I follow you to the abyss...

— А я говорю, что хочу винограда, — дует свои губки Бэкхён, поглаживая пока еще свой плоский живот. — И мне всё равно, где ты его откопаешь в два ночи. Я его хочу. Чанель сонными глазами смотрит на своего омегу и вздыхает. — Любимый, два ночи, какой виноград? — он пытается обнять мужа, но тот капризно сжимает губы и отворачивается. — Ну-у, Бэки… Бэкхен с заплаканными глазами поворачивается к своему альфе; мило дует свои губки. Пак Чанель сдается. Он крепко обнимает своего зареванного омежку и идет одеваться. В два часа поход за виноградом — круто! — Черный виноград, — поправляет себя Бэк. — Это все для твоего будущего сына, мистер Пак! Когда Чанель возвращается домой, то обнаруживает уже спящего мужа. Тот спит, как звездочка, и посапывает во сне. Пак нежно целует своего мужа в лоб и ложится рядом с ним, крепко обнимая своего вкусного и крепко любимого омегу. На утро он не обнаруживает Бэкхена рядом с собой. Альфа сладко потягивается и идет на аромат свежеиспеченных блинчиков. На кухне он обнаруживает своего мужа, который готовит завтрак и подпевает песне, двигая в такт песне своим телом. — Ты проснулся, сладкий? — спрашивает Бэкхён, даже не поворачивая голову. — Я тебе вкусненькое приготовил. Чанель обнимает со спины старшего, вдыхает его аромат. — Я рассчитывал на другое, — проворные пальцы пробирают к омеге под футболку, лаская спину. — Детка, ты так и не съел виноград. Омега нежится от прикосновений своего любимого, а потом резко поворачивается и целует, по-хозяйски прижимая Чана к себе. — А я уже не хочу винограда, — говорит он в самые губы и улыбается, получая за эти слова по пятой точке. — У меня горит, — кричит он и отпускает из своих объятий Пака. — Если они сгорят, будешь есть горелое. — Все, что угодно, милый, — смеется Чанель. — Лишь бы из твоих рук. Завтракают молча. Только Чанель хозяйничает своими ногами под столом. Проводит ступней по ноге Бэкхена, останавливается у паха и трется. Бэкхен пытается держаться. Скрипит зубами и мысленно убивает мужа за такие ласки. — Милый, а я хочу соленых огурчиков и арбуза, — выдает он и улыбается во все тридцать два. — Сейчас. Чанель вопросительно смотрит на омегу, но видит в глазах напротив только раздражение. — Серьезно, мой сладкий? — растерянным голосом спрашивает он. — Где я возьму тебе огурцы? — Да хоть в Россию за ними на северных оленях едь, но я хочу… Ему не дают договорить. Чанель целует грубо и напористо. Он сжимает в своих медвежьих объятьях Бэка и поглаживает его живот, вызывая бурю эмоций. — Чани-и-и, — стонет старший и пытается выбраться из объятий. — Я тебя придушу! — Все, что хочешь, сладкий, — глаза Чанеля блуждают по молочной коже ключиц омеги. — Но ближайшие пару часов тебе будет не до арбуза. Бэк понимает все по одному взгляду. Спустя пару секунд он оказывается сидящим на столе. Руки Чанеля блуждают по его телу; губы целуют еще свежую метку. — Чани-и-и, — стоном в самое ухо, и Чанель все понимает. Улыбается и стаскивает с себя футболку. Проходится губами по обнаженной коже старшего. Его дурманит этот запах. Его дурманит от одного лишь вида полуголого Бэка. Уже вечером, когда они оба нежатся на диване за просмотром фильма, Пак—старший решается на новую попытку. Он утыкается носиком в плечо мужа, который уже почти спит и решается на новый бой. — Милый, — зовет он, но не получает ответа. — Милый, — повторяет он и нежно прикусывает кожу на шее альфы, от чего тот резко просыпается. — Что? Где? Пираты уже захватили наш корабль? — волосы стоят торчком, что смешит омегу. — Корабль в полной безопасности, — улыбается он. — А я вот нет, сладкий. — Ты что-то хочешь? — задает вопрос Чанель. — Персики в томатном соусе? — Нет, я хочу намазать тебя джемом, потом положить в ванную и все это слизывать, пока ты будешь наслаждаться моим телом, — на полном серьезе заявляет омега и видит в глазах альфы легкий испуг. — Я на это не пойду, и не проси, — сказал, как отрезал. — Можно я просто еще раз получу наслаждения от твоего тела, а потом мы пойдем спать? — Нет, — старший хмурит брови. — Я так не играю. Заканчивается все тем, что Бэк оказывается на коленях Чанеля. Он прижимает того к спинке дивана и недовольно цокает языком. — Сколько тебе раз повторять, что я бывший каратист, и все твои попытки меня уложить заканчиваются моей победой, — говорит он и целует Чанеля в губы. Целуются долго. Чанель проводит языком по ровненьким зубам омеги, сплетает их язычки в жарком поцелуе. — Зато по совращению, — глухо отвечает Чан. — Я лучший. — Согласен, — кивает своей головой старший и укладывается на колени к альфе, сплетая их пальцы. — Но я все равно хочу арбуз, мистер Пак! — Завтра куплю тебе, все, что захочешь, — смеется альфа. — Ты же теперь носишь нашего маленького омежку под сердцем. — Это будет девочка, — ворчит Бэкхен. — Я хочу девочку. — Хорошо, мой сладкий, — уже засыпая шепчет он и утыкается носом в светлую макушку. — Я люблю тебя. — Я тоже, — жмурится от счастья старший и кладет руку альфы на свой живот. — Мы любим тебя, наш самый лучший папочка.