Ангел Истреблений

Рассветные лучи солнца окрасили самое охраняемое сооружение в столице в нежно-розовые тона — главный компьютер контролирует каждый чип в шее, каждую железку, что только можно поместить в тело, будь то электронный кошелёк или типичный пропуск на работу, ведь их так модно стало вживлять в ладонь своим сотрудникам. Норманд с самого утра практически глаз не сводил с устройства контроля. Сегодня он, а вместе с ним и другие заговорщики, планировали уничтожить главный компьютер. И это не простая мимолётная прихоть, план оговаривался годами, подводя реализацию задуманного на этот день. — Ты был прав, чипы содержат нанороботов и запускают их в мозг, изменяя поведение, — рядом с Нормандом появился ещё один альфа. Они оба переглянулись, встречаясь взглядами. В каждом читались эмоции абсолютной безысходности делимой с надеждами. — Джун, я нашёл своих… — сквозь зубы выговорил Норманд, специально не добавляя последнее слово. Просто не мог его произнести. Не хватало смелости, самообладания. Словно он совершил ошибку, признаться в которой было невыносимо. Будто он мог ещё что-то изменить, хоть время неумолимо ускользало. Джун смерил товарища недоумённым взглядом. В душе он почувствовал колкость обиды, ведь сам в жизни даже упоминания не получал о своих истинных, а связывать себя с другими ему не хотелось. Именно с этими мыслями он и пошёл в добровольцы к истребителям. — Когда? — На последнем дежурстве около Совэрта. Хотели пробраться в столицу, но я отвадил подальше. На Равнину сослал. Ещё не добрались наверно… — Кретин! Норманд отвёл взгляд в сторону, ведь в одном этом слове крылось куда больше смысла, нежели могло бы быть. Он понимал, что пошёл на явную смерть, покушаясь на главный компьютер. Существовала небольшая вероятность того, что у них не получится, но одно было известно абсолютно точно: не выживет никто. Взрыв должен получиться поистине эпическим! Затронет всю центральную часть столицы, захватив с собой добрую часть правящих диктаторов, но главное — компьютер. — Может, выживу… Тогда вернусь к ним. — Кретин! — повторил Джун, добавив в голос больше эмоций. — Если бы я встретил своих, даже тут, в столице — бросил бы всё сразу! А ты… Заложил свою часть? — Нет, я иду внутрь. — Тогда отдавай мне пропуск, материал, а сам вали! Я со своей справился, теперь могу заняться твоей. Норманд отшатнулся к стене, выслушав предложение товарища, но отвечать не спешил. Ему предлагали сбросить весь багаж и уйти. Проигнорировать то, к чему он готовился буквально половину своей жизни и уйти. Сможет ли он? — Что смотришь на меня? Весь центр повяжут буквально через час! Пока есть время — уматывай за границу! На Равнину! — Я не могу… — Ты как сам не свой, Норманд! Где твоя уверенность? Где цинизм? — Есть важная работа, которую тебе не выполнить за двоих, Джун. — Да что может быть важнее истинных? Хоть представляешь, что почувствует твой бета, узнав о твоей смерти? А как ему об этом омеге говорить? Ты настолько сволочь? Не спорю, подонок, но ты не можешь так поступить с теми, с кем у тебя Связь! Джуна разрывала эта вопиющая несправедливость, среди которой они жили, а вот Норманд смотрел на ситуацию словно в тумане. До этого он успокаивал себя мыслями «а вдруг повезёт», и только сейчас понял, что нет, не повезёт. Он просто таким способом пытался сбежать от мыслей о скорой кончине. В раздумьях прошло ещё десять минут, заговорщики уже двинулись в сторону устройства контроля, дабы попасть туда и начинить собственными нанороботами и взрывчаткой уже изнутри. Нужно было идти и Норманду, но он отчего-то медлил, словно ещё мог что-то изменить. А возможно ждал момента, когда изменить ничего уже не было бы возможности. — Прости, Норманд, — прозвучало глухое, прежде чем рассветную тишину заполнил скрежет электричества.

***

Дни смешались в один сплошной. Иногда я впадал в спячку, иногда Мерфи, но просыпались мы оба всё равно быстро. Если бы не Кроулл, который вечно маячил у нашего скромного жилища — я бы не знал, сколько времени прошло с тех самых пор, как все чипы континента вышли из строя. Мы не потеряли Норманда, вернее… я не знаю. Чувствую, что он жив, пытаюсь доказать это Мерфи, но он мне не верит. Выживших действительно оказалось очень мало, по пальцам пересчитать, да и те вернулись на Равнину, а нашего альфы всё нет. Даже какой-то бета, приходя к нам сказал, что возможно я из-за шока не могу прочувствовать и принять правду, и что в скором времени это пройдёт. Прошли первые сутки, вторые, на третьи я всё с той же уверенностью заявил, что Норманд жив, но из-за отсутствия новостей я и сам перестал воспринимать то, что ощущаю. Он где-то недалеко от столицы, но не двигается уже который день. Возможно он и правда… — Что сегодня скажешь? Живой? Мерфи интересуется настолько понурым голосом, что во мне нет сил переубеждать его в обратном. С-минуту я думаю над ответом, пока он ест. У меня же аппетита нет. С самого утра почему-то жутко тошнит. И не от еды или какой-то инфекции, я словно заболеваю от собственных мыслей. Что если мои чувства притупились? Тогда какой толк быть бетой? Если Норманд действительно мёртв, то никакого. Впервые в жизни я пожалел, что родился тем, кем являюсь. Будь я альфой — проблем было бы меньше. Да даже омегой, всё равно! Пусть бы другой бета разгребал все эти мысли, которые съедают сейчас меня. А я лишь находил бы в себе силы не верить и колебаться. — Живой. И если бы ответили так мне, я бы тут же засомневался. Сам себе не верю, что уж говорить про Мерфи. — Давай найдём! — звучит неожиданно. В глазах моего омеги я замечаю блеск, словно он сам удивлён этой мысли, но в следующую секунду уверенность с его лица не сходит. Я даже понемногу начинаю думать: почему бы и нет? — Сейчас за пределами Равнины настоящие побоища идут. Не лучше ли переждать? — аргумент заготовлен мной заранее, но произнёс я это скорее просто «для галочки». Это Мерфи не переубедит, но мне просто интересно, как он поступит дальше. Начнёт уговаривать меня, или как обычно согласится? Омега с несвойственным ему спокойствием обдумывает всё, опустошая свою тарелку, и я понимаю, что сейчас всё вовсе не так, как бывает обычно. Он нервничает, но пытается казаться хладнокровным. Хочет убедить меня, что, наконец, вырос? Вряд ли я это когда-то признаю. — Мы пойдём. Я отшатываюсь, словно не понимая, о чём он говорит. Шутит? — Ты чего это, Мерфи? — Ничего, Равэн! Надоело сидеть и чего-то ждать. Говоришь, он жив? Тогда давай найдём! Ты же можешь! Я не выдержу и дня больше среди заговорщиков. Хочу видеть его! Хочу знать, что жив! Увидеть собственными глазами. Разве можем мы оставаться тут, когда Он там? — не получив от меня никакого ответа, омега опускает глаза в пустую тарелку и тихо цедит: — Если ты против, я пойду сам. Всё равно отправишься за мной. А вот это уже бьёт не хуже гранаты, только вот не убивает по-настоящему. Мерфи серьёзен, и на этот раз его не устроит отказ. — Подумай хорошенько! — выплескиваю, хотя этому совету следует внимать, скорее, мне. — Если действительно серьёзен, то отправимся завтра утром. Двинем в сторону столицы, он там. Будь готов как к длительному подъёму наверх, так и к тому, что мы попросту до неё не доберёмся. По многим причинам, но ты ведь не глупый, всё понимаешь? Мерфи кивает, а я бы предпочёл, чтобы он натурально испугался быть убитым кем-то из армии. После теракта в Совэрте все солдаты были мигом мобилизованы. Противодействующие стороны пытаются забить друг друга словно скот, ничуть не разбираясь, кто есть кто. Чипы больше не работают, поэтому вояки даже толком знать не могут, кого они убивают, но всё равно продолжают это делать! Конечно, пройдёт время, и заговорщики возьмут верх, ведь их поддержат все смертники с юга, но победа достанется нам слишком высокой ценой. До конца дня Мерфи вёл себя странно. Всё время молчал, а наш контакт ограничивался лишь его постоянною липучестью ко мне. Да, он и в повседневности от меня не отходит, но сегодня это было похоже на странное прощание, что меня выводило из себя ещё больше! Но поспорить я не мог. Короткая беседа с Кроуллом закончилась простым «чёрт с вами», а вот Крис сделал весьма настойчивые попытки остановить нас. С трудом, но удалось убедить его, что это бесполезно. Засыпая, Мерфи что-то сопел мне на ухо. Пытался разобрать что, но так и не смог. Просыпаясь, будил меня он же. Прыть, с которой омега желает покончить с собой меня немало забавляет, но в своих-то мыслях я могу признать, что желаю того же. — Без лекарств можем и обойтись, ты же сам можешь лечить обоих. Пайка я набрал достаточно, должно хватить дней на пять. Верёвка, пара одеял… Равэн, ты в прострации? О чём думаешь? — Мерфи машет своей рукой около моих глаз, а я всё ещё застрял на первой его фразе. — А если я кони двину раньше тебя? Не смогу лечить. — Не притворяйся, будто не понимаешь, как я поступлю в таком случае. — Ладно. Я понял, никаких вопросов. Он прав. Мне ни в коем случае нельзя умирать. Что бы нас там не ждало, я должен довести его до Норманда. Пусть Мерфи и не верит, что он жив, я не могу знать, в какой именно ситуации находится наш альфа. Быть может, он сам на грани смерти, а мы можем спасти его? Всё ещё пытаюсь прочувствовать его, но не могу сказать, что он в порядке, если действительно живой. Покинули Равнину мы почти без приключений. Парочка дозорных на границе альф смерили нас теми взглядами, которыми смотрят на недоумков, прочитали нам морали о том, что сейчас выходить за пределы Равнины это самоубийство, но отпустили. Ещё бы они стали удерживать нас силой. На них и без того возложена защита довольно ощутимой части границы, которая опоясана длинным забором. Какое-то время мы идём своим ходом, но дойдя до тех самых железнодорожных путей, останавливаемся в надежде попасть на какой-то поезд. Хоть чипы полностью и утратили свой вес, движение не могли остановить по всему континенту. Особенно я надеюсь на один товарный поезд, который должен доставлять провизию в центр севера. Накануне о нём мне рассказал Рик, обозначив, что примерно в полдень он отходит обратно в Совэрт. Решили ждать. Если действительно сядем на него, до столицы сможем добраться за полтора дня, но потом нас всё равно ждёт долгий подъём в гору. Поезд действительно подошёл, мы даже смогли пробраться в один из вагонов практически без приключений, но проблема нас ждала в другом. Едва разместившись на одном довольно плотном деревянном ящике, я ощутил приближающуюся опасность в виде трёх альф. Не работавшие чипы в шее у каждого я чувствую и отсюда. — Мерфи, нож достань. Держи за спиной. Притворяйся. Последнее слово я выговариваю почти довольно, но страх за судьбу омеги всё равно колет меня даже несмотря на то, что я знаю, на что он способен. Альфы приближаются к нам, не чувствуя опасности, а вот я прикидываю в уме, враги они или нет. После встречи с Нормандом я и точно предположить не могу, ведь железка в шее вовсе не означает, что они действительно вояки армии, а не просто оппозиционеры под прикрытием. Беру в руку баллистический нож, который всё хотел опробовать, но возможности не представлялось. — …ты просто… — альфа не договаривает, потому что входит в вагон первым, а мой нож проводит первую полосу на его шее. Я стараюсь сделать удар не слишком глубоким, в надежде, что они не окажутся врагами. Но нет — моя жертва выворачивается в сторону, одарив ненавидящим взглядом. Так смотрят на смертников. Я не ошибся, вояки армии. Едва осознав это, рука крепко сжимает его волосы, а лезвие входит в шею, на этот раз с куда большим усилием. Остальные двое окидывают меня взглядом ненависти, хватая под руки. Я и не против особо, потому что один из них замечает в тени Мерфи, медленно приближаясь к нему, теряя интерес ко мне. — Гляди-ка, тут омежка у нас в паре с бетой, — обращается один альфа ко второму, протягивая похотливые конечности к моему ангелу. Солдатам в армии только секса не хватает. И даже вид почти трупа под ногами ничуть не смущает их. Будто бы это они омеги, и при виде Мерфи текут. Улыбаюсь своим мыслям, делая вид испугавшегося, а вот нежное создание в углу внутри вовсе не кажется нежным. Сжимает свой собственный нож, а ладонь даже не потеет, пока вояка подходит к нему вплотную, думая о том, что омеги попросту не умеют сопротивляться. Не на того напал. — Да погоди ты, ему помощь нужна. Тот альфа, что всё ещё держит меня, нагибается к скручивающемуся раненому на грязном полу поезда. Стоило им отвлечься на несчастного, как Мерфи расправляется со смельчаком, решившим бесцеремонно побродить руками у него по спине. Это стало последним его действием, ведь со времён прошлого нападения на «город мечты» мы стали пропитывать наши лезвия ядом. — Ах вы… — единственный невредимый альфа отпускает меня, выставляя против Мерфи своё оружие, я же — собственный нож. Повезло, что рукоять под давлением газа может выпустить лезвие не хуже, чем любая пуля из пистолета. Спустя полминуты на пол укладывается «отдохнуть» и третий альфа, пока мы с Мерфи неотрывно следим за умирающими. — Могли изнасиловать, — будничным тоном произносит мой омега, подходя ко мне. Но смелым он только хочет казаться. Я-то знаю, что этого он боится больше самой смерти. — А могли бы сидеть тихо и выжить себе. — Ты убил двоих. — Знаю. Лезвие даже доставать не хочу… Нет желания отмывать руки от чужих кишок. Баллистический нож оказался весьма одноразовым, но сыграл свою роль просто превосходно, продырявив спину альфы практически насквозь. Остальное время в пути прошло в полнейшем спокойствии. Мы перешли в другой вагон, потому как вид свежих трупов никак не навевал спокойствия. Поспали по очереди, а к вечеру следующего дня решили сойти, так как далее держать путь на поезде Совэрта было безрассудно. Не то чтобы у нас было большое желание взбираться в гору ночью, но выбора действительно не было. Под мысленный скулёж моего омеги мы встретили рассвет, и только сейчас меня осенило то, что он в обморок готов упасть, но не скажет мне, что устал. — Мерфи, — останавливаю его, крепко схватив за плечо. Вот теперь желание понести его у меня выражено куда ярче, чем раньше. — Остановимся тут. Омега словно хочет возразить мне, но сил на это у него попросту нет. Кивает и безвольно плетётся за мной в сторону небольших домов, которые я ощущаю неподалёку. — Почему не говоришь, что устал? Хочешь измотать себя до смерти? Тогда какой смысл в этой вылазке? Укладываю его на кушетку первого попавшегося дома. Видимо жилище принадлежало врачу, об этом говорят всякие колбы и лекарства. Селение выглядит недавно покинутым, что нам на руку. — Ты же мой бета, — тянет страдальческим голосом, натягивая на губы улыбку. А мне от такого уровня доверия ничуть не становится хорошо. Ведь я не сразу заметил, как он делает над собой усилие, преодолевая этот путь. Омеги устают куда быстрее бет, они совершенно невыносливы! А Мерфи слишком уж сильно доверяет мне себя, точно зная, что раз я считаю, что он может идти — он не устал. Ну и дурак же я! Извожу его до такого состояния, и ради чего? Выбравшись на улицу, я обвязываю вокруг нашего временного дома тонкую верёвку на манер забора. Это будет что-то вроде маленького барьера защиты в случае того, если кто-то подойдёт к жилищу слишком близко. Чем-то похожим опоясана вся граница Равнины, но там, уверен, технологии получше. У меня же остаётся лишь небольшой пульт, на экране которого должен появиться сигнал, реши кто-то наш барьер переступить. Норманд где-то совсем рядом, я его действительно чувствую. Сам бы дошёл до него за полдня, но в этом не будет никакого смысла, оставь я омегу. Вернувшись в дом, я обнаруживаю Мерфи, поедающим запасы нашего пайка. Он ещё и голоден был, что я тоже не смог заметить. Стыдно быть таким бетой, как я. Мой виноватый взгляд видимо говорит сам за себя, потому как омега, жуя, выдаёт: — Не накручивай себя, что не заметил, я и сам думаю только о Нём. Рука как-то сама собой тянется прикрыть глаза, а тело желает ощутить тепло своего истинного. — Мерфи… — Да, любимый, я с тобой, — он притягивает меня ближе к себе, а сам взбирается на меня, отложив остатки галет в сторону. Взгляд остаётся голодным, но не потому, что он поел недостаточно. — Что ты делаешь? — Побуждаю тебя к кое-чему интересному, — последнее слово омега выдыхает мне в губы, после чего целует, ничуть не стесняясь хозяйничать своим языком у меня во рту. Хоть я и отвечаю на поцелуй, продолжать явно не планирую. Даже несмотря на то, что по всему телу проходит вибрация покалывания. — Мерфи, ты же устал… Не нужно, — прошу, выставляя руку перед собой. На что я этим жестом надеюсь только, если его блаженно довольное лицо стоит прямо перед моими глазами? Омега, но выпускает свой запах, чем доводит меня до… встаёт даже без феромона. Просто от мысли о сексе с ним. До чего я докатился? — Равэн передумает через три, две, одну… — Да чёрт с тобой! — накрываю его демонстративную улыбку своими губами, не забыв прикусить, чтоб неповадно было меня возбуждать. Вместе с этим выпускаю как обычно небольшую порцию феромона, заставляя омегу немного откинуться, подставляя уже шею для поцелуев, но я всё равно продолжаю его держать, хоть это и неудобно. Вдоволь нацеловавшись, я перекладываю его на кушетку, оценивая развратно-взволнованный вид. Шикарен, слов нет. Выпустив следующую порцию своего запаха, я заставляю его мелко подрагивать, желая моих прикосновений. Ещё не успел от одежды избавить, а омега уже стонет, показывая мне, как же ему всё нравится. — М… Равэн? — окликается он, заметив, как я в привычной манере засматриваюсь на него, замерев на месте. — Что, нравится? — Молчал бы уже… Развратный омежка. Сминаю его одежду вверх, стягивая кое-как, лишь бы он не особо поднимался, ведь сил по-прежнему нет. — И всё только для тебя одного, представляешь? Распущенный, но такой милый и единственный мой. Завтра нас могут убить. Каждый день могли, но сейчас ситуация как никогда опасна. Или мы найдём альфу, но больше уже никогда его не отпустим. «Только для меня одного»? Вот уж тогда будет не только для одного, но я буду только рад. Хоть сейчас главным себя почувствовать могу только я, всё равно желаю, чтобы нас было трое. Больше феромона, больше чувств, больше рук… на мне и на нём — тяжело выдыхающем при каждом толчке внутрь. Набирать слишком много воздуха в себя он просто боится, лишь бы не вытеснить того ощущения меня внутри. До чего же ты забавен, Мерфи. — Там есть кровать, — указываю в сторону небольшого прохода в дальнюю комнату, но омега не реагирует. Кажется, он… отключился. Такого ещё не было! Вырубился от секса, едва кончив.