(Не)забытая история

Меня разбудил собственный крик. Глаза резко открылись. На мгновенье я думаю, что ослепла, что по-прежнему падаю мелким жеребëнком с крутых облаков Клаудсдейла и что сильный порыв ветра на время лишил меня зрения. Затем холодное прикосновение доспеха отсекает далекое прошлое от настоящего. Я не слепла, а мой страх погиб давным-давно. Я замерзла, словно сон проник в реальность, чтобы погрузить меня в воспоминание о холоде высоких воздушных масс. Дрожь покрыла с головы до хвоста, заставив крылья встрепетнуться, из рта шëл пар, что осел испаринов на линзах приспушенной маски, сведя видимость до полупрозрачной дымки медленно меняющегося освещения. В уголках зрения медленно пульсируют тускло-красные предупредительные флажки, что использовались на заставе. Я не сразу смогла вспомнить, где нахожусь, или как оказалась в таком замерзшем помещении, а тем временем доспех медленно начинал прогреваться от моего тела. Я моргнула, попыталась сосредоточиться. Мидитация и концентрация на большом массиве информации нармальное дело для пегаса. Особенно для меня. Тяжкий вздох вырвался из моей груди и я обратно рухнула на лежак. Посетовав на то, что перед сном забыла закрыть ставни на окне. Холодные ветра всегда задували в сторону окошка именно под утро и к поздней ночи. Но даже без них сложно было сказать что практически у пик восточной оконечности Кристальных Гор было тепло. Хотя у подножия был разгар лета. Цвели десятки видов диких цветов и мягкий морской бриз будоражил нос своим соленым ароматом. В последнее время я только и мечтала о том, чтобы спуститься вниз и хоть немного отдохнуть от здешнего климата. Но нашей обязанностью было следить за данным регионом и постоянно проводить разведку побережья. Когорту вверенных легионеров можно было назвать пограничным заградительным аванпостом. Широкое облако с казармой и незначительными укреплениями и метательными механизмами висело прямо над склонами у самых макушек крайних гор гряды. Хотя я так и не понимала для чего нужно было отправлять в этот регион целую когорту. Разве что простывать на морозе. Да и когорта... Сильное слово. Юнцы и вчерашние рекруты, разве что и годившиеся для парного патрулирования. С того момента, как мне изложили устный приказ о назначении я уже поняла, что здесь я и проведу большую часть своей службы в качестве центуриона 24 когорты легиона Клаудсдейла. Единственным занятием по мимо патрулирования здесь оставался обед и тренировка. Мой глаз осмотрел комнату и по еë сильной освещëнности мне стало ясно, что уже глубоко за полдень. А меня даже никто не разбудил... Вот что делает с личным составом служба на далëких и никому ненужных землях. Хотя всë же наша главная задача по итогу, следить за северными подходами к Мейнхетену. Но командование могло поставить наш дозор и поближе к городу. Кто вообще пойдëт на нас с севера? Яки? Пфыр... Я поправила нагрудник и заново затянула ремни. Надела шлем и двинулась на выход. Послеобеденную тренировку не отменял даже тот факт, что их командир мог еë проспать! Идя по коридорам казармы я не удержалась при виде бездельничающих пегасов, что развлекали себя в этом унынии как могли. — С добрым утром, центурион. — Спохватился опцион и в приветствии ударил правым копытом по нагруднику. — Все на плац. — Вяло отозвалась на его приветствие и поковыляла наружу, встречая мордочкой недружелюбный местный климат. — Легионеры встать! Приготовить обмундирование! Построение через десять минут! — опцион центурии разорался так, что даже стоя на улице уши пришлось прижать. Для сверения я достала корманные песочные часы и перевернув, уселась на краю плотного облачного квадрата, радуясь тому что знамя легиона эти "уже не рекруты" додумались поднять на рассвете. Ручейком колонны бойцов вытекли из казармы и построились ровным прямоугольгиком, ожидая когда я наконец промаргаюсь, сладко зевну и лишь после отдам приказ. — Разойтись друг от друга в стороны на шаг. С недовольным сопением они раздвинулись от центра. — Упали! С противным моему тонкому слуху лязганьем бойцы в полном обмундировании попадали на брюхо. — Упор крыльями принять! Хор стонов обречëнности сопроводил процесс. — Сто раз отжаться! А после сто кругов вокруг поста! После положенной тренировки следовал обед, на который я как обычно не пошла. Новые владыки ведь, новые и правила. Изучение присланного пергамента давалось мне с другом, но смысл я поняла. Всё эти реформы. Стандарт валюты... Голова пухла. И теперь самой главной и единственной деньгой оставался золотой битс, когда как все старые монеты анулировались. Вот только сложившийся у меня в голове вопрос не давал покоя... Монеты из чистого золота... В нынешних, точнее уже прошлых его содержание было от половины до двух третих. Следовательно новые монеты ценнее... — Вы что, хотите чтобы я солдатам пиленые монеты выдавала? Этот клачок бумаги так и хотелось разорвать на куски. Цельной выплаты бойцам никогда не выходило и теперь либо пилить монеты, чтоб всë было как должно получаемому жалованию, либо отправлять посланца за разъяснениями в штаб легиона и ждать больше недели вразумительного ответа, что делать. Врядли жалование повысят, чтобы округлить до целых, скорее понизят. Хоотела бы видеть морды старых вояк, что первыми поймут это. К тому же кругом ходили слухи об преднамеренном усилении гарнизонов. В частности королевской гвардии. Легион Клаудсдейла это как то обходило стороной. Да и нечего нас вмешивать во всякие авантюры. С наборами и переборами наши командующие сами справятся. Но увеличение армии, это расходы на содержание и снабжение. Следовательно точно понизят. И теперь мне прийдëтся обьяснять бойцам почему в этом месяце жалования они не дождутся. Устало завалилась на спинку стула, что тот чуть отклонился назад и зависла, смотря в облачный потолок. Всë таки службу здесь можно сравнить с ссылкой. Ещë немного и начну превращаться в сварливого центуриона моей учебной манипулы. Строить всех по среди ночи. Играть в ночные марши... Хотя нет. Слишком уж мы тут ко всем природнились. Всë таки одна когорта на одном клочке неба. Все друг друга не то, что по именам знают, а уже всю подноготную по десять раз. Скука в легионе штука страшная и повседневная и бороться с ней куда тяжелее чем с привычками. Можно конечно устроить полевой выход и совершить учебный рейд за ту сторону гор, но эти учения ещë нужно согласовать или хотя бы получить разрешение, всë же застава... Чëртова бюрократия. — Я надевала доспех не для того, чтобы в нëм бумажки перебирать. От раздражения выбросила перо и "государственную грамоту" в окно. Бумага тут же была подхвачена ветром и скрылась с неимоверной скоростью. Взгляд упëрся в гряды облаков, рассыпающихся от порывов. Ходили слушки, мчто чем дальше от Эквестрии тем вольнее ветер и странее облака. И согласиться с этим было весьма возможно. Даже здесь, на границе облака были более рассыпчатые, чем в центре, где они больше походили на ком плотного пуха. Магия одним словом... Сквозь эти рассыпающиеся рукава облаков прорывалась пара патрульных. Память подвела и так не выдала имëн тех, кто заступил сегодня, но летели они быстро и не по маршруту, двигаясь строго прямо, не обходя сильные порывы ветра, прорываясь в лоб. Мордочек было не разглядеть, но подобная спешка тревожила нутро. На автомате поднялась со стула и вышла из кабинета, направляясь через казарму на взлëтную плащадку. Когда вышла опцион уже надрывал глотку... — Какого!? Почему сошли с маршрута, время до смены ещë семнадцать часов! — Там... — Они еле могли говорить, задыхаясь в попытках сказать хоть ещë одно слово. Похоже неслись со всех крыльев... — Что такое? — Обьявила о своëм присутствии за широкой задницей опциона. Двойка патрульных волялась перед копытами, практически не в силах выдать что-то вразумительное. Один и вовсе после вопроса отрубился. — В казарму обоих, как отойдут, ко мне. Живо. Единственное, за что ценила своего опциона, он исполнителен и каждое слово командира воспринимает как железную и нерушимую силу. Даже понять не успела когда двойку утащили в казарму... Задул более холодный ветер чем обычно, распушив перья на сложенных крыльях и растрепав гриву, покрыв тело мурашками. Чтобы здесь жить, нужно быть таким же шерстистым как яки... Иначе вечные сопли и пожизненный гнойный кашель. К вечеру тех двоих привели в относительно благополучное состояние и по приказу, опцион привëл их в мой кабинет. Солнце скоро начнут опускать и быстро стемнеет, потому уже раставила свечи на столе и зажгла. — И так. — Я уже поняла что они что-то нашли и беспокойство завладевало со скоростью потряхивающихся ушек патрульных. — М-мы сошли с маршрута. — Начала бежевая пегаска, пытаясь подобрать слова. — Мы хотели пролететь по ближе к морю и полетать над ним... Когда поняла, что это не есть причина их отчаяной спешки, моментально пересохло в горле. — Потом на спор решили посоревноваться, кто поднимется выше... — Грифоны. — Не стал тянуть еë ведомый. Сердце натужно стукнуло в груди. — Где? Сколько? Провакация? Вопросы пытались сыпаться из меня гюрьбой, но я выдавала более нужные. — В трëхста лигах... Мы пытались сосчитать, но... Их точно не меньше пятиста... Все в доспехах и оружии. Мой взгляд упал на опциона, тот кивнул и спокойно вышел. — Пятьсот? — Не меньше... Навалившая информация пчелинным роем закружилась в голове. Несколько когорт... Грифоны? Здесь? Голова в момент вспухла, а в висках болезненно пульсировало. Не в силах сидеть, встала и стала ходить вокруг стола. Крылья встали торчком и подëргивались. Опцион вернулся с ещë одним бойцом. Пегаска, голубой масти. Благодарю судьбу за такого понимающего опциона... — Мой центурион. — Приветствовала она, вдарив копытом по грудке. С трудом заставила себя сесть на стул и начинать записывать на пергаменте правельный доклад. — Куда они летели? — Задала вопрос для уточнения. — На юг. Строго. Если продолжат лететь, то пройдут мимо нас, вдоль побережья. Зубы стиснули перо и необходимая информация была начиркана. Свернула пергамент в трубочку и обвязав заклимила печатью с красной лентой. — Ты самая быстрая из всех нас. — Передала приведëнной голубой пегаске доклад. Мой глаз дëрнулся от нервного напряжения. Она не слышала того, что рассказали патрульные, но мой вид напугал еë. — Ты полетишь в штаб легиона. Оттянув ремни нагрудника, достала небольшую медаль с венком и крыльями. — С этим тебя незамедлительно пропустят. Пегаска приняла медаль. — Лети. Живо! Не сдержалась и последнее слово просто прокричала. Пегаска без любезностей шмыгнула в окно кабинета. Всë тело было на иголках. Упала на брюхо прямо по среди комнаты. Еле собрала раздробившуюся голову от осознания... — Построй всех в казарме, только спокойно. Опцион кивнул и с кирпичной мордой вышел, уведя с собой патрульных. Послышалась возня и недовольство. Все готовились к отбою, а их собирали для построения, да ещë и в полном облачении. Не знаю откуда взяла силы подняться и тем более выйти из кабинета. Тело потряхивало, от чего шаг был веляющий и шаткий. Встала перед строем не всилах поднять на них взгляд. Совсем ещë юнцы. Не знающие крепких обьятий жеребцов пегаски и такие же смазливые жеребцы, не знающие любви кобылки. Как им сказать? Опцион понял, что я не смогу и встав рядом, обьявил. — Ребятки... — Хоть и камнемордый, но видимо он тоже не знал как это сказать? — Мы все умрëм. Слова вышли из меня тихо и просто. Подняла тяжëлый взгляд, встретившись с непониманием. — Мы все умрëм. — Повторила. Тишина заполонила казарму. Никто не смел издать и звука. Я продолжила. — Патруль засëк их... Грифоны. Считайте около четырëх полных когорт. Я уже отправила Фаст с срочным докладом. Но вы ведь понимаете... Все внимательно меня слушали, неотрывно ловя каждое слово. — Они движутся на юг. Прямо к Мейнхетену... Возможно провокация, но... Наша главная задача, то ради чего мы вообще здесь... — Патрулирование и охранение. — Вперëд меня выпалил кто-то из второго ряда. — Да. Глаза стали наливаться слезами, но я сдержала их, чтобы ни одна капля не скатилась по щеке. — Опцион. Тот повернулся ко мне. — Нужна ещë одна разведка. Никто никогда не подумает, что за ними следят ночью. Нужно узнать всë точнее. И самое главное направление. Опцион кивнул. Вызвал из строя пятерых добровольцев и приказал снять обмундирование, двигаться будут на легке. Пока они собирались я стояла перед строем, а он стоял передо мной. — Н-нам обязательно сражаться с ними, мы ведь може... Говоривший получил сильный подзатыльник. Вопрос из разряда, а зачем ты вообще вступил в легион? Все, кто здесь стоял понимали. Это их долг. Можно было отсидеться в этом подобии крепости и сделать вид, что никто ничего не видел и ждать распоряжений от штаба... Но. — Пятьсот? И чего тут бояться, всего-то по десять на каждого. — Грифоны? Эти пернатые считают себя лучше в небе чем мы? — Ребята, кто тут их боится? Ауф! — Ауф! Молодняк. На секунду я улыбнулась. Гордые и отшибленные на всю голову. Все пегасы такие, пока не повзрослеют. Но эти... Они не знают, что такое сражение... — Отдыхайте... Нас ждëт невозможное. Бойцы рассыпались. Десяток ушëл в арсенал, выдавать когти и накопытные клинки. Кто лежал не койке, пытаясь поспать, кто натачивал оружие и проверял броню, прося по небу вдарить, чтобы проверить крепления и узлы ремешков. Я же стояла на месте. Ноги не слушались и если сделаю шаг, то тут же упаду. Я не сражалась. Лишь проходила учения с максимальным приближением к реальности. Но я понимала, что из себя представляет бой. И потому боялась больше, чем все мои легионеры. Кто-то подошëл и отвëл меня в мои покои, что-то говоря по пути. Я рухнула на кровать, практически не чувствуя тела. Грядущее ужасало меня. Глаз я открыла, когда меня уже во всю расталкивал опцион. Он уже вернулся. — Подсчитать было трудно, но их и вправду не меньше пяти сотен. Пока что они на стоянке, в отдалении от берега. Ударить ночью уже не успеваем. Слова опциона туго доходили до только проснувшейся головы, но шестерни заскрежетали. — Значит утро. — Утро. — Подтвердил он. Лучшее время, не во время рассвета. Лучшее время после него. Они будут на марше... Холодный ветер с бока и полящее солнце сверху. Встряхнувшись я поспешила к бойцам. Они готовились и было видно как за ночь их всех потрепало ожидание грядущего. Протерев глаза я высмотрела тех двух патрульных и задала главный на сегодня вопрос. — Когда увидели их, на какой высоте они летели? — Высоко. Очень высоко. Приемущество в высоте дело серьëзное. Хотели обезопасить себя от атаки или иметь хоть какое-то пниемущество. Голова на удивление была намного яснее, чем вчера. Если противник летит выше, то нужно подняться ещë выше чем он. — Кто хоть раз летал выше перьевых облаков? Кто летал в синеве? Поднять копыта. Глаза зашарили по бойцам, цепляясь за каждого. — Вместе со мной восемнадцать. — Мой цинтурион? Передвижение таких масс влечëт за собой высокую плотность строя... Если они не рассредоточились. — Опцион, собирай. — Все встать, построиться! Я вывела из строя тех семнадцать бойцов, что были нужны мне. — У вас будет только одна задача. Напасть. Опцион, нужно подобрать место для атаки. Не имея хоть какого-то преимущества, остаëтся уповать на внезапность. Если грифоны всë ещë не сожгли заставу, то они не знают, что мы здесь есть. По десять на каждого... — На выход. Вы, останьтесь. Семнадцать бойцов встали передо мной в ширенгу. — Мы все умрëм. — Повторила я. — Но забирëм их всех с собой. — Ауф! — Слушайте внимательно. У нас нет ни времени отработать ни подготовить манëвр. Но это наш шанс ударить со всей возможной силой. Вы летали в небесах и знаете их. Мы поднимемся туда и рухнем им на головы. Однозначно мы умрëм... — Слушать внимательно. Мы поднимемся на максимально возможную высоту. Затем полетим остриëм вниз и атакуем. Затем, разделяемся на тройки звеньев и не теряя скорости, после того как пробьëм их строй, вновь подняться вверх, через спину, завернув кольцо, и ударить вновь... И так пока не потеряем скорость... Остальные ударят в лоб после нас. — И если не оторвëт крылья. — Подметил жеребец. — И если не рассыпемся после "пробития". — У нас только одна попытка... Броня слетела с тела и я размялась. Оставшееся время нужно было потратить на точный разбор, разбить всех на тройки и разьяснить, что делать, если кто-то из них отобьëтся от группы или в пылу боя потеряет ведомого. — Лететь будем без брони. Подъëм сложный и требующий всех сил, броня же лишний баласт, тянущий к земле и расходуюдий энергию. Единственеое, что было возможно взять в такой полëт, это лишь накопытное оружие для очень очень ближнего боя. Парные когти, клинки или крохотные щитки с пикой в центре. Любой план требует снаровки, компитентных специалистов и время для реализации. Была лишь сноровка в морде-лица опциона двадцать четвëртой когорты великого легиона Клаудсдейла. Одного из древних небесных городов, появившихся в столь далëкие для понимания времена, что все щнания тех лет уже были забыты. Построить ещë один такой же будет величайшим подвигом современного поколения пегасов. И они порождение той забытой древности. Той злой и полной ужаса эпохи. И сегодня они вспомнят, кого это вновь проливать кровь за свои небеса. Только так, на голой отваге, мы ворвëмся в строй врага. Ибо только свирепыми криками, мы задушим собственный страх. Опцион скомандовал отрыв и когорта выдвинулась туда, где даст бой. Место было не столь плохим. Со множеством застопорившихся на месте облаков, которые к обеду разгонит морской ветер, но до этого момента надожное укрытие на маршруте грифонов. — Каждый выступ, каждая неровность, используйте всë, чтобы скрыть себя! — Голос опциона даже в меня всилял уверенность. — Вы стойких щит ребятки! Мы неодолимая стена на их проклятом небом пути! Всë верно, мы первый оплот. Хлипкая приграда на пути к стенам крепости. Передовой эшелон защиты, брусчатый ëж обмазанный маслом и ждущий, когда его подожгут. Крылья вытянулись по бокам и прижались к мягким облакам. Прощальное касание перед быстрым взлëтом. Следом начали подниматься остальные семнадцать легионеров. Путь будет долгим и труднным, но падение грандиозным... — Всем готовность! — Опцион не мог угомониться. Совершая облëт со стороны надвигающегося противника, проверяя скрытность вверенных ему бойцов. Удар из под тяжка подлый поступок, но то, что будет за ним, но до конца вырежется в душах выживших. Трепет и смиреный страх надвигающейся гибели сковывал бойцов, которые будто только сейчас начали понимать на что они решились пойти... Как и сказал их центурион, они все умрут. Подъëм был жестким. Дышать становилось труднее с каждым новым преодолëнным метром. Утренние ледяные ветра мешали держать точный вектор и сбивали строй, но чем выше поднималась, тем сложнее было сделать новый взмах крыльев. А до места было ещë очень высоко. Перьевые облака царили в самых небесах. Только тот, кто бывал там хоть раз в жизни, знал что летать там невозможно. Повсеместные штили, сменяющиеся ветрами такой силы и плотности, угодив в который, можно было оказаться на другом конце Эквестрии, прежде чем тот стихнет. Но только на потоках такого штомра можно получить нужное ускорение. На подходе к ним меняется и создаëтся ощущение, словно вся жизнь была прожита под толщей воды и только сейчас ты вынырнул, практически не ощущая плотности под крыльями. Из за этого приходиться выжимать последние силы на подъëм, работая конечностями до хруста в суставах. Миновав коварную воздушную яму, на стыке двух сильных потоков с трудом провела ракировку, уйдя в конец построения и пытаясь взглядом уцепиться за нужную точку. Если выбрать неправильный воздушный поток, то точкой падения может стать и океан, далеко от места атаки. Хотя как искать то, что даже почувствовать не можешь анимевшими крыльями. Отбилась от группы, спустившись чуть ниже, занырнув под рассыпающиеся ошмëтки паутинки облаков. Тут же крылья подхватил восходядий поток, что пронëс тело через рассыпчатое облако... Я могла ошибиться, но я его нашла... Догнав группу, вновь встала во главе, поведя всех на манëвр, обойдя облака по дуге и занырнув под них, попав под поток и на распахнутых крыльях нас понесло ещë выше... Это чувство ни счем не сравниться... В Эквестрии мало таких мест, где ветра свободно властвуют в своей среде, напоминая о величии свей воздушной стихии. Поток вынес нас над перьевыми облаками и прежде чем он заведëт нас в бущующие потоки выше, отклонилась в сторону, уводя группу вниз. Там, где воздух поднимается, рядом он же и опускается, нисходя с горных хребтов к берегам и обратно, сменяясь в течении дня. Сделав последние взмахи, мы понеслись вниз, чувствуя лишь нарастающую плотность перед выставленными вперëд копытами с острыми когтями и клинками. Только сейчас поняла, что забыла сверитьс и совершить ещë один манëвр, чтобы зайти на врага с яркого солнца, но уже поздно. Все мы неслись вниз. В голове зияла пропасть из пустоты, что изводила любую подлую мысль о неудачи, но и нагнитала безнадëжности. Одно лишь оставаллсь неизменным, сильно прищуренный острый глаз, что пытался выцепить крохотный рой чëрных точек, на фоне облаков и зелëной луговой долины. — Все внимание. — Опцион вжался в облочный хребет, прижимая к грудке копыто с когтем. Враг показался. Издали больше походя на рассыпчатую чëрную тучу, со множеством прорех. Строем там даже не пахло. По первому взгляду опцион сразу понял, что они шли в полной уверенности, что никого здесь не встретят и не встретили бы, если Еë Величество не назначило их сторожить этот Небом никому не нужный край. Разнузданое войско грифонов подбиралось всë ближе, медленно бредя сквозь первые облака скопления и опцион начинал нервничать. Атаковать нужно было либо сейчас, либо после того, как они пройдут скопление. А в идеале после атаки центуриона. Но ожидание растягивалось, пришлось меня позиции и смотреть как в паре десятков метров пролетают грифоны. Все в оброне, шлемах, со щитами, клинками и копьями, раслабленные и идущие будто на обычный полевой выход. И опцион не выдержал. Сместившись с позиции и практически проползая под облаком, он вышел за спину одного из офицеров, что на шлемах носили характерные хвосты, на менаре их гребней. Без колебаний он прыгнул на него с мелкого ошмëтка облака, и обхватив одним копытом его шею под вытянутым шлемом, аонзил коготь в смотровую щель и тут же отпустив, скрылся за облако, а грифон начал своë падение. Присмотреашись, он нашëл ещë одну удобную цель и начстремительный полëт с резким манëвром, врезавшись и утопив тело в облаке, совершив аналогичный удар. Ветер начал задувать с моря и в шлеме посторонний шум врядли можно было различить. Он не давал команды, но знал, что бойцы видели его и скоро начнут сами. Главное, это прикончить как можно больше, прежде чем их заметят. Основная масса уже миновала облака, потому тихо добить отставпющий тыл было проще. Но волнение усиливалось. — Где вы, мой центурион? Тихо вопросил он, глядя на синеву неба над собой. Впереди вниз умчалось тело, с копьëм в груди. Слева послышалась возня. Времени ждать небыло, бой вот вот начнëтся и тела начнуть падать вниз в большем числе. По десять на каждогл... помнил он. И с этой мыслью, в быстром палëте, обходя облака по узким прорехам, врезался в следующего, вклинивая лезвие когтя в сочлинение пластин на шее. Вынув его, он тут же ударил по макушке шлема и отправил в последний полëт пинком, прямо по основанию крыла, переломив кость. Подобно грому в ясный день, округу огласил свист, подобный истошному завывания ветра в ушах. Свист нарастал и после послышались крики, которые заглушил пришедший вслед звука поток ветра. — Вперëд ребятки! Падение, это было ни счем не сравнимое ощущение. Особенно с закрытыми глазами. Когд воздух, будто одеяло, обволакивает тебя в кокон и кажется, что вот вот и воздух станет настолькр плотным, что ты просто зависнешь на месте, будто увязнув в киселе, но этого всë никак не происходит. Глаза приоткрылись. Разглядеть что-либо уже не представлялось возможным, но марево точек, что капошились подобно рою мошки, увидела. Взглянула уголком направо, затем налево. Строй не рассыпался... Пока что. Острая пика неслась к цели, которая оказалась там, где нужно. Немного подкаректировав падение, нацелилась в самый центр, где их плотность была выше. Железо, обтанувшее копыто, было тëплым и лезвия когтей уже были готовы ко встречи с врагом. Перед столкновением всë нутро захлестнуло новое чувство, схожее с обычной болью в животе. Тяжесть, которая плавно перетекает в голову и вызывает опатию и слабость. А затем страх. Глаза стали слизиться, толи от ветра, толи от предстоящего... Но собственный вопрос утихомирил страх. Выживу ли я? Удар! Внезапный, от которого выставленные вперëд копыта подогнулись и больно ударили по грудке выбив воздух. Мордочку, от загривка до подбородка, заволокло чем-то липки. Я поняла, что пропустила момент удара. Крылья тут же вытянулись и перья выровнились для манëвра, от чего те чуть не сломались, сильно зайдя назад. Моментально почувствовала боль, будто от ожога кипятком. Поняла, что подпалилась из за сильного трения. Шерсть на грудке и брюшке стала отдавать гарью, а перья наверняка дымились, оставляя характерный след. Взглядом вновь удостоверилась, что позади меня идëт двойка бойцов. Крылья держались в одном положении, поднимая меня обратно вверх, через спину, и вновь ведя меня на врага. Крылья прильнули к бокам. Копыта вновь выставлены вперëд и теперь я уже вижу как на такой скорости выглядит подобное попадание в тело. Я попала прямо в бок. Пробив пластину брони, практически пройдя сквозь его хребет, что-то зацепив. Задняя нога отозвалась болью, но это не важно. В небе важны крылья, а не задница. Расправляю крылья и вновь ухожу вверх. Сколько ещë понадобиться кругов, чтобы погасить скорость? Неважно, главное чтобы их было как можно больше. Второй заход был неудачен. Левого встретил грифон с копьëм на перевес, на которое он и напоролся. Я же лишь оцарапала чей-то шлем. На третьем я уже поняла, что пробить броню получиться, но для четвëртого витка скорости уже не хватит. Потому сразу наметила офицера. Весь ряженый, с золотой огранкой нагрудника... Он встретил свою судьбу захлëбываясь в своей крови. Когти угодили в основание шеи, немного углубившись к лëгким и сердцу, но грифон в предсмертии вцепился острыми когтямм в бока, раздирая шкурку. Мы начали падать, виляя в воздухе. Вынув один коготь, я погрузила его вновь, заведя лезвия под клюв. Но сил пробить крепкую черепушку небыло. Потому просто стала истыкавать незащищëные части птичих лап и щубами вгрызаться в плоть, в попытках сбросить грифона. Даже издохнув, тот не отпускал, но всë же его крючковатые когти вышли из боков. Наконец педотвратив падение и выровнившись, начала подьëм. Тела падали на встречу, среди них были и пегасы. Крылья болели, бока горели от боли, и нога как на зло зудила, но я влетела в гущу сражения, ударив со спины. Где-то мелькнул шлем с крохотным синим гребнем опциона. Впереди показалась тройка, что совершала последнюю атаку, увязнув в телах грифонов, как я. Тут же полетела к ним на помощь, вонзив в затылок грифона оба своих когтя. Сколько бы ты брони не надел, всë тело укрыть попросту невозможно, если ты тем более будешь сражаться в небе. — Бейте в незащищëные места. — Прокричала я в ухо пегаса, и оттолкнув его, умчалась в сторону, уходя от спекировавшего грифона с копьëм. Справа увидела гряду облаков, на которой так же шëл бой, но более успешный. Бойцы встали сверой и с копьями на перевес, принимали удары грифонов идущие на них одной лавиной за другой. Меня сбили со спины. Почувствовала укол в правом копыте. Меня с силой развернули и тут же ударили в глаз. На секунду потерялась, но следующий удар, отвела крылом и нырнув через себя, ударила задним копытом по основанию клюва под шлемом и довершила ударом в открытый бок. Грифон видимо сбросил броню, чтобы быть быстрее. Оттолкнулась на него и практически налетела на следующего, который потерял шлем. Вцепилась зубами в ухо и отгрызала его. Грифон завопил, но не растерялся и с до одури расширенными глазами вцепился мне в горло. Рефлекторно напрягла мышцы шеи, чтобы сделать хоть какой-то вдох и воткнуть свой коготь хоть куда-нибудь. Меня спасла пегаска в полном облачении, свалившись откуда-то свершу, напрочь сбив грифона. Меня откинуло и от очередного падение спасло небольшое облачно, на котором уже лежали тела. Только опав на него поняла что предплечье на правом копыте проткнуто клинком, по которому неотвратима бежит кровь. Вот моя смерть... Поняла я. Смерть неизбежная. Вытаскивать клинок нельзя, как и шевелить копытом, чтобы нп потерять ещë больше крови. Но сердце как на зло колотиться в груди всë быстрее и быстрее, давая крови ускорения, чтобы покинуть тело. Но пока зрение при мне и силы ещë есть. Распахиваю крылья и прыгаю с облака на головы четвëрки грифонов. — Стоять ребятки! — Кричал опцион, держась в центре строя, твëрдо встав на облаке. В их стену щитов неустанно долбилась целая орда, обруживаясь на них сверху. Щиты раздвигались, преглащая наглеца и тут же смыкались, обрекая очередного грифона на смерть от десятков клинков. Никто никогда не рискнëт попасть внутрь черепахи. Но грифоны плевали на это, брасаясь на них бугающими волнами. Облако дрогнуло и сместилось, опцион на мгновение потерял равновесие, но этого хватило, чтобы грифон, ударивший в его щит, повалил его. Пегасы тут же пронзили его копьями, но строй уже был нарушен и грифоны ринулись в брешь, топчась по телу опциона. Но он небыл бы ветераном, если бы его так легко можно было вывести из боя. Он смог встать, сбросив с своей спины наглого птицельва и на отмашь полоснул своим когтем, вновь поставив перед собой щит. — ВСЕМ ВПЕРËД! И он двинулся вперëд на встречу новой волне. Сверху показалась двойка пикирующих бойцов на легке, что пригвоздили к облаку пару грифонов, миновав их опцион кинулся разрозненный строй вместе со своими бойцами. Мы все умрëм... Обогнула падающее тело и по вялой дуге начала сближение с очередным грифонов. Мы прошлись рядом друг с другом, только он не смог задеть меня своим клинком, я же порезала его крыло и понеслась дальше, поднимаясь вверх, чтобы после уйти ниже, под облака. Казалось бой затянулся на часы. Будто уже целую вечность отбиваюсь и налетаю на очередного, но это было обманом сознания. На деле же всë произошло слишком быстро. Сил чит-то делать уже небыло и счëт врагов был давно потерян. Всë тело было измазанно чужой и собственной кровью, по большей части чужой, что засыхала, камкуя шерсть. Лëгкие горели и каждый новый вдох казался недостаточным, изнывая от нехватки воздуха. Перед заплывающими глазами мелькнула копьë и моментально подняла голову. Промеж облаков двойка грифонов загоняли кого-то. Начала подъëм, но не успела, легионера прижали к облаку и практически разорвали птичьими когтями и клювами. Пройдя сквозь облако, напрыгнула на спину грифона и вцепившись зубами, начала тыкать в него когтем. Второй ударил по мне тяжëлой дубиной, прямо по спине, потому следом прыгнула на него, повалив на растерзанное тело. Ударив копытом в морду грифона, поняла что коготь слетел или же остался в тело прошлого. Не сбивая темпа стала бить копытом. Бить и бить пока тот перестал шевелиться, а от морды остался лишь замызшанный клюв. Перевернулась на спину. Сил больше небыло, а глаза так и хотели закрыться, но отдышка и кашель, отрезвили и заставили оттолкнуться от облака. Я уже не могла шевелиться, максимум держать крылья на потоке ветра и изредко делать взмахи. Если враг появиться сейчас, я уже ничего не смогу сделать. Но я летела и никто так и не атаковал. Повернула голову, глядя на облака, подхваченные пришедшим морским ветром, который начал вертеть ими и трепать, сбрасывая с ним десятки тел, что камней падали вниз. Всë вокруг было пустым. Я искала взглядом врага, не веря, что никого вокруг больше нет. Но никто так и не появился. Теперь взгляд упал вниз. На зелëные цветущие луга, усеянные множеством трупов. Медленно, я начала опускаться по спирали к земле. Затормизить уже не могла, как и вообще приземлиться на копыта. Падение было ужасным, перекрутившись по земле с демяток метров, я наконец остановилась. Скрючившись, лежала среди тел. Где-то рядом послышались стоны. Смогла открыть глаза и приподняться. Позади меня лежал грифон. Его крылья были срублены, передние лапы были перемолоты и из них торчали раздробленные кости. Клюв был перекошен и сильно помят. Казалось, только щëлкни и он отвалиться. Тяжело вдохнув носом, встала и поковыляла к нему. Увидев меня, грифон издал противный булькающий вой. Вцепилась зубами в рукоять клинка, лежавшего перед ним. — Ггххххррр! — Приподнялась, встав на задние и обрушилась вниз, погрузив глинок в голову от удара зубы встретились с гардой и пара раскрошилась, заполнив рот своими осколками. Вновь встав, сплюнула заполнившую рот кровь и осмотрела поле трупов. — Есть кто живой! — Кричала не щадя горло. Тела, я ковыляла по телам, осматривая каждое. Изуродованные от падения с высоты, капище с перемолотыми телами. Казалось здесь не осталось никого живого. Впереди послышался рëв. Пегаска, прижавшись к телу без головы на взрыв рыдала, рядом подковылял ещë кто-то, забыла имя, и рухнул на брюхо. Оба измазанные в крови, с помятой бронëй. В броне... Я поняла, что никто из тех семнадцати пегасов не выжил. Упала рядом с ними. Жеребец поднял пустой взгляд и пополз ко мне, начиная осматривать, вынул клинок из предплечья и использовав тряпьë с тела грифона, туго перетянул ногу выше раны и начал перевязывать разодранные бока. Я лежала ни о чëм не думая, оставив своë тело на попечение моего легионера. Бой закончился. Мы победили...