All you need is kill

      — Не подходи ко мне! — кричу я, выставив перед собой кухонный нож. Мой муж медленно тянет ко мне окровавленную руку. Он уже забрызгал кровью настенную плитку «Terrano» и напольную плитку «Dolorian». За этими плитками месяц мучительных скитаний по строительным магазинам.       — Котёнок, пожалуйста, успокойся, — говорит он.       Я взмахиваю ножом, снова брызжет кровь. Она капает на мои лицо и кофту, на его белую рубашку; обрызгивает кухонный гарнитур, над сборкой которого мы так долго ломали голову. Мною уничтожается все, что мы вместе нажили. Может быть, я уничтожу и его, но не раньше, чем он признается в содеянном.       — Кто ты такой? — спрашиваю я.       Он глупо улыбается. Он говорит:       — Я твой муж. И я люблю тебя… Котёнок, отдай нож.       — Любил когда-то и пошёл на подлость ради этой любви. Что ты делал в те дни, которые помнишь только ты?       Мы молчим. Муж берёт кухонное полотенце и прижимает к окровавленной руке. Он уже не тянется ко мне своими грязными лапами — боится схватить новый порез.       — Я разговаривала с Ленкой Бутиковой, она мне кое-что рассказала.       Он изображает непонимание.       — В твоей власти было всё, — говорю я. — хорошо повеселился?       — Не понимаю, о чём ты.       — Всё ты прекрасно понимаешь! В школе ты был другим…

***

      Автобус отъехал от моей остановки в 7:20. Плыли в сторону остановка, тротуар, пятиэтажные хрущёвки. К автобусу со всех ног бежал паренёк в толсовке, но водителю неохота было его ждать. Редко этот бегущий паренёк, Колька Петров, успевал на автобус в 7:20. И опаздывал на первый урок, за что всегда получал нагоняй от Марьи Алексевны. Пока автобус трясся и громыхал, проезжая по ямам на асфальте, я достала скетчбук и, используя всю возможную концентрацию и твёрдость руки, рисовала, как голый по пояс Учиха Саске целует Кагеяму Тобио.       Первым уроком у нас была алгебра. Мы уже собрались перед кабинетом; одноклассники опирались об обшарпанные зелёные стены. Точнее, цвета симбаси — зеленовато-голубого.       Симбаси — любимый цвет гейш... Хотя ни одна гейша не пришла бы в восторг, увидев эти стены.       Ленка сидела на подоконнике, скрестив ноги. Она что-то листала в своём телефоне; наверное, опять подбирала маникюр в инстаграме; время от времени она поправляла свою мини-юбку.       Я подкралась к Ленке и ущипнула её за ляжку. Она вздрогнула и посмотрела на меня сердито, но, узнав меня, заулыбалась.       — Ну ты и задница! Погоди ещё.       — С днём рождения, Лена! — воскликнула я торжественно и протянула ей розовый пакетик, самый красивый, что нашла дома.       Она отложила телефон и посмотрела внутрь. Кончики её длинных, ухоженных волос опустились в пакетик.       Она блондинка.       Цвет её волос был такой же, как у фигурки Мисы из «Тетради Смерти», что сейчас в подарочном пакете. Золотистый блонд — королевский цвет, ассоциируется с короной. В аниме такие персонажи зачастую являются королями и королевами. Как в прямом, так и в переносном смысле — когда речь идёт не о замке, а о школе, например.       — Желаю тебе мильён подписчиков в твоём бьюти-блоге! — продолжила я поздравление, — Но только после того, как сдашь ГИА.       Ленка растрогалась.       — Ну Насть, не стоило... Спасибо! Очень красивая фигурка… Мики?       — Мисы!       — Ну да.       — Она отложила подарок, обняла меня и поцеловала в щёку; в нос ударил цветочный запах духов. Одноклассницы зашептали. Кто-то глупо пошутил, и парни заржали.       — Кстати, о ГИА, — сказала Ленка, заискивающе улыбаясь. — Ты сделала физику?       — Так-так, — цокнула я, — кто-то, по рекомендации Марьи Алексевны, записался в дворники. Да ещё и в свой день рождения…       — Ах вот как ты разговариваешь со старшими?! — Ленка подбоченилась, посмотрев на меня сверху вниз — рост позволял.       — Да, вот так! — посмотрела я на неё с вызовом, а потом махнула рукой. — Что угодно для тебя. Да дам я списать.       — Ты лучшая, — сказала она, и мы ещё раз обнялись.       Кто-то из парней начал кривляться, изображая наши с Ленкой нежности. Остальные парни подхватили веселье клоуна и тупо заржали, но перестали, когда над толпой появилась рыжая голова. Пришёл Артём Волков — гроза школы. Для меня — Тёма. Мой Волчонок.       Он подошёл к нам и, наклонившись, обнял меня; запахло дезодорантом и гелем для душа. Какой же он высокий! Всё никак не могу к этому привыкнуть. Затем он обнял Ленку и взял за плечи:       — С днём рождения, Ленка! Счастья тебе, здоровья… и чтоб за задницу не щипали.       Оба посмотрели на меня, вспоминая один случай... Тоже мне, нельзя лучшую подругу за задницу ущипнуть!       — Спасибо, — робко произнесла Ленка и покраснела под любопытными взглядами одноклассников.       Если она и могла перед кем-то потерять свою уверенность, так только перед моим Тёмой.       — Что там, кстати? Алгебра? — спросил он.       Тёма отпил воды из бутылочки, которая всегда была при нём. Он спросил у меня:       — Коть, дашь списать?       — Конечно, Волчонок.       Многих в классе бесили наши телячьи нежности, но никто нам ничего не говорил. Да и разве скажешь что-то, когда рядом мой личный страж со спортивным разрядом по кик-боксу?       Прозвучал звонок. Пришла учительница и открыла кабинет. Я незаметно сунула свою тетрадь Тёме — на уроке спишет.       Я сидела вместе с Тёмой на последней парте; Ленка за соседней.       Учительница монотонно объясняла предмет, тикали настенные часы. Иногда слышались тихие глупые смешки, когда учительница произносила волшебное слово: «многочлен».       Ленка лазала в телефоне. Тёма списывал несделанную домашку. Почти все занимались чем-то не тем. Я одна из немногих в классе внимательно слушала учительницу… а потом жалела об этом. Круто, конечно, когда можешь решить всё самостоятельно, но есть что-то романтическое в том, чтобы сдавать предметы, не имея знаний. Я не относилась к романтикам — научили меня так.       Стук в дверь. Вошёл опоздавший Колька. Алексевна у него спросила:       — Какую в этот раз историю сочинишь?       — Автобус сломался? — попробовал угадать Колька.       Послышалась пара смешков. Чем-то это напоминало серии «Ералаша».       — Садись, — смилостивилась преподаватель, — но пропуск я уже отметила. И сними капюшон!       Он снял капюшон.       Его волосы цвета сгнившей соломы, разбросанной по школьной аллее, принято было называть русыми. Их немытая сальность давала оригинальный оттенок. В аниме такие персонажи... не могу припомнить аниме с такими персонажами, по крайней мере, главенствующими.       Он сел впереди и вырвал листок из какой-то тетради — опять забыл тетрадь по алгебре.       Я любила осень и опавшие листья, но только если листья красивые и яркие, а не полусгнившие и свалявшиеся. Полусгнившие нам и пришлось убирать.       Привет, чёртов субботник!       «Привет, школолохи» — ответил чёртов субботник.       Пришкольная территория у нас огромная, мы разделились на группы. Со мной были Тёма, Ленка и Колька; его пристроила к нам учительница. Мы бы вообще прогуляли этот субботник, но классуха поймала нас у выхода.       — Субботник? После уроков? Серьёзно? — жаловался Тёма и злобно пинал листья.       — Что поделать, — сказала я, — со Скороходовой лучше не ссориться.       — Ага, вон как смотрит, — добавила Ленка, — прям гестапо.       Тёма смотрел на классуху, не отводя взгляда, классуха смотрела в ответ. Это была битва характеров, но Тёма проиграл — он отвернулся и взял грабли в руки.       Мы сгребали в кучу листья, вперемешку с пивными банками, бычками, обёртками и прочей дрянью. Часть мусора принадлежала нам, но это ни на долю не уменьшало нашего праведного гнева.       — Ну и мерзость! И это в мой-то день рождения! — ныла Ленка.       Скороходова наворачивала круги по территории школы, чтобы никто не сачковал. А сачковали все, особенно когда она скрывалась за зданием школы. Как только она пропадала из виду, мы тут же бросали грабли и мешки с мусором. Ленка делала селфи и писала посты о своей тяжкой участи. Тёма пил воду из бутылки.       — Слушай, Артём, — обратился Колька, — зачем ты воду всё время с собой носишь?       — Чтобы засунуть тебе в зад, — ответил Тёма.       Колька неуверенно улыбнулся.       — Я могу тебе целую лекцию прочитать о пользе воды, — сказал Тёма, — но не буду. Не справочное бюро.       — Да понял я, понял.       Скороходова куда-то делась. Все почувствовали свободу от гнёта.       — Уберись тут пока, — зевая, сказал Тёма Кольке и кивнул на одиноко валявшийся презерватив, бывший в употреблении.       — Фу, мерзость! — сказала Ленка и сфотографировала презерватив.       — А ты? — спросил Колька у Тёмы.       — А мы, — с акцентом на «мы» сказал Тёма и обхватил меня за талию, — прогуляемся пока.       Колька недовольно посмотрел на нас.       — Ну, чё так смотришь? — с издёвкой спросил Тёма. — Давай, давай, работай граблями, будь хорошим мальчиком. Ты же не хочешь подвести нашу любимую Марью Алексевну Скороходову?       Колька буркнул что-то неприличное себе под нос. Тёма, в отличие от меня, хорошо расслышал, и дал Кольке звонкую пощёчину. Колька бросил грабли и уставился на Тёму исподлобья, снизу вверх.       — Ну-ка, повтори, — прошипел Тёма.       Уши у Кольки покраснели, он явно хотел что-то сказать, но побоялся и промолчал.       — Тёма, успокойся, — вмешалась я и положила руку ему на плечо.       Иногда Тёму заносит, и он бывает жестоким.       — Да я спокоен, — пробурчал он. Небрежно посмотрел на Кольку и отвернулся; обнял меня за плечи и увёл за угол школы.       Мы с Тёмой спрятались в подсобном помещении, где хранится уборочный инвентарь. Я потянула руку, чтобы прикрыть дверь, но Тёма меня остановил.       — Захлопнешь дверь — и нам не выбраться. Только снаружи ручка есть.       — Да ладно?       — Угу.       Забились в угол и начали целоваться. Я гладила его ершистые волосы.       Он рыжий.       Цвет его волос был таким же, как шерсть у кота Витьки, сторожившего служебный вход в школьную столовку. Рыжий цвет — огненный цвет, ассоциируется с неукротимым пламенем. В аниме такие персонажи зачастую выступают в роли бунтарей. Чем мне нравился Тёма, так это тем, что он вызывал во мне невероятные всплески адреналина. Заставлял тело покрываться мурашками. Руки и ноги в его присутствии становились легче, неощутимее, словно из них выкачивали всю кровь.       Нам показалось, кто-то прошёл мимо, и это спугнуло нас, слегка охладило; мы разговорились.       — Не остались бы вещи в классе, давно свалил бы, — сказал он.       — А потом Скороходова влепит тебе двояк по алгебре.       — Вообще-то, она не имеет права, — задумчиво сказал он.       — Ну, не имеет, — сказала я, — зато потом завалит. Тебе ещё с ней учиться и учиться. Уж она-то повнимательнее к тебе станет.       Тёма открыл рот, но не нашёл чего сказать и решил заткнуть меня поцелуем. Я отсранилась и продолжила:       — Ты ведь хочешь перейти со мной в десятый класс? Или лучше уйдёшь из девятого с       Колькой и будешь совать ему свою бутылку в зад?       Тёма не смог сдержать смешок.       — Ладно, ладно, я тебя понял.       Мы снова поцеловались, он водил руками по моим бёдрам; его пальцы соскользнули туда, куда не следовало соскальзывать. Всё тело покрылось мурашками, я вздрогнула.       — Эй, смотри за руками!       — Прости…       Мы расцепили объятья, помолчали. Но я снова его чмокнула, чтобы не было похоже, будто я обиделась.       — Да ладно? Завтра ещё субботник? Да они там совсем охуели? — негодовал Тёма.       Я ткнула его локтем вбок, чтобы он не выражался так громко. Хотя меня это известие тоже не обрадовало.       Мы с Тёмой и Ленкой шли к остановке. Чуть поодаль от нас шёл Колька, делая вид, что его нет — Всем нам нужно было на одну остановку.       — Послезавтра у них что-то типа проверки, — сказала Ленка.       — Да срал я на эту проверку! — вспыхнул Тёма и получил ещё один тычок в бок от меня, но продолжил: — Беспредел какой-то. Им это нужно — они пускай и убирают!       — Ну, что поделать. — сказала я, — От Скороходовой не сбежишь.       — Может, заболеем? — предложила Ленка.       — Не, мне родители ни за что не поверят, — вздохнула я, — они прямо сидят и смотрят, как я градусник подмышкой держу.       Все понурили головы.       — Да ладно, хватит грустить! — оживилась Ленка, — У меня день рождения, не забыли? Завтра вечером зависнем, как раз пятница.       — Найс, — чуть-чуть повеселел Тёма.       Мы попрощались с Ленкой, а Тёма вдруг решил проводить меня до самого дома.       — Коть, — неуверенно обратился он, — там, в подсобке, я…       — Да ничего.       — Я правда не извращенец какой. Не подумай. Но тебе… тебе ведь понравилось?       Я почувствовала, что краснею.       — Мы уже год встречаемся, — сказал он, — может…       — Нам же ещё нет восемнадцати, — сказала я первое, что пришло на ум.       Он усмехнулся.       — Но пиво мы всё равно пьём.       Снова адреналин. Снова мурашки по коже. Я не задумывалась о том, что у нас может быть секс. Я не нашла что ответить — это было слишком неожиданно. Не то, чтобы я была против, да и папины неловкие разговоры о том, что секс до свадьбы это плохо, на меня не действовали…       — Ну-ну, не пугайся ты так, — сказал он, погладив меня по волосам. — Я тебя не тороплю. Ответишь, когда тебе будет удобно.       Я чмокнула его на прощанье.