******
за три дня до
-…ТУПОРЫЛЫЕ НИГЕРЫ! И Я НА ДРУГОЙ ЛОДКЕ!.. Искажённый электроникой громкоговорителя голос доносился с приземистого туристического катера, идущего параллельным курсом. Конечно же, алжирцы его услышали. Как услышала Маринетт. И – добрая половина Парижа. Палуба покачивалась под ногами. Над головой светили неуместно – весёлые, почти рождественские огоньки. Выше них только равнодушное, затянутое рваным покрывалом серых облаков чёрное ночное небо. Аквабайки, ревя двигателями, выбрасывали за корму струи воды. И алжирцы, словно натренированные охотничьи псы, развернули их в сторону туристической лодки. На захваченном катере началась суматоха. Темнокожие «пираты», бесшумно разевая рты, спорили. Их реплики тонули в рёве двигателей. Рослый алжирец поднялся над товарищами, и что-то доказывая, показывал рукой в сторону туристической лодки. Маринетт и без звука понимала, о чём они спорили. Алжирцы попросту не могли поверить, что за секунду можно переместиться через всю реку – это невозможно. Самое смешное, что по всему и она не должна в это поверить. Как и Лука. Прямо сейчас она должна искать Агреста здесь, на «Свободе». Быть может, он спустился в трюм. Или затаился среди канатов. Или выпал за борт. Но Агреста здесь нет. Это знает и она, и Лука. И оба просто обязаны ничем не выдать знания. Они оба почувствовали, как дохнул в реальность противоречивый Миракль. Первый раз, когда Банникс отправила купаться Пчелу. И второй, когда она перенеслась вместе с Адрианом. И с этим нужно было что-то делать. «Она убьёт его. Убьёт… или отдаст Нуару… не знаю зачем – впрочем, сейчас это не важно» Состроив глупую мину, Мари повернулась к Луке. Парень ловко перегнулся через борт, и наблюдал как катер алжирцев меняет курс. - Почему они уходят? – глухо спросила она. Спросила, потому что такова её роль. Язык ворочался сам по себе, а в голове зарождалась паника. Фантазия уже рисовала образ искалеченного, окровавленного тела. Вот прямо сейчас… возможно, его убивают… или чуть позже – неважно… Впрочем, Адри, словно доказывая обратное, разразился новым потоком красноречия. «Нужно что-то делать. Нужна Баг…». Маринетт сжала кулачки. Ногти до боли впились в ладони. Она бросила короткий взгляд на молчащего Луку – он так и не ответил на вопрос. Очевидно, занятый похожими размышлениями. Перевоплотиться на лодке, рядом с камненосцем – однозначно выдать себя. Мари быстро прикинула, чем ей грозит такой поступок, и захотелось кричать в отчаянии. «Если Лука узнает, кто я такая… жизнь уже не станет прежней. Но если Адри не станет, всё будет гораздо хуже. Как я могу позволить им убить его?.. если только…» Маринетт с раздражением уставилась на Луку. Сейчас, как никогда, нужен Вайперион. «Ты должен, должен превратиться! И я успею вызвать семью!» Секунды утекали сквозь пальцы. Аквабайки и катер уже обогнули ботик – судно лихо накренилось на высокой волне, поднятой двигателями. «Быстрее, Лука! Ну же!». Маринетт зажмурила глаза. Она поняла: если Вайперион не появился раньше, он не появится никогда. Лука не собирается покидать лодку. Здесь его семья. Его можно понять. Значит одна надежда – Баг. В голове вдруг стало чисто и прозрачно. Её, как это бывало прежде, посетило озарение. «Я могу сделать это здесь. На лодке. Но есть иной путь… меньшее зло…». Она, словно невзначай, подошла к фальшборту. Оперлась о него боком – сквозь ткань леггинсов чувствовался холод металла, неровность краски. Маринетт бросила сигнальный пистолет на связку канатов. «Нужно подождать… чуть-чуть…» Вторая волна, поднятая уже украденным катером, глухо ударила в стальной борт. «Свобода» отозвалась почти человеческим стоном. Корабль накренился, уводя из-под ног скользкую палубу. Маринетт бросило в сторону. И она, больно ударившись бедром о фальшборт, перевалилась через поручень. «В духе Дюпен-Чен…» Мгновение полёта – Мари едва успела выставить перед собой руки. И мягко, без плеска, погрузилась ровно между двух пенистых волн. Перед глазами будто погасили свет. Вода холодом ошпарила тело, мгновенно промочила одежду. Липко забилась в уши, ноздри. Жмурясь, девушка по-рыбьи изогнула тело, резко взмахнула руками, посылая себя вниз. На глубину. «Глубже, глубже» - билась в голове паническая мысль. Она работала руками, отталкивалась ногами. Успела пожалеть, что, подстёгнутая идеей, совершенно забыла снять обувь. И теперь кеды висели на стопах килограммовыми гирями, мешали плыть. Сена, так легко принявшая её, с каждым нырком начала давить на грудь, которая теперь казалась совсем узкой, как у рыбки. Давление выталкивало из лёгких воздух, и пузырьки вырывались между плотно сомкнутых губ. Соблазн остановиться был велик… но Мари, не та трусиха, что размышляла на палубе, а та что решилась, та, которая достойна костюма Баг, понимала – это смерти подобно. Сквозь пелену до ушей донёсся ритмичный звук, похожий на бессвязную песню китов. Вром… вром… вром… Это винты корабля сейчас вращались в каких-то метрах над её головой. К ним добавлялось стрекотание катера. И гулкий звон гигантского колокола – так звучал корпус «Свободы», рассекающий липкие воды Сены. Мари подцепило арканом. Закрутило на месте, а затем резко дёрнуло вверх. Девушка рванулась вниз, но аркан не отпускал. Он, кажется, вращал её на месте. И, сквозь зажмуренные веки девушка не могла понять где верх, а где низ. «Что, если я плыву прямо под винты?!». Паника сжала горло – из открытого рта вырвался крупный пузырь. «Тикки!!!». Под ледяными прикосновениями воды она не почувствовала превращения. Просто коже, которую сейчас беззастенчиво ощупывала Сена, стало чуточку теплее. Мышцы свела судорога, и Маринетт, изгибаясь дугой, распахнула глаза. Глаза Баг. Эти видели куда лучше её. Они созданы для мрака – и сейчас, в серой мути она отчётливо видела танец мелких пузырьков, крутящие фуэте вместе с обрывками листьев и водорослей. А выше, у поверхности, утюжил волны массивный чёрный силуэт «Свободы». Леди оттолкнулась от воды стопами, которым теперь ничего не мешало. И тело, не чувствуя сопротивления, поплыло вниз, ко дну. Вихрь воды мгновение помедлил, но всё же отпустил хрупкую фигурку. Маринетт, застыла, выжидая, пока корабль отойдёт подальше. Следила за танцем мусора – вихрь воды успокаивался, становясь шире. Девушка, не без любопытства, осмотрелась. Метрах в трёх висело облако потревоженного ила. Из него, грациозно двигая плавниками, вынырнула крупная рыба. Она подплыла ближе, слепо ткнулась в обтянутую костюмом грудь Мари. И тут же, испуганно рванулась в сторону. Только сверкнул серебристый бок. «Маринетт, - подумалось отчего-то, - значит «морская»». Леди Баг тоже нужен воздух. Опустевшие лёгкие жгло, но эта боль, изменённая силой ква-ми, сейчас казалась чем-то приятным. Улыбаясь, девушка рывками направилась к поверхности. Брезгливо обогнула распластанный, как медуза, целлофановый пакет. И осторожно, стараясь не выдать себя, подняла лицо над плёнкой воды. В сжатые лёгкие с хрипом ворвался воздух. А в мир - миллион звуков. Он, как удар молота, опустился на голову одновременно, и Мари потребовалось время, чтобы отделить шум двигателей от городского гула. Девушка жадно хватала ртом воздух, вперемешку с пахнущей бензином водой. Ей казалось, что прошёл день – не меньше. А на деле не больше двадцати секунд. «Свобода», вызывающе мерцая огоньками двигалась к берегу, на котором уже гудела сиреной полицейская машина. «Ох. Что-то будет, когда меня не найдут на корабле, - не без иронии подумала Мари. – Лука с ума сойдёт, но… прости, в этом виноват и ты тоже». Разбойничья лодка и украденные аквабайки подпрыгивали на волнах, приближаясь к узкой фигуре туристического катера. Мари выплюнула струйку воды. И, плавно разгоняясь, поплыла следом. Теперь она всем телом почувствовала стихию, с которой героически приходится бороться кораблям. Волны больно били в грудь, иногда накрывая с головой. И каждый такой удар чуть-чуть, но отбрасывал её назад. Мари давно бы уже выбилась из сил, но мышцы Баг не знали усталости. Напротив, разогреваясь, они толкали стройное тело с силой нескольких гребцов. Иногда, сквозь пелену воды на ресницах она видела силуэт катера. Кажется, Агрест бросил ругаться – а может сейчас его просто не слышно. Звуки то рождались, то гасли под толщей воды. Мари плыла. А в голове зарождался план действий. Справится с алжирцами – ерунда. Они её даже не успеют увидеть. Но Банникс… Девушка со злостью стиснула зубы. «Купаюсь из-за тебя по такой холодище. Будь ты хоть трижды такой разумелой камненосицей, клянусь, я тебя лично придушу». Она отчего-то была уверена, что сможет победить. Потому что сейчас в ней кипел такой котёл злобы и страха за Адри, что она голыми руками справилась бы с Сатаной и его легионом. «Только… попадись… мне…». Высокая волна больно стукнула по лицу, и девушка закашлялась. «…убью… заразу… су… сучку… и эту грёбанную… Пчелу…» Перед глазами встал образ ухмыляющейся Хлои, которая наверняка и заварила эту кашу. Конечно же по глупости. И теперь, до последнего, будет пытаться держать хорошую мину при плохой игре. Делая вид, будто алжирцы невзлюбили Адриана только потому, что им так велит природа. «Мало ей заварить всё это… так ещё и запорола… единственное ответственное дело, которое ей поручили… и всё на свете… отвешу ей пинка… а потом призову семью… и каждый ей отвесит… пенделя…». Погружённая в фантазии о мести, Мари не заметила, как почти переплыла реку. Туристическое судёнышко, отсюда, из воды, выглядело неприступной крепостью: борта, высотой меньше двух метров сейчас всё равно что замковые стены. За них не ухватиться – сплошной металл. Упадёшь в Сену, только и остаётся одна надежда на спасательный круг, или линь, который сбросят в воду. Если, конечно, заметят пропажу. И пирс, высокий, отлитый из бетона, создан, кажется только для того, чтобы лишать утопающих любой надежды. Но эта высота, к сожалению, нисколько не помешала алжирцам. Преследователи небрежно пришвартовались к кораблю, и, отталкиваясь ногами от аквабайков и лодочного дна, уже карабкались на палубу. Маринетт, отплёвываясь от воды, убрала с лица мокрую чёлку. Другая рука со всплеском нырнула под воду. Наткнулись на короб верного, и такого смешного оружия, похожего на детское йо-йо. Девушка отцепила его от пояса, молясь про себя, чтобы спасительная коробочка не выскользнула, не ушла на дно. Это не смертельно: может быть, на дне, йо-йо потеряет связь с костюмом и развоплотится, как растворяется в реальности любая вещь из Миракля. А может, понадобиться только-то снять шкуру Баг, чтобы вернуть её назад. Но это время… время. Роскошь, какую сейчас она себе позволить не может. Ночной воздух разорвали хлопки выстрелов. В ушах запищало, но даже сквозь этот писк девушка расслышала, как бьют по чему-то твёрдому пули. С визгом рикошетом уходят в небо. Маринетт ухватилась пальцем за кольцо на конце троса. И двумя сильными движениями раскрутила оружие над головой. Коробочка вспорхнула над кораблём. С гулким «пум-м» прилипла к какой-то стальной надстройке. Дальше – дело техники. Всё-таки неспроста оружие – часть костюма. А костюм – часть её тела. Она подала мысленную команду, как подаёт их рукам и ногам. Паутинка верёвки со звоном натянулась. А затем рванула тело Маринетт к себе – девушка только и успела, что трижды упереться ступнями о борт. - Банникс! Ирен!.. – голос Адрина. «Слава Богу! Ты жив!». Сила инерции подбросила её над кораблём. Короткий полёт во тьме: Мари успела разглядеть ровные, пустые ряды кресел, и сброшенную на берег доску трапа, на которой случилось столпотворение. Девушка мягко опустилась на палубу. По привычке прикрываясь тенями, скользнула вдоль борта – сейчас ей казалось, что дыхание звучит нестерпимо – громко. И вода, стекающая по гладкому материалу костюма, по мокрым волосам, с шумом падает на доски. Но её никто не заметил бы, даже начни она петь «Марсельезу». У алжирцев, и насмерть перепуганной команды сейчас были дела поважнее. На крошечную площадку, окружённую старыми кирпичными развалюхами одна за другой вылетали машины. Мари не видела Адриана – похоже, он прятался от преследователей за зелёными, с выпуклыми бортами, мусорными баками. Но зато она успела увидеть, как из открытых окон машин высунулись стволы винтовок. И стволы эти, судя по реакции Алжирцев, сулили недоброе. Они дружно подались назад, на палубу. Но тесный трап не пускал, и стоящие впереди обреченно замерли под прищуром стволов. Счастливцы, стоявшие ближе к палубе, пригибаясь побежали назад. Самый ретивый успел даже прыгнуть в лодку. Но, судя по короткому всплеску, не смог закрепить успех, и отправился купаться. -…вы, дебилы, знаете, чей это сын?.. Мари быстро повернула голову: говоривший сидел в машине. И явно имел в виду Адриана. Рослый алжирец, успевший спрыгнуть с трапа, гордо вскинул подбородок. И что-то тихо ответил. - Тогда не… Последнее слово Мари не расслышала – его заменил собой оглушительный хлопок. Алжирец согнулся пополам, держась руками за живот. Следом за этим случилось сразу две вещи: преследователи, проявляя чудеса акробатики, сумели преодолеть затор. Одни прыгали с трапа прямо на палубу, минуя надстройку фальшборта. Другие болтались, цепляясь руками за канаты борта. Третьи попросту упали в воду. -…ждёт. Живее, мальчик… От мусорных баков метнулась тень. Адриан с разбегу запрыгнул в салон, и машина, визжа покрышками, рванула с места. Чёрный корпус резко вильнул влево, и дверь с хлопком закрылась. - Ох же… нет!.. Маринетт, забыв про маскировку, пробежала вдоль палубы. Над фальшбортом появилось перепугано лицо алжирца, и девушка походя, словно бы невзначай, ткнула его острым локтём в нос. Бандит, испуганно вскрикнув, плюхнулся в воду. Но Мари было уже не до него. Последние метры она пронеслась по тонким прутьям поручней. С силой оттолкнулась от них, посылая тело в сторону берега. Машины уже отъезжали, но последняя замешкалась, вежливо уступая дорогу лимузину. Можно ещё успеть… она вскинула руку, метя оружием в одну из крыш. Коробочка, с шуршанием раскрутила верёвку… и разминулась с корпусом. Бестолково щёлкнула об старый, в проплешинах асфальт. Водитель, словно почуяв угрозу, резко нажал на газ, и «Ситроен», вспыхнув напоследок алыми глазами задних фонарей, с рёвом скрылся в переулке. Баг мягко спрыгнула на землю. Не давая себе времени на передышку, перешла с шага на бег. Узкая улица приняла её, сдавила стенами. Уши, сквозь вой рассекаемого телом воздуха отчётливо различали рокот моторов, который эхом нёсся по кирпичной «кишке». А Мари бежала ему навстречу. Если нужно, камненосец может двигаться очень, очень быстро. Но не быстрее машины. Урчание машин отдалялось. Безнадёжно и стремительно. За очередным поворотом Мари остановилась. Тяжело дыша, оперлась плечом о кирпич глухой, без намёка на окна, стену. Над головой нервно мерцал древний, с литой бронзовой шеей, фонарь. Она упустила Адриана. И его похитителей. Уже сейчас они сливаются с потоком машин – даже если пробежать сейчас через Миракль, шансов нет. «А всё потому, что я, дура, не догадалась запомнить номера машин!» - Чёрт, чёрт… чёрт! Мари в бессильной злобе стукнула кулаком съеденный дождями кирпич. Этого ей показалось мало, и девушка пнула пук жёлтой травы, пробившейся между асфальтом и стеной – из разворошённого убежища, перебирая лапками, вылетела крохотная домовая мышь. Свет на мгновение померк. Но лампа не сдала, и с треском разгорелась вновь. - Ой – ой, - раздался насмешливый женский голос, - как нехорошо – обижаешь своё тотемное животное. Маринетт резко запрокинула голову вверх. На литой перекладине фонаря, закинув ногу на ногу сидела чёрная, с редкими жёлтыми полосками, фигура. Словно это не тонкая ажурная полоска металла, а самая удобная на свете софа. Пчела, заметив её взгляд, ухмыльнулась, и пошевелила возле лица пальцами. - Привет. - Ты, - ахнула Мари. – Какого чёрта ты здесь… расселась?! Блондинка в ответ пожала плечами. Скорчила задумчивую мину. - А что я должна делать? Тусить с окунями и карпами?.. или мышами?.. я хочу сказать – как ты… - Как ты смеешь, - крикнула Маринетт, сжимая кулаки. – Тебе доверили единственное дело – охранять Адриана! И ты всё запорола, безмозглое… животное! Хлоя надула полные губы. -У-у… прямо-таки всё? Адриан в безопасности. Благодаря моей предусмотрительности, заметь. - Его похитили, дура! Пчела по-кошачьи фыркнула. - Ему не привыкать, - лениво растягивая слова, произнесла она, - его «похищают» уже два года – сначала из коллежа, теперь из лицея. Каждый божий день – кроме воскресенья. И что… у тебя всякий раз случается по этому поводу истерика? Мари скрипнула зубами. - Это был его отец, - пояснила Хлоя, покачивая в воздухе носком сапога. Гнев должен был пройти. А его место занять спасительное облегчение. Всё-таки с Адри всё будет хорошо… но… этого не случилось. Напротив, Маринетт ощутила, как в груди закипает дикая, звериная ярость. Может быть потому что источник этой злости нагло хохмит сейчас с высоты одного этажа. Хлоя портила ей жизнь в коллеже. Портит в лицее. А теперь добралась и до Миракля. - Как тебе мой новый костюмчик? – продолжила блондинка. Синие глаза смотрели на Мари сверху-вниз. С надменным покровительством сильного над слабым. – Знаешь, где такие выдают? - Ты едва не запорола всё дело, - тихо произнесла Маринетт, неотрывно глядя на камненосицу. – Из-за тебя мальчика едва не убили. И когда нужна была твоя помощь… ты не сделала ничего… - Н-да? Крольчиха зашвырнула меня в реку. И уж поверь… -…поэтому ты будешь наказана, Хлоя Буржуа. Девушка иронично изогнула светлую бровь. - Плёточку подать, госпожа Минни Маус? Мари сжала пальцы, посылая Пчеле приказ. Прошла секунда, вторая. И Хлоя, всхлипнув ухватилась за живот. Изогнулась дугой, схватила ртом воздух. По улице эхом пронёсся стон… но это был не стон боли. - А-а-х, - пропела Буржуа, подаваясь тазом вверх, - что же ты делаешь?.. разве так наказывают, извращенка?.. это не та кнопка… а-а-а… Маринетт растерянно заморгала. К щекам прилила краска. Она спешно попыталась отозвать приказ, но сделалось только хуже: Пчела закричала ещё громче, пальцы вцепились в чёрный костюм, словно пытаясь его содрать. - Я не… это… я… Хлоя замерла. И, бросив на Мари насмешливый взгляд, обидно расхохоталась. - Возвращаясь, - сквозь смех произнесла Буржуа, - к моему монологу о костюмах. Пока ты занималась тем, чем занимаются клошары на лодках, меня успели… скажем так… перевербовать. Земля начала уходить из-под ног. Мари покачнулась. «Она… неужели она знает!». Сквозь ужас этого открытия до девушки не сразу дошёл смысл сказанного… а когда дошёл стало ещё хуже. - Мсье Нуар, - продолжила Пчела, - собственной персоной явился ко мне, и захватил мой амулет. Я и пикнуть не успела. Хотя, жучишка, я честно пыталась тебя призвать, но… видно, тебе было не до того. Она сделала многозначительную паузу. - Так что, Дюпен-Чен, имей в виду, - в голосе прорезалась сталь, - если меня кто и будет «наказывать» – так это Нуар. А наказывать он может двумя вещами: спонтанными истериками, и нытьём о Баг. Последнего я особенно боюсь. - Предательница, - прошептала Маринетт. – Ты… ты предала всех нас. Как ты могла, Хлоя?! - У меня не было выбора-а, - пропела Буржа. – Тебе сомы икру в уши наметали, Чен? Я же гово… Маринетт выбросила руку быстро, что сама не сумела разглядеть движения. Йо-йо с рёвом размотало верёвку. Но Пчела, явно ожидавшая чего-то подобного, опрокинулась спиной в пустоту. Перевернулась, как заправская акробатка, держась за «шею» фонаря одними ногами. И так, летучей мышью, повисла вверх-ногами. Жутковатого, мистического сходства прибавляли мотыльки, вьющиеся вокруг грязной, покрытой паутиной лампы. Йо-йо пролетел мимо, и Мари дёрнула верёвку на себя. Коробочка рванулась назад, к хозяйке. Но Маринетт нужно было не это: она позволила верёвке коснуться фонарного держателя. И коробочка, повинуясь инерции, полетела вниз. - Эй, психованная, - успела крикнуть Пчела, - уже вызвала кавалерию?.. или надеешься… Струна йо-йо удавкой обвилась вокруг тонкой шеи Хлои. Мари снова дёрнула аркан на себя, на этот раз сильнее – Пчелу сдёрнуло с держателя. Нелепо взмахнув руками, Буржуа попыталась выровняться в полёте, но случайно задела нить ногой, запуталась ещё больше, и упала на асфальт со звуком, какой и полагается падающему с высоты второго этажа телу. - Я не надеюсь, Буржуа, - холодно произнесла Мари, упираясь ногами, и, на манер паука, быстро-быстро работая руками. Тело пчелы взвилось в воздух. Теперь девушка разжала пальцы, и блондинка, издав тихое «гх» снова упала на землю. Резкий взлёт, жужжание струны – и такое же резкое падение. Взлёт – падение. Мари физически наслаждалась кульбитами Хлои. - Я действую… только когда в чём-то… уверена… На третьем «взлёте» Буржуа сумела ухватиться рукой за держатель. И, умело работая весом, дважды обернулась вокруг «шеста». Мари не сразу поняла смысл манёвра. И потому не успела среагировать. Теперь верёвка намоталась на металл, тянуть приходилось с большим усилием. И Буржуа, пользуясь заминкой, просунула палец под обхватившую шею струну. Щёлчок – и вниз полетела обрывки верёвки. Маринетт досадливо поморщилась, выпуская из пальцев йо-йо. Похоже, Нуар не только завербовал её, но и передал кое-какие таланты. Баг сама не раз видела, как его тонкие пальцы костенеют, превращаясь в острейшие когти. Хлоя, кашляя, повисла на одной руке, другой растирая горло. - Ко… за… Баг не стала понапрасну тратить время на болтовню. Она кошкой прыгнула с места, размахнулась в полёте – сейчас, накрытая волной ярости, она забыла все уроки мастера Фу. И наградила противницу простецким прямым ударом в нижнюю челюсть. Хватка Пчелы не выдержала испытания силой – её сдёрнуло с держателя, как ураганный ветер снимает с ветки жухлый листок. Блондинка пролетела пару метров, кувыркнувшись на асфальте. Удар её ошарашил, но не вывел из строя: едва Леди опустилась на ноги, как Пчела перешла в атаку. Так быстро и яростно, что Баг не успела даже заслониться – обращённые в когти пальцы обожгли щёку. Второй удар разорвал костюм на правом плече. Третий… третьего не случилось. Мари перехватила руку противницы за запястье, позволяя энергии удара течь вперёд. А затем выбросила вперёд раскрытую ладонь, метя в лицо. Её кисть с хрустом врезалась прямиком под аккуратный носик – блондинка со вскриком запрокинула голову. Снова попыталась атаковать, на этот раз вслепую, наотмашь; но и в этот раз Мари оказалась на шаг впереди. Она снова перехватила предплечье Пчелы, и, приложив всю немалую силу камненосицы, развернулась в бёдрах. Хлою пронесло над землёй, а затем припечатало к кирпичу стены. Маринетт быстро завела руку Буржуа за спину, коленом упёрлась в позвоночник. Блондинка перебрала ногами, пытаясь вырваться. Отчаянно сопела, размазывая кровь по стене. - Предательница, - прошептала Баг, наклонившись к медового цвета волосам. В нос дохнул приторный аромат мёда. – Ты подставила Адри. Сегодня. Специально. Признавайся! Она дёрнула руку вверх, и Пчела зашипела от боли. Но, вместо ответа, продолжала сопеть. - Зачем он нужен тебе и Нуару? Что он вам сделал? Отвечай! На этот раз Хлоя коротко вскрикнула. Вывернула голову, бросив на Баг полный ненависти взгляд. - Пошла к чёрту, - прошипела Буржуа, сверля её огоньками голубых глаз. – Тупорылая… а-а-а!!! - Я заберу твой амулет, Буржуа. Из груди Хлои вырвалось подобие смешка. - Ты не сможешь, - сказала блондинка сквозь стиснутые от боли зубы. – Ты из другого теста, Дюпен-Чен… Заколка мерцала золотом и серебром в свете фонаря. Едва различимая в светлых волосах, растрёпанных короткой дракой. Так близко… маняще-близко. Маринетт, ещё сильнее вздёрнув предплечье Пчелы, правой рукой потянулась к амулету. Пальцы ещё не коснулись блестящей эмали, но уже чувствовали электрическое напряжение воздуха. Сейчас заколка казалась живым, досмерти перепуганным существом. «Я смогу. Она охотится за Агрестом. Она выдаст мою тайну Нуару. У меня нет выбора… я должна, должна, должна…» - Прости, - прошептала Маринетт, пальцами подцепляя заколку. Та не поддалась и на миллиметр, казалось, будто амулет тонкими зубчиками врос в кожу владельца. Мгновение растянулось в бесконечную пытку – Мари стало казаться, будто она пытается выдернуть огромного клеща. Зубцы шатались в живой плоти, к горлу подступила тошнота. Гранью сознания она понимала, что сейчас, прямо сейчас она УБИВАЕТ Хлою. И если всего минуту назад ей хотелось просто надавать ей тумаков - хотя одной драки явно недостаточно! – то теперь она стояла на грани чёрной ямы, у которой нет дна. И в эту, мучительно-растянутую секунду Мари поняла, что сейчас решится ВСЁ. «Боже, боже… что я делаю?!» Заколка поддалась, и первый зубчик с противным хрустом покинул тело. А следом по ушам ударил звериный вопль. - НЕ-Е-Е-Т!!!.. Хлоя рванулась с невероятной силой. И Мари не сумела её удержать. Пчела, не глядя выбросила за спину раскрытую ладонь, и с неё, слепя золотым светом, сорвался рой полупрозрачный пчёл. Баг успела только сделать шаг назад, и насекомые, гневно гудя, облепили лицо. Мелкие жала вонзились в кожу. Первым порывом Маринетт попыталась их стряхнуть, но пальцы бестолково проходили сквозь насекомых, не причиняя им вреда. А пчелы продолжали колоть, как швейная машинка колет иглой ткань, прошивая строчку. Наконец, сквозь пелену гула и боли, она поняла, что нужно сделать. Мари послала сквозь кожу поток энергии, как посылала его, устраняя разрушения в Миракле. Пчёлы мгновенно развоплотились. Но гул ещё стоял в ушах, а щёки горели так, будто на них высыпали ведро раскалённых углей. Хлоя попыталась сбежать. По-глупому отчаянно, она совсем забыла о том, что живёт в двух мирах. И теперь карабкалась вверх на стену, цепляясь за кирпичи когтями. Обтянутая в чёрное стройная фигура почти добралась до крыши… но только почти. Леди не требовались когти, чтоб догнать камненосицу. Она попросту взбежала по стене, как бежала до этого по бугристому асфальту. В три длинных прыжка она настигла Хлою, с силой ухватилась за собранные в хвост светлые волосы. И девушки полетели вниз… Маринетт, уже у самой земли, сумела вцепиться в плечи камненосицы – так что весь удар о землю Пчела приняла на себя. Леди едва не сбросило с противницы, но она сумела удержаться, пальцами левой руки вцепилась в тонкое, обтянутое чёрным воротником горло. Хлоя ещё пыталась сопротивляться – когти заскребли по груди, раня плоть под костюмом. Из жуткой кровавой маски, в которую превратилось лицо Буржуа, на Мари смотрели огромные голубые глаза. Она не видела в них ненависти – только страх. Прежде аккуратный носик свёрнут набок, на разбитых губах застыла алая, пузырящаяся на выдохе, плёнка. Маринетт, словно во сне, нащупала в волосах заколку. С силой дёрнула… и амулет поддался. С противным чавканьем он покинул хозяйку. Только от стальных зубчиков тянулись мерзкие чёрные нити. «Банникс! – кричала внутри Баг насмерть перепуганная Маринетт. – Ты должна сейчас появиться! Ты должна спасти нас обеих!!!» Разбитые губы шевельнулись. Хлоя что-то пыталась сказать, но не могла. И Мари чуть ослабила хватку. -…ты из другого теста, - прохрипела Буржуа, глядя на неё. И её страх передавался Мари. – Но я не говорила… Маринетт… что это… плохо… Мари застыла. Хлоя закрыла глаза. Только теперь Мари разглядела, как бегут по её вискам слёзы, оставляя следы чистой кожи. -Я… не буду просить… пощады, - прохрипела Пчела. - Но давай… быстрее… Маринетт разжала пальцы. Амулет, сверкнув во мраке, с металлическим звоном упал на асфальт, среди осколков битых бутылок и наметённых ветром листьев. А голову пронзила вспышка нового озарения: «Я могу это сделать. Я могу. Я имею право. Я должна. Но я… НЕ ХОЧУ». Её мутило. Сила, питаемая яростью, покидала тело. Мышцы разбила мелкая судорога. Мари спешно оторвала пальцы от горла камненосицы, и Хлоя с хрипом втянула воздух. Обтянутая чёрным грудь начала мерное движение под её коленями. «Движение жизни…» Мари прижала ладони ко рту. И, с ужасом глядя на разбитое лицо соперницы, села рядом. Это движение стоило ей сил, каких хватило бы, чтобы сдвинуть с места нагруженный грузовик. - Я не хочу, - прошептала она. На слове «хочу» что-то внутри перехватило дыхание, и из глаз полились горячие слёзы. – Я… не хочу… Хлоя несколько секунд лежала неподвижно. После чего медленно приподнялась на локтях. Морщась от боли, коснулась пальцами в чёрных перчатках разбитого лица. Затем слепо нашарила лежащую рядом с собой заколку, и дрожащей рукой воткнула её в волосы. Рыдания стискивали грудь Мари, мешая дышать. Ладонями она пыталась запихнуть их обратно, но это совсем не помогало… -…господи… - прошептала она, чувствуя, как по распухшим губам текут солёные слёзы, - почему мы… почем-му… МЫ?!.. Голубые глаза смотрели на неё. Но уже без стрха. В них появилось какая-то незнакомая, несвойственная Буржуа эмоция. А может быть это слёзы застлили глаза. Маринетт попыталась смахнуть их локтём… А в следующее мгновение Хлоя сделала то, чего Мари от неё никак не ожидала. Морщась, она пододвинулась ближе. И сжала узкие плечи Маринетт в крепких объятиях. Прижалась к её шее лбом. Мари кожей чувствовала, как Пчела вздрагивает, сотрясаемая рыданиями. - Зачем, ну зачем ты это сделала?! - сквозь слёзы прошептала Маринетт. – Зачем, Хлоя?! Хлоя, прижимаясь лбом к её шее, быстро-быстро замотала головой. - Я не хотела… - прошептала она. – Прости… я… не думала… я… Мари поймала себя на том, что растерянно гладит её по голове. Пальцы пробегали по волосам, которые она ненавидела… с первого дня знакомства. И вот теперь они, две дуры, рыдают в обнимку. «А может быть никакие мы не дуры?..» - Я могла убить тебя, - прошептала Маринетт, всхлипывая. Просто для того, чтобы заполнить пустоту молчания. – Если бы ты ушла в Миракль – я бы тебя убила… - З-знаю… И слёзы, которые вроде бы начали сохнуть на щеках, полились с новой силой. -…Нуар… Нуар не хочет ему зла, Мари. Я тоже не хочу. Я не ангел, но… я же не могу убить… его?.. ты же понимаешь, он… Маринетт, прижалась лицом к её волосам. Тихо всхлипнула. - Кто-то хочет нас стравить, - прошептала она. Хлоя ответила мелким кивком. – Но что теперь делать?.. как нам быть?.. - Я не знаю, Хлоя… не знаю… Улочка тонула в тишине. И только слепое око фонаря, да чёрное небо Парижа равнодушно смотрели на грязных, измазанных в крови девушек. - Ты хочешь остаться с Нуаром? – растерянно спросила Маринетт, глядя на глухую кирпичную стену. Хлоя кивнула. Подняла на Маринетт мокрые от слёз глаза. И в её взгляде она прочитала даже не просьбу… «Пожалуйста. Не спрашивай!» - умоляли голубые глаза. «Но я должна», - взглядом ответила ей Мари. Пчела понимающе моргнула. - Почему?.. ты… любишь его? Хлоя колебалась. Мгновение. Но это мгновение рассказало Мари больше, чем тысяча слов. Она прижала белокурую голову к груди, и мерно раскачиваясь, улыбнулась. - Не… не знаю?.. - Знаешь, - шепнула Маринетт. Блондинка всхлипнула. Её пальцы вцепились в плечи Баг. Случайно коснулись раны, но Мари не обратила внимание на боль. - Тут другое, - сказала Хлоя окрепшим голосом, - всё хуже… я… кажется, я сделала глупость. - Которую из?.. Хлоя, явно сделав над собой усилие, отстранилась. Рукой попыталась смахнуть с глаз слёзы. - Самую большую. Кажется… у меня получилось… призвать марида. Улочка снова погрузилась в тишину. Только для того, чтобы вздрогнуть от полного отчаяния вопля: - А?! Вот жеж б…