***
Тихий шелест листьев казался таким незнакомым... Словно он никогда не слышал ничего подобного, словно он ни разу не был на свободе. Пения птиц не было слышно, лишь тихое шуршание, будто кроме ветра и листвы больше ничего не существовало. Но мальчик был рад. Яркие лучи почти не тревожили его, и лишь ресницы изредка подрагивали, выдавая волнение паренька. Тот сидел с закрытыми глазами и дышал так глубоко, как только мог, наслаждаясь мягким ароматом леса и почти неощутимым запахом чего-то сладкого. — Мэйбл, ты снова спрятала конфеты в карманах? — улыбнувшись краешками губ, спросил мальчик, не открывая глаз. Его сестра часто прятала сладости по всему дому, чтобы позже взять их с собой. Мама, в свою очередь, ругала её за это, ведь кроме сладкого она не ела почти ничего. Мальчик же никогда не рассказывал о её потайных кладах. Он и сам любил сладкое и не мог отказаться от лишней дозы сахара. — С чего ты взял? — недовольно пробурчала девушка, стараясь шуршать фантиком как можно тише. Иногда она просто ненавидела способность брата слышать и видеть намного больше других. — Не волнуйся, я не скажу маме, — ответил парень, приоткрыв глаза. В ярко-голубой радужке на миг отразилось хмурое лицо его сестры, после чего та быстро отвернулась, пряча лимонные леденцы. — Так я тебе и поверила, — недовольно ответила Мэйбл, старательно игнорируя умоляющий взгляд брата. Тот обречённо вздохнул, понимая, что конфет он не получит. Мальчик лениво огляделся вокруг, заинтересованно рассматривая всё, что видел. Это место казалось таким странным, Диппер понятия не имел, как попал сюда. Повсюду были странные деревья, корни которых оплетали каждый сантиметр земли, каждый потаённый уголок. Их покрывали странные растения — ярко-зелёные, словно стёклышко бутылки на солнце. Мальчик с удивлением заметил, что здесь всё было очень ярким, хотя он понятия не имел, как свет проходит сквозь листву. Наверное, всё дело было в тех маленьких блестящих камешках на листьях, что отражали свет подобно зеркалам. Кое-где из-под земли выглядывали железные трубы, покрытые плотным слоем ржавчины. Откуда здесь трубы? Мальчик не знал. Он был всего-то наблюдателем в этой сказочной картине. — Мэйбл, а ты случайно не знаешь... — начал Диппер, повернувшись в сторону, где только что сидела девушка. Он тут же замер, забыв про вопрос, стоило ему только обернуться и увидеть, что на её месте никого нет. Сестра словно испарилась, не издав ни звука. — Мэйбл? — неуверенно спросил Диппер, поднимаясь с места. Неужели ему привиделось? Но ведь сестра точно была здесь! Только что он видел, как она с жадностью раскрывала прозрачные обёртки леденцов, а затем незаметно спрятала несколько, чтобы затем отдать брату. — Мэйбл, ты снова спряталась и собираешься меня напугать? — спросил Диппер, стараясь резко не оборачиваться. Мэйбл ведь часто так делала. Её всегда смешила его реакция на неожиданные громкие звуки. Может, она снова собирается это сделать? — Ты не сможешь меня напугать, — уверенно сказал парень, сжимая края красной футболки в пальцах. Он был готов к тому, что из-за спины его резко обхватят чужие руки, что в его ухо громко прокричат какую-нибудь глупую фразу. Всего на мгновение он даже смог успокоиться и прекратить бессмысленную панику. Всего на мгновение... — Мэйбл, выходи! — Мэйбл! — взволнованно повторил мальчик, быстро перебегая глазами из одной стороны в другую. Девушки нигде не было, она не вышла из-за дерева и не пробурчала себе под нос что-то невнятное. Её словно и не было рядом с ним всего пару минут назад. Может, это была галлюцинация? Прадядя Форд часто говорил, что если он не будет высыпаться, то начнёт теряться между реальностью и вымыслом. А может, её и вовсе не существовало? Вдруг это просто его выдумка? Мальчик сжал руки и побежал вперёд, не переставая звать сестру по имени. Солнце слепило глаза, а странные ярко-голубые кристаллы, выглядывающие из коры деревьев, светили всё сильнее. Он должен найти сестру! Он просто обязан сделать это, ведь рядом никого нет и никто, кроме него, не сможет ей помочь! Мальчик бежал, забывая дышать от волнения, не обращал внимание на то, куда именно он бежит. Диппер не заметил, как трава и корни под ногами вдруг исчезли, а вместо них оказалась холодная каменная поверхность. Он поскальзывался и спотыкался о маленькие камешки, словно специально разбросанные по полу. Изредка он останавливался и поворачивал в сторону, неожиданно натыкаясь на каменные стены. Света оставалось всё меньше, теперь мальчику казалось, что он внезапно ослеп и больше не способен видеть ничего, кроме черноты. Лишь изредка блестели голубым свечением стены. Лишь иногда он видел мягкое свечение странных кристаллов. Он остановился в очередной раз, когда прямо перед ним вдруг возникла стена. Мальчик раздражённо прошипел, поворачивая вправо, но с удивлением обнаружил, что и там прохода нет. Он обернулся назад, в панике огляделся по сторонам, а затем закричал, принявшись бить кулаками холодную каменную стену. Он оказался в ловушке. Выхода не было, он был окружён камнем со всех сторон. Холодные стены без единой щели уходили ввысь, и он не мог разглядеть, где именно они заканчиваются. Может, их конца и нет совсем. Мальчик опустился на пол, не переставая барабанить кулаками и кричать, умоляя выпустить его на волю. — Н-нет, — с ужасом прошептал Пайнс, услышав такой до боли знакомый звук. Он почувствовал странное, почти невыносимое жжение в спине, услышал тихие, почти неразличимые слова. Диппер в панике зажал уши и лёг на пол, принявшись биться головой об пол, чтобы бы заглушить чужой смех. — Не надо! Нет! — со слезами умолял мальчик, но казалось, что никто не слышал его слов. Никто не прекратил смеяться. Его мольбы проигнорировали, продолжая эту адскую пытку. Его не пощадили, лишь усиливая этот ужасный звук. Громкий, оглушающий хохот, казалось, был повсюду. Мальчик зажимал уши изо всех сил, но тот не становился тише. Множество голосов насмехалось над ним, не прекращая ни на секунду. Они ничего не говорили, не объясняли, в чём причина их веселья. Они лишь смеялись, и Диппер точно знал, что смеются над ним. Пайнс пытался заглушить этот сводящий с ума хохот собственными криками, однако это не помогало. Мальчик словно слышал его внутри своей головы. — Пожалуйста, хватит... — охрипшим голосом прошептал мальчик, чувствуя, как его охватывает сотня рук, сжимая его горло. Пайнс остался один, замурованный в четырёх стенах наедине с темнотой и оглушительным смехом. Ему никто не поможет. Никто не придёт и не прекратит это. Здесь нет никого, кто сделал бы это для него...***
В небольшой комнате, слишком тихой для середины дня, посетителей почти не было. Изредка были слышны тихие постукивания обуви по каменному полу, но и они быстро затихали, когда хрупкая с виду девушка садилась за стол. Тогда тишину прерывали шуршание бумаги и тихий скрип старого стула, который каким-то чудом держался на кривых ножках. Иногда девушка тянулась рукой к маленьким склянкам с разноцветными жидкостями внутри и вдумчиво перебирала их, отыскивая нужные лекарства и мази. В глазах девушки сложно было разглядеть яркие эмоции. Её лицо всегда было серьёзным и немного хмурым, словно весь окружающий мир раздражал её одним своим существованием. В комнате было светло, несмотря на то, что здесь не было ни одного окна. По всему потолку и даже на стенах виднелись небольшие кристаллики, мягко отсвечивающие светло-голубым, почти белым цветом. Здесь не было ничего, кроме бесконечных полок, заставленных баночками и книгами, письменного стола и несколько десятков кроватей, застеленных белыми покрывалами. И только одна из них была прикрыта серыми шторами, не пропуская яркий свет. Мягкие волосы цвета молочного шоколада были небрежно раскиданы по подушке и чуть прикрывали лоб бледного мальчика. Его ресницы слегка подрагивали, пальцы изо всех сил сжимали простынь, а губы, покрытые мелкими ранками, изредка открывались, словно что-то нашептывая. Мальчик лежал на животе, почти не двигаясь, а его спина была бережно укрыта тонкой прохладной тканью. Иногда он вздрагивал и хмурился, быстро бормотал что-то, но затем снова затихал. Его пальцы, однако, не расслаблялись, а губы не переставали что-то шептать. Его сон не был спокойным. Тихий всхлип показался ужасно громким в этой тишине. Глаза мальчика на мгновение приоткрылись, чтобы тут же наполниться болью. Парень снова потерял сознание, едва только успев проснуться. Его разум не прояснялся, мальчик не успевал понять, где он находится и что происходит вокруг него. Только его тело выходило из оцепенения, шатен тут же захлёбывался ужасной болью и снова погружался в темноту. С тихим раздражённым вздохом девушка встала со стула, привычным движением отодвигая ширму и внимательно оглядывая мальчишку. Она ужасно злилась на охранников и на того, кто придумал эти дурацкие правила. Обязательно калечить детей за их ошибки? Обязательно наносить им такие травмы? Ведь если бы эти идиоты хоть немного переборщили с силой ударов, мальчик бы остался калекой на всю жизнь. Немного повредив позвоночник, он мог навсегда потерять способность ходить! Но нет, её, естественно, никто не слушает. Зачем отправлять детей в карцер или назначать им больше работы? Нужно избивать их до полусмерти всего лишь за то, что они случайно говорили то, что не положено. Раздражённо фыркнув, девушка опустилась на стул рядом с кроватью, сразу же доставая из тумбочки лекарства. Бутылочки уже были наполовину опустошены, но мальчишка всё ещё был далёк от исцеления. Временами, когда она глядела на тихо стонущего от боли мальчика, в ней просыпались жалость и страх. Страх за то, что он никогда не оправится и его, беспомощного, выкинут так же, как и десяток детей до него. «Отвратительное, идиотское, слишком жестокое правило...» — думала она, медленно откупоривая первую баночку и осторожно поднимая прохладную ткань. Следы на спине стали чуть бледнее, однако всё ещё ярко-красными полосами покрывали кожу мальчишки. Кое-где они были бурыми — именно там уже засыхала кровь. Во всяком случае, теперь это выглядело не так ужасно, как тогда, когда мальчишку только принесли в палату. Тогда его спина была похожа на кровавое месиво... Девушка помотала головой, стараясь не думать об этом, и, окунув пальцы в прохладную вязкую жидкость, осторожными движениями начала наносить мазь на раны. Мальчишка тут же дёрнулся, неосознанно пытаясь увернуться от неприятных ощущений. Его тело дрожало ещё несколько минут, пока по нему не распространилось приятное тепло. Следы тут же стали чуть менее яркими и, кажется, уже не приносили настолько сильную боль. Во всяком случае, парень немного расслабился, его дыхание стало ровным, и тихие всхлипы стихли. Мальчик спал теперь гораздо спокойнее, что не могло не радовать девушку, которой уже порядком надоели бессвязные бормотания и болезненные стоны. Иногда она жалела, что решила пойти именно сюда. Возможно, ей стоило стать охранником или хотя бы работать на кухне. Тогда ей не пришлось бы так часто видеть детей, страдающих от боли. Тогда она смогла бы спокойно спать по ночам... Закончив с лекарствами, она в последний раз внимательно осмотрела раны, чтобы убедиться, что точно ничего не забыла. Девушка невольно пригладила пальцами растрёпанные волосы мальчишки, глядя на него с сожалением. Она могла только вылечить его, но помочь в дальнейшем у неё не было возможности. Она никак не могла уберечь детей от травм и спасти их от ужасов этого места. Только вылечить нанесённые им раны... Девушка поджала губы и поднялась с места, выкидывая из головы эти мысли. Всего на пару минут она забылась и позволила себе жалость. Хорошо, что никто не заметил этого... Она села обратно на своё место, не подозревая, что голубые глаза мальчишки были широко распахнуты и с удивлением оглядывали всё вокруг...***
Последний раз Диппер был в больнице, когда ему было восемь. Он плохо помнил, что именно тогда произошло. В его памяти остался только жар, прожигающий каждую клетку его тела, и ужасная головная боль. Он с трудом дышал, его горло сжималось, отказываясь пропускать кислород, и мальчик задыхался, лёжа под толстым одеялом и проклиная маму, которая уверяла его, что это простая простуда. Диппер не помнил, как тогда оказался в больнице. Его, уже бессознательного, везли на скорой через весь город, пока его родители с ужасом взирали на градусник, красная полоска в котором уже подходила к отметке в сорок градусов. Он запомнил больницу как жуткое место, слишком светлое и пропахшее стойким, немного кисловатым запахом. Он чувствовал его постоянно, но никак не мог привыкнуть, из-за чего головная боль никак не прекращалась. Он ненавидел сильные запахи. Кроме того, простыни в больнице были очень жесткими, но, к счастью, уже на следующий день ему привезли его любимый плед. Правда, даже он, вместе с его любимыми книгами, не мог спасти мальчишку от скуки. В детское отделение не пускали никого, кроме родителей, и всё, что он мог делать — часами смотреть сквозь мутное стекло на улицу, по которой изредка проезжали машины. Больница — ужасное место. Мальчик знал это ещё с детства. Он ненавидел огромные очереди у кабинетов, узкие коридоры, полные людей, ненавидел запах лекарств. Он ненавидел врачей, что выписывали ужасно дорогие медикаменты, и обречённых больных, которые с трудом вставали с постели, но продолжали улыбаться, чтобы не расстраивать родственников. Мальчик ненавидел больницу ещё с тех пор, как из-за неправильного диагноза умер его отец, которого маленький Пайнс любил больше всех на свете... Впрочем, место, в котором парень находился в данный момент, отличалось от того, что он видел в детстве. Средних размеров комнату, заполненную кроватями и освещённую мягким светло-голубым светом, сложно было назвать полноценной больницей. Здесь не было множества врачей, а девушка, что ухаживала за ним, была довольно милой. «Если, конечно, не злить её...» — про себя добавил мальчик. Стоило ему только подняться с кровати хоть на пару сантиметров, как она тут же превращалась в сущего дьявола, и одного её взгляда хватало, чтобы мальчишка со страхом опустился обратно. Лежать целыми днями в одном и том же положении было ужасно неудобно. Парень то и дело пробовал повернуться и лечь поудобнее, хоть немного размять мышцы. Однако, к его сожалению, сделать это было невозможно. Каждое лишнее движение приносило ему боль и очень настойчиво напоминало, по какой причине он оказался здесь. Это выводило мальчишку из себя, ведь он умирал от скуки и волнения... Волнения за свою сестру, которую он не видел с тех пор, как нарушил то дурацкое правило. В больницу нельзя было входить посторонним. Да даже если бы можно было — у Мэйбл не было шансов оказаться здесь. Марионеткам должно быть плевать на остальных детей, даже если эти остальные — твои родные. Мэйбл нельзя было даже просто проходить рядом с этим местом, ведь любая неосторожность могла привести к ужасным последствиям. Диппер не знал, что с ними сделают, если узнают об их маленькой тайне. Ведь за пару случайно произнесённых слов его избили так, что он уже почти неделю не имел возможности подняться на ноги... Что с ними сделают, если вдруг поймут, что они всё ещё сохраняют трезвый разум? Мальчик старался не думать об этом и прилагал все усилия, чтобы поскорее вылечиться. Он пил ужасно горькие лекарства и терпел боль, когда его раны медленно смазывали прохладной жидкостью. Он не поднимался с места, как велела ему мисс Эммит, и терпеливо выполнял небольшие упражнения при том, что для этого приходилось напрягать спину. Он ждал час за часом, обдумывая будущие планы и запоминая всё, что происходит вокруг. Даже если это были длинные заказы, которые мисс Эммит передавала неприметному человеку в серой униформе, что приходил раз в несколько дней с коробками, полными новых лекарств. Поправлялся Диппер, на удивление, быстро. Уже через неделю раны на спине перестали приносить столько боли, и, если мальчик не двигался, он почти не замечал их. Примерно тогда же он и встал на ноги, пробуя простые движения и шаги. Это давалось ему ужасно сложно: его ноги дрожали, явно отвыкшие от нагрузки, а спина горела огнём и неприятно тянула. Мальчик с трудом смог поднять руки, при этом изо всех сил стараясь не зашипеть от боли. Но спустя пару таких вот подъёмов это далось ему намного легче, и уже на следующий день мальчик обошёл всю палату, ужасно радуясь тому, что он, наконец, может ходить. Медсестра смотрела на него с явным неодобрением, однако молчала, не упрекая мальчишку в его невежественном отношении к собственному телу. Она прекрасно понимала, что ему хотелось сделать хоть что-то, что просто лежать было ужасно скучно. Именно поэтому она игнорировала несвоевременную нагрузку и давала мальчику простые упражнения, которые тот с радостью выполнял. Эммит с удовольствием наблюдала, как с каждым разом у мальчика получается всё лучше, как тот выполняет всё более сложные упражнения. Когда к концу второй недели он смог несколько раз наклониться, почти не морщась от боли, она почувствовала небывалую гордость за себя... и, конечно же, за мальчишку, который ярко светился от счастья.***
Третья неделя началась прекрасно: Диппер впервые проснулся с хорошим настроением, не мучаясь от последствий кошмара. Даже кошмар не смог бы очернить радость мальчишки, ведь именно этой ночью он впервые спал на спине! Диппер уже успел позабыть то прекрасное ощущение прохладной простыни на коже, ведь в последнее время все чувства на его спине ограничивались болью и неприятной влажностью лекарств. Именно поэтому, когда прошлым вечером Эммит, снимая повязки, разрешила ему спать на спине, он был действительно счастлив. Его раны почти прошли, оставив на своём месте бледные, чуть выпуклые полоски шрамов. От них невозможно было избавиться, они останутся на спине на всю его жизнь... И в каком-то смысле парень даже был рад этому. Его шрамы превратились в вечное напоминание о том, что случается, когда он ошибается. Диппер не мог себе больше этого позволить. Как и не мог позволить ошибиться сестре. Он мог стерпеть физическую боль, но вот боль от вида страдающей Мэйбл он вынести не мог. Она была его единственным лучом надежды. Единственной нитью, за которую он держался обеими руками... Надевая серую льняную рубашку, мальчик никак не мог избавиться от волнения. Ещё примерно час, на протяжении которого он будет внимательно выслушивать лекции от грозной мисс Эммит, а также собирать все те лекарства, что он будет вынужден принимать ещё какое-то время... и всё. Он покинет это место и вернётся к ужасно раздражающей Финни, к хмурым работникам, к самой работе и, несомненно, к Мэйбл. Сестра, наверное, уже заждалась его... — Номер «4916P», — с интересом произнесла девушка, рассматривая нашивку на рубашке мальчика. Она произнесла это, как если бы хотела задать вопрос, однако её интонация почти не изменилась. «Вот, как нужно, придурок!» — сказал сам себе Диппер, всё ещё злясь на себя за то, что не смог держать язык за зубами. Видимо, ему предстоит ещё много тренировок... — Да, это мой номер, — ответил мальчик, как если бы отвечал на вопрос. На мгновение он заметил на лице девушки улыбку, однако она тут же исчезла. Парень не был полностью уверен в том, что видел, поэтому решил просто проигнорировать это странное поведение девушки. — Только не спутай его с прежним именем, — безразлично сказала Эммит, однако парень не мог избавиться от ощущения, что она произносила это с насмешкой. Он заметил в её глазах весёлые искорки, каких пока не видел ни у одного из работников здесь. С этой девушкой было явно что-то не так... Однако прежде, чем парень успел подумать об этом, он оказался шокирован словами девушки: — Ты ведь не хочешь так глупо раскрыть себя? Стук сердца казался Пайнсу просто оглушительным. Он смотрел в зелёные глаза девушки и не мог пошевелиться от охватившего его страха. Она узнала! Она поняла, что он другой! Диппер вдохнул поглубже, изо всех сил стараясь вернуть своему лицу абсолютно бесстрастное выражение, однако совершенно не был уверен в том, что у него получилось это. Мальчик ведь даже не мог понять, когда именно он попался и что с ним сделают теперь! — О-откуда вы... — с ужасом прошептал парень, однако прежде, чем он закончил фразу, его рот зажала чужая рука. Девушка смотрела на него с неодобрением и, кажется, была готова убить на месте. — Тебе повезло, что я не хочу сдавать тебя охранникам, иначе уже через пару часов от твоей личности осталась бы лишь бледная тень, — прошептала Эммит, не убирая руку. Мальчишка едва заметно кивнул, а в его глазах на миг проскользнуло облегчение. — Однако помни, что таких, как я, можно сосчитать на пальцах одной руки, поэтому ни за что не попадайся снова... — она неуверенно взглянула на него, всего на миг увидев в нём человека, которого когда-то любила. И только поэтому она почти неслышно через силу добавила: — А если попадёшься, лучше найди любой способ убить себя раньше, чем они «усмирят» тебя... Диппер не мог ничего сказать в ответ. Он чувствовал, как всё его тело охватывает дрожь, как все мысли мешаются, превращаясь в кашу. Он смотрел на девушку и не мог оторвать от неё своих глаз, обводя взглядом каждую морщинку, каждую разноцветную полосочку в радужке её глаз. Что-то подсказывало ему, что она знает, о чём говорит, и от этой мысли по телу снова пробежали мурашки, а волосы встали дыбом. Он медленно кивнул, сам того не замечая, а его глаза наполнились уверенностью. Он, не произнеся ни слова, обещал ей никогда не попадаться, обещал выполнить то, что она сказала. Даже если для этого ему придётся покончить со своей жизнью в случае поражения... Мальчик выходил из больничного крыла на ватных ногах, тяжело дыша и тщетно пытаясь собрать мысли воедино. Он хотел задать ей столько вопросов, хотел узнать всё, что могло помочь ему выжить здесь... Однако не смог произнести ни слова. И дело было не в страхе перед запретом. Причина была в выражении лица мисс Эммит — её глаза были словно стеклянными, а лицо было на несколько тонов бледнее. Она не слышала ничего вокруг, не видела мальчишку перед собой. Её глаза прожигали каменную стену, а руки крепко сжимали белую рубашку. «Ей было очень больно...» — думал Диппер, но никак не мог ей помочь. Именно в тот момент он пообещал сам себе, что однажды ответит на её помощь тем же.***
Диппер шёл по смутно знакомым коридорам, держа спину ровно. И дело было не в том, что он так сильно придерживался идеально ровной осанки. Просто привычка держаться в максимально удобном, почти безболезненном положении уже въелась в подкорку сознания. Только так он не чувствовал неудобства, только так он мог спокойно ходить, не напрягая спину. Нацепив на лицо безразличие и добавив во взгляд немного пустоты, он изо всех сил сдерживал волнение. Ему не терпелось поскорее вернуться в строй и продолжить обсуждать с сестрой безумные планы побега. Наверное, это было глупо с его стороны. Диппер прекрасно знал, что мог пролежать в больничном крыле ещё несколько дней и никто не сказал бы ему ни слова. И парень действительно был не против отдохнуть ещё немного, спокойно полежать на чистых простынях, поговорить с Эммит... Однако думать об этом было нельзя. Пока он отдыхал, где-то рядом работала его сестра, и мальчик понятия не имел, что с ней и как она себя чувствует. Пока его не было, она могла попасться на любой мелочи, и рядом с ней не было брата, который смог бы её защитить. Верно, Диппер Пайнс был готов подставить себя, чтобы только на его сестру не обратили внимания. Какой бы эгоисткой она ни была, мальчик не мог себе представить, что однажды она исчезнет и оставит его здесь одного. Наедине с безразличными марионетками, с безжалостными работниками и с охранниками, которые и глазом не моргнув травмируют его на всю оставшуюся жизнь. Не будет никого, с кем он мог бы просто заговорить, не обдумывая слова и не скрываясь... Быстро спустившись на первый этаж, парень побрёл в сторону спален. Небольшая сумка с лекарствами на его плече тихо звенела при каждом шаге, но мальчик не слышал этого, размышляя над тем, что волновало его больше всего. Он и не заметил, как скоро коридор закончился и он оказался у спален. Парень лишь коротко кивнул Финни, что встретила его там, и молча протянул листочек, который передала ему Эммит. Только тогда его пропустили внутрь, только тогда он смог оставить сумку, которая неприятно сдавливала плечо. Парень безразлично оглядел своё место, не обращая внимания на заинтересованный взгляд девушки позади него. — Малыш, ты пропустил завтрак, — заботливо говорила она, но в её глазах не было теплоты. Там было исключительно любопытство, смешанное с раздражением. Ей явно не хотелось помогать детям, однако это было её обязанностью. — Я могла бы принести тебе чего-нибудь... — Нет, спасибо, — безразлично ответил парень, не оборачиваясь. Даже если бы Эммит не дала бы его порцию несколько часов назад, он всё равно отказался бы. Ему не нравилась даже сама мысль быть должником этой девушки с таким наигранно приторным тоном. — Что за противный мальчишка... — пробурчала себе под нос Финни, но, заметив, что на неё смотрят, широко улыбнулась. Она очень надеялась, что этот ребёнок ничего не расслышал, потому что ей не хотелось, чтобы кто-то доложил о её некачественной работе. — Хорошо, милый. Если передумаешь, сообщи мне! — Хорошо, — чётко ответил Диппер, поворачиваясь в сторону выхода. Нужно было ещё найти Мэйбл и узнать, где он работает теперь. Парень сделал всего несколько шагов, когда его вдруг снова окликнули и удержали за плечо. — Хотела сказать, что если тебе тяжело, можешь задавать мне вопросики, — Финни лучезарно улыбалась, подмигивая мальчишке. Тот замер, недоуменно пронзая взглядом девушку и не веря своим ушам. — Это будет наш маленький секретик... И она улыбнулась ещё шире, прикладывая палец к губам. Пайнс кивнул неосознанно, даже не совсем понимая, что именно он делает. На секунду ему захотелось рассказать ей о том, что он отличается от других, что они с сестрой избежали луча... Однако он сумел себя сдержать, а через несколько секунд это желание пропало, оставляя после себя лишь ужасающее осознание, что он на мгновение оказался у самого края. Ещё бы чуть-чуть, и с его губ сорвалось бы роковое признание. Он погубил бы не только себя, но и Мэйбл... Диппер проклял тот момент, когда Эммит раскрыла его. Потому что именно из-за того, что она ему сказала, мальчик на секунду поверил в искренность девушки напротив него. Всего на мгновение, он был готов рассказать ей все свои секреты...Он мог так просто перечеркнуть всё, чего они добились за это время...
Диппер выходил, думая о том, что стал ужасно опасен для самого себя. Ему нельзя было доверять никому, уже сейчас он жалел, что так просто поддался возможности открыться, когда грозная, но очень добрая в глубине души Эммит раскрыла его тайну. Ему нельзя было показывать своё волнение, нельзя было открываться ей. Потому что с каждым новым разом искушение будет только расти, и, возможно, однажды он не сдержится и расскажет всё не тому человеку. Как он может быть уверен, что Эммит не разговаривает сейчас с охранниками, рассказывая о том, что нашла не облученного мальчишку? Как он может быть уверен в том, что здесь есть хоть кто-то, кто будет на их стороне? Ответ был донельзя прост: никак. Пока он не будет на все сто процентов уверен в людях вокруг, он не сможет вымолвить и слова... Медленно шагая в сторону коридоров, чтобы найти своего проводника, который указал бы мальчику, куда ему идти, парень думал о чём-то своём. Однако стоило ему только повернуть за угол, он тут же замер на месте. В конце коридора он заметил знакомую фигуру, заметил, как длинные волосы аккуратными прядями спадают с плеч такой родной ему девушки. Не прошло и минуты, как от каменных стен эхом отразился быстрый стук каблуков, всё приближающийся в сторону мальчишки. А в следующую секунду Пайнс сдавленно охнул, зажатый в крепких объятиях. — Боже, Диппер... — девушка тут же отстранилась, быстро осматриваясь вокруг. Не заметив никого поблизости, она облегчённо выдохнула, снова набрасываясь на брата. Уже не так сильно, ведь она всё же заметила, как тот кривится и тихо шипит от боли. — Я... Я думала, что больше не увижу тебя! — Тише, успокойся, — с улыбкой ответил Диппер, так же осторожно оглядываясь вокруг. Он боялся, что кто-нибудь увидит их воссоединение и тут же вызовет охрану. — Ничего страшного не случилось... — Не случилось? — возмущённо зашипела Мэйбл, хлопая брата по щекам. Её глаза сверкали праведным гневом, и парень с ужасом подумал, что, возможно, до следующего дня он не доживёт. Сестра прикончит его раньше. — Ты, придурок, сделал самую глупую на свете вещь! Как можно было нарушить это дурацкое правило? Да даже я приспособилась уже на следующий день! Как ты мог?! — Мэй, я... — начал было оправдываться Диппер, но его бесцеремонно прервали, влепив очередную пощечину. Конечно, удар был довольно слабый, однако ошарашенному мальчику так не показалось. — А когда тебя привели туда и начали... н-начали... Я думала, что сойду с ума! — почти кричала Мэйбл, что было удивительно, ведь она всё ещё не повысила громкость голоса выше шёпота. Девушка шипела и трясла брата за плечи, пока тот неопределённо мычал, пытаясь произнести хоть что-то в своё оправдание. — Я слышала, как ты кричал и... к-когда ты просто упал, я подумала, что ты... А потом тебя просто унесли и сказали продолжать работать! Как будто ничего не произошло! — Т-ты ничего не показала? — осторожно спросил парень. Он, конечно, не видел сестры в больничном крыле, но это ещё не означало, что наказания не было. Они могли придумать что-то другое... — Нет конечно! — возмущённо прошипела Мэйбл, глядя на брата с осуждением. Сомневаться в её способностях? Как он вообще посмел? Даже когда она была морально разбита и с ужасом думала, что брат больше никогда не вернётся, она продолжала играть свою роль и в тайне надеяться, что всё обойдётся. — Они ничего не заметили, а потом даже повысили меня! Не сильно, я просто теперь убираю пустые камни примерно раз в полчаса, но это лучше, чем было... — Ты молодец, — с улыбкой прошептал Диппер и приобнял девушку. Парень так волновался за неё, а она справилась на отлично, даже лучше, чем он! Впервые за последние недели мальчик смог спокойно выдохнуть и расслабленно улыбнуться. — Я знал, что ты справишься! — Ну да, конечно, — с хитрой улыбкой ответила девушка. Шутливо пихнув брата в плечо, она рассмеялась и медленно направилась вместе с ним по коридору. — Признавайся, сходил с ума каждую секунду, думая, что меня там убивают? — Конечно же нет, — тихо смеясь, ответил ей Диппер, на что получил ещё один тычок в рёбра. — Ну, почти... это было каждые пару минут. — Дурачок, — прошептала Мэйбл с улыбкой. Её плечи почти незаметно расслабились, а глаза, казалось, стали намного светлее, чем раньше. Она волновалась за брата так же, как и он сам. — Дурочка, — ответил ей Диппер, расслабленно прикрывая глаза. Всё не так уж и плохо. Они живы, здоровы (почти, если не считать пострадавшую спину одного глупого мальчишки) и полны сил. Они обязательно выберутся отсюда, и никто не сможет им помешать!***
— Номер «4916P», отнеси это в сектор «F», пятый этаж! Мальчик коротко кивнул, осторожно принимая небольшой свёрток. Он всё же отказался от работы в секторе «А», так как наклоняться ему всё ещё было тяжело и он вряд ли бы выдержал несколько часов в неудобном положении. К счастью, Эммит согласилась написать для него справку, а Финни без каких-либо проблем приняла её и тут же согласилась поменять его работу. Его не нагружали слишком сильно, лишь давали небольшие поручения и часто просили отнести что-либо в другую часть каньона. Эта работа подходила мальчику куда больше. Небольшая сумка на его плече уже почти не ощущалась. За несколько дней мальчик привык к ней настолько, что больше не замечал её веса, а иногда и вовсе судорожно хватался за ремешок, чтобы убедиться, что она на месте. С него бы сталось потерять её посреди работы... Нет, вряд ли кто-то додумался бы украсть её. Скорее всего, она осталась бы лежать посреди дороги и изредка её пинали бы в сторону, чтобы случайно не споткнуться и не упасть. Парень содрогался от одной мысли, что ему пришлось бы оббегать каждый этаж в поисках кожаной сумки, которая вполне могла оказаться в самом неожиданном месте, куда мальчик забежал бы в самую последнюю очередь. Впрочем, он хотя бы мог не волноваться насчёт наказаний. Единственный вариант, который мог бы привести к его провалу — опять же вопрос. Мальчику приходилось учитывать то, что он не сможет переспросить направление и ему нужно было запоминать всё с первого раза. Ещё с того случая он старался лишний раз не открывать рот, строя из себя немого. Лучше не говорить вообще ничего, чем случайно сказать лишнее. И пока его метод работал — что-то менять Диппер не собирался. Лестницы он порядком ненавидел, а лифтами пользоваться было нельзя. Именно поэтому парень всеми силами избегал заданий, которые требовали подниматься на другие этажи. Лестницы здесь были очень длинными, и спустя всего пару подъёмов он уже не чувствовал ног. Пайнс почти физически ощущал, как те немногие калории, что он получил от безвкусной еды, сжигались с бешеным темпом, не успевая накапливаться. Уже через пару часов он чувствовал, как льняная рубашка неприятно липнет к его телу, как желание отправиться в душ увеличивается с каждой минутой. Плевать, что там нет горячей воды. Он с удовольствием постоял бы и под холодной. Очередной раз взобравшись на верхний этаж, мальчик тяжело выдохнул, пытаясь выровнять дыхание. Он мог бы подниматься медленно, мог бы не торопиться и спокойно нести посылку адресату, однако в этом случае повышения ему не видать. Он должен быть быстрым и приносить всё к сроку. Только так он сможет сменить эту адскую работу на что-нибудь получше... В такие моменты мальчик ужасно завидовал Мэйбл, которая не спеша убирала груды полых булыжников. Бегать по этажам ей не приходилось ни разу. — Сектор «F», сектор «F», — тихо бормотал себе под нос Диппер, осматривая таблички. Он плохо разбирался в устройстве каньона и пока запомнил лишь первые этажи. Да и только потому, что именно там находились спальни и столовая. — Где же ты, сектор «F»... С облегчением обнаружив нужный указатель, парень тут же свернул в длинный коридор, слабо освещённый голубыми фонариками. Стены здесь были аккуратнее, каждый сантиметр был выложен белой плиткой, которая потускнела от времени. Неудивительно — верхние этажи обслуживались гораздо лучше. Мальчик до сих пор испытывал неимоверное желание подняться на самый верх, чтобы увидеть, как всё будет устроено там. К сожалению, пока что такой возможности ему не представилось. — Возможно, придётся закупить ещё продовольствия, наших запасов не хватает надолго, — послышался голос из коридора, и мальчик на мгновение замер посреди дороги. Почему-то где-то глубоко внутри него кто-то закричал об опасности и буквально приказывал уноситься как можно дальше отсюда... Парень помотал головой, отгоняя эти глупые мысли. Он работник и выполняет своё поручение! Зачем ему уходить отсюда, он ведь ничего не нарушает! К тому же он не хочет опоздать с посылкой, ведь ему ясно указывали на то, что всё нужно доставлять в кратчайшие сроки... С этими мыслями мальчик двинулся вперёд, поправляя сумку на своём плече и покрепче сжимая свёрток. Не время заполнять голову глупыми страхами. Если он не справится с такой простой работой, то никогда не продвинется дальше. — Крупные поставки товаров привлекут ненужное внимание, — послышался смутно знакомый голос. Мальчик невольно прислушался, не отрывая взгляда от конца коридора. То место освещалось очень плохо, и Пайнс не мог разглядеть собеседников, как и не мог понять, в какую сторону они направляются или стоят на месте. — Можете брать больше продуктов, но закупайте их в разных местах небольшими партиями... Диппер успел сделать ещё несколько шагов, когда говорившие неожиданно вышли на свет. Мальчик тут же оторвал взгляд от пола, не в силах отвести его от одного из собеседников перед ним. Он был явно на высокой должности, раз был одет так хорошо. Да и его взгляд был абсолютно осознанным, хоть в нём и трудно было различить эмоции. Мальчик с любопытством оглядывал светлые волосы мужчины, его бледное лицо и странную повязку, закрывающую правый глаз. На мгновение их глаза встретились, и мальчик тут же вздрогнул, быстро отводя взгляд. Янтарный глаз этого человека, казалось, прожигал насквозь... Нервно сглотнув, парень прошёл мимо них, отдалённо слыша их диалог. Почему-то всего на мгновение его охватил беспричинный страх, смешанный с желанием раскрыть все свои секреты. Но всего на мгновение, стоило только незнакомцам скрыться за его спиной, мальчик тут же выдохнул и зашагал увереннее, ругая себя за слишком бурные эмоции. Как будто в первый раз проходит мимо незнакомцев! Да и, в конце концов, здесь встречались и более странные люди... Шагая вперёд и думая о чём-то своём, мальчик не услышал, как голоса за его спиной внезапно стихли. Пайнс не знал о том, что странный человек, привлекший его внимание, вдруг остановился и развернулся, с любопытством оглядывая отдаляющуюся фигуру мальчишки. И, безусловно, он понятия не имел о том, что мужчина со светлыми соломенными волосами прищурил свой единственный глаз и усмехнулся. — Интересно... — тихо прошептал он, возвращаясь взглядом к своему собеседнику.