Empty spaces — what are we living for?
Abandoned places — I guess we know the score…
Does anybody know what we are looking for?...
Тридцать девять, Тридцать пять, Тридцать... Слегка дернулись веки Джона. Фредди даже не пошевелился.Another hero — another mindless crime,
Behind the curtain, in the pantomime.
Hold the line!
Does anybody want to take it anymore?...
Двадцать девять, Двадцать восемь, Двадцать... Зашевелились Сайто и Нэш. Осталось чуть чуть. Девять, восемь, семь, шесть, пять...The Show must go on!...
***
Первым проснулся Джон — он стоял ближе всех к выходу, и толпа разорвала его мгновенно. Следом за ним напали Нэша, и в ту же секунду он открыл глаза. Дики не понадобилось много времени, чтобы понять, из-за кого их миссия провалилась. — Идиот! Как можно было так облажаться с ковром?! — зашипел на него Дикон, отключая аппаратуру и складывая её на место. — Архитектор хренов… — Я не виноват! Откуда я знал, что он начнет тереться об него мордой?! Проснувшийся предпоследним, Фредди звучно цыкнул на спорящих, и незаметно прикоснулся рукой к лицу Сайто, проверяя пульс. Тот все еще спал. — Как прошло? — поинтересовался Билли. — Дерьмово всё прошло, — бросил ему Джон. И больно схватил Фредди за руку, заставив посмотреть в глаза: — И о чем еще мне предстоит узнать последним?! — Дики, давай не здесь! — раздраженно ответил Меркьюри, хотя, в сущности, Дикон был прав, ведь Фредди никогда не рассказывал ему о преследованиях в своих снах. — Почему же не здесь? Ты же только от меня привык все скрывать! — Они тоже не знали. — Гребаный цирк! Фредди, мы облажались по полной! — продолжал негодовать Джон, и Фредди ничего не осталось, как вытолкнуть того из купе, бросив по пачке наличных оставшимся с Сайто Нэшу и Билли. — Спасибо, парни, дальше каждый за себя. Проснувшийся позже всех Сайто, похоже, был единственным, кого вполне устроило то, что произошло в этом сне. Он, несомненно, прекрасно запомнил все детали; вычислить этого пронырливого Меркьюри будет совсем несложно, достаточно начать с самого слабого участника их команды — идиота Нэша. Он сильно удивится, если парень откажется ему помочь… Удовлетворенно улыбнувшись, Сайто откинулся на мягкую спинку кресла, примыкавшего к стене купе. Определенно, это была удачная поездка. Поезд почти доставил его до Токио…***
Токио, GINZA square hotel, вечер того же дня — Здравствуй, мама. Как вы поживаете? — задумчиво произнес Фредди в трубку. Джер Булсара, обрадованная звонком, тут же вывалила на сына ворох важных известий и нет. Продираясь сквозь её беспечную болтовню, Фредди услышал, как на заднем плане послышался голос отца. Хотел бы он поговорить с ним напрямую, но это было невозможно. Боми вычеркнул сына из своей жизни, когда узнал, что Фредди обвиняют сразу по двум особо тяжким статьям. У Меркьюри не было времени донести до него правду, и с тех пор они не разговаривали. Но там, в солнечном Лос-Анджелесе, куда семья Фарруха Булсара переехала во благо зарождающейся карьере единственного сына, у Фредди остался ещё один человек, и именно её голос он мечтал услышать больше всего на свете. — Мама, позови, пожалуйста, Аню к телефону. Аня была его любимой племянницей, и в этом году ей исполнилось двенадцать. Она не видела Фарруха с пятилетнего возраста, и он безумно мечтал увидеть её снова. Какой она стала? Уже почти девушка... Ведь у него не было возможности даже получить её фото — побег из Штатов полностью отрезал его от семьи, таково было условие английских спецслужб, и Фредди безукоризненно выполнял его все эти годы. Даже Мэри было запрещено напрямую контактировать с его близкими... Чудовищные, долгие годы их вынужденной разлуки отдаляли его от Ани настолько, что он начал забывать, как она выглядит. Ане было всего два с половиной, когда её родители — сестра Фарруха и её муж — разбились в Малайзии. Все это время она жила у четы Булсара в предместье Палм-Спрингс, и Фаррух часто навещал их, когда все же удавалось вырваться из Калифорнийского университета. Они вместе посещали младшую окружную школу, где маленькая Аня училась читать и писать, Фаррух рассказывал ей любимые парсийские поверья и сказки. Он скучал по ней — озорной, шкодной девчонке, грозе воспитателей и тьюторов, которая именно с ним училась познавать мир и делилась с Фаррухом своими маленькими незатейливыми секретами... Со временем она перестала нуждаться в дяде, и все реже подходила к телефону. Там, в Палм-Спрингс, она вела жизнь обыкновенного подростка, играла в школьной группе поддержки и была без ума от тик-токеров из Лос-Анджелеса, куда мечтала переехать в будущем. Фаррух уже шесть лет не знал, чем дышит её любимый город, и тем для разговоров у них становилось все меньше, к тому же, возможностей для звонков у Фредди было не так уж и много. Наверное, она просто устала его ждать... — Милый, ты же знаешь, по вечерам у Ани дополнительные занятия. Позвони нам утром, и попрошу её подойти. Кстати, как там твоя Мэри...? Его семья до сих пор не знала о Джоне. — Я позвоню вам позже, спокойной ночи, мама. Я рад, что у вас все хорошо. Он заканчивал беседу уже привычно скомканно и неловко. Фарруху нечего было рассказать родным — вся его жизнь в Англии являлась скорее насмешкой над самим собой, о Джоне же, как и о его ориентации в принципе, никто из семьи не знал. Его империя? Боже, это слишком сложно для двух провинциальных фермеров старой закалки. Когда речь заходила о близких, Фредди понимал, в какой заднице находится, и это сводило на нет любые попытки сближения. Он никогда не сможет вернуться домой... Дерьмо. Дерьмо! Всюду сплошное дерьмо. Миллионы, если не миллиарды огней вспыхивали, чтобы погаснуть через минуту или несколько часов, освещая светом бесконечные вывески, витрины магазинов, огни светофоров или линий электропередач. Соединяясь друг с другом, они опутывали тонкой паутиной лежащий перед собой Токио. Он тонул уличных звуках, нездешних акцентах и разношерстной японской болтовне, и это постепенно успокаивало. Миллионы мыслей, подобно этим огням, проносились в голове Фредди, завороженно наблюдающем за пульсирующим ритмом города с высоты сорок четвертого этажа. Бокал "Дон Периньона" покоился в его руке, помогая собирать воедино разбросанные, раздраженные мысли. А ведь у них почти получилось. Почти получилось… Если бы не ты, Фредди, и твое чертово легкомыслие… Он никогда не сможет увидеться ни с семьей, ни с Брайаном и Роджером, с которыми Фредди и начинал свой путь в медицине. Прежняя жизнь ничегошеньки не стоит, так какого черта ему так плохо сейчас? Мысль о том, чтобы подойти к Джону, он также отверг. Слишком рано, и слишком многое придется ему объяснять. Конечно, эта их маленькая перепалка в поезде ничего не стоила. Фредди знал, что Дики никогда не позволит себе хоть как-то намекнуть на его роль в провале, про остальных и думать нечего; но мысли упрямо сходились в один, противно терзающий мозг клубок, имя которому «совесть». Ну, и может, еще немного «вины». Джон… Он опять занял все мысли Меркьюри, даже несмотря на другие, более очевидные сейчас причины для раздумий. Фредди вновь затянул его в опасную трясину подозрений, неправильно принятых решений и вечной угрозы быть вычисленными — и хоть подобное давно стало нормой для него самого, он отчаянно желал оградить от этого Джона. Может, потому что считал его своим лучшим подопечным. А может — из простого желания заботиться, и, конечно, любить. Но чего тогда стоит его слова, если они вновь на краю? Почему этот ублюдок никак не оставит их в покое?! Он задумчиво перебирал в руках свой волчок, вновь и вновь закручивая его ось. Лос-Анджелес, Калифорнийский университет 2016 год, 24 ноября Слишком внимательные, холодные глаза Пола прожигали его насквозь, сковывали волю и всяческое желание говорить. Он лишь как помешанный смотрел на то, как этот странный парень умудряется одновременно парализовывать Фредди взглядом и привязывать того к одиноко стоящему посреди лаборатории стулу. Крепкий веревочный жгут не оставлял ни одного шанса на спасение. — Пойми меня, Фредди, я не могу поступить иначе. Я просто хочу, чтобы ты чувствовал то же, что и я. Спасай так, как спасаю я, Чувствуй то, что чувствую я… Излюбленная мантра Фредди, вполне адекватно звучащая на его лекциях об осознанных сновидениях, стала орудием мести в руках спятившего ученика. К сожалению, он слишком поздно сумел разглядеть всю глубину поглощающего Пола безумия. Он не остановится, потому что Фредди учил его не сдаваться. Он не сжалится, потому что Фредди учил его равнодушию. — Пол, еще не поздно остановиться, — глупая, обреченная попытка достучаться. — О, нет… Не вижу смысла. — Пол, ты идешь на преступление… — Да, и что с того? — Тебе плевать? — Именно так. — Но почему? — Будущим мертвецам всегда плевать, — истерический хохот, дрожащие руки, холодный серый лед в глазах. Его верный и способный ученик закрепляет на Фредди электронные браслеты, вводит код доступа к «Морфею», ставит капельницу на разгон. Лучший ученик блестяще сдает экзамен, погружая учителя в мучительную сонную пытку. — Я не хочу засыпать! Остановись! Я буду кричать! — вырывается истерика из учительского горла. — Пусть так. Кричи. Надеешься на свою рыжую шлюху? — Не смей… так называть… Джона… — Брось, Фредди, к чему нам споры? Эта молчаливая тварь уже очень далеко отсюда... — Что… — губы слипались, переставал ворочаться язык, отдаваясь сну, — Ты… сделал… с Д… Д-ж-о… — Отправил туда, где ты его и подобрал — на родину, в свой сраный притон… И Фредди провалился. Куда-то в черную даль, бесконечную линию, не имеющую ни краев, ни дна. Липкий страх сковывал ноги, но он все несся и несся по бездонной дороге, освещенной лишь тусклым светом желтоватой лампочки, летящей вслед за Фредди. Его догоняли чьи-то лица, скандирующие лишь одно слово, его собственное имя, приближались сильнее, угрожая затоптать, лишить воли и сил. Лица сливались в одно противное пятно и рассыпались вновь, и на каждом из них Фредди видел холодные, безжизненные серые глаза, тонкие губы и русые усы. Они кричали, гоготали и гнались за испускавшим дух беглецом, настигали его поодиночке и принимались рвать. Тусклая желтая лампочка равнодушно гасла. Когда он проснулся, лаборатория была пуста. Через три часа федеральная полиция Лос-Анджелеса постучала к Фредди в дверь, вежливо, но настойчиво предлагая ответить на пару вопросов относительно давности последней встречи с мистером Полом Прентером. Через сутки, путаясь в ногах после двух бессонных ночей, не сдерживая слез, он на руках внес в свою квартиру почти бездыханное тело Джона, истерзанное ссадинами, кровоподтеками и чьей-то высохшей спермой. Он гладил безжизненно повисшие от грязи и крови волосы, прижимал к себе худую спину, покрытую синяками и не его царапинами, и плакал, как маленькая девочка. Через пять дней Фредди навсегда покинул Лос-Анджелес, забрав Дикки прямо из больничной палаты, и лишь на шестые сутки после разговора с Полом сумел опустить веки. Тяжелый, мутный сон, освещенный тусклой желтой лампочкой, поведал ему о том, что встреча с Прентером еще обязательно состоится. Звук открывающейся входной двери вернул Фредди в реальность. Он вздрогнул, пытаясь унять слишком сильно бьющееся сердце, и залпом осушил бокал, надеясь, что это поможет. — Все нормально? — послышался единственно нужный сейчас голос. — Ты дрожишь. Фредди обернулся и отошел от окна, порывисто обхватив лицо Джона ладонями и начиная целовать — в губы, скулы, нежные веки, туда, куда только получается дотянуться. — Не смей уходить от меня больше, чем на полчаса, — прошептал Фредди, и оторвался от лица любимого, прижавшись к нему лбом. — Да что случилось, господи? — тихо засмеялся Джон, тем не менее, подставляясь под ласку, — Мне нужно было договориться с вертолетом! — Я знаю, Джонни, знаю… Просто… Сегодня был херовый день. Он сильнее прижал к себе Дикона, не решаясь рассказать о мучивших его воспоминаниях. Безусловно, Фредди всегда старался быть честным с любимым, но все, что касалось темы Прентера, было для того под негласным запретом — слишком много боли принес им этот человек. Для хрупкого здоровьем Джона лишнее напоминание о прошлом могло обернуться очередным приступом паники, и Фредди, лучше всех понимающий это, старательно скрывал все, что было связано с Полом. Как выяснилось сегодня, единственное, над чем он был не властен — собственные сны. — Фредди, нам пора, — осторожно отстранился от него Джон. — Нас ждут на площадке. Каждый раз, когда на Фредди смотрели зеленые глаза напротив, его сердце превращалось в солнце, способное осветить весь мир. Забывались проблемы и тревоги, оставляя после себя лишь чувство спокойствия и бесконечной, паранормальной любви к человеку, который даже после сегодняшних событий продолжал незаметно заботиться о нем. Джон бесстрашно держался в руках Пола, пока тот сдавал их Сайто, и спокойно принял тот факт, что задание выполнено не до конца, и возвращаться обратно в Лондон им смертельно опасно. Он уверенно принял на себя все заботы об их отъезде, и, казалось, действительно был способен поехать за Фредди куда угодно, не задавая лишних вопросов. Эта молчаливая преданность полоснула ножом по сердцу Фредди, заставив расчувствоваться прямо у него на плече. — Боже, Джонни, зачем тебе все это? Зачем тебе я? Я не понимаю, черт возьми! — Фредди, что ты несешь? — в изумлении спросил Джон, — Пожалуйста, прекрати... — Ты не понимаешь! У нас нет будущего, Дики! Рано или поздно жизнь разделит нас, как разделила меня и всех, кого я любил! Джон и думать забыл о разговоре, который собирался сегодня начать. Ну да, если он, Дики — король извечной внезапной паники, то Фредди прекрасно подошло бы звание законченной истерички. — О боже, ты опять за свое... — Подожди, черт тебя возьми, дай мне сказать! Фредди уже конкретно несло. — Ты… — Я...? — Ты достоин гораздо большего, чем бесконечный бег по миру с человеком, от которого одни неприятности! — выпалил Меркьюри и нервно мотнул головой. Джон высвободился из его рук, медленно, но настойчиво прижимая Фредди к стене. — К чему ты клонишь? — в тоне появились металлические нотки. — Ты понимаешь, о чем я, — тихо продолжил Фредди. — Дики, я прошу тебя, останься… Они тебя не тронут, ты же знаешь… Джон внимательно смотрел на него, словно чего-то выжидая, и, наконец, тихо, но отчетливо процедил, аккуратно вжимая горячее тело Фредди в стену: — Я советую тебе очень хорошо подумать, прежде чем произнести следующую фразу, иначе видит Бог, я за себя не ручаюсь. Фредди довольно редко наблюдал его в подобном состоянии; ледяной тон голоса и нервно покусываемые губы, четко выговаривающие слова, ясно свидетельствовали о достигнутой им «точке кипения». Напряженная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием двух прижимавшихся друг к другу тел, становилась невыносимой. Первым не выдержал Джон. — Жду тебя у трапа, — бросил он Фредди, схватив пиджак, и в ту же секунду выбежал из номера. Господи, какой бред! Чертов болван! Вечно он, Фредди, портит все своей неуемной эмоциональностью! Одним махом он обидел самого дорогого человека, фактически предложив тому индульгенцию на предательство. Но еще больнее, чем осознавать это, было слышать резкий хлопок выбитой ногой Дикки двери, и быстрые, удаляющиеся от нее шаги. Он мгновенно сорвался с места, не обращая внимание на оставленные вещи, и бросился вслед за Диконом, настигнув того у лифта. Не говоря ни слова, он развернул стоящего спиной Джона к себе и впечатал его в стену, шепча извинения, перемешанные с признаниями в любви, покрывая исступленными поцелуями белокожую шею. — Прости… Прости, Джонни, я идиот… Я конченый кретин, Джонни, любимый… Господи, как сложно… Прости меня, мой мальчик… Джон на секунду закрыл глаза, будто не веря, что все позади, и поцеловал Фредди в лоб. — Да, Фредди, ты кретин! Но ты мой кретин, слышишь? Так что даже не думай… что сможешь избавиться от меня, — в его глазах вновь зажегся ласковый и нежный огонек. — Никогда… Ни за что… — Пойдем, — сильные, уверенные руки развернули его и направили на выход. — Подожди, я заберу чемодан. — улыбнулся Меркьюри. Волчок, крутящийся теперь на его шее, наконец, остановился.***
Промозглый осенний ветер царил на площадке, угрожая сбить с ног. Предусмотрительно вызванный из "MercuryImp" вертолет был готов к вылету, и единственное, что их держало в Токио — так и не объявившийся Архитектор. — Где Нэш? — Я звонил ему — бесполезно. Будем ждать? — спросил Джон. — У нас нет на это времени. Лондон должен был получить планы Сайто по сближению еще два часа назад. Они знают о нашей неудаче... — И куда теперь? — В Сантьяго. Там нас точно не найдут, — хитро улыбнулся Фредди. — Потому что там все волосатые и смуглые? — рассмеялся Дикки, погладив обдуваемую ветром черную копну. — И поэтому тоже. Фредди в последний раз оглянулся вокруг и взял его за руку, тихо вздохнув. — Спасибо, Джонни... Если бы не ты, я бы ни за что не справился. — Ты собирался отправить меня подальше, любимый, — хохотнул Дики из вредности. — Видимо, какой-то план у тебя все же был. — Я и думать об этом не хочу! — капризно протянул его ненормальный возлюбленный, и бодро зашагал к кабине. Летчик, стоявший у входа, аккуратно открыл им дверь, и прежде чем исчезнуть, отдал обоим честь. — Добро пожаловать на борт, мистер Меркьюри. Но не успел Фредди шагнуть вперед, как Джон резко сжал его руку, давая сигнал остановиться. — Что такое, дарлинг? — Мы здесь не одни, — прошелестев губами, ответил Дикон. Он еще на подходе заметил два темных силуэта, размытых из-за капель дождя, стекавших по кабине. Интуиция подсказывала — это Сайто. — Он хочет наши головы, — прошипел он Фредди, — Ну уж нет! — У нас нет выбора, Дики, — спокойно закончил Фредди и первым шагнул внутрь. — Какая разница, кто это будет, англичане или этот магнат, если нас прикончат сегодня ночью? Джон ничего ему не ответил, и — как обычно — молча последовал за Меркьюри в кабину. Внутри неё, кроме Сайто, сидела их недавняя пропажа — слегка разукрашенный ссадинами Нэш, затравленно наблюдающий за своими недавними коллегами из-под угла. — Он продал вас за половину доли. Пришел ко мне торговаться за свою жизнь… — встретила их уже привычная, едкая ухмылка японца. — Можете сами с ним разобраться. Внушительного вида охранник услужливо подал им серебристый «ствол», и, увидев отказ на лице Фредди, молча вытащил предателя из кабины. В ту же секунду вертолет оторвался от земли. — А если мы не захотим? Что тогда с ним будет? — Ничего. Но я не ручаюсь за ребят из «MI5»… Услышав об этом, Фредди на миг растерялся. С одной стороны, болван Нэш действительно предал их, это бесспорно… Фредди мог бы посулить ему в разы больше, если говорить начистоту. С другой — они оба знали, что боязливый Нэш ни за что не ввязался бы в эту авантюру, если бы не уговоры Меркьюри и Джона. Но вряд ли именно это заставило Сайто найти их с Дики, это было бы слишком мелко для человека подобного масштаба. И в чем же тогда дело? — Что вам нужно от нас? — равнодушно спросил Фредди, понимая, что хуже, чем сейчас, им уже не будет. — Внедрение. Это возможно? Сайто действительно умел удивлять. Фредди и Джон удивленно посмотрели друг на друга, и потеряли дар речи. Вот уж и правда, этот японец — клиент с придурью, которая будет стоить им очень и очень много. — Конечно, нет! — не особенно уверенно воскликнул Джон, не зная, что и думать. — Как вы себе это представляете?! Но Сайто не шелохнулся: — Если можно украсть идею из чьей-либо головы, почему нельзя поместить ее туда? — Ладно, сейчас я помещу идею в вашу голову, — продолжил Джон и всплеснул руками. — Итак, мистер Сайто, не думайте о слонах. О чем вы думаете? — О… слонах? — Да, но это не ваша мысль. Вы знаете, что это я вам её навязал. Разум объекта всегда может проследить за рождением идеи, ведь истинное вдохновение, способное создавать идеи, невозможно подделать. Идею может произвести только хозяин разума... — Неправда, — вдруг перебил его Фредди, заставив Дики с изумлением посмотреть на себя. — Что... ты несешь? — совсем растерялся Джон. — Значит, это все-таки возможно? — спросил Сайто у Фредди. Фредди задумчиво подошел к нему поближе. На какое-то время они оба даже забыли о Сайто, ведя друг с другом истинно творческую беседу. — Да, ты прав, Дики. Идею нельзя подделать, но можно подтолкнуть разум к её созданию... вдохновить, если угодно... — Ты имеешь в виду, вдохновение вдохновения? — Да, дорогуша, почему бы и нет? — Все равно, это большая ответственность. Ты понимаешь, что это манипулирование чистой воды? Я... не согласен со всем этим, — Джон категорично мотнул головой. — Фредди, это безумие! —Да, Дики, но этого хочет... наш клиент... — совершенно непотребно выдохнул Фредди. Его глаза уже заблестели, Джон видел это. Он же чертов сумасшедший, его Меркьюри... И он пойдет на все, если захочет. — И все же, зачем вам это? — спросил Джон у Сайто. — Пока мы не выясним ваших мотивов, мы не можем разговаривать дальше. — Это неважно, — оборвал его Сайто, — Ну так что? Вы согласны? — У нас есть выбор? — продолжил торговаться Фредди. Джон непонимающе смотрел то на одного, то на другого, пребывая в самых растрепанных чувствах. — Выбор есть всегда, — усмехнулся Сайто. — В таком случае, Дики прав. Мы не можем просто так согласиться влезать в чью-то голову и устанавливать в ней свои правила. Дики? — он перевел взгляд на друга, ожидая, что тот последует его примеру, и собрался на выход. — Пойдем. — Джон пристально обвел взглядом кабину и взял его за руку, тем самым подтвердив ожидания Фредди. Их высадили на какой-то незнакомой площадке, учтиво предупредив о соблюдении необходимой осторожности. Но Сайто не собирался улетать. Он вдруг окликнул уходящих, и обратился уже только к Фредди: — Мистер Меркьюри, как вы относитесь к Соединенным Штатам? Фредди чуть замедлил шаг, и неосознанно сжал руку Джона в своей. — Вы бы хотели вернуться домой, в Лос-Анджелес? Увидеть своих родных и друзей? Вылечить, наконец, своего напарника? Фредди встал, как вкопанный, услышав то, чего Сайто, казалось, никак не мог знать… — Это невозможно! Бред какой-то! — растерянно зашипел он в ответ. — Что вам нужно от меня? Чего вы добиваетесь? — Такой же бред, как и внедрение, вы хотите сказать? — Фредди, идем, — Джон попытался взять его под руку, но Фредди вдруг подался вперед, словно намереваясь вернуться в кабину к Сайто. — И насколько сложна идея, которую вы собираетесь внедрить?! — О, она очень простая... — Идея не бывает простой, когда ее нужно поместить в чью-то голову! Сайто подозвал Фредди к себе, и тут же вручил визитку, на которой были указаны его координаты. — Позвоните мне, когда будете готовы, а пока собирайте команду, мистер Меркьюри. И возьмите людей понадежнее…***
Авиаперелет Токио — Париж, ночь Они уже час сидели за богато сервированными блюдами, пережидая самый муторный период полета, когда за окном не видно ничего, кроме тумана и влаги. Фредди так и не притронулся к пище, и Джону стоило невероятных усилий хоть как-то вырвать его из тяжелых мыслей. — Фредди, что происходит? Откуда ты знаешь про внедрение? Зачем тебе это, черт возьми? Меркьюри будто не слышал его, и задумчиво перебирал приборы на столе между собой. Пожалуй, сейчас он и правда был не готов хоть как-то обосновать свою выходку, но это не главное. У него из головы не выходили слова Сайто про Лос-Анджелес... словно его визави действительно мог всё. Фредди не первый год крутился в сфере информационного шпионажа, и прекрасно знал, чем обычно жаждут припугнуть несговорчивого исполнителя влиятельные заказчики. Ему предлагали деньги, недвижимость, проблемы в Англии и пару раз — бесславную кончину в придорожных канавах, но ни разу ещё его потенциальный заказчик не говорил с Фредди о Штатах. Не будь дураком, Фредди понимал, что доступ к подобной информации имеет лишь узко ограниченный круг лиц, половина из которых ему хорошо известна. Значит... Сайто действительно хорошо изучил его дело, и он действительно хочет, чтобы Фредди выполнил его задание. И за ценой мистер Сайто явно не постоит. — Фредди, послушай. Я знаю, как ты хочешь вернуться. Но мы оба знаем, что это невозможно, — Джон накрыл его руку своей ладонью. — Лучше смириться с этим сейчас, чем тратить время на бесплодные ожидания! — Я смогу, дарлинг, — поднял вдруг на него глаза Фредди, — Нужно только пробраться поглубже… чуть дальше... Скажем, увеличить количество уровней сна... — Откуда ты все это знаешь, господи?! — начал терять терпение Джон. — Я уже делал это. Я знаю, как осуществить внедрение. — И... с кем же? Фредди молчал. Впрочем, Дикон и без того начал догадываться — уж больно очевидно начинал складываться пазл, собранный из его догадок и появления в их сне злобной и странной фигуры, явно знакомой Фредди. Джон вздохнул, понимая, что выбить хоть что-то на тему этого человека ему не удастся. — Ты уже все решил, да? — спросил он устало. — Это наш шанс, Дики, — Фредди слабо улыбнулся ему и вновь сжал холодную кисть Джона в своей. — Мы должны попробовать. — Зачем мы летим в Париж? На этот раз Фредди улыбнулся, и поднес его руку к своим губам, готовясь удивить по-настоящему. — За новым Архитектором…