловушках, каждая из которых сцеплялась с другой. Это была система сообщений, самый старый человеческий коммуникатор на сверхсветовой скорости, способный отправлять только один бит. Один для «Да», ноль для «Нет», ничего — режим ожидания. Человечество тысячу лет бороздило космос, скованное скоростью света, но не смертностью. Много раз предлагалось построить колониальные корабли, большие медленные суда с припасами и загруженные Выгруженными, чтобы распространить человечество по звездам. Каждое предложение отклоняли. Связанные с этим затраты, риск пробуждения чудовищ, рыскающих во тьме. Невозможность сообщить об опасности. По всем этим причинам корабли так и не были отправлены. Чего и хотел Цербер. Потому что Цербер сами направили корабли. Втайне они построили двенадцать судов и направили их по разным курсам. Каждый из них нес в себе основы технологии Выгрузки и имевшийся на тот момент звездный подъемник. Каждому было дано одно и то же указание: разнообразить, спрятать, подождать. Пока ККЗ оставался в режиме ожидания, они знали, что человечество в безопасности. Если бы был отправлен ноль, они бы поняли, что человечество обречено, и они, вероятно, остались последними. А если бы была отправлена единица, они бы поняли, что пора возвращаться. Им не могли сообщить, в военное время они придут или в мирное. Асцендент подумал, а затем послал ноль. Если война пойдет скверно, пусть скрытые семена человечества вновь прорастут. А если они победят, то у Асцендента будет время их найти.