***
Я долго не могла уснуть, всё думая о Тёме. А проснувшись, поняла — звучит пятый по счёту будильник. — Блять! Будильник — Песня из Yuri on ice — звучала из под подушки приглушённо, скорее убаюкивая, чем пробуждая. Я не заметила, как сонная положила телефон под подушку. — Блять! Я вскочила. Вот он — ещё один всплеск адреналина. В этот раз на автобус бежать пришлось мне, а не Кольке. Я не сильно-то торопилась, зная, что водитель не останавливается. Но автобус не двигался с места. Я увидела Кольку — спасителя моего утра. Он стоял одной ногой на бордюре, другой — на подножке автобуса, чтобы водитель не закрывал двери. Водитель высунулся из кабины и начал кричать на Кольку, но тот не двигался с места. Мой герой! Я вбежала в автобус. — Спасибо. — Всегда пожалуйста, — ответил Колька. Мне стало слегка совестно, ведь я для него ни разу дверь не придерживала. Что-то было в Кольке не так... Он помыл голову! Вместо грязных сосулек, на голове у него была приличная причёска с зачёсом набок. Я села и открыла скетчбук. Колька сел рядом. — Симпатичные ребята, — сказал он, кивая на вчерашний мой рисунок Саске и Кагеямы. Я покраснела и перелистнула страницу, скрывая позорный яой. — Нет, правда, интересное сочетание, — добавил он. — Спасибо… — Двум крутым и мрачным парням давно стоило забить на своих орущих сёнен-протагонистов и уделить внимание друг другу. Все яойщицы рисуют Саске с Наруто, а Кагеяму с Хинатой, но ты нарисовала интереснее. — Я не яойщица! Колька усмехнулся. — Ладно, прости. Мы проехали ещё минуту в молчании. — Не думала, что ты интересуешься аниме. Он подмигнул. — Никому не говори. Оставшийся путь мы проговорили о малоизвестных аниме-тайтлах. Я раньше не общалась с Колькой, но теперь узнала его получше, и он мне даже понравился. Он не плевался как Тёма при виде моего творчества… и тем более не обзывал аниме бурятскими мультиками.***
— И каким же образом я навёл тебя на мысль? — интересуется муж. Рука под окровавленным полотенцем шевелится. Похоже, он чувствует, как немеют пальцы. Двигает ими, чтобы прочувствовать, как из его грязных рук выходит жизнь. — Там, в автобусе, ты сказал, что твоя любимая манга All you need is kill. В этой манге герой переживает один и тот же день сотни раз. Лицо мужа непроницаемо. Он говорит: — Не неси чепухи. И убери нож.***
— Успокойся, мачо-мучачо, — сказала я, упираясь ладонью в Тёмин лоб и отстраняя его. Сегодня Тёма был странный. Сильно потел, чаще распускал руки, чтобы ухватить меня за задницу — даже сейчас, на перемене, когда все пялятся на нас. — Извини, — сказал он. Вытер пот со лба и отпил из бутылки. — С тобой всё в порядке? — спросила я. Он наклонился к моему уху и горячим шёпотом объяснил, что да, в порядке, и что хочет меня. Я выпучила глаза. Они стали такими круглыми, словно их мне для этой сцены нарисовал мангака. Прозвенел спасительный звонок на урок. И весь урок у меня, чёрт побери, были такие глаза! — потому что озабоченный Тёма сидел рядом и щупал меня под партой! Одноклассники еле сдерживались, чтобы не заржать. Я вскинула руку. — Простите, — обратилась я к учительнице, при этом дёргаясь под партой, чтобы спастись от шаловливых ручонок, — можно мне в медсестре? Я была на хорошем счету у учителей, и мне разрешили. Тёма попросился тоже, но учительница только пригрозила ему пальцем. Я вылетела из класса пулей. Вслед меня догоняли возмущения Тёмы к учительнице. Он говорил что-то про дискриминацию по половому признаку под всеобщий смех парней-дебилов. В медпункте я наврала, что у меня кружится голова, и мне дали там полежать. Я просто струсила. Мне был приятен Тёма, но меня испугали его домогательства. Наверняка он заваливал меня сообщениями «В контакте», но мой телефон, слава богу, разрядился. Прозвенел звонок, и рабов повели на субботник под грозным взором Скороходовой. Я пролежала ещё минут десять и посмотрела в окно — рабы убирали территорию. И всё же надо было увидеться с Тёмой. Прятаться до самого выпускного не выйдет. — Какого хуя! — прокричала я так, что вся школа могла услышать. Я застукала их с поличным. Моя лучшая подруга стояла в рваных колготках и с юбкой, поднятой по самый живот. А мой парень стоял с опущенными штанами, с красной висюлькой. Точнее висюлькой цвета синономэ — цвет варёного рака. Синономэ ассоциируется с утренней зарёй… зарёй моей новой жизни без предателей! Только дура не поймёт, что происходило секунды назад в этой подсобке. И Тёма, и Ленка не могли найти слов. Стояли как два пристыженных щенка. И немудрено! — Коть, я… — начал было Артём. — Не смей называть меня так! — прошипела я. Примчался Колька. Момент шока прошёл, и Артём наконец-то додумался натянуть джинсы. Ленка судорожно дёрнула юбку вниз. — Простите, — сказал Колька ехидно. — Просто хотел проверить: в порядке ли Настя. — А ты заткнись! — зарычал Артём. Он смотрел на Кольку так, что мне стало страшно. — Сам заткнись, — неожиданно смело ответил Колька, — ты облажался, и ты это знаешь. Артём сжал кулаки и пошёл на Кольку, отпихивая меня в сторону. — Артём, не надо… — неуверенно сказала я, боясь до него дотронуться. И он меня не послушал. Он ударил Кольку. И не попал. Ещё удар. Мимо. Артём разозлился не на шутку. Почему-то все его удары летели мимо Кольки. Тот подныривал под резкие, почти невидимые для моего глаза удары Артёма, словно знал, куда полетят кулаки. Вокруг уже собралась толпа. Скороходова бегала вокруг и кричала, чтобы их разняли. Но никто не решался подойти к Артёму — все слишком его боялись. А Колька, улыбаясь, всё уходил от ударов. Артём со злобой замолотил по воздуху, как вертолёт. Когда Скороходова самолично пошла разнимать драку, увесистый кулак упал ей на нос, и она рухнула на землю. Все замерли в шоке — Артём только что вырубил классного руководителя. Стало тихо. — Твой бьюти-блог — говно. — сказала я Ленке.***
— Ты был как сраный Джеки Чан, — говорю я, — И ни в чём не был виноват. И как всё удачно сложилось! Лицо мужа бледное, как презерватив, который валялся у школы. Кровь течёт по гарнитуру на плитку. Муж стоит в тёмно-красной луже. — До сих пор не понимаю, к чему ты клонишь, — говорит он. — Ты не мог так сильно поменяться в один день!***
— Позволь я тебя провожу, — послышался голос Кольки. Он прозвучал будто сквозь толщу воды. Всё было как в тумане. Я шла до остановки с красными глазами и сопливым носом. Не стала дожидаться Артёма. Тот надолго застрял в кабинете директора. Даже инспектор по делам несовершеннолетних приехал. Может быть, Артёма посадят… кто знает? Ну и пошёл он, тем лучше! Ленку я тоже не видела. Она избегала разговора со мной, а затем и вовсе сбежала. — Провожу. На всякий случай, — сказал Колька, догоняя. Я пожала плечами: «ладно, провожай». — Прости, что так вышло, — сказал Колька. — Ты не виноват. Это Артём мудак. Вместо того, чтобы оправдать себя хоть как-то, он полез в драку. Что за урод? И как я только не замечала в нём всё это дерьмо?***
— Всё было так идеально, — говорю я, — мой парень трахнул мою лучшую подругу, а ты меня утешил. Муж едва держится на ногах. Кровь растекается по швам напольной плитки по всей кухне. Он опускается на корточки, из окровавленного полотенца выпадает телефон. На экране номер полиции с кодом города, текущее время разговора: 8:34… 8:35… 8:36… Я беру телефон и швыряю его со всей силы о пол. Экран треснул и погас. Теперь никто нас не подслушивает. Я подношу нож к горлу ослабевшего мужа. — Умно, — говорю я. Я надавливаю лезвием; на его горле проступают капельки крови. Он болезненно жмурится. — Теперь, когда нас не подслушивают, — говорю я, — ты можешь рассказать всю правду. Я должна знать! — Котёнок… — слабо говорит он. — Ленка рассказала мне, что в тот день ты посоветовал ей поискать Артёма. Она нашла его в подсобке, но дверь захлопнулась за ними. Это ты их закрыл, верно? — Может, я ещё и хуй Артёмкин достал, чтобы они трахнулись? — усмехается муж. Раздаётся дверной звонок. — Может, и достал, — я показываю пожелтевшую от времени упаковку возбудителя. — Ты носишь это как трофей, больной ублюдок. Ты подмешал это в воду Артёма, так? В дверь долбят. Громкий бас кричит из подъезда, требует, чтобы открыли. Муж молчит, его глаза слипаются. Нет, так просто ты не отделаешься! Я трясу его. Он приоткрывает глаза. — All you need is kill, — шепчу ему на ухо. — Ты попал во временную петлю. Ты всё спланировал, переживая один день тысячи раз. Жужжит циркулярная пила, визжит разрезаемая металлическая дверь. — Ты не мог так разительно измениться в один день! Муж теряет сознание. Я бросаю кровавый нож. Трясу его, бью пощёчинами. Входная дверь с грохотом слетает с петель. Да, забавная картина ждёт полицейских. Не думаю, что они всё правильно поймут.