I follow you to the abyss...

Пак Чанёль любит красный с самого детства. В его гардеробе этого цвета так много, что друзья Пака давно смирились с тем, как и в чём он приходит на их общие вечеринки. На зиму у него есть прекрасный красный вязаный шарф, что связала его любящая мама, и Чан, как заботливый сын, ну просто не может носить другие не менее симпатичные шарфики. На весну у него красный зонт. Большой такой, аки трость. И получать этим зонтом жуть, как любит его друг Чондэ, из-за шуточек о том, что Пак — эта самая свежая помидорка, что живёт нынче в Сеуле. Смешно? Нет. На лето у него красные кроссы и фирменная, аля-маечка, с обнаженными трицепсами. А вот осень, самое любимое время года юноши, потому что именно в осенние дождливые дни он носит неизменно свой красный свитер. И всё бы хорошо, но этой вещи уже несколько лет. Пак Чанёль повстречал его в сухой сентябрьский день. Солнце лениво грело Нью- Йоркские улочки, пробегало угасающими лучиками по разноцветной листве. Бён Бэкхён, как потом узнал Чан, рисовал листья, прислонившись плечом к одному из деревьев. Лицо его отражало спокойствие и умиротворение. Карандаш за ухом, очки, которые еще больше придавали лоска лицу и черное худи: всё это Паку так нравилось, что он готов был сам стать художником на денёк. Чанёлю хотелось подойти к нему, спросить о рисунке, просто поговорить с ним, потому что его одежда практически вся состояла из темных оттенков, и это в первую очередь привлекало Чанёля. Но вот только природная стеснительность не позволяла этого, поэтому он молча наблюдал за юношей. Но однажды он всё же подошёл к нему. Их восьмая встреча, а точнее наблюдение Чанёля, состоялось в середине сентября. На улице стояла тёплая осень. Деревья шуршали при каждом порыве ветра, и сбрасывали на землю сплошь разноцветные листья. — Здравствуй! — Чанёль несмело протянул ему руку, надеясь на то, что парень пожмёт её, но Бён лишь взглянул на него; отложив свой набросок, паренек улыбнулся. — Привет! — голос у него, как и представлял себе Чан, оказался совсем тихим. — Чем могу Вам помочь? — Ты рисуешь? — Чанёль виновато улыбнулся. — Мне так нравится живопись. Новый знакомый Чанёля предложил ему присесть. Они переместились на скамейку, где Бэкхён показал все свои наброски карандашом юноше, увлечённо рассказывая про роль тени, положения листа и о многих других интересных художественных вещах. Бэк рассказал о циклах своих рисунков, о том, почему он выбрал именно этот парк, и почему именно рисует листья. Чанёль сидел послушно рядом, всматриваясь в каждый рисунок, изредка теребя уголки свитера. Парень так был увлечён речью старшего, что иногда даже пропускал слова. Грустно, не правда ли? Но когда рядом с тобой предмет обожания, какая может быть речь о разуме? — Мне нравятся клёны, — признался он, прикасаясь кончиками пальцев к листку. — Ты так классно рисуешь. — Спасибо, — улыбка смущения появилась на губах Бэка. — Я недавно окончил художественное училище. Набиваю руку. Хочу на следующий год поступить в Академию. — Круто! — он еще раз прикоснулся на прощание к рисунку, где был изображен кленовый лист, и протянул набросок автору. — Я рад, что смог подойти к тебе. — Возьми на память, — Бэкхён протянул ему рисунок обратно. — Мне кажется, что ты любишь красный. Ему у тебя будет лучше. Чанёль улыбнулся, щёки выдали смущение. — Если честно, — он пару секунд помолчал, — Если честно, мне очень нравится этот цвет. Я учусь на дизайнера, и у меня страсть ко всему красному. — Я заметил это. — Бён сложил листы с набросками в сумку. — Прости, но мне нужно уйти. У меня подработка в чайной, и я должен приехать туда не позже шести. — он встал со скамейки, протягивая руку на прощание. — Было приятно поговорить с тобой, Чанёль. — Стой! — рука Пака поймала теплую ладонь парня. — Номер мне хотя бы свой оставь. — Всё найдёшь на рисунке. — Бэкхён помахал на прощание, при этом показывая рукой движение «созвонимся», и через пару минут он скрылся за поворотом. В небе набегали тучи. Сентябрь грозился дождём. Пак еще пару минут посидел в парке, прежде чем пойти домой. На душе была радость. В сердце плясал влюблённый идиот. *** Уже вечером, когда Чанёль после душа застегивал последние пуговички своего любимого красного кигуруми, он вспомнил о Бэкхёне. Рисунок нашёлся быстро, а на обратной стороне ровным почерком был выведен номер. Сердце приятно защемило. Он пару секунд подумал, звонить или нет. Влюблённый идиот в голове сказал: Звони. Послышались гудки, а потом сонный голос ответил. — Да? — Это я. — Чанёль прислонился спиной к стене. В комнате было душно. — Привет, — на том проводе послышался тихий смех. — Рад тебя услышать вновь. — И я! — практически прошептал Чанёль. — Я хотел… я… — он резко замолчал, не зная с чего начать. — Встретиться? — кажется Бэкхён был куда спокойнее, чем Чан. «Куда делось твоё самообладание Пак?» — думал он, разглядывая с вялым интересом календарь. — Да! — на одном выдохе прошептал Пак. — Согласишься? — Конечно, мне еще нужно потренироваться в набросках, и ты мне можешь пригодиться. — Я хотел встретиться не как художественный эксперимент. — в голосе Чана послышались нотки обиды. — Я пошутил. Завтра на том же месте в пять. Договорились? — Да, — Чанёль улыбнулся вечернему небу. — Добрых снов? — Добрых снов, Чанёль. Я буду ждать тебя на том же месте под клёнами. Они попрощались. Чанёль распахнул окно, с улицы доносились запахи мокрого асфальта и листьев. Пак еще постоял так пару минут, и только после этого пошёл на кухню за напитком. Сегодня у него чай — каркаде.