Неожиданностей 10, а дней - 5

      Северус угрюмо наблюдал за котлом. Пар валил так же, как стоящий напротив описывал реакцию — лениво и без энтузиазма. В качестве разнообразия зельевар периодически делал глоток вина. Самым отвратительным в этой и так мало приятной обстановке было то, что он совершенно не пьянел.       — Отпраздновали… — кривился он то ли от приторности, то ли от терпкости.       На стоявшем неподалёку трансфигурированном столике уныло отсвечивали бокалы, тускнели фрукты и полустоял-полулежал какой-то неприметный мешочек. Лаборатория была освещена чарами. Эта область магии не была сильной стороной волшебника, но и в этот раз поддалась его настойчивости. Пришлось повозиться, чтобы огоньки подсвечивали приглушённо, создавая интимную атмосферу.       Взмахом палочки он убрал все следы приготовлений. Кроме початой бутылки, разумеется.       А как всё начиналось…       Раннее утро. Он приподнимает лежащую на нём руку девушки, осторожно отодвигаясь. Гермиона морщит нос, чувствуя, что от неё ушло что-то большое и тёплое, и мигом хватает подушку, на которой пару минут назад лежал он сам, и стискивает в своих объятиях.       Снейп какое-то время наблюдает за безмятежно спящей гриффиндоркой и встаёт с постели. Перед тем, как уйти — расчёркивает записку парой строк и оставляет её на самом видном месте. После прочтения она бы красиво воспламенилась и испарилась. В ней говорится, что сегодня Гермиона должна прийти в лабораторию в определённое время, а до этого он займётся делами насущными.       Сегодня он ждал её как-то… по-особенному, поэтому, когда стрелки часов отмерили должный промежуток — его охватил лёгкий трепет. Фрукты, вино… а с минуты на минуту должна показаться она. Но вот — проходит пять минут, как она должна была постучать. Десять. Сорок.       Северус не выдержал и вышел в комнаты. Но оскорбительная речь так и осталась невысказанной — он нашёл лишь листочек, который так и остался лежать на самом видном месте.       Не прочла. Ушла. И опять ничего не сказала.       Наблюдая за тем, как в его руке вспыхивает записка, он присел на краешек подлокотника. Северус хотел было высказать коту, что он думает о его хозяйке, но и этот мешок с пылью куда-то делся.       — А без этих двоих пусто, — сказал он сам себе. — Непривычно пусто.       Они неожиданно появились в его жизни — этот косматый ком вредности и полукнизл заполнили промозглые подземелья… своим неуёмным оптимизмом. Светом. Да, определённо, в его жизни появилось больше света с их приходом. С приходом Гермионы. Сейчас он может отчертить толстой чёрной линией свою жизнь, разделяя на «до» и «после». «После» было всего ничего, но оно было гораздо приятнее «до».       К теплу лёгко привыкнуть. И происходит это так быстро. Обратный же процесс может занять не один год. И выжмет из тебя всю душу. Он знал это, как никто другой.       Помотав головой, зельевар прогнал дурные мысли. Привычка думать о плохом. Никак не отстанет.       Северус провёл рукой по волосам, взглянул на часы и устроился поудобнее в кресле, давая Гермионе шанс. Он бросил взгляд на часы снова. Если не она, то, может, хоть кот вернётся.       И снова пять минут. Двадцать. Час. Никого.       Видит Мерлин, он старался быть джентльменом, но ожидание в купе со скверными мыслями убили его желание даже возвращаться к котлам. У зельеваров тоже есть чувства.       Так идея выкушать вино в одно хмурое лицо не встретила сопротивления.       Помешивая против часовой стрелки, он апатично размышлял — почему его редкие порывы сделать что-то романтичное рассыпаются в пух и прах.       — Ещё Грейнджер эта сбегает, когда не надо, — ворчал он себе под нос. — Как в одном человеке может сочетаться планирование и спонтанность?       Он ненадолго задумался о природе поведения девушки, но этого было вполне достаточно, чтобы содержимое первого котла плюнуло на руку Снейпа, возвращая внимание к себе. Думаешь, что хуже быть не может, но вот ты уже призываешь мазь от магических ожогов.       Гермиона дала о себе знать в самый неподходящий момент — когда он на глаз добавлял какие-то неведомые корни, ожидая характерный запах — да ещё и громким патронусом, сообщавшим: «Северус, выйди, пожалуйста. И держи в уме, что я не отпущу тебя обратно».       От неожиданности он выронил сразу три — и жёлтое облако накрыло лабораторию. Выругался мужчина громко и анатомично — пройдясь почти по всем частям тела Мерлина, а одну упомянул трижды.       — Она не намерена отпускать? Это я не намерен идти! — он порвал страницу кончиком пера, делая пометку особенно яростно.       Однако именно это число корней даст идеальный конечный результат. Всё великое делается по ошибке.       Совладав с эмоциями, с горем пополам (с третьего раза) ему удалось вызвать патронус.       Позже она снова отвлекла его (неужели не ясно, что он не хочет разговаривать?) Из чувства гордости он не ответил вовсе.       Последней каплей было то, что она подослала домовика. Тут-то Северус и взорвался.       Больше никаких весточек от мисс Грейнджер в его адрес не поступало.       Вторая бутылка вина оказалась пустой слишком быстро.       Проверка на совместимость закончена. И даже целый нормально среагировавший образец его нисколечко не порадовал.       В третьем часу ночи дверь лаборатории открылась. Северус не ожидал увидеть её так поздно, сидящую в кресле у камина.       Гермиона перевела отсутствующий взгляд с мерцающего пламени на зельевара. Ссутулившаяся спина, поникшие плечи. Из волос выглядывал лишь крючковатый нос.       Смотря на этих двоих, сложно было сказать — кто больше подавлен.       Северус скрылся в спальной. Через пару минут зашумела вода.       Он уткнулся лбом в холодный кафель, подставляя свою спину струям воды; она же снова уставилась на пламя. Каждый думал о своём. «Почему на душе так гадко?» «Сегодня он какой-то поникший» «Чёртовы выходные» «Обычно он умеренно-колючий» «Где она была?» «Только не начни сочувствовать, Грейнджер» «И почему выглядит такой грустной?» «Стоп. Он же легилимент» «Что её расстроило?» «Не мог же он с порога прочитать мои мысли…» «Интересно, о чём она думает?..» «Интересно, о чём он думает?..»       Шум стих. Через пару минут показался Северус. На нём были пижамные штаны, полотенце, небрежно накинутое на голову и капельки воды на торсе.       Сейчас он был глубоко в своих мыслях, чтобы как-то беспокоиться о внешнем виде.       Снейп подошёл к полкам, выбрать книгу. Он стоял неподалёку и Гермиона заметила, как особо крупная капля, огибая грудную мышцу, стремительно заскользила вниз и спряталась под резинкой штанов. Редкое зрелище.       Она присмотрелась получше. Полотенце соскользнуло на плечи. Влажные волосы тяжёлыми прядями обрамляли лицо, кажущееся напряжённым. Ключицы выпирали, а полоса чёрных волосков убегала стройной линией по плоскому животу, стремясь туда же, куда и та капля минуту назад…       Северус, не подозревая, что является объектом пристального внимания, расфокусированным взглядом окидывал полку за полкой, больше проверяя на сохранность, чем ища что-то конкретное. Остановился он на том, что было на уровне глаз. Ботаника? Прекрасно. А если получится отвлечься — то просто превосходно.       Повернувшись, он наткнулся на более осмысленный взгляд и более заинтересованную Гермиону.       За всё это время ни один не проронил ни слова. Такое часто случалось, но сейчас не было того ощущения благодатной тишины, что возникало, когда они оставались наедине. Сейчас молчание угнетало.       — Джинни ждёт ребёнка, — надо было как-то начать разговор. К сожалению, это была лучшая подводка, пришедшая в голову после тягостных дум. Была ли это ложь? Конечно. Но во благо. Прости подруга.       — Сочувствую, — «Как по-снейповски», — фыркнула про себя Гермиона. Однако Северус побледнел. Было отчего. Именно в этот момент день достиг своего апогея.       Пропустив мимо ушей колючий комментарий, она продолжила.       — Новость отличная и… я подумала, что не помешает разбавить… рутину небольшим праздничным ужином. Который ты проигнорировал, — голос был отнюдь не радостный. Он гармонично вписался бы в речь об усопшем.       «Вот оно что. Её отсутствие и мою головную боль можно снова объяснить девчонкой Уизли», — скривился Северус, снаружи оставаясь таким же безэмоциональным.       — Не поздно ли? — «Что-то тут неладно», — подозревал он.       — В самый раз, — «Лучше не зли меня, Снейп. Я и так еле сдерживаюсь, чтобы не поколотить тебя! Живо тащи свою задницу на кухню!»       С недовольным вздохом он положил книгу на столик и молча прошёл на кухню.       Они сели напротив друг друга. И снова тишина.       Грейнджер щёлкнула пальцами и на столе показались пирожные, торт и пузатый чайник. Сначала она думала оставить всё. Но потом убрала часть. Большую часть. Потому что сердится.       — Как эксперимент? — мимоходом поинтересовалась она.       — Что?       — Интересуюсь, откуда ожог, — Северус взглянул на тыльную часть ладони и убрал руки под стол. Очевидно же.       — Отвлёкся.       — Результат получился удовлетворительный?       — Больше нет, чем да, — имея в виду совсем не зелья.       — Приторно, — перевёл он стрелки. Говорить не хотелось, поэтому Снейп сосредоточился на том, что находилось в его тарелке.       Еда — хороший предлог, чтобы помолчать.       — Так странно, — нахмурилась Гермиона. — Мы же совсем недавно были детьми. И вот Джинни станет мамой, — услышь она её, и Грейнджер не отделалась бы одним тумаком.       — Последствия незащищённого секса нисколько не удивительны.       «Будет тяжело», — вымученно вздохнула волшебница, зная, каким невыносимым может быть Снейп.       — Ты прав, но я к тому, что время не на нашей стороне. И неплохо бы разобраться с некоторыми вопросами. Например, цели, желания, карьера. Семья...       Снейп скривился. Как будто последнее слово нанесло ему личное оскорбление. Закатив глаза, он выжидающе смотрел на неё, тем самым говоря: «Выкладывай. Что у тебя там».       Гермиона, взяв коротенькую передышку, засунула в рот кусочек торта. Назад пути нет. Но начать лучше с чего-то…       — Тебе больше по душе преподавание или наука?       — Глупый вопрос.       — Нисколько. Одно тебя тяготит, другое — приносит удовольствие. Кем ты видишь себя через 10 лет?       — Я… — стушевался он. — Я не привык думать настолько вперёд, — он был честен. Привычка строить планы не задержалась у Снейпа в силу определённых обстоятельств.       — Попробуй представить промежуток, который можешь.       — Послезавтра. Не рассчитывай на большее, не хочу обзавестись мигренью, — он затолкал в рот внушительный кусок, показательно жуя.       — Что ты думаешь о Хогвартсе?       — Куча старого камня с пустоголовыми недоволшебниками внутри.       — Мне тоже дорого это место, — напряжённее протянула девушка.       — О чём ты думал, когда мы начали жить вместе?       — О том, что мне сорок, а я не обзавёлся плешью.       В другой раз Гермиона бы посмеялась.       — О чём бы ты думал — подойди к концу наши… наше проживание? — она чуть не оступилась, сказав «отношения».       — Долго продержалась, — коротко бросил он. Спрашивать подобное — так в лоб. Так по-гриффиндорски.       — Удобно плыть по течению, — с грустной улыбкой констатировала она, — что-то приходит, что-то уходит. Получается… в твоей лодке место только для капитана? — продолжая морскую метафору, довольно глупо вывернула Гермиона.       А он надеялся, что скрываться можно вечно. Он положил тему этого разговора в дальний ящик, запер, а ключ выкинул. Потому что боялся услышать… да что угодно. Но худшее было в приоритете, такой уж он человек. Когда Северус попросил Гермиону остаться, схватив за запястье… он дал слабину. Слишком долго он был один. Но вопреки расхожему мнению — он тоже человек. И ему тоже хотелось чего-то человеческого. Наивно, однако, в его ситуации было надеяться на «долго и счастливо».       Но себя не утаишь от того, кого любишь. А неведение не может продолжаться и продолжаться. Оно и так непозволительно затянулось на целый год.       Не мудрено понять, к чему вела Гермиона. Увидев что-то у другого, непременно захочешь это себе. А у Поттеров — счастливая семья, в которой будет пополнение, достаток и определённость. А что он? Семью он дать не сможет. Достатка с его именем было не добиться. Что касается определённости… он не мог до конца быть уверенным в том, что одним солнечным утром по его душу не придут из Аврората. Кто-то вовсе может захотеть отомстить. Разумеется, каждый знал, что Снейп крайне сильный и опасный, но у него была слабость, на знании которой можно было сыграть.       И вот, она сидит напротив. Ждёт, что же он скажет. Ответ был готов, с учётом особенностей, нажитых им за 40 лет, но Снейп не мог выдавить и слова.       Он хотел, чтобы она осталась. Но если именно так и произойдёт — она будет несчастна. Следовательно, он тоже. Его счастье напрямую зависело от её собственного. То, чего он так хотел, было возможно, когда он обезопасит её от себя, от проблем, которые его имя могло бы навлечь. И от незавидного, бесперспективного будущего.       Её формула, как не крути, была гармонична без него. А его как раз — наоборот.       За этот год он успел прикипеть к ней душой, пускай и не произошло ничего глобального, но каждый день приносил что-то неповторимое, доселе не происходившее в его жизни.       Чувствовать присутствие, которое расслабляло, просыпаться с пальцами, запутанными в кудрях, каждый Мерлинов день чистить мантию от несносных рыжих волос, а после ссор находить салфетку, на которой написано: «Количество любви, с которой был сделан этот сэндвич, урезано на четверть».       Острые углы его характера сглаживались, когда он брал её, уснувшую за столом, на руки, уносил в спальную и укрывал одеялом. Когда он читал ей «Сборник целебных трав. Свойства и применение». Когда заваривал чай, а она, улыбаясь, брала кружку, касаясь его кожи холодными пальцами.       И словно бы слова были лишними, а объяснения — ненужными.       А что если соврать? Притвориться, что ничего не слышал и уйти? И продолжить жить, как до сегодняшнего дня.       Жаль, что это не могло сработать.       Нельзя жалеть. Ни себя, ни её.       Нужно сказать. Жёстко, грубо, ядовито. Как умел. Опуская неуместные детали. Подать информацию так, чтобы она сама захотела сбежать от него. А то вдруг решит остаться всё от той же жалости. Ведь это так в её духе — жалеть всех сирых и убогих. Ей не место с таким, как он. И Снейп это понимал.       — Северус, — позвала она.       Он часто заморгал, снова возвращаясь к ней.       — Вопрос в другом. Можно ли вдвоём плыть в лодке, в которой только одно место, — он бездумно ковырял кусочек торта. — Я и не рассчитывал, что это выльется во что-то серьёзное, — добавив про себя: «Слишком уж это походит на сказку».       Гермиона сидела, как молнией поражённая. Совсем не это она ожидала услышать.       Северус отбросил вилку, вытер губы салфеткой и откинулся на спинку.       Нужно, чтобы у неё не было сомнений, что сказанное им — правда.       — Можешь передать мои поздравления миссис Поттер. Она сделала всё, чтобы привязать к себе этого идиота. Но как бы то ни было — совет, да любовь.       Чем больше Северус ухмылялся, тем больше Гермиона мрачнела.       — Не поверю, что ты настолько завидуешь.       — Было бы чему. Глупо радоваться отягощению своего существования. С другой стороны — это их неосмотрительность. Так и поделом.       — Что ещё тебе кажется камнем на шее?       — Ничего особенного. Я реалист, Гермиона. Поэтому позже я презентую тебе список причин, из-за которых не удастся рассмотреть перспективу наших долгосрочных отношений даже под лупой, — он наклонил голову в бок, прищурив глаза.       — То есть…       — Не хочу обидеть, но да. Каждый волен выбирать. Поэтому, если хочешь быть приобщённой к бессмысленным традициям и обычаям, быть окружённой кучей друзей и родственников, свадьбу, мужа, вязанку орущих детей, стёртые в ничто амбиции и стремления, и потерянное в этом адском котле «Я» — советую обратиться к Уизли. Там тебе не откаж…       Снейп замолк в тот же миг. По его лицу сползал торт.       До момента, когда ему удалось разлепить глаза, было подозрительно тихо. Назревала буря.       Он увидел её красную, стоящую на ногах и озирающуюся по сторонам. В поисках, чем бы запустить, как выяснилось позже.       Она начала швыряться пирожными, чередуя их с неразборчивым криком.       Северус был открытой, не препятствующей мишенью. Останавливать девушку было глупо.       — Бесчувственная скотина! — выдохлась она, после выпущенной очереди кондитерских изысков. Отпив чая, у неё открылось второе дыхание на следующий раунд.       — Прежде чем сказать, что ты чувствуешь и о чём думаешь, тебе необходимо вылить ведро помоев на меня и моих друзей?! Это до сих пор доставляет тебе удовольствие?! Или это твой персональный фетиш?! — наконец что-то информативное.       — Или ты чувствуешь себя уверенно и защищёно, унижая других, выставляя себя в лучшем свете?! — она тяжело уселась на стул.       — Неужели ты только сейчас осознал, что люди разные и ценности тоже?! Я знала, что ты не большинство, поэтому и захотела быть с тобой! — она часто дышала. Наворачивались слёзы.       — Я не клонила к тому, что хочу уйти от тебя, мне было интересно, твоё отношение к чертовому сексу! Просто я была уставшая, расстроенная и не знала, как подступиться!       В этот момент Северус не знал — куда себя деть.       — Со своими целями, амбициями, взглядом на жизнь и ЧЕРТОВСКИ ОТВРАТИТЕЛЬНЫМ ХАРАКТЕРОМ! — Гермиона выкрикнула каждое из последних слов. — Ты абсолютно точно не мечта домохозяйки. Скорее ночной кошмар. И если ты хочешь что-то сказать, но боишься, то просто скажи. Не нужно убиваться, страдать и, тем более, отталкивать меня! Мне казалось, что прожитых тобою страданий хватит ещё на пять жизней, но выходит нет, раз ты создаёшь подобное сам.       Она бросила тяжёлый взгляд на измазанную в креме физиономию зельевара.       — Я тоже не горю желанием заводить семью на сто человек, — поделилась она. — Мне нравится тихая, спокойная жизнь без детей. Я не готова к этому и не буду! И только попробуй сказать, что-то вроде: «Ты ещё молодая», — и я тебя ударю! Будешь вместо люмоса светить! А стыдно мне не будет!!!       — Я не собирался. Ты вольна выбирать. Кстати, — он привлёк её внимание. — Тем мы с тобой и отличаемся…       — Чем?       — Ты вольна сегодня выбрать одно. Завтра другое.       — Что ты имеешь в виду?       — Бесплодие, — он спокойно ответил и слизал крем с верхней губы.       Гермиону второй раз за день как холодной водой окатило.       — Только не нужно меня жалеть. Меня это нисколько не трогает. Я считаю это бонусом.       В глазах Гермионы стоял вопрос.       — В пожирательских кругах продолжение рода было чуть ли не главной задачей. От тебя нет пользы, если ты не можешь размножаться. Детей я не хотел никогда, да и сделал столько ужасных вещей, что никогда бы не позволил себе ребёнка. Чтобы не было лишних вопросов, я скрывал это ото всех. Ты первая, кто узнал. Только поэтому признание далось нелегко.       Грейнджер не знала, как реагировать. Но скоро взяла себя в руки и зашвырнула в него ещё одним пирожным.       — Не дождёшься жалости, скользкий тип, — Северус улыбнулся.       — А как ты узнал?       Они пересели на пол, кинув согревающее, опершись спиной о гарнитур и разговаривали, разговаривали, разговаривали…       Гермиона попутно призвала припрятанные пирожные, разлила чай. В целом, получилось уютно.       — Вообще-то, я рад за миссис Поттер, — прочистив горло, внезапно начал Северус.       — О-о-о, нет. Прибереги это до лучших времён. Это была ложь. Стратегически важная, но ложь. Она не беременна.       Вилка Северуса затормозила на полпути.       — Я приготовила ужин, чтобы отметить годовщину. А ты всё испортил, между прочим! — брови Северуса поползли наверх. — Надо было как-то выкручиваться, вот я и приплела Джинни.       — Я испортил?! Я же приготовил в лаборатории… — Гермиона удивлённо уставилась на мужчину. — Но уже всё испарил, так что неважно.       Оба сидели с виноватым видом, смотря перед собой.       — Отметили...       — Точно, — подтвердила она.       — И была ты, разумеется, у Поттеров.       — У Джинни. Мы подбирали туфли. Я решила остаться босиком.       Северус закатил глаза. Иначе быть и не могло.       — Я тоже. Хотела отметить. Даже купила подарок. Хотя, он не один и они все для общего пользования…       Он глянул в сторону шкафа. Новинок не наблюдалось.       Она оттянула ворот футболки, с грустью посмотрела вниз, Северус заглянул тоже.       Гермиона положила голову на его плечо и ткнула локтем в рёбра. Он фыркнул и приобнял свою ведьму.       — Единственное, о чём мы не поговорили. Тебе нравится секс? — вот так просто спросила она. После сегодняшних баталий этот вопрос показался таким лёгким.       — Да. А тебе?       — Не знаю. Для начала, ты большой и этот страх не даёт мне расслабиться, — Гермиона не догадывалась, что почесала самолюбие Снейпа за ушком.       — Те два раза тебе понравились?       — Да, хоть я и был сосредоточен на том, чтобы доставить тебе как можно меньше боли. Что было невозможно. Ты ведь отказалась пить обезболивающее.       — У всех так поначалу.. болезненно?       — Я думал, ты всё успела обсудить с Джиневрой. Я не могу говорить от лица женщин, в силу многих причин…       — Ясно. Но я всё равно рада, что мой первый раз был с тобой, — она повернула голову и поцеловала Северуса в щёку. — И второй тоже.       Гермиона немного подумала и задала ещё вопрос.       — А секс всегда получается приятным?       — Как и в любом деле — возьмём хоть зельеварение — чем лучше ты подготовишь ингредиенты, изучишь рецепт, тем лучше получится зелье. Следовательно, нужно изучить, что нравится партнёру, подготовить тело, чтобы результат получился впечатляющим.       — Ты часто хочешь заниматься сексом?       — Пока я не чувствую твоё желание, моё мирно спит. Хотя стоит признать - пошлые мысли порой пробегают.       — А я тебя возбуждаю? Северус? Се-ве-рус. А-у-у!       Она отсела, чтобы посмотреть, что явилось причиной заминки.       Заметив, что Снейп смотрит на неё, как удав на кролика, Гермиона немного отдалилась от волшебника.       — Не надо на меня так смотреть, — уверенно заявила колдунья. — Наша беседа не умаляет того, что ты — Северус Снейп, законченный засранец, и обижаться я буду пока не стану цвета знамени твоего факультета, несносный ты змей, а ещё!..       Увы, но самая интересная часть утонула в поцелуе. Северус специально не наложил очищающее, чтобы измазать её тем же кремом.