Ночные изменения

      Следующим вечером Тадаши осматривал руку Хиро перед сном. Он был занят и молча промывал его рану. Тадаши не хотел раскачивать лодку, в которой они оба сидели, однако осознавал, что между ними возникли вещи, которые было необходимо обсудить.       — Ты хочешь поговорить о… ну, случившемся? — неуверенно спросил он, даже не зная, был ли сам готов к предстоящему разговору.       Хиро закусил губу, и это заставило Тадаши нахмуриться. Сегодняшний день не был трудней остальных, однако Хиро всё равно очень сильно нервничал, и это приносило дискомфорт. Тадаши не нравилось, когда между ними появлялись подобного рода чувства, и он хотел найти решение данной проблеме как можно быстрей.       — Да, мы можем поговорить, — тихо ответил Хиро, вздрогнув то ли от мысли о предстоящем разговоре, то ли от навязчивой заботы старшего брата. — Прости за… эм, прости за то, что я сорвался, — его слова прозвучали искренне.       — Всё в порядке, — Тадаши кивнул, надеясь, что он прозвучал так же откровенно, как себя чувствовал. — Я не могу злиться на тебя. Ты не был бы моим братом, если бы не срывался хотя бы иногда, — парень повторил слова Хиро, которые тот сказал ему несколько ночей назад. Никто из них не был идеален, и именно поэтому их отношения так хорошо работали. Но в то же время это означало, что они должны были быть всегда честны друг с другом — даже когда от этой честности становилось больно. И в данный момент был как раз такой случай.       На лице Хиро появилась небольшая улыбка, однако он ничего не произнёс вслух. Тадаши решил продолжить:       — Прошлым вечером ты сказал много чего в гараже. Может, ты хочешь начать с чего-то конкретного? — он спросил, прекрасно понимая, что сам Хиро не стал бы начинать этот разговор.       — Нет, — ответил подросток, из-за чего Тадаши не смог сдержать короткий смешок. Ага, в этом был весь Хиро.       — Хорошо, балбес, — с любовью сказал Тадаши, заставив брата невольно улыбнуться в ответ. — Тогда мне придётся самому найти, с чего начать. Прошлым вечером ты сказал, что тебе жаль, что ты заставил меня пройти через это, — слова прозвучали опасно и ядовито, повиснув в пространстве между ними. — Но я не думаю, что это правильно. Тебе не нужно извиняться за то, что ты чувствуешь. Мы же уже оба прошли эту стадию, разве нет?       Хиро выглядел так, словно хотел освободить свою руку от Тадаши, но не мог, поскольку тот обматывал её бинтом. На самом деле, только по одному выражению лица Хиро было понятно, что он был готов прямо сейчас убрать свою руку, однако Тадаши не принимал это на свой счёт — он знал, что брат так выглядел из-за того, что чувствовал себя неудобно от этого разговора.       Хиро сглотнул.       — Всё оказалось намного трудней, чем я думал, вот и всё, — робко признался он. — Не знаю, я просто… я ни о чём не жалею, но… Я не думал, что всё будет именно так. Теперь мы абсолютно другие, когда рядом друг с другом, понимаешь?       И Тадаши понимал. Мало того, он это знал. Последние несколько недель между ними было что-то нормальное только пару раз, и то эти моменты всё ещё были наполовину заполнены нерешительностью и уже новой "нормальностью" между ними. С тех пор как Хиро признался в своих чувствах, ничего в их жизни больше не было легко. Однако Тадаши казалось, что смысл мог быть и не в этом.       Он честно сказал:       — Хиро, это не имеет никакого значения, — он не хотел преуменьшить значение его чувств, когда сказал это. На самом деле, он пытался выразить абсолютно противоположное. Он пытался сказать, что и чувства Хиро, и его собственные — несмотря на то, насколько они были запутаны — имеют предпочтение перед всем, через что им пришлось пройти. — Ты прав, и я тоже это понимаю, — Тадаши прекратил перевязывать руку брата и аккуратно сжал его пальцы. — Сейчас всё не так, как было раньше, однако теперь у нас больше нет пути назад. Особенно после всего, что мы оба уже сказали и сделали. Ты понимаешь?       Хиро кивнул, хоть это и вышло слегка нерешительно. Слова Тадаши повисли в воздухе — угрожающе и правдиво. Теперь у них не было пути назад. Он и Хиро теперь никогда не смогут быть просто братьями. Казалось, словно приближался конец какой-то хорошей истории. Книга завершалась на этой главе их жизни.       Казалось, словно наступил самый финал. И от этого стало грустно.       — Но… — Хиро захотел что-то сказать, но заставил себя прерваться. Его пальцы дрогнули в руках Тадаши, и последний не мог не подумать о том, как уязвимо и ранимо он выглядел сейчас. Ссутулившись, Хиро виновато сидел на закрытом крышкой туалете и выглядел так юно, как ещё никогда прежде. Несмотря на это, Хиро всё же сумел взять себя в руки и нашёл в себе смелость: — Ты ведь даже не хочешь быть со мной.       Тадаши тронул лицо Хиро и серьёзно посмотрел ему в глаза.       — Хиро, ты же знаешь… Ты же знаешь, что я работаю над этим. Я правда стараюсь, хорошо?       Хиро выглядел так, словно не знал, как именно он должен был понять эти слова. Он осторожно коснулся руки брата — его взгляд был глубоким и выражал непонимание и грусть, из-за чего грудь Тадаши сама собой сжалась.       — Это значит, что… Это значит, что ты меня любишь?       Из-за этого вопроса весь воздух из лёгких Тадаши исчез. Он сжал губы в одну тонкую линию, после чего Хиро убрал от его руки свою, выглядя потерянно и пряча глаза.       — Ох, — он тихо выдохнул.       Хиро прочёл что-то важное в мимике Тадаши, и тот сразу это понял. Он не хотел, чтобы между ними снова возникло недопонимание. Им обоим этого уже хватило за последние двадцать четыре часа настолько, что голова шла кругом. Тадаши серьёзно заговорил:       — Послушай, я просто… Я не могу пока что этого сказать, понимаешь? Я правда стараюсь, — это стало его самым близким моментом признания вслух своих истинных чувств. — Всё, что я сделал… всё, что я сказал… разве тебе этого недостаточно?       По ощущению каждое сказанное слово было вытащено из Тадаши против его воли. Вопрос прозвучал слишком безнадёжно и отчаянно, хоть Тадаши этого и не пытался добиться — он даже этого не хотел. Слова показались жалкими и крохотными, из-за чего парень почувствовал себя уязвимым. Сомнения сразу охватили его разум: он так сильно старался, но этого всё равно было недостаточно? Он был недостаточен?       Тем временем Хиро внимательно изучал его лицо, а Тадаши даже не знал, что он хотел в нём найти. Признаки лжи и обмана? Тадаши ещё никогда не был настолько честен и с собой, и с Хиро, и он хотел, чтобы брат ему поверил. У Тадаши были чувства — в его сердце и разуме — и он был в них уверен и принимал их существование. Однако пока что ему было трудно говорить о них вслух или выражать их своими действиями. Тадаши позволил Хиро внимательно изучить своё лицо, надеясь, что он найдёт то, что ищет.       И, скорее всего, Хиро нашёл, поскольку после долгого времени он наконец-то кивнул:       — Я понимаю, — его шёпот звучал серьёзно. — И я верю тебе, — Тадаши пронзила одна мысль о том, что он на самом деле ставил под сомнение веру Хиро в себя.       Парень кивнул:       — Прости, что я и не догадывался, что тебе тоже было тяжело, Хиро. Я такой идиот, — он сказал это, поскольку чувствовал, что все усилия и борьба, с которой столкнулся Хиро, являлись центром проблемы, о которой он вчера заговорил. Хиро чувствовал себя одиноко — он чувствовал, что ему не с кем было поговорить обо всём, что между ними случилось. В страхах Хиро была крупица правды, и сердце Тадаши заболело, когда он снова увидел своего брата как слишком не по годам развитого подростка, которым он всегда являлся — он был сознательнее и умнее своих сверстников, но всё ещё слишком юн в сравнении со взрослыми. Навсегда застрял где-то посередине. — Ты не должен так много страдать.       Чувство, которое Тадаши старался вложить в это предложение, было хорошим, однако глубоко внутри он знал, что сами слова оказались абсолютно пустыми. Быть одиноким и быть одним с самим собой — это совершенно не новые для Хиро вещи. Несмотря на то, как сильно Тадаши старался защитить своего младшего брата — и несмотря на то, что это, в принципе, тоже было частью проблемы, — Хиро пришлось проводить больше времени наедине со своими мыслями, чем ещё кому-то из его сверстников. У него никогда не было много друзей.       — Я знаю, что ты желаешь для меня только самого лучшего, Тадаши, — сказал Хиро тихо.       — Да, — слабо ответил парень, внезапно почувствовав себя отстранённым. Он снова постарался направить всё своё внимание на сидящего напротив брата, недолго наблюдая за его меняющимся выражением лица — Хиро делал то же самое, наблюдая за ним. — Я сделаю всё, что в моих силах, — наконец-то заключил Тадаши, ведь это было всё, что он был в состоянии обещать. Этого должно было быть достаточно.       Хиро кивнул и взял его руку в свою:       — Давай приготовимся ко сну, хорошо?       Тадаши кивнул, и они оба вышли из ванной, чтобы переодеться в ночную одежду. Между ними всё ещё стояло определённое напряжение, особенно когда Тадаши начал думать о том, ляжет ли сегодня Хиро с ним в одну кровать или снова решит попробовать спать в одиночку. Однако подросток сразу же ответил на этот вопрос своими действиями, когда лёг рядом с Тадаши, не сводя с него своих внимательных глаз.       Когда парень погасил свет, Хиро тронул его лицо ладонью и тихо спросил:       — В порядке?       «Это я сделал с ним такое?», — эта мысль внезапно застряла в голове Тадаши, но было ясно, что она являлась естественным продолжением сегодняшнего разговора и конфликта, возникшего прошлым вечером. Хиро было тяжело, поскольку он чувствовал, что у него больше никого не было рядом кроме Тадаши, а сейчас Тадаши размышлял, был ли он причиной всему этому. Защищая своего младшего брата, неужели он действительно причинил ему самый ужасный вред?       Неужели эмоциональная дистанция, которую Хиро пытался показать прошлым вечером, выражала собой его силу, его попытку попытаться доказать и себе, и Тадаши, что они не нуждались друг в друге так сильно, как думали? Очевидно, что его план провалился — если Хиро пытался показать свою независимость, то у него это совершенно не получилось. Наоборот, Тадаши начал чувствовать, что они с Хиро связаны даже ещё сильней, чем раньше.       Тадаши размышлял: «Неужели я поступал неправильно, когда постоянно был рядом с ним?». Он сглотнул застрявший в горле ком, обдумывая все возможные варианты, когда его добрые намерения, но властный характер могли сделать жизнь Хиро сложней. У Хиро никогда не было много друзей, однако хотел ли он их? Нуждался ли он в них, даже когда знал, что Тадаши всегда будет рядом?       Неужели Хиро любил его только потому, что никого другого больше не было рядом?       В сознании Тадаши уже слышался шёпот этого страха ещё с самого начала. Это было чувство: «Конечно, Хиро мог неправильно истолковать свои чувства», но сейчас в нём скрывалось нечто зловещее, вина, которую было слишком сложно признать. Если Тадаши действительно был всем, что было у Хиро, то было ли неожиданностью, что у него развились такого рода чувства? Был ли у него другой выбор?       — Тадаши! — Хиро вырвал парня из мыслей.       — Прости, — автоматически извинился Тадаши, хоть его разум всё ещё находился в миллионах миль отсюда.       — О чём ты думаешь? — со всей серьёзностью спросил Хиро, и Тадаши понял, что он не мог просто взять и избежать ответа на этот вопрос. Особенно учитывая, насколько Хиро был честен с ним в последнее время.       Тадаши на секунду встретился с ним взглядом, когда прошептал:       — Я думаю о том, почему ты меня полюбил, — это не было ложью, но он всё равно спрятал глаза из-за тяжести своей вины. — Неужели я это сделал с тобой, Хиро? Неужели я заставил тебя влюбиться в меня? — это прозвучало глупо даже для самого Тадаши. Его самый главный страх потряс его. Поймёт ли Хиро его новый страх?       — Конечно ты заставил меня влюбиться в тебя, — с лёгкостью ответил он, и сердце Тадаши немедленно остановилось из-за этого признания. Хиро абсолютно точно видел панику в его глазах. Он качнул головой и посмотрел на старшего брата, а затем обнял его руками и мягко поцеловал в область между подбородком и челюстью. — Ох, Тадаши, — прошептал Хиро, и тон его голоса был необычной комбинацией негодования и нежности. — Даже в тысяче других реальностей и жизней, мы бы всё равно пришли к этому, — и неизбежность этого стала одновременно причиной утешения и скорби для них обоих.