Все кошки Парижа

      Мышцы гудели от усталости. Адриан чувствовал, как замедлились его движение, реакция, даже зрение уже не казалось таким острым. А это верный признак того, что силы на исходе. Он понимал, что столько таинственной энергии, которой питались ква-ми, ему тратить ещё не приходилось. А значит, плата будет жестокой – боль, боль, много боли…       После неё часы, дни, может быть даже недели отдыха.       Но в его распоряжении нет дней. Нет даже минуты!       Гуль уже пересёк фонтан. И Шевалье, закрывая грудью хозяина, вскинул исковерканный щит. Бражник же делал руками странные пассы. Даже отсюда видно, как увеличиваются в обхвате его плечи… камненосец, знаменитый в Париже неистощимыми запасами силы, которой хватало на маленькую свиту акум, «накачивал» себя.       Адриан, вздохнув, бросился к парапету.       «Где взять силы?» - спрашивал он себя, перепрыгивая через каменный заборчик.       «Я умею брать силу у других одарённых, - сказала Баст, - но это не ко времени. Сейчас ты должен беречь эти крохи, какие я запасла на случай тяжелых времён. Ибо я знала – ты достаточно глуп, чтобы они настали уже сегодня».       - Не собираюсь красть чужую силу, - произнёс сквозь бег Адриан, - я не… гуль.       «К чему даны смертным уши?.. гуль берёт чужое. Я беру своё. Брать. Не красть. Моей силой смертные пользоваться не умеют, и она тает в Миракле, никому не нужная. И, запомни, ребёнок, я беру только своё. Это право. Мой закон. Древний закон».       - Умолкни, ради всего… древняя зануда.       Баст промолчала, ответив только импульсом липкого негодования.       Он слышал, как за спиной мерно ударяют по грунту шаги двух камненосиц. И, положа руку на сердце, был рад их услышать. А ещё ему хотелось противоположного – чтобы обе они развернулись сейчас, и бежали куда-нибудь подальше, во тьму. Одному страшно. Втроём – ещё страшнее.       За эти секунды он успел осознать одну простую, но совсем неочевидную для него вещь: страх за другого бывает сильнее и крепче, чем за самого себя.       Гуль пересёк фонтан. Выпрыгнул из воды, оставляя в воздухе след из тяжелых капель. И чёрным серпом обрушился на Шевалье. Ноги с грохотом обрушились на поднятый щит: акума пошатнулся, но устоял. Но камненосец, похоже, и не ставил перед собой задачи опрокинуть противника. Он следил за мечом, надеясь, что рыцарь задерёт его повыше.       По крайней мере так сделал бы сам Адриан – ведь помимо когтей у Кошкодава имеется ещё и хвост, нужно просто дождаться, пока враг откроет брюхо, а уж затем…       - Нет!!! – задыхаясь, крикнул младший Агрест. – Береги живот!       Со стороны нехитрый манёвр более чем очевиден, а вот для несчастного рыцаря весь мир сейчас сосредоточился в узкой прорези шлема, а её заслоняет край щита и чёрная, гибкая туша.       Шевалье не услышал его. Или не захотел услышать. Ноги гуля ещё толкали щит. Предплечьем камненосец отразил выпад стали, отводя остриё клинка от груди. А хвост, юркий и стремительный, чиркнул по земле, разбрасывая гранитное крошево. Жало со скрежетом вонзилось в кирасу. Промяло её, погружаясь глубже, в плоть.       Кошкодав мягко спрыгнул на дорожку. И одним движением хвоста приподнял шевалье над землёй. Ноги, закованные в латы, двигались, пытаясь найти опору.       До ушей донёсся жалобный, почти звериный вопль.       Гуль ударил рукой наотмашь, сбивая с головы противника шлем. На мгновение Агрест увидел неприкрытую голову, примятые волосы. Лица не разглядел – только раскрытую в вопле дыру рта. Кошкодав, не торопясь, почти лениво, возложил на неё широкую когтистую ладонь. И крик оборвался…       - Почему он ему не помогает?! – крикнула за спиной Пчела. – Почему он стоит?!       Адриан сам не знал почему. У него не было симпатии к несчастному Шевалье. Но и муки, тем более такой страшной, не пожелал бы и врагу. Парень крикнул, не оборачиваясь:       - Где Маюра?!       - Маюра пуста, - ответила Банникс с отчаянием в голосе. – Не подходите близко…       - Почему?! – повторила Пчела.       Тело Шевалье задрожало в конвульсии. Мгновение растянулись страшной вечностью, и повисло, вместе с каплями дождя, что гулко барабанили по земле. Сначала с плеча шевалье упал наплечник. Не долетая до земли, рассыпался мелкой коричневой пылью. Следом за ним, как листья с дерева, начали опадать другие куски брони.       Нагрудник треснул, распался на осколки, обнажая под собой тело мужчины в тренировочном костюме. Вернее, то, что когда-то было телом…       Кожа, даже на расстоянии, казалось пергаментно-коричневой, какая бывает у мумий. Шея, руки мужчины истончились. Скрюченные пальцы застыли, делаясь похожими на ветви мёртвого дерева. И Агрест порадовался, что не видит сейчас лица несчастного Шевалье.       Бражник, наконец, закончил «надуваться». Уже сейчас фигурой он напоминал акуманизированного Немого. Подвигав широченными плечами, он сделал шаг в сторону гуля. Фрак, и классические брюки, в облипку сидевшие на могучей фигуре, задрожали, обрастая пластинами чешуйчатой фиолетовой брони. Серая маска превратилась в стальной полушлем.       Большим пальцем Бражник щёлкнул по набалдашнику трости – из неё, блеснув сталью, выпрыгнула изящная шпага. Камненосец ловко ухватил её за рукоять, отбросил в сторону ножны.       Гуль, заметив его манёвр, рывком выдернул из тела Шевалье окончание хвоста. Сжал на голове акумы пальцы. И та, сухо щёлкнув, лопнула в ладони. Безголовое тело, на лету теряя форму, рухнуло под ноги. Стопы, едва коснувшись земли, переломились, и на дорожку упала начинённая прахом одежда.       Равнодушный осенний дождь втоптал поднявшееся облако пыли.       Хлоя в ужасе вскрикнула.       Противники рванулись навстречу друг другу. Замелькала сталь, воздух наполнился оглушительным звоном. Могучие удары отбрасывали тело Кошкодава в сторону, но жало хвоста било стремительно, отрывая от тела Бражника чешуйки брони. На их месте появлялись новые, и новые…       Адриан спешил. Он был уверен, вместе, втроём (если не считать Пчелу, а её он даже боялся считать), они одолеют тварь. И потому он спешил как мог, но…       …опоздал.       Жало хвоста нашло брешь в броне. Чуть ниже ключицы. Оно пронзило грудь Бражника, сбило с ног. Прижало тело к земле. Габриэль взмахнул шпагой, чтобы перерубить звенья, но гуль успел наступить ногой на запястье камненосца.       Массивное тело, накаченное энергией, начало стремительно сдуваться, будто из него выпускали воздух. Кошкодав, напротив, креп. Он медленно поднял руку, выдвигая из пальцев тонкие спицы когтей.       Адриан хотел закричать, но ужас сдавил горло – изо рта исторгся только придушенный хрип.       Бражник уже вернулся к изначальным своим габаритам. Он выпустил из рук шпагу. Лапа гуля метнулась к скрытой шлемом голове отца. Но пальцы пронзили пустоту, когти бестолково ушли в землю.       Габриэль попросту… исчез.       - Он сбежал! – рявкнула Банникс. – Вот же сука! Он мог… но сбежал!..       Адриан уловил невысказанные вслух слова.       «Теперь нам конец».       «Да. Если…»       Агрест и сам понял, что скрывается за этим «если». Гуль уже отталкивался от земли, чтобы прыгнуть к спешащим камненосцам. Он знал, как будет дальше: хвост рванётся к Пчеле, и Адриан бросится ему наперерез, в бессмысленной попытке защитить. Уставшая Ирэн, конечно же, выставит портал, чтобы защитить уже Агреста.       И гуль этим непременно воспользуется. Сейчас он быстрее, а Банникс, наверняка, ослабла. Он прыгнет на неё и одним ударом лишит головы. Затем рванётся к Хлое, и наверняка убьёт её, как убил Шевалье. Адриан станет следующей жертвой. Не последней – на террасе сейчас за боем наблюдает девочка из свиты Бражника. Гуль выпьет и её. А потом, скорее всего, доберётся до отдыхающей Маюры.       Действиями Кошкодав успел доказать, что убивает всех, кто мешает выполнить задуманное. К тому же для истощённого бойней твари любая лишняя капля силы не будет лишней…       «Если…».       Эту идею подала ему Банникс. Он понял, что девушка требовала от его отца. Она требовала жертвы…       «Баст не должна уйти из мира, - в панике произнесла дух, - это неправильно, такого не должно случиться! Баст должна быть всегда».       Но противиться не стала. Как и перехватывать контроль над телом – бежать уже слишком поздно.       Кошкодав прыгнул. И Адриан, оттолкнувшись от земли, метнулся навстречу. Их тела встретились в воздухе, закружились на месте, увлекаемые инерцией. Нуар вонзил когти в грудь врага, прижался к ней, как родной. Земля и небо вертелись перед глазами.       А затем мир погрузился в ледяную, бурлящую под ударами дождя воду. Звуки захлёбываясь, смолкли. Противники упали прямиком в фонтан. И Адриан, будто со стороны видел, как смыкается на его лице когтистая лапа, прижимая голову ко дну. Как нога наступает на живот. А жало хвоста в последний раз для него, Нуара, поднимается к чёрному небу.       «Париж, прощай…»       Сквозь толщу воды донёсся нечеловеческий вопль. Агрест никогда бы не подумал, что Ирэн может издавать такой жуткий, полный отчаяния, до костей пробивающий вой:       - Н-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!!.. Боже, НЕТ! Пожалуйста!.. НЕ СНОВА!!!       «Миракль, здравствуй».       Адриан на ощупь ухватил пальцами толстое, бугрящееся мышцами запястье гуля. Холодный мозаичный пол фонтана под спиной пришёл в движение, вода забурлила, словно утягиваемая в бездну. Впрочем, так оно и было: реальность, будто смешанная в блендере закружилась. Адри в панике не рассчитал силы, и вместе с собой и гулем утягивал в Миракль часть родного мира.       Явь, быль и небыль смешались в безумном танце. Контуры поплыли перед глазами. Двоясь, троясь, распадаясь на искажённые копии.       Агрест, сжимая пальцами руку гуля, рухнул в Миракль.       Дно фонтана на мгновение исчезло под телом. А затем, налетело, ударило в лопатки. Но сложнее всего пришлось с кружащейся вокруг силой. Реальность дрожала и здесь, понемногу успокаиваясь. Невидимый смерч вымел из фонтана всю воду, и теперь она вертелась над головами противника сюрреалистичской полупрозрачной змеёй.       Адриану повезло. Гибкое тело, сотканное из воды, набросанных туристами монеток и прочего сора другой стороны лишь краем задело плечо гуля. И тварь, удивлённо моргнув алыми огнями глаз, начала тянуться следом, стремительно теряя форму.       Цепкие пальцы, уже ставшие полупрозрачными, сорвало с лица Агреста. Змея кружилась, а вместе с ней кружился, утекая чёрным облаком, и Кошкодав.       Но везение не могло длиться вечно: в поднятой воронке соткались костлявые руки с длинными пальцами. Они поднялись к звёздному, безоблачному небу Миракля. А затем медленно опустились. Змея дрогнула. С грохотом обрушилась на дно фонтана, окатив Агреста грязной, пенистой волной.       Чернильное облако понемногу обретало человеческие формы. На месте, где из тонких нитей невидимой пряхой ткалась голова, горели рубиновые глаза.       Миракль снова задрожал, и Адриан всем телом услышал гулкий голос – будто говорил не один гуль, а целый хор камненосцев.       - Я НЕ ЧЕЛОВЕК, ДИТЯ ГРЁЗ. НО, КАК ВЫСШАЯ ФОРМА РАЗУМНОЙ ЖИЗНИ МОГУ ОЦЕНИТЬ ЭТОТ ЖЕСТ, - прогудел Кошкодав, - ЗДЕСЬ, В ИСТИННОМ МИРЕ, ТЫ УЙДЁШЬ БЕЗ СТРАДАНИЙ, И ЖЕРТВА ТВОЯ НЕ БУДЕТ НАПРАСНОЙ.       Адриан начал подниматься. По фонтану гуляла высокая волна, грозя сбить с ног.       - Я НЕ СТАНУ УБИВАТЬ ДРУГИХ САТРАПОВ, КАК ДЕЛАЮ ВСЕГДА. ПРОСТО ИЗ УВАЖЕНИЯ – ЕСЛИ ОНИ НЕ СТАНУТ МЕШАТЬ НАМ СЕЙЧАС.       - С чего бы, - произнёс Нуар, гордо вскидывая подбородок, - такая радость?..       Пальцы сжались в кулаки. Он попытался выйти из Миракля – но сил, конечно же, не хватало. Эта реальность и не думала проминаться под его смешным натиском.       Глаза гуля превратились в узкие щёлочки. Он почувствовал попытку прорыва, и она… явно показалась ему забавной.       - СО МНОЙ СРАЖАЛИСЬ. ОТ МЕНЯ УБЕГАЛИ. ТЫ СДЕЛАЛ ВСЁ. А КРОМЕ ЭТОГО – ОТДАЛ СЕБЯ, ЧТОБЫ ГУБИТЕЛЬНЫЙ ДЛЯ ВАС БОЙ ОБОРВАЛСЯ. ЭТО… ИНТЕРЕСНО. ТАКОЕ СЛУЧАЛОСЬ РЕДКО.       - Бесчестный говорит о чести, - сказал Адриан, - я ни за что не поверю, будто другие Нуары поступили бы иначе.       - ДО ТВОЕЙ ВЕРЫ МНЕ ДЕЛА НЕТ. СДАЁШЬСЯ?       - Нет, - ответил Нуар, вскидывая руки, готовясь отразить атаку.       - ЭТО ХОРОШО. СЛАВНО.       В сердце поселился умиротворяющий покой, который гнал страх, как луч света разгоняет тьму. Умирать, конечно, неприятно. Но, с другой стороны, что он терял, кроме забот?..       «Все песни, что я не услышал, ночи, что не проспал, губы, которые не целовал. Что я видел?.. ничего. Обидно, конечно, но Бурне права. Одним сахар, другим соль. Я не побегу, чтобы хоть кто-то сказал, будто последний Нуар – трус».       «Надевая амулет, ты клянешься его защищать, - раздражённо произнесла Баст, - ты ещё не нарушил клятвы, но очень близок…».       «А что я могу?.. тебе страшно?»       Баст сделала паузу, делая вид, будто размышляет над ответом.       «Наши страхи – ваши страхи. Я не боюсь, потому что не боишься ты. Но имей в виду: нас ждёт забвение, и в этом есть твоя вина».       «Всё когда-нибудь заканчивается».       «Да. Но не сейчас. Сейчас – будь готов ко всему, кроме этого».       Гуль потянулся к Адриану. И по Мираклю, спокойному и недвижимому, тонущему в сумраке несуществующей летней ночи пронёсся крепкий ветер. Он поднял пыль, листья, веточки и всё это ударило в спину, пронеслось мимо. Чёрные когти упёрлись в невидимую преграду. Тварь надавила. И в этот момент ветер усилился, превращаясь в ураган – с Адриана разом сорвало костюм.       Он даже не сразу понял, что случилось. Просто мышцы ослабели. Настолько, что стало тяжело держать спину в прямом положении. На лице снова появилась балаклава. Чужой ветер играл тканью штанов, забивался под куртку, грозя сорвать и настоящую одежду.       А костюм, меж тем, распался на уже знакомые нити. Из них соткалась высокая, изящная женская фигура. Нереально – идеальная, с невозможно длинными ногами, высокой талией. Кошачьим хвостом, бесстыдно растущим из обнажённых ягодиц. И кошачьей же головой на длинной, тонкой шее.       Женщина плавным жестом вскинула руки. С когтей сорвался бушующий поток темноты.       - МАРИД. ВАШЕ ВРЕМЯ УШЛО, - раздражённо произнёс гуль.       - Твоё время не наступало, - мягко, певуче, произнесла женщина. Она говорила на незнакомом языке, но Адриан понимал каждое слово. - Ты нарушаешь закон Маат, дитя Исфет! Ты не должен… ты не можешь существовать. Духи и твари из плоти обязаны жить по договору старого обмена… это закон!       Адриан с трудом подавил крик боли. Миракль плевать хотел на одежду. Он едкой кислотой пожирал всё его существо. Парень посмотрел на ладони, с которых ветром срывало какую-то пыль… он не сразу понял, что это улетает его плоть.       Пока всё выглядит нормально, но Агрест не мог даже вдохнуть. Каждый глоток чужого воздуха жёг лёгкие. Адриан закашлялся: изо рта вырвалось серое облачко.       - НЕТ ЗАКОНОВ. ЕСТЬ ИСТИНА. И ОНА ТАКОВА: ЦИКЛ ДОЛЖЕН ЗАВЕРШИТЬСЯ. НО НЕ БЫЛО СКАЗАНО «КАК». ЗАВЕРШИТЬ ВСЕХ НУАРОВ – ТОЖЕ ЦИКЛ… ОСТАНЕТСЯ ОДИН НУАР, И ЭТО БУДУ Я. ВЫ - МЕРЗКИЕ ЧЕРВИ, ЖАЛКИЕ РАБЫ ДРУГОЙ СТОРОНЫ. АТАВИЗМ…       Гуль усилил напор, и Баст подалась назад. Фигура заколебалась в облаке марева. Положение её казалось незавидным: когти уже пробили невидимый барьер, и почти касались высокой чёрной груди.       Но голос оставался спокойным:       -Ты взял всё от кошек, кроме ума, неразумный вахлак. Ума и зоркости. Жадность застилает твой скудный разум.       Чья-то ладонь крепко сжала плечо Адриана. Он повернулся. Медленно, заторможено: перед глазами уже появилась чёрная рамка. Над ним нависала серая маска Бражника. Синие глаза, впервые на памяти, смотрели на него действительно… с тревогой. Не понимая, что делает, Адриан положил свои пальцы поверх его. Подушечки коснулись ледяной перчатки.       «Костюмы… такие странные на ощупь… как живая кожа, но без тепла…»       - КАК?! – взвыл гуль.       - Я его спрятала, - фыркнула Баст.       Бражник сжал пальцы – те до боли врезались в плоть. А затем Агреста, будто рыбу крючком, что-то подхватило за саму душу. И резко дёрнуло вверх. Мир вспыхнул миллиардом красок, завопил триллионом беззвучных голосов. А вместе с ними кричал и Адриан.       Очнулся он уже в Париже.       По колено в холодной воде. С неба так же лил монотонный дождь. Люксембургский парк купался в тугих струях. Фонари бросали на газон, дорожки, пальмы и липы, рыжие пятна света. Где-то неподалёку надрывно выла сирена.       Адриан, забывший как дышать, с хрипом втянул ртом воздух. Уши будто ватой заложило. Но даже сквозь неё он услышал голос Бражника:       - …один из немногих, кто видел Миракль глазами человека…       Камненосец вёл Адриана сквозь пузырящееся водное поле. Но тому было всё равно. Он, как одержимый, смотрел на кольцо. Пошатываясь, раздвигал ногами воду. И медленными движениями тёр кольцо.       Из воздуха соткались чёрные пряди.       «Тут я, - успокоила его ледяным тоном Баст, - тут. Перестань, сейчас это неприятно».       И только сейчас до Адриана дошло, что он… спасся! На губах появилась улыбка.       - Гуль… - прохрипел он.       Бражник отнёс вопрос на свой счёт.       - Гуль пока будет в Миракле. Если верить этой девушке, на некоторое…       Банникс неслась к ним размазанным в пространстве пятном. Следом за ней, заметно медленнее – Пчела. Не сбавляя шага, Ирэн широко размахнулась. И узкий кулак в белой перчатке со стуком ударил Бражника в челюсть.       Камненосца оторвало от Адриана. Он безмолвно повалился в зеркало фонтана. На мгновение скрылся в стальных волнах. А затем, такой же невозмутимый, вынырнул обратно. Поднялся.       - Су-у-ука, - прорычала Банникс.       - Ты ведешь себя неподобающе случаю, - произнёс Бражник, пальцами касаясь челюсти. С одежд струями стекала вода.       Девушка снова замахнулась. Но, переведя взгляд на Агреста, замерла. Огонь, горящий в голубых глазах, начал гаснуть. Девушка разом осунулась. Опустила руку. Но тона не изменила:       - Где?! – рявкнула она, указывая в сторону Бражника пальцем, - где обещанные люди?! Где ружья?! Ты должен был забрать гуля с собой, и я бы выдернула тебя из Мира, но ты, сука, просто сбежал! И оставил нас подыхать! Но ладно я, а как же трое детей?! Тварь! Бессердечная тварь…       - Это не дети, - жестко произнёс Бражник, - это – камненосцы. Брось истерики. Всё получилось, как было задумано. Даже с учётом того, что как раз «детей», как ты выразилась, здесь быть не должно. Ни Нуара. Ни Пчелы. Ни Вольпины.       Он холодно посмотрел на Адриана. Теперь парень заметил, что в правом плече, чуть ниже ключицы у отца темнеет огромная рваная рана. Но тот не замечал боли. Или не подавал вида. Младший Агрест поддался слабости, и отцу позавидовал: сейчас ему казалось, будто внутренности хорошенько натёрли наждачной бумагой. Болела каждая клеточка тела. В животе скрутился жгут, он давил, подгонял к горлу тошноту.       Ирэн переключила внимание на Адриана. Взволнованным взглядом она осмотрела его с ног до головы. И маска ярости сошла с лица. Она прижала к лицу ладонь.       - Когда он скинул костюм? – шёпотом спросила Банникс.       Бражник, отрыл рот для ответа, но его перебил новый вопль. На этот раз, Хлои:       - Что ты с ним сделал?!       Габриэль устало вздохнул. Пчела запрыгнула в бассейн фонтана, подняв рой брильянтовых брызг. Добежала до Адриана, и… обняла, крепко прижимая к груди. Едва не сбила с ног. Но нашлось в этом и хорошее – она поволокла парня к бортику. Чего он желал, как никогда. Уже усаживаясь, Агрест успел заметить, как на лицо Банникс набежала туча.       - Он что, был без костюма в Миракле? – спросила она.       - Недолго. Он сам его сбросил – я не знаю зачем.       Адриан сел на холодный камень. На секунду стало полегче, но тут взгляд наткнулся на кучу тряпья – всё что осталось от Шевалье. Он с ужасом вспомнил, как меньше десяти минут назад они оба стояли здесь, рядом. И акума, пусть ведомый приказом, но ввязался в драку, чтобы защитить его…       Стало невыносимо гнусно.       - Как… без костюма? – прошептала Хлоя, переводя непонимающий взгляд с Банникс на Бражника и обратно.       - Мы с… духом, - ответил за него Адриан, - замаскировали Бражника, чтобы он выдернул меня из Миракля. Видимо, для этого нужно снять костюм.       Язык ворочался с трудом. Но с каждым вздохом становилось легче. Боль уходила. Он и сам знал, что даже пару секунд без костюма в Миракле – смертельно опасно. Но ему, почему-то, везло.       «Я – твоя удача, - устало произнесла Баст, - за глупость и непослушание ты заплатишь цену. Но об этом – не сейчас. Просто терпи…»        Эти слова – не причудились ли воспалённым разумом? – вселили надежду. Обидно было погибнуть, вернувшись живым из такой передряги.       - Твоя вина, - заключила Банникс, сверля Габриэля презрительным взглядом. – Из-за вас с Маюрой случился бардак. И вы оба сбежали, как только припекло жопу. Нуар, уводящий в Миракль, это даже не план «Б». Этого в планах, мать его не было, потому что там не было и Нуара!       Реальность вздрогнула – но то была не гроза, а далёкие раскаты грома, принесённые ветром. Гуль бушевал где-то за невидимой границей, недоступной людям. В мире где, как выяснилось, человеку делать нечего.       - Я ПРИДУ ЗА КАЖДЫМ ИЗ ВАС, - прошептал Миракль, - ЗА КАЖДЫМ, КТО ПОСТАВИЛ ТАВРО НА ДУХА. ЖДИТЕ. ЖДИ… ТЕ…       Камненосцы переглянулись. Но комментировать угрозы не стали.       Пчела села рядом. Обеспокоенно заглянула в скрытое маской лицо. И деликатно положила на его спину ладонь – это почему-то порадовало. Хотя Адри предпочёл бы никого рядом не видеть. Он попытался ободряюще подмигнуть, но Хлоя, судя по ужасу на лице, сочла это за проявление предсмертных конвульсий.       Дождь барабанил по туго натянутому чёрному костюму Пчелы. Он матово блестел в электрическом свете; капли не задерживались на ткани, и мерно скатывались, подчёркивая изящные линии талии, узких плеч, груди. Даже промокшие, облепившие лицо соломенные, с чёрной прядкой, волосы, ей шли.       «Есть же люди, которым даже испуг к лицу, - подумал Адриан, - и что самое забавное – а ведь это тот единственный человек, которому я могу доверять. Как Нуар».       Хотелось дышать. Полной грудью. Балаклава пропиталась льющей с неба водой, лезла в рот, шершаво царапала обветренные губы.       - Бражник, - спросил Адриан, не оборачиваясь, - ты сильно ранен?       Камненосец с ответом не торопился, справедливо ожидая, что признание спровоцирует новую волну нападок. Но ответить всё же пришлось:       - Я истощён. Но это пустяки.       Агрест обернулся. Бражник и впрямь не выглядел умирающим. Напротив – смотрелся бодро.       - В Миракль нам нельзя, там плохая погода, - попытался пошутить Адриан, - а… э… но тем не менее, Бражнику пора домой. Я так считаю.       Мужчина вскинул подбородок. Хотел ответить что-то в резкой манере, но… Банникс ему такого шанса не дала. Щелчок пальцами: на мгновение вода в фонтане засияла слепящим, приглушённым светом. Бражник, не меняя надменной позы, «солдатиком» провалился в портал. Волны сомкнулись над его головой, и тут же завертелись воронкой – вода уходила сквозь дыру.       Ещё один щелчок, и свет померк.       Ирэн победно хмыкнула.       Адри поспешно стянул с головы балаклаву. Дождь холодной влажной рукой касался кожи. Агрест, не зная чем себя занять, попытался выжать маску. Но со смехом спохватился, и положил на колени. Попробовал собрать дождь в сложенные лодочкой ладони, чтобы умыться – но капли никак не хотели копиться, и убегали сквозь дрожащие пальцы.       Банникс со вздохом перепрыгнула через бортик фонтана. Легко и непринуждённо сбросила с себя костюм – тот просто растаял, обнажая лёгкую джинсовую курточку, майку и тонкие леггинсы. Не сильно переживая за их чистоту, села подле Адриана, по правую руку.       Растерянно похлопала по карманам. И найдя, наконец, пачку сигарет, закурила, держа ладонь над тлеющим огоньком. Сквозь ноздри выпустила облако сизого дыма. Костюм исчез – но порезы на лице остались. Аккуратный носик припух от свежего синяка на переносице.       - Такие дела, - философским тоном произнесла она, затягиваясь. Покосилась на Агреста: - Тебе в больничку не пора?..       Парень только поморщился.       - Он что, всерьёз собирался убивать камненосцев?       Ирэн пожала плечами, стряхивая пепел в лужу.       - В моей вероятности он так и поступил, - сказала она, и начала загибать пальцы: - Баг, Карапас… Маюра… но другая Маюра… потом Рена и…       Она замолчала. Тонкие пальцы медленно сжались в кулак. Взгляд упёрся в пустоту.       Адриан догадался. И не стал задавать вопроса. Но у Хлои такта не хватило:       - Допустим, - сказала она, - мы поверим в эту околофизическую чушь. Хотя странно, что такого не случалось в нашей вероятности. А ведь, если бы это было правдой, должно было случиться, хоть раз…       Девушки обменялись неприязненными взглядами, и Адриану стало неуютно.       - …да, я не так тупа, как ты рассчитываешь, - продолжила Пчела, мизинцем убирая с щеки мокрые волосы. – Но, допустим, ты не врёшь. Что случилось со мн… - она осеклась, - Пчелой и Нуаром?       - С Пчелой – без понятия, - буркнула Ирэн, неохотно отводя взгляд, - нет у нас никакой Пчелы. А если ты намекаешь на себя… да-да, я тоже охренеть какая умная, наблюдательная, и вообще любопытная от природы… то ты уже давно не во Франции.       - Что с Нуаром?.. – продолжила напирать Хлоя, пропуская намёк мимо ушей.       Ирэн потупила взгляд.       - Перестань, - буркнул Адриан, - неужели непонятно?..       - Он убит, - глухо ответила Ирэн. И щелчком отправила сигарету в сторону урны. Окурок, конечно же, не долетел. Но, выбив сноп искр, затих в ближайшей луже. – Он убит вот этим гулем. Сначала выпил наших камненосцев, потом, на десерт, его. Довольна?..       Адриан поёжился. Перед ним, как живой, встал тот парень… его копия. Которая была, несомненно, старше. И, несомненно, мертвее.       - Гм, - произнесла Пчела, пытаясь хоть как-то заполнить паузу, чтобы задать следующий вопрос. – И теперь ты притащила…       Ирэн топнула ногой. Резко поднялась.       - Я не ТАЩИЛА его сюда. Вернее, я не хотела! – рявкнула она. – Он убил Нуара! Он убил почти всех! Я тоже была на пределе, и хотела сбросить его с такой высоты…       Девушка ткнула пальцем на небо.       - …где его, к чертям бы сожгло. Такого бы я не перенесла, но мне было всё равно, и… - она зажмурила глаза, глубоко вдыхая сырой воздух. – И я нечаянно перетрудилась. Пробила дырку в соседнюю вероятность. Провалилась вместе с ним. Сюда. Здесь – так же как там, только… на девять лет моложе.       Хлоя поджала губы.       - Ностальгии предашься…       - Помолчи, - сказал Адриан, - она не виновата. Да, она его сюда спихнула, но, включи голову. Гуль и до этого прыгал между этими… вероятностями. Мирами, проще сказать. Так, или эдак, он бы сюда забрёл.       - А ты её не защищай, - поёжилась Пчела. – Поверил бредням. Она это на ходу выдумала.       - Если уж я сумел поверить в Миракль, - едко заметил Агрест, - то, как-нибудь, уж и в соседние миры поверю. Тем более, прикинь, она умеет открывать всамделишные порталы. Это, прости, не когти из пальцев выпускать…       Он перевёл взгляд на Ирэн.       - Это ведь не… Баст? Человек.       Девушка выдавила кривую улыбку. Дождь промочил рубиновую шевелюру, куртку, и теперь Ирэн, зябко ёжась, тянулась за следующей сигаретой.       - Не, - ответила она, щёлкая зажигалкой, - хуже. Это… Плагг. Похоже, в какой-то из вероятностей он поборол дурака – хозяина, и возомнил себя мстителем. Может, это был совсем уж мелкий ребёнок?.. кто знает. Но факт – теперь он решил, что может замкнуть «цикл», поглотив всех Нуаров. Его цель недостижимая, но, чёрт побери, как эта ублюдина старается!       - Уж оценил, - фыркнул Адриан. – Послушай… он назвал меня «дитя иллюзий»…       Ирэн, затягиваясь, удивлённо вскинула брови.       - Пхе-пхе, - закашлялась она, и стукнула ободранным кулаком в грудь, - снизошёл до разговора?.. интересно. Понимаешь, духи считают нас плодом своего воображения. А наш мир – сном. Но не забивай, малыш, голову. В ней и без этого тесно, раз всё что я говорю выветривается минуту спустя.       - Где-то я это слышал.       Девушка рассмеялась сквозь кашель. И Хлоя, устав молчать, снова вмешалась в разговор:       - Сколько читала, - едко произнесла она, - нигде такого не видела. Я не про голову… здесь я, в кои-то веки с тобой соглашусь.       Ирэн саркастично приподняла бровь, всем видом сомневаясь – может ли Хлоя читать. Но не стала опускаться до перепалки:       - А это нифига не удивительно, - спокойным тоном произнесла она. – Потому что информация, которой владею я – не от графоманов – камненосцев. Я – потомок алхимиков, которые создали настоящий амулет. Не акуму. Не голема. Амулет. Всего один, но… если ты «читала», должна кое-что смекнуть.       - Хо-хо. Уж скорее я поверю в параллельные реальности, чем в это вот.       Адриан устало потёр переносицу. Над городом, разбавляя колыбельную дождя, выли сирены. Даже отсюда было видно, как на серые глыбы домов ложатся сине-красные отблески.       - Послушай, девочка, - понижая голос, сказала Ирэн, - я вижу, как ты прям вся пыжишься, чтобы защитить Нуара. Так пыжишься, что из орбит уже лезут голубенькие глазки, а из ушей с неприличным звуком начинает выходить воздух. Ты можешь меня недолюбливать, но… сдуйся рыба-ёж. Я на вашей стороне. Я сражалась на ней. И буду сражаться.       Зажав сигарету в зубах, она показала Хлое сбитые кулаки.       - Интересно узнать, почему, - щуря глаза, спросила Пчела.       - Потому что этот Адриан – тот же самый Адриан, который погиб у меня на руках, - прошептала Ирэн. – Я могу бесконечно себя убеждать, что это не он, что это его… подобие?.. но, поверь. Я вижу, что это не подобие. Не копия. Не брат его. Это он и есть! Просто моложе, и глупее. И, видно, это шанс для меня сделать… несделанное…       Она бросила под ноги недокуренную сигарету. Каблук со скрипом втоптал бычок в каменное крошево тропинки.       - Мне пора, - севшим голосом закончила Ирэн. И, спрятав руки в карманы курточки, круто повернулась к ним спиной. – Не забывайте мыть руки, и не лезьте в Миракль. А меня ждёт тяжелый разговор с RS.       - Ирэн, - сказал ей в спину Адриан.       Девушка не обернулась. Тогда он, со вздохом поднялся с края фонтана. И, уже громче, произнёс:       - Аликс…       Вот теперь она вздрогнула, как от удара. Остановилась. Медленно повернулась. Между ними падала стена холодного дождя.       - …спасибо, - сказал Адриан.       - Не за что, шатон.       Агрест облизнул мокрые губы. С промокшей чёлки падали крупные капли. Он чувствовал, что нужно сказать что-то ещё – этой странной, немного безумной девушке. Что нельзя её отпускать вот так, в холодный мрак, где живут чудовища.       - Береги себя, - тихо произнёс он.       Аликс улыбнулась. Но не горько, как обычно – а вполне искренне. И… подмигнула Адриану.       - Эй, Буржуа! – крикнула она, складывая ладони рупором. Хлоя сделала вид, что не услышала девушку, и продолжила задумчиво ковырять носком сапога камни дорожки. – Леди Жук недавно спросила меня… ну, в тот раз, когда я надрала вам жопы, а ты как раз была в отключке… она спросила, кто для меня ваш Нуар, кольцо которого вы, ребятки как раз решили отобрать.       Пчела нехотя вскинула голову.       - Ну.       - Можешь ей передать, - весело продолжила Аликс, и хлопнула себя ладонью по лбу. – Как я могла забыть?.. впрочем, чего это я?.. сама посмотри.       Широким шагом она подошла к Хлое. И, покопавшись для порядка, извлекла из внутреннего кармана курточки тонкую книжечку паспорта. С видом победительницы, протянула его Пчеле. Блондинка нехотя приняла документ. Развернула пальцами… и секунду спустя к вой сирен разбавил крик:       - ЧТО?!       Ирэн – Аликс звонко рассмеялась.       - Это подделка! – крикнула Хлоя, рывком поднимаясь. Она сунула под нос девушки паспорт: - Фальшивка!       Адриан, чуя недоброе, подошел к Пчеле. Аккуратно вынул из сомкнутых пальцев книжечку. Гадая, что же могло вывести напарницу из себя, раскрыл – наугад.       И едва не сел на холодную землю.       Рядом с фотографией, на которой явно изображена Аликс, тянулся скучный, безучастный шрифт. Которым было написано: АЛИКС АГРЕСТ.       - Что?.. – прошептал Адриан, неверящим взглядом глядя на поплывшие перед глазами буквы. – Как?..       Аликс, наградив Хлою ледяной улыбочкой, вырвала паспорт из онемевшей руки.       - Шатон. Аккуратно, не заляпай, - сказала рыжая, пряча документ обратно в карман. И, повернувшись к Пчеле, продолжила: – Так уж получилось, блонди, что я… его ЖЕНА.       

Дочитав, слушаем: Oblivion – Grimes

      

P.S. И переводим.