(Не)забытая история

Мой мир сжался в сферу холодной тьмы. Внутри только боль, снаружи ничего, кроме холодной ночи с пугающим оком Луны, чей свет даже не касается поверхности. Я не вижу ничего. Лëд скопился в глазницах, слезы замëрзли на коже. Я пытаюсь дышать, но каждый глоток воздуха вонзает острые лезвия в мои легкие. Я не чувствую лапы. Онемевший чëрный обрубок, на который опираешься словно трость. Тело было непривычно тяжëлым. Я думаю, что лежу, свернувшись на земле, лапки дрожат всë медленнее с каждым слабеющим ударом сердца. Но мозг всë громче вопит. Бежать. Отыскать. Растерзать. Спрятаться. Она должна быть рядом. Она не отступит ведь еë может вести мой кровавый след. Моя кровь. Я всë ещë истекаю кровью? Раны небольшие — аккуратный прокол на правой задней ляжке, да срезанные вместе с кожей участки на спине, откуда росли крылья. До омерзения болезненное и неприятное чувство, когда при шаге обрубки костей крыльев выпячиваются наружу, пропарывая быстро образующуюся корку застывшей крови. Я ушла, но знаю что она всë равно убьёт меня. Ведь в этот раз она так же легко могла. Я оставила кровавый след на ледовых дюнах, пытаясь заблокировать боль, пытаясь игнорировать онемение, пытаясь продолжать двигаться. Я не смогла. Холод заберëт меня, и она получит остатки, над которыми найдëт время поглумиться. Я не смогу выдержать это. Но я достигла своей цели. Осознание своей одержимости заставило наложить печать на кристалл, израсходовав часть своих сил, так что против Неë у меня не было шансов. Но печать будет работать исправно. Магия... Всем нужна эта непонятная вещь. Тень хоть и поделился знаниями, но лишь теми, что были нужны для постройки подходящих под мою силу заклинаний. А вот об устройстве и куче всего остального он не поведал. Я даже мысленно не смогу представить как вообще открывать порталы или вообще телепортироваться. Но в этих промëрзщих пустошах, где нет ничего кроме снега и льда моя иссохшая сила непоможет. Я не достаточно сильна, чтобы выплутать из этого ледяного ада в разгар ночи. Мир темнеет, боль уходит. Я по теснее прижимаю статуэтку малышки, что вся покрылась изморозью и режет холодом пуще кошмарного ветра, что наращивал свои порывы. Из далëкой тьмы кричит голос. Я пытаюсь разобрать слова, но голос слишком далëк. Что-то сжимает моë лицо. В голове вспыхивает боль. Я кричу. Что-то с силой оттягивает мои примëрзшие веки. — Ты должна идти. — Я вижу странную морду, окруженную заиндевелым мехом. Глаза синие, цвета глетчерного льда. Безон. Похоже на безона. Шевелю пальчиками более целой лапы, что обхватывают протянутую ко мне конечность и еë жар обжигает, словно кипяток. Тепло... Оно всë ещë со мной. За ним буран закрывает звездное небо кружащимися белыми осколками. — Ты должна идти сейчас же. — Я чувствую, как он хватает меня и рывком поднимает на ноги. В моëм теле вспыхивает яркая боль, острая, режущая и перемалывающая каждое мгновение. Я снова кричу. — Боль значит, что ты всë ещë жива, а тело не стало сосулькой, — кричит сквозь ветер безон. Я моргаю, пытаясь сосредоточиться. Онемение отступает; я снова чувствую конечности, кроме почерневшей. В вернувшихся чувствах мало удовольствия. Часть меня снова хочет онеметь, лечь и позволить крови замерзнуть. Мы стоим на узком плоском гребне, вершина которого выветрена в ледяные неровности, с обеих сторон зияют расселины. Изломанные ледяные пики поднимаются над пеленой бурана, подобно темно-синим в звëздном свете осколкам разбитого стекла. Ложное сияние солнца озаряет нас из-за занавеса столь далëкого от сюда розоватого рассвета. Это словно полярная ночь. Хочу остаться здесь навсегда... Он смотрит на меня, будто услышав мои мысли. — Даже не думай об этом. Я не оставлю тебя. Я открываю рот, но ответ застывает в горле. Сквозь несущий снег ветер я слышу низкий животный звук, как выдох с предвкушающей улыбкой. Безон замер. Позади меня раздается рык — прерывистое урчание, которое наполняет мои вены горячим страхом. Зверь вышел на охоту и нашëл свою добычу. Да, я знаю этот рык. С таким же я кромсала на куски алмазных псов. Восхитительно-предвкушающий и полный превосходства. Новое рычание, ближе, протяжней. Я могу представить, как он крадётся по льду за моей спиной, мышцы двигаются с изящной неторопливостью, глаза уперлись мне в спину. Зверь ждёт действий безона, собираясь напасть в тот момент, когда будет готов. И пока он готовится, хочет чтобы его добыча испытывала страх. Снова раздаётся рычание, ещë ближе, и я слышу мягкий звук, когда задеваешь покрытым шерстью телом лëд. Я пытаюсь успокоиться, подготовить слабеющие мышцы к движению, но всë что выходит, это не упасть, когда безон чуть отстраняется, убирая ногу, что служила мне опорой. Я слышу, как когти зверя скребут по льду. Мысленно я почти вижу, как мышцы напрягаются под припорошенной снегом шкурой. Зверь ревёт, прыгнув мне на спину, звук заглушает пургу. Я бросаюсь в сторону, мышцы горят. Я слишком медленная и слабая, если бы могла создать секиру, то даже не смогла ей взмахнуть. Челюсти твари смыкаются на отведённой назад левой лапе. Зверь разворачивается при приземлении, протащив меня по льду. Зубы рвут мою плоть. Я чувствую гнилостный запах из его рта, животный смрад тела. Он встряхивает головой, моя рука всё ещё в его зубах. Слышен треск суставов, в глазах вспыхивает агония. Я даже не чувствую, как падаю на землю. Зверь наконец отпускает, и кладёт когтистую лапу на мою грудь. Ребра трещат от его веса, острые когти касаются, поросшей льдом, шерстистой грудки. Раздаётся вопль и неожиданно давление исчезает. Я отползаю в сторону и поднимаю взгляд. Безон стоит спиной к расселине, тело напряжено, копыта разведены, а рогатая голова низко опущена. Между нами мечется масивная белая туша. Блестящая от льдинок шкура покрывает длинное тело от морды до кончика подергивающегося пенька на задней части тела. Зверь медлит, оценивая новую добычу, которая отвлекла внимание от прежней. Напрягается. Я не вижу морды безона, но знаю, что под тряпичной маской он улыбается. Зверь прыгает. Безон неподвижен. Челюсти твари широко раскрыты, блестящие зубы похожи на лезвия ножей. Он уклоняется в последний момент, развернувшись вокруг оси, в то время как копыта хватают шею зверя. Он поворачивается, и сила инерции зверя несет его к ожидающей расселине. Почти идеально. Почти. Я с трудом встаю, начинаю бежать, боль уходит… Зверь изворачивается в полете, передние лапы рвут плоть. Длинные изогнутые когти впиваются в ногу и бок безона. Зверь воет, когда оба падают в пропасть. Я оказываюсь на краю во время, чтобы схватить падающего спасителя. Его вес сбивает меня с ног, больно приложив грудкой об лëд. Когти зверя освобождаются, и он исчезает в расселине, капли крови летят за испуганным рыком во тьму. Безон висит на моей лапе. Я лежу на животе, правая лапа безжизненным крюком вцепилась в кромку льда, голова и левая лапа выступают за край расселины. Безон раскачивается в моей хватке, пытаясь достать до края. На моей лапе кожа проколота и разодрана челюстями твари, а вес целого взрослого безона с каждой секундой всë больше расширяет кровавые раны. Я никогда прежде не испытывала такой боли. Кровь бежит по нашим конечностям. Мой захват скользит. Боль и страх сливаются воедино внутри меня. Я не позволю этому случиться. Я достаточно сильна, я должна быть такой. Я пытаюсь вытащить его, и мой хрип от усилий превращается в крик. Я не могу поднять его сама не свалившись в расселину. Держащаяся за ледяной гребень правая лапа соскальзывает, оставляя борозды от оплавившихся когтей. Я дергаюсь вперëд, ещë больше переваливаясь через край. — Эй, иди дальше, вдоль расселин, выйдешь к чëрной скале, от неë на право, там моë племя, — голос безона так тих, что почти теряется в звуке ветра. Я смотрю вниз на него. Его глаза пробегают по скользкой от крови обмороженной шкуре моей лапы, которая выглядит черной в свете звезд и ока Луны, что пробилась сквозь бурю. Я вижу то, что он уже знает; моя хватка разжалась. Я смотрю ему в глаза, пока тот падал в чëрную пустоту вслед зверю. Но долго стоять и скорбить над ним времени уже не осталось. Буря крепчает и каждый вдох сулит быть последним. Я поднимаю малышку, что выпала во время атаки зверя и иду по указанному мне пути, надеясь что дойду. Иначе зачем было пытаться меня спасать. Густая трава склонилась дугой к земле после быстро промчавшегося дождя и хоть солнце начало нещадно опаливать землю, сырость была неимоверной. — Ты уходишь? Голос позади казался испуганным. — Пусть идëт. Второй же был твëрдым и утвердительным. Копыто с набитыми мышцами затромбовало в мешочек последнее влезшее в него съестное. Тëмно синяя чëлка упала на глаза, когда она обернулась к ним. Она молчала, как и родители. — Я... — Ты позоришь нашу семью. Она опустила голову. — И теперь постарайся не опозорить еë ещë больше. Голова опустилась ещë ниже. Звон бубенцов выстраивал ритм шага, на время заглушая воспоминания в голове. Но мысли роились и шумели, разжигая огонь волнения. Она шла домой и не знала что еë там ждëт. Добрая улыбка матери или же порицание отца. Но ноги всë равно вели еë по дороге, где она встретила сразу двух немыслимых существ. Дискорд изменил еë, а Ваниль дала понять что в этом мире кроме уюта родного дома ещë есть и беспощадная жестокость иных мест. Домой возвращалась не ищущая чего-то земнопони, которая пригодна лишь к пашне и раскалëнному горну кузни, но земнопони, которая знает цену жизни и смерти. Порой либо ты, либо тебя и нужно быть твëрдым и готовым победить в этой схватке. А порой нужно без вопросов опускать косу в тяжёлом замахе, снося чью-то голову. Ваниль сказала ей идти и теперь Метал не особо понимала куда. Дом ей казался родным, но и одновременно далëким и обстрактным. Шум их деревеньки, множество знакомых лиц и привычный жар раскалëнного железа. Это вызывало тлеющее тепло в груди. И ей начало казаться, что она уже не эта пони. Та пони не знала, как обращаться с оружием и не знала, что делать, когда тебе грозит опасность. Та пони не обладала силой. Потому она и покинула дом, не в силах выносить нападки отца из за своей слабости. Теперь она была другой. Словно новой пони, у которой совершенно иная судьба. — Хм... Судьба? Ниалота не любила то, как Метал находила во всëм случившемся смысл. — Если на свете и есть судьба, то я бы точно не была здесь. Эти слова она произнесла лишь раз и более они не разговаривали о подобном. Именно Ниалота научила еë работать копытами и всем телом так, чтобы понять хоть как правил но совершить удар. Коса не еë оружие. Тяжëлый кузнечный молот мог подойти лучше, но в тот день была только коса. Вещь, которой с полей собирают съесную траву, она превратила в оружие, что уже успело забрать десятки жизней. Сложное в обращении и очень неудобное. Она улыбнулась. В голове наконец созрел правильный вопрос. Стоит ли ей вообще возвращаться? По крайней мере сейчас. Ваниль отослала еë. Нет, отпустила. Метал окрепла и обрела свою метку, о которой так долго мечтала. Но что теперь. Дальше была лишь дорога и как в тот самый день, уходя из дома Метал не знала куда она приведëт. Одно она знала точно. Если найдëтся место, где нужны еë способности, она прийдëт и не отступит. Подул ветер, разгоняя ошмëтки перьевых облаков. В придорожных просеках засверистели птицы. Скоро должны были показаться и огромные пашенные поля, что раскинулись на многие лиги и заканчивались у подножья Кантерлотской горы. Земнопони часто трудились там, а вдоль дороги можно заглянуть к фермерам в их пекарни и насытиться свежеиспечëнными батонами. Пару привалов, неспешный путь по дороге в несколько дней и вот она была уже на развилке. Перекрëсток из четырëх дорог, с которого всегда был отличный вид на Кантерлотскую гору. Высокий скальный массив, уходящий ввысь до облаков, за которыми небыло видно его пика. Метал хотела бы взобраться на самую вершину. Возможно в редкие дни, когда облака могли отступить с отвестных склонов, от туда можно было бы разглядеть практически всю Эквестрию. Еë мечтательный взгляд опустился к дороге ведущей к горе и веки с узились. По дороге стройными колоннами бежали пони в золотых доспехах. Метал сошла на обочину и дождавшись спещащих гвардейцев окликнула их: — Что-то случилось? Один гвардеец остановился. — Лес у Понивиля сошëл с ума, вот что! Если вам дорога жизнь, уходите... Ей! Быстрее шевелите крупом! Метал отошла в сторону, освобождая дорогу ещë одной колонне золочëнных жеребцов. Она могла уйти оттуда. Уйти домой и наконец сказать родителям что она нашла себя. Но ноги сами повели еë вслед спешащих гвардейцев. Она почувствовала, что была нужна там. Все подходы к городу с севера и востока застолбили шеренги гвардейцев с копьями на готове, впереди основного строя стояли единороги в разноцветных халатах и готовили заклинания. А ещë дальше них стояла сверкающая как и на материальном, так и на нематериальном плане единорожка. Еë блестящая на солнце серебристая шкурка и грива искрились вместе с рогом. Она возвела голову к небу и прокричав слова, что донеслись до Метал невразумительным эхом, ударила копытом по земле, что задрожала под копытцами Метал. В этот же момент из кромки леса выскочила толпа "животных" или то, чем они являлись. Одни наполовину срослись с древесной корой, а другие обзавелись второй головой и непропорциональными между собой конечностями с саблеобразными когтями. Вслед им в мир устремились чернеющие шипастые отростки, что расцветали вопящими и зубастыми цветками. Единорожка опустила голову к земле и рог потух. Вместе с ушедшим сиянием, ушли и звери, сперва раскрошившись на изливающиеся кровь куски, под конец рассеившись смрадной пылью. Но вслед первой волны пришла вторая, которую встретили залпы разноцветных лучей единорогов и различные заклинания ловушки. Но звери второй волны казались нескончаемым потоком, превращаясь в безудержную ревущую реку чудовищ. Один из чëрных корней вылез из под земли по среди строя в задних рядах, мгновенно убив если не дюжину, то жеребцов пять уж точно, но хищный корень смогли повалить и отсечь прежде чем погиб ещë кто-нибудь. Метал поспешила к новоприбывшим гвардейцам, занявшим место на правом фланге, так же выступая вперëд основных ряд. Ей кто-то кричал позади уходить, но грива уже сама распустилась тонкими полосками корней и лиан, а вытянувшийся в толстый дубовый хлыст хвост уже пронзил голову наполовину одоревеневшего волка. Коса опустилась в копыто и бубенцы оповещали о каждом еë движении. — Стена! — Выкрикнул старший офицер и приказ был передан по цепочке всему флангу. Жеребцы во вторых рядах вышли вперëд и сомкнули друг с другом щиты, а первый ряд уложил на них копья, готовясь принять удар. Метал не собиралась позволить обезумевшему зверью даже на сантиметр подобраться к строю, зная что и одной твари хватит чтобы его развалить. Слишком крупным и сильным был их противник. Хвост Метал воткнулся в землю и стал стремительно разрастаться, вырываясь из под земли деревянными кольями прямо под ногами наступающей волны. Где-то послышались прирывистые крики и призывы к стойкости, перемешанных со скрежетом металла. Схватка началась. Единороги уже оступили к последним рядам и колдовали от туда и вне строя оставалась лишь Метал и та серебрянная единорожка, что разила зверей даже лучше Метал. Когда еë коса уносила лишь пару обезумевших созданий, сияющая алебарда единорожки рассекала дюжину, а еë магия растворяла в прах ещë больше. Мощь и мрачная неудержимость отражались в нематериальном плане обволакивая еë фигуру холодными тонами. Коса просвистела, очертив длинную дугу сверху вниз, пригвоздив волку одеревенелую голову к земле. Плетевидный отросток щëлкнул разросшуюся жирную птицу с иглами вместо перьев прямо по клюву, расколов его. Хвост вынырнул из под земли и наростил массивный красный бутон на конце, который практически разорвавшись, орасил землю тысячами иглоподобных семечек. С грохотом в стену щитов фланга врезались древесные волки и лисы, обросшие мхом и зубастыми грибами. Птицы, истошно крича, ныряли вниз, на головы, пропарывая толстые доспехи вытянувшимися и заострившимися клювами, жадно врываясь в плоть. Чëрные корни вновь показались из под земли, увалакивая или раздавливая в мëртвой хватке всех до кого дотягивались. Этот бой уже был проигран. Метал даже не нужно было долго думать об этом или видеть всю обстановку целиком. Такую орду можно остановить имея за спиной войско из тысячи воинов, а не сотен. Единорожья магия справлялась вплоть до тех пор, пока чудовищ стало больше чем могли уничтожить их совместные массовые заклинания. К тому же пришла и третья волна с более ужасными, но оформившимися существами. Одно из таких, ломая деревья, вышло к Метал. Огромная рептилия с сине-зелëной чешуëй и тремя головами. Она была похожа на дракона, но не имела крыльев и местами была покрыта слизью. Одна из голов заревела и опустившись к земле начала извергать струю какой-то очень пахучей жидкости, которая вспыхнула, будто подожжëнное масло, опаляя и других существ и погрузив первые ряды фланга в агонию. Метал не стала медлить и ждать новой атаки чудовища, прорастив свои корни до ног монстра, связывая их. Прорвавшись через новую стаю более одеревеневших волков, она с разворота вогнала косу в спутанную ногу. Чудовище заревело и прыснуло воспламеняющейся жидкостью на Метал. Еë спас серебристый щит. Не успела Метал сообразить, а в голову чудовища уже вонзилась богато украшенная алебарда и та рухнула на землю. Две другие головы взревев собрались кинуться на пришедшую на помощь серебряную единорожку, но вынырнувшие из под земли корни Метал перекрутились вокруг их морд и проколов глазницы, превратили их мозги в кашу. С грохотом чудовище упало. Бой продолжался. Единорожка кивнув Метал, отправилась к стойко держащимся рядам гвардии, прорубая себе путь уничтожающей всë магией и смертоностной алебардой. Метал на секунду сравнила еë с Ваниль, что так же непреклонно прорубалась через ряды псов, унося взмахом каждого крыла десятки жизней. Настоящие богини битвы. Но Метал уже предвидела поражение и держаться здесь до последнего, пока из города не уведут последнего жителя не имело смысла. Звери бежали из леса. Странные звери. Что-то их пугало больше, чем смерть здесь и Метал пойдëт туда, чтобы узнать. А четвëртая волна вышла из леса со стороны другого фланга и вся масса сражения переместилась туда, чем она и воспользовалась. Звон бубенцов вторил еë шагу. Корни скрежетали, сдавливая несущихся на неë чудовищ. Птица, что летела чуть выше крон деревьев пискнула и упала на землю, раздуваясь и покрываясь чешуëй. Еë глаза сверкнули красным и нависший над ней медведь, что стремительно обрастал длинными иглами, застыл и быстро покрылся каменной коркой. Метал не стала медлить, свернув шею птице своим отростком. Ей оставалось пройти совсем немного. Войдя в лес она тут же связала себя с его объединëнным в единое целое корневищем и то, что она почувствовала ужаснуло еë. Порченная магия, искажающая восприятие и саму реальность, способное воплотить любой кошмар. Сила сравнимая с Хаосом, но превосходящая его в любом аспекте своей безумной жестокостью и безжалостностью. Эта сила была противоположна магии Ваниль. Еë сила, словно хищник, сильный и прекрасный, не скрывающий своей свирепости и грациозности в охоте. И этот хищник трепетал в теле Метал, пытаясь вклиниться в только и успевающие отрастать корни и шипастые лианы, чтобы изменить их, усилить и сразиться с более подлым и коварным собратом. Но Метал держалась. Метал знала, что магия Ваниль усилит еë в сотни раз и в один миг она просто раздавит хоть сотню трëхголовых чудовищ, но она берегла силы. Ведь в развернувшемся безумном магическом шторме был и один единственный уголок спокойствия, отражавшийся на нематериальном плане сияющей звездой, что прогоняла безумную магию. И Метал шла к нему. К этому свету. Вот и показались хищные корни леса, что покрылись шипами и сочились выделениями. Метал обрубала их косой, еë железо за этот бой знатно поносилось и стало не первого качества, но с бритвенной заточкой, которая незатуплялась даже об прочную чещую и каменные панцири. Отростки перекручивались с будто и впрямь ожившими деревьями, пытаясь очистить путь или сдержать ужасы впавшего в агонию леса. Метал удалось соединиться с ещë нормальным деревом и с его помощью вышла на тропу, что вела к цели. Дерево ковыляло на своëм корневище, сильно раскачиваясь в стороны при движении и ещë сильнее, когда топтало своих осквернëнных собратьев и животных. Тропа привела еë через небольлой коньëн к возвышенности, которую попалам рассекала расселина, на противоположной стороне которой, на холме стоял замок. Следы от еë недавнего пребывания здесь выделялись на фасаде и россыпь камне от обрушенной башни всë ещë устилала землю. Но замок не был покинут. Небольшой гарнизон всë ещë стоял на страже этого места и оборонялся от немногочисленных чудовищ. Основная масса кинулась к городу, обходя стороной это место. Но свет исходил не с замка, а с глубины расселины. Взобравшись на дерево, Метал приказала ему спускаться вниз по крутому склону, по пути вырывая изменившиеся растения, что болезненно вопили от исходящего света, но не могли убежать от него. Дно расселины своеобразной дорогой привело еë ко входу в пещеру. Оставив дерево защищать проход, Метал вошла внутрь, ощущая волны силы каждой шерстинкой тела. На первый взгляд пещера была пуста и мрачна, но с рыхлого грунта в конце всë же прорывался едва заметный блеск. — И кто додумался его закопать? Отрыв источник света Метал начала разглядывать его фиолетовые грани и поняла, что уже видела нечто подобное у разорëнной деревни единорогов, точнее в недрах горы в соседствующем с деревней лесу. Но тот свет был ярче, ослепительнее и беспощаднее. Этот свет был мягким и тëплым, заставляющим что-то в груди улыбнуться и придаться спокойствию. Но в первую очередь найденный кристалл был источником магии. Точнее его накопителем. И если его свет может прогнать это безумие, Метал воспользуется им. Древо у входа заскрипело и послышался гулкий удар. Кто-то из чудовищ решился подойти сюда. Возможно они почуяли опасность и Метал немедленно начала действовать. Усевшись на том же месте, где и был закопан кристалл Метало обхватила его копытцами, прижав к груди и оплела его грани тонкими ростками, начиная поглащать свет. Вместе с этим она наконец таки использовала магию Ваниль и еë корни с невероятной скоростью начали расползаться во все стороны, дотягиваясь до каждого дерева обречëнного леса. Каждый куст или цветок, каждая травинка или масивный дуб. Она должна была покрыть собой весь лес. Глаза закрылись и разум сосредоточился лишь на далëких ощущениях и борьбе. Со стороны входа шум стал куда более напористым и было слышно как хрустит дерево и кости. Свет распространялся по еë телу, тонкой струйкой следуя и по корням, но она держала его, чтобы не выпустить его прежде, чем она закончит обхват и одной вспышкой распространит свет по всему лесу. Но ей всë же не хватало сил. Потому она начала метаморфозу. Всë же еë плоть преобладала над появившейся природной формой и потому, чтобы усилить одну, нужно было пожертвовать другой. Она не могла видеть себя со стороны, но по ощущениям была уверена что вся еë нижняя честь тела одеревенела, покрывшись корой, а мелкая грива на голове разрослась, скрутившись, раскинулась небольшой пушистой зелëной кроной. Она не была уверена, что перенесëт полное превращение и тем более что после этого сможет вновь стать прежней. Хотя кто она такая. Простая земнопони, которая отправилась на поиски себя и ей лишь повезло оказаться в нужном месте на пути нужного существа. Встав подле другого нужного существа и теперь она предоставлена самой себе. Вновь такая же потеряная и неизвестная. История незапомнит ни еë имени, ни еë крохотной горстки свершений, которыми она не сильно гордится. Особенно последними. Но политика не еë и все эти интриги и грязные смены власти... Она не хотела омрачнять голову всем этим. Всë же она просто пони, что шла по дороге в неизвестность на встречу своей судьбе. Она уже не ощущала своего тела в принципе, лишь носящиеся по нему жидкости и потоки магии, которые поглащались кроной из пространства, но этого было так мало. Она смогла охватить лишь одну треть. Лес был больше чем казался, а она переоценила свои силы. Но на еë груди покоился свет и она решила воспользоваться его силой, впитывая его в себя, растворяя в теле, что дало ей новый импульс. Но вместе с этим она почувствовала холод на том месте где был кристалл. И он медленно распространялся, а вместе с ним Метал переставала чувствовать и своë нутро у поражëнного участка. Она поняла, что если продолжит поглощать кристалл и спрятанный в нëм свет, то кристалл сделает тоже самое и с ней. И сейчас ещë можно было остановиться. Но чутьë присущее всем земнопони подсказывало, что если не остановить лес прямо сейчас, то после будет бесполезно. Он разрастëтся и поглотит всю округу. А может и всю Эквестрию. А может и весь мир. И лишь полное уничтожение остановит его. Но сколько успеет погибнуть от этого распространяющегося безумия, прежде чем это сделают? Метал нужно было решаться. И она решилась. Холод стал стремительнее распространяться по нутру, но вместе с этим еë корни с невероятной быстротой перемалывали землю и скручивали ревущие в безумстве ожившие деревья, медленно ползущие вперëд. Но и этого ей начало нехватать. Будто безграничный свет нехотел делится с ней всей полнотой силы и Метал в ярости отдала себя свету и холоду. Мгновение непонимания и еë ослепляют просторы белого пространства. Она моргает, осматривает себя, пробуя шевелить телом. Она была в порядке. Грива, хвост и ушки были на месте и самое главное она всë ещë чувствовала борьбу еë корней с безумством леса. Будто почуяв слабину, лес дал сильный отпор, от чего по поверхности среди деревьев прошла сильная дрожь от бушующей битвы под землëй. Земля развергалась и набухала трескающимися холмами. Деревья стонали и ревели, колыхаясь в такт новой атаки. Метал поняла, что еë жертва была пустой и напрасной. Она всë равно не справиться. — Не здавайся! Голос прозвучал прямо под ухом и Метал подскочила с места, но упавшее на еë плечо копыто усадило еë обратно. Голова обернулась в сторону и упëрлась во взгляд коричневого пегаса облачëнного в легионерскую броню воинов Клаудсдейла. — Сосредоточиться. Тебе не нужно взять верх над всем лесом. Тебе нужно лишь окружить его и надавить уже со всех сторон, что остановит безумие. Метал расторопно кивнула и сосредоточилась, перенаправляя основной удар по краю леса, прорываясь двумя острыми клиньями, но всë же темп был слишком низким. Она не чувствовала усталости, но именно это тормозило прорыв. Она уже измоталась и была на пределе своих возможностей. — Мы поможем тебе. — Глубокий и наполненный грустью долгих лет голос прозвучал за спиной и пара копыт прислонились к спине и она почувствовала как новая волна магии влилась в неë неудержимым потоком. — Будь осторожна, те чëрные корни опасны, лучше не вступай с ними в бой, иначе потеряем много времени, обходи. — Послышался ещë один голос, отдававший робостью. — Перелопать их хорошенько! — Мы с тобой. Еë окружили со всех сторон и Метал чувствовала, что сама стала частичкой этого света, которым являлись именно они. Она не знала, кто встал вокруг неë и как они могли являтся самим светом кристалла, но поняла, что теперь и она одна из них. Частичка. Кольцо наконец таки замкнулось, захлопнув лес в ловушке. — Все вместе! — Послышался их дружный клич и Метал пустила их неудержимый поток света по своим корням... — Все назад! — Кричала Паладия, прикрывая отход своих гвардейцев. Их уже давно оттеснили от лесной кромки и совсем скоро бой развернëтся на улочках городка. Одно лишь успокаивало, что всех успели вывести подальше, да и подкрепление с Клаудсдейла должно было вот вот прилететь. Но это уже не было необходимым. Над лесом со скоростью пронеслась волна магии с радужной расцветкой, остановившись у его края, размываясь и формируя полупрозрачную стену, которая вся ушла в землю. До этого ревушие в бешенстве звери и чудовища в раз присмирели, утратив свою ярость. Гвардейцы, почувствовав, что ситуация поменялась, начали контратаковать и многие звери в панике стали отступать обратно в лес. Но одеревеневшие волки и ещë пара трëхголовых созданий, а тажке самая настоящая химера, что была собрана будто из кусков разных животных шипя хвостом и рыча головой не собиралась уходить просто так. Но в конечном итоге всех чудовищ удалось оттеснить к лесу. Это сражение было выиграно и немалой кровью гвардейцев, и Паладии на ряду с реформацией денежной системы страны придëтся заняться и этим происшествием. В еë голове уже возникли строки приказа новому капитану гвардии об обязательном патруле этого леса. Ведь вылезшее однажды зло, когда-нибудь может вылезти снова. А на дне расселины, в глубине пещеры, под тенью замка, взростало небольшое деревце, чья кора блестела гладкими кристалическими гранями, а на шести ветвях расцветало по цветку восхитительной красоты и в скором времени готовых дать невиданные никем ранее плоды...