***
Неслышное стучание пальцев по деревянной поверхности. Внимательный взгляд янтарного глаза и осторожный взор ярко-голубых глаз мальчишки. И тихий стук сердца, который ускоряется, когда пальцы в чёрных перчатках снова поднимают в воздух белоснежную фигуру. Они замирают на мгновение, а затем с глухим звуком опускают её на доску. Диппер не позволяет себе сделать и вдоха. Он спешно оглядывает поле и с огорчением подмечает, что до проигрыша осталось не так уж много. Впрочем, это вполне ожидаемо... Билл почему-то не говорит, он лишь смотрит: внимательно, до мурашек, ни на секунду не отводя взгляд. Щурит единственный глаз и оглядывает мальчишку, чтобы затем усмехнуться своим мыслям. А Диппер боится даже шевельнуться, напряжённо впиваясь пальцами в подлокотники кресла. В его голове сотни тысяч мыслей превращаются в непонятный раздражающий гул, никак не помогающий обдумать следующий ход. — Холодно, — вдруг замечает парень и поправляет ставший бесполезным плед. Тело охватывает неконтролируемая дрожь. Диппер тянется за чашкой, но с удивлением замечает, что та уже давно опустела. Вместо кипятка на самом дне блестит корочка льда, а края покрыты тонким слоем инея. Парень поднимает недоумённый взгляд на Билла, но тот лишь пожимает плечами, словно не понимая проблемы. — Разве? — он снисходительно улыбается и откидывает в сторону плащ. — Как по мне — даже жарко. Что-то не так. Эта мысль не даёт покоя, не покидает парнишку: прокручивается в голове раз за разом. Он напряжённо хмурится, не отрывая взгляда от доски: не понимает, когда расположение фигур могло смениться, почему белые окружили его со всех сторон. Диппер уверен, что спустя несколько ходов проиграет, но он отчётливо помнит, что всё было по-другому. У него было намного больше фигур, а белый король не был настолько недосягаем. — Ты что-то передвинул? — Диппер поднимает беспокойный взгляд на Билла. Тот не отвечает, лишь изображает удивление, наклоняет голову и в который раз улыбается. Он отрицательно мотает головой и начинает лениво постукивать пальцами по краю стола в своём, незнакомом для Пайнса ритме. — Я точно помню, что у меня ещё оставалась ладья, да и слон стоял вот зде... — парень растерянно моргает, когда они снова меняют свою позицию на доске. Теперь хватит и одной руки, чтобы пересчитать все чёрные фигуры. — Хочешь сказать, что я жульничаю? — Билл улыбается шире, обнажая белоснежные, какие-то странные, слишком острые зубы. Диппер напряжённо сглатывает и отрицательно трясёт головой, изо всех сил избегая леденящего душу взгляда. — Н-нет, я просто хочу сказать... — он вздрагивает, когда его кружка со звоном падает на пол. — Я хочу сказать, что с шахматами что-то... что-то не так... — Как ты смеешь? — слышится шипение Билла, и парень с ужасом подскакивает на месте. Потому что его губы не разомкнулись в тот момент, когда он произнёс эти слова. Потому что с чужого лица ни на мгновение не исчезала улыбка. Диппер не может отвести взгляд, когда мужчина поднимается с кресла и медленно стягивает с рук перчатки. Он не сдерживает резкого вдоха и панической дрожи, когда с чёрной ткани медленно скатываются алые капли. А Билл, не обращая внимания на кровь, которой покрыты его руки, тянется к шахматной доске. Мужчина с улыбкой на лице сметает её в сторону, чем вызывает оглушительный грохот и выходит из-за стола, проводя пальцами по красивой рези. Он движется к мальчишке. В голове не остаётся мыслей, только серый шум, не пропускающий сквозь себя ничего на свете. Диппер опускает взгляд и не сдерживает полного ужаса крика, когда вместо упавших фигур видит уменьшенные копии себя и знакомых. Пустые взгляды, алая от крови одежда... Пайнс тихо всхлипывает и вжимается в кресло, прижимая к себе ноги, боясь поднять взгляд и увидеть лицо Билла, искажённое страшной, слишком широкой улыбкой. Он закрывает глаза руками, утыкаясь в колени, и шёпотом умоляет дать ему уйти. Диппер чувствует, как кресло прогибается под чужим коленом, как холодные руки зарываются в его волосы, задирая голову и заставляя поднять взгляд. И он смотрит. Смотрит сквозь слёзы и не может отвести глаз от холодного янтарного взора, прожигающего насквозь. — Партия окончена, Сосенка, — Билл шепчет в самое ухо. Так неправильно ласково, что парень не сдерживает очередного всхлипа. Он сглатывает полный ужаса крик, когда чужие руки смыкаются на его шее, не позволяя сделать и вдоха. — И ты проиграл...***
— Нет! Тишину разорвал истошный крик — Диппер резко открыл глаза и почувствовал, как по щекам покатились слёзы. Его знобило, а тело охватила неконтролируемая дрожь. От кружащейся головы начало тошнить, и это чувство подбиралось ближе к горлу. Парень зажал рот, стараясь заглушить судорожный плач, от которого сдавливало всю грудь — он почти задыхался. Дипперу потребовалось больше получаса, чтобы прийти в себя, а успокоившись, он слепо оглядывался по сторонам и пытался понять, где находится. Всё ждал, что из тени покажется знакомый силуэт, и прятался под одеяло с головой. Молил, чтобы происходящее вокруг не было продолжением ночного кошмара. Подобного не происходило уже давно, и он успел привыкнуть к тому, что за те несколько часов сна ничего ясного ему не снилось. Даже если бывали исключения, сновидения всё равно не запоминались так ярко и подробно. Сейчас же грань между сном и реальностью размылась настолько, что парень никак не мог понять: спал ли он или всё же проснулся. Ему то и дело мерещились странные тени и чужой голос; он по-детски зарывался поглубже в одеяло и всхлипывал, надеясь, что скоро всё исчезнет. И слабый свет голубых фонариков, едва освещавший незнакомую комнату, никак ему не помогал. Всего день назад его переселили. С чем была связана задержка — Диппер так и не понял, однако сопровождающий долго и недоверчиво оглядывал золотой плащ, прежде чем выдать ему (о пресвятой водород!) комплект ключей от одиночной комнаты. Да и сам парень считал свой переезд нелепой шуткой, пока не увидел новенькую табличку на тёмной деревянной двери. Свой номер не узнать было просто невозможно. Диппер всё ещё не привык к одиночеству и тишине по ночам. Ему постоянно казалось, что звуков слишком мало, особенно с полуночи и где-то до трёх утра, когда даже охранники начинали засыпать на посту. Он часто просыпался от очередного кошмара, что сильно сказывалось на его состоянии. Как никогда ему нужны были рядом люди. Любые: безэмоциональные дети, сестра или даже начальник. Просто чтобы убедиться, что он не остался в темноте совершенно один... Диппер выдохнул и приподнял край одеяла. Его руки всё ещё заметно тряслись, но он хотя бы теперь осознавал происходящее вокруг. Размытые тени в полумраке теперь не казались такими страшными, и, в конце концов, парень заставил себя дотянуться до камня и прибавить света. Сама комната была небольшой. Стены были выложены деревянными панелями и предусмотрительно покрыты лаком. Потолок был усыпан голубыми фонариками, яркость которых можно было регулировать с помощью выключателя на стене и, что удивительно, подаренного камня. Диппер не знал, как именно это работало, а делиться информацией начальник отказывался. Хотя парня это не сильно расстроило, с Биллом он всё равно отказывался говорить несколько дней. Кровать была небольшой и скрипучей, а постельное бельё было новым и явно лучшего качества, чем то, на котором спал парень до этого. Подушка же вообще была просто невероятной. Кроме прочего, в комнате было большое зеркало и несколько тумбочек с мелочёвкой. Причём больше всего Диппер был удивлён небольшому набору косметики в одном из ящиков. Смеялся он долго и почти до слёз. О наборе расчёсок и шампуней можно было даже не говорить. Всё было аккуратно выложено на полочке в ванной — на самом видном месте. Что примечательно, запах у всех гелей, мыл и прочих подобных прелестей был один и тот же: какой-то сладко-ягодный. Диппер невольно усмехнулся, потому что та пара капель какой-то пены, которую ранее им выделяли для личной гигиены, не имела никакого чёткого аромата. Зато здесь был полный ягодный набор. «Интересно, это они просто случайный набор покупали или специально подбирали под предпочтения босса?» В первый раз, осматривая всё это, Диппер сомневался, как реагировать. Его мотало из одной крайности в другую, и он то смеялся, как сумасшедший, то вдруг рвал волосы от осознания, каким его теперь видят окружающие. Потому что когда он весь такой ухоженный, в новом костюмчике, будет подниматься в кабинет своего начальника — будет сложно не напридумывать интимных подробностей их встреч. Особенно охранникам, чей уровень развития застрял в подростковом возрасте. Но не время было думать о таких мелочах. Какая разница, что о нём говорят другие? Гораздо важнее сейчас сосредоточиться на планах и извлечь максимум пользы из своего положения. К тому же он всё же парень. Зачем беспокоиться о невозможных отношениях между ним и начальником? Парень со вздохом поднялся, когда громкий вой сирены известил его о начале дня. Одеяло тотчас было отброшено в сторону, босые ноги опустились на обжигающе холодный пол, первые пару секунд нашаривая обувь, заброшенную куда-то под кровать. Пайнс почти не раскрывал глаз, когда добирался до ванной и сонно тянулся за зубной щёткой. Рассматривать в зеркале растрёпанного себя не сильно-то хотелось, не хватало ещё крутиться минут двадцать и накрашиваться. Как девчонка. А вот по музыке Диппер скучал. По тем попсовым песням, что он ставил на полную громкость и несмело подпевал, держа вместо микрофона зубную щётку. Мэйбл часто смеялась над братом и его предпочтениями в музыке. Только вот она не понимала, что Диппер слушал всё подряд, а потом выбирал те песни, которые особенно запомнились ему. Ставил на повтор и слушал на протяжении нескольких недель, пока от одной только мелодии его не начинало тошнить. А затем возвращался к заслушанным песням спустя пару лет и глупо улыбался, вспоминая прошлое... Рассеяно протерев глаза, парень уставился в зеркало. Скатывающиеся по бледному лицу капли, чуть опухшие глаза и торчащие во все стороны волосы, которые стали только пышнее после использованного шампуня. Он выглядел неряшливо, но по-своему мило в этой большой рубашке, сползавшей с его плеча. «Мило», — Диппер скривился и тотчас отвернулся, предварительно растрепав волосы ещё сильнее и расстегнув несколько верхних пуговиц. Так, по его мнению, он выглядел круче. Парень перевёл взгляд в сторону пустующего шкафа. Новую одежду ещё не привезли — только недавно угрюмый работник приходил снимать мерки. Он измерял всё подряд, что-то постоянно бормоча себе под нос и не обращая внимания на шипение Пайнса. Тот был очень недоволен тем, что его всё время крутят из стороны в сторону. Ещё и Билл сидел в сторонке и наслаждался зрелищем, тихо посмеиваясь после каждого тяжёлого вздоха мальчишки. Наблюдать за чужими страданиями ему определённо нравилось. Комплект новой одежды Билл пообещал выдать в течение недели. Всё что-то обсуждал с работником насчёт ткани, выкройки и прочего, в чём парень никак не разбирался. Единственное, что понял Диппер — заказ был немаленьким и входил в него явно не только красивый костюмчик. Работник ещё долго ворчал насчёт цен, траты бюджета и бормотал себе под нос что-то явно оскорбительное, всё время поглядывая на мальчишку. Билл это никак не прокомментировал, но взгляд его стал гораздо холоднее. — Фух, ладно, — пробормотал парень, натягивая на себя свитер и привычно поправляя чёлку так, чтобы она скрывала его лоб. — Ничего страшного, у тебя осталось ещё несколько дней. Он поправил ошейник и потянулся за чёрной лентой, неумело завязывая подобие банта. Билл каждый раз при виде его творения кривился и перевязывал по новой, так что парню волей-неволей приходилось следить за его руками и учиться — лишний раз давать ему повод для касаний не хотелось. Диппер поправил кривой, но вполне сносно завязанный бант, и кое-как прицепил к узлу камень. Ещё несколько минут он рассеяно поглаживал гладкую поверхность, наблюдая за тем, как поднимаются в воздух вещи. — Ну, удачи, — подбодрил он сам себя, прежде чем выйти из комнаты навстречу холодному новому дню.***
— Постой, постой... Что?! Голос Мэйбл звучал так непривычно растерянно. Она не обратила внимания на количество людей вокруг — завопила так, что и на последнем этаже бы услышали. Её первой реакцией был смех. Громкий, истеричный — почти как у Билла, только более звонкий и искренний. Она смеялась долго, всё ожидая, когда в глазах брата запляшут привычные весёлые искорки и он зальётся смехом вместе с ней. Однако брат не смеялся. Он машинально потирал пальцами сверкающий голубой камень и смотрел на неё слишком серьёзно для обычного розыгрыша. Закусывал губу, отводил взгляд и снова возвращался к её глазам. А когда он помотал головой и повторил сказанное, улыбка медленно сошла с лица девушки. — Я согласился стать его фаворитом... Она неуверенно улыбнулась, побледнела и сделала шаг назад. Мэйбл шатало из стороны в сторону, а эмоции быстро сменяли друг друга на её лице. К ужасу Диппера, на миг там промелькнуло отвращение. — Ты же не серьёзно? — предприняла последнюю попытку Пайнс, издав слишком уж неестественный смешок. Диппер не ответил. Только отвёл взгляд и напряжённо нахмурился, прежде чем снова помотать головой. Он не хотел начинать этот разговор, но просто не смог оттягивать дальше. Именно сегодня, когда он в очередной раз пришёл за своим подносом, сестра оказалась рядом. И как назло в этот день работница в тёмно-серой униформе бегло осмотрела его, прежде чем привычным движением всунуть ему в руки порцию, но Диппер не успел издать и звука, как женщина вдруг уронила поднос, вся побледнела и тут же кинулась набирать нормальной еды. Она и не подумала о том, что для высоких должностей есть отдельный зал и окошко, что парень вообще не должен был здесь оказаться. В её облучённой голове был лишь набор чётких правил, которые в данный момент нарушались самым грубым образом. И когда в руках стремительно бледнеющего парня оказался поднос с несколькими ароматными блюдами и стаканом компота, Мэйбл вдруг заподозрила неладное и не позволила ему удалиться. Гидеон просто смеялся. Издевательски, с самыми идиотскими насмешками. Оскорблял мальчишку всеми известными ему словами и весьма явно намекал на его интимную связь с начальником. В его глазах не появилось и искорки зависти, лишь тёмное удовольствие от чужих проблем. Он сквозь смех советовал потренироваться доставлять удовольствие мужчинам и пожелал Дипперу удачи в его нелёгком и грязном пути. А вот Мэйбл ничего не говорила. Она сидела, всё отводя взгляд в сторону, и не знала, что ей сказать. То посмеивалась с Гидеоном, то вдруг бледнела и весьма болезненно пинала его в бок, глазами прося заткнуться. И всё натягивала улыбку, от которой Дипперу становилось только хуже. — Ты серьёзно спишь с ним за должность? — вдруг спросила она едва слышно, не до конца веря, что действительно произносит это. — Ты с ума сошла?! — парень аж подпрыгнул от возмущения. — Да ни в жизнь! Я лучше с последнего этажа спрыгну, чем... Парень вдруг осёкся, вспомнив, что сидят они не одни, а затем услышал облегчённый выдох. Беспокойства и напряжения в глазах Мэйбл явно поубавилось. — Это... это хорошо, — растерянно произнесла она и снова натянула улыбку. — В смысле... ну это не так плохо. Да и если бы спал, я не... Ты не подумай! Я не против... Тьфу, не так сказала... Ей явно пришлось прикладывать усилия, чтобы сказать хоть что-то. Она всё запиналась и путалась в словах и никак не могла выразить свою мысль. — Я не сплю с ним и не собираюсь этого делать. Ни ради преимуществ, ни просто так, — повторил парень, едва не скривившись от одной только мысли о подобном. — Я пока что вообще не вижу разницы между тем, что было и что стало. Мы играем в шахматы и всё... От очередного облегчённого вздоха с её стороны почему-то стало тошно. Когда он решался сказать ей о своём решении, то, несмотря на паранойю, почему-то ожидал её полного понимания и поддержки. Видеть Мэйбл такой искренне растерянной было ново и немного страшно. Как будто перед ним была не его сестра, а просто неудачная копия. — Диппер, ты пойми, — парень вздрогнул от этого непривычно-серьёзного тона. — Я не против твоих планов и решений, я всегда поддержу тебя, просто... — она замялась и снова опустила взгляд. — Просто это совсем не похоже на тебя. Мне не нравится это... Диппер не знал, о чём она, но всё равно натянул улыбку и помотал головой. — Я понимаю, Мэй, — его голос почему-то дрожал. Хотелось добавить, что и ему не нравится странное поведение сестры, но не смог высказать это вслух. — Не волнуйся, это всё ещё старый добрый я. Просто с дурацким плащом... Она недоверчиво его осмотрела, а затем едва заметно кивнула. Улыбнулась краешком губ и невольно дёрнулась, когда он неловко обнял её и похлопал по плечу, наплевав на всю осторожность. И даже Гидеон вдруг затих, оправившись от острого приступа смеха. — И я буду приносить тебе ещё больше сладостей! — уверил её Диппер и сам улыбнулся, заметив в глазах сестры знакомые искорки. — Сколько хочешь! Если уж обкрадывать начальника, так по полной! Мэйбл всё смеялась, а Диппера не покидало ощущение, что здесь что-то неправильно. Этот искусственный смех сестры и гнусная ухмылка Гидеона. Словно что-то изменилось, а он никак не мог понять, что именно. Вроде бы всё как обычно: те же люди, разговоры и место, — но ощущения совсем другие. И эти перемены Дипперу совсем не нравились, наоборот, они пугали его до дрожи. Так, что хотелось забиться куда-нибудь в угол, закрыть глаза и просто ждать, пока всё вернётся на круги своя и снова станет хорошо. — Всё обязательно будет как раньше, Мэй, — прошептал Диппер, натягивая улыбку и не сводя пустого взгляда со стола. — Вернёмся, и всё станет как прежде...***
Диппер со вздохом опустился на кровать. Всё тело ломило, лёгкие горели — кажется, он снова простудился, но ложиться было ещё рано. До отбоя оставалось ещё минимум два часа — у Билла появились какие-то важные дела, и он махнул на мальчишку рукой, сказав, что сегодня можно не приходить. А парень, привыкший, что каждый его вечер отводится на долгую и временами просто непереносимую беседу, сейчас не знал, что ему делать. Спать не хотелось. Было холодно, из-за чего Диппер немного дрожал, хотя в комнате было достаточно тепло. Скорее, это были просто фантомные ощущения: он так сильно промёрз за этот день, что даже кипяток, наверное, показался бы ему ледяным, не говоря уже о таких мелочах, как тёплое одеяло. А всё из-за Гэдрона. Чёртов старик, так не вовремя зашедший в библиотеку и оглядевший новенькие стеллажи, вдруг принял идиотское решение отсортировать все книги. Нет, идея-то как раз была неплохой, просто действовать нужно было до того, как парень расчетливо разложил всё по полкам. Угадайте, кому же выпала честь заново составлять списки и сортировать огромные стопки книг? Диппер в принципе не был против: работа была кропотливой и немного отвлекала его от лишних мыслей. И парень бы слова не сказал, если бы не возился с этим уже неделю. Он сидел несколько часов над одними и теми же книгами, перекладывая их из стопки в стопку, но каждый раз сбивался в списках от усталости и начинал просматривать всё заново. Голова не выдерживала такого объёма информации, и он замирал на месте, глупо уставившись на старые потёртые обложки, не зная, что ему делать дальше. Да и старик прибавлял ему ещё больше работы, когда перемешивал уже готовые кипы книг или разбрасывал книжки в разные стороны. Словом, работа была для него сущим адом. Диппер тяжело вздохнул и приподнялся, открывая прикроватную тумбочку. Он с опаской огляделся вокруг, ожидая, что в углу прячется вор или просто наблюдатель, который вот-вот сдаст его за любое странное поведение. Убедившись, что в комнате, очевидно, никого нет, он осторожно достал из ящика свёрток и бережно размотал пыльную ткань. — Ну привет, — прошептал парень с улыбкой и легонько провёл рукой по красной обложке. Эту книгу он до сих пор не открывал. Каждый раз он тянулся к свёртку, разматывал его и рассматривал потрёпанную обложку блокнота. Он проходился пальцами по корешку, оглаживал трещины и выпуклости, рассматривал небольшую закладку из цепочки со старыми механическими часами. Дипперу было интересно изучать малейшие детали и воображать, каким был прежний владелец. Наверное, он был бы достаточно взрослым, если не пожилым; на нос надвинуты очки, а всё его тело покрывали шрамы. Почему так? Диппер и сам толком не знал. Объяснить свои фантазии он был не в силах. Вдохнув поглубже, парень бережно перелистнул первую страницу и тут же с интересом принялся рассматривать изображение. Большую часть места занимал нарисованный лес и резкий подъём на скалистый холм. Автор явно был очень увлечён тем, что видел — набросок был немного кривым, а текст внизу заметно съехал в сторону. Не говоря уже о резком неразборчивом почерке... «В ходе исследований удалось обнаружить крайне необычное место. Просто удивительная удача! Кто ж знал, что пещера, которую я чуть ли не вслепую отыскал во время непогоды, отведёт меня в необнаруженный ранее каньон? Место просто чудесное — сверху укрыто скалами и деревьями; снизу — редкими болотами и высокой травой. Даже не знаю, обнаружил бы я её иначе...» Временами ровный, но чаще витиеватый почерк со множеством закорючек и длинных линий показался Дипперу знакомым, однако ничего конкретного ему в голову не приходило. У него было много знакомых исследователей — спасибо прадяде Форду, — и у многих из них была похожая манера письма. «Дальше в каньон собираюсь выйти на этой неделе. Надеюсь, припасов хватит. Вижу странное свечение, но не могу сказать, какого рода. Надеюсь не искусственное. Вряд ли это шахта — характерного шума я не слышал, — но отметать этот вариант пока не стоит» На следующей странице красовался рисунок знакомых кристаллов и странного песка, а снизу был текст, в нескольких местах перечёркнутый довольно резко. Автор явно волновался. «Поразительно! Нет, просто невероятно! Кристаллы излучают свет без характерной экзотермической реакции! Конечно, приходится дополнительно воздействовать на них физически, однако это просто потрясающий эффект. Место однозначно подходящее» Диппер внимательно осмотрел несколько следующих страниц. Автор записывал каждый свой опыт, всякий раз дополняя текст химическими формулами и подробным описанием. Количество использованных прилагательных сложно было сосчитать — автор так восторгался находкой, что использовал их через слово. Одна из следующих страниц наполовину выгорела, а на самом краю красовалось несколько тёмных капель. Дипперу оставалось лишь надеяться, что это не кровь. «Слышал вой машин и голоса. Исследования придётся на время прервать. Военные это, беженцы или просто туристы — не важно. Если это место найдут, всем моим планам конец» Диппер нервно сглотнул, быстро отводя взгляд от нарисованного черепа, и случайно обратил внимание на фразу, то и дело повторяющуюся на краях страниц.Не доверяй никому.
Вот же глупость... Он нервно рассмеялся, но фраза прочно засела в его голове и отказывалась так просто исчезать. Он и сам не заметил, как задумался и начал делить всех знакомых на два типа: те, кому доверять можно, и те, кому ни в коем случае нельзя. Что удивительно, когда очередь дошла до Билла, парень не сразу смог отнести его к одному из вариантов. Доверять Биллу было бы глупо. Он недосягаемый начальник, глава каньона, человек, который никогда прямо не отвечает ни на один заданный вопрос. Лишь делает исключения. Он тот, от кого нужно явно держаться подальше, а лучше и бежать прочь при случайном столкновении. Но... Но в то же время на нём не хочется ставить крест и причислять к врагам. Он был особенной картой — странной и неисследованной, не подходящей ни к одному из правил. Он то казался ублюдком, который только и ждёт чьего-то провала, то вдруг открывал в себе человеческие черты и выглядел настолько искренним, что перехватывало дыхание. И Диппер всё не мог понять: где здесь настоящий Билл? Какой из них маска, а кто — реальный человек. И эти мысли не давали Дипперу покоя. Парень со вздохом захлопнул дневник. Сейчас, одолеваемый сомнениями и тяжёлыми мыслями, он совершенно не был готов рассматривать химические формулы и иллюстрации экспериментов. В данный момент его не интересовали ни личность автора, ни его странные приключения в новооткрытом каньоне. Диппер даже не сразу понял, что описываемая невероятная находка и тот каньон, в котором он находится сейчас, — одно и то же место. Мысли мешались, и хотелось выпить чего-то крепкого-крепкого, а затем уснуть и не просыпаться до следующей недели. Зря он, наверное, рассказал о своём решении Мэйбл. Нужно было прикинуться дурачком и до последнего делать вид, что он не понимает, о чём речь. И Гидеону разок двинуть в его наглую рожу и объяснить, что разбалтывать непроверенную информацию не стоит, а доказательства усиленно прятать до поры до времени. Сейчас сестра явно не была готова к новым проблемам. Она до сих пор натянуто улыбалась и спрашивала, всё ли в порядке. А взгляд был всё тот же — ошеломлённый и недоверчивый. Будто он её разочаровал... — Чёрт, да ну вас всех! — заорал Диппер и спрятал голову под подушку. — Хотите видеть меня таким отвратительным, ну и смотрите дальше! Мне только об этом прямо скажите! Обидно было до слёз. Он ничего не сделал, а смотрели на него так, как если бы в газете сообщили радостную новость об их с Сайфером помолвке. А ведь Билл даже толком не домогался его, лишь подшучивал и наслаждался ответной реакцией... — Ненавижу вас всех... — прошептал он, уже закрывая глаза и нисколько не обращая внимания на вой сирены. — Всех, всех, всех...***
На следующий день он чувствовал себя ужасно паршиво. Дышать было невозможно из-за насморка, а горло и грудь больно жгло от постоянного кашля. Хотелось выпить чего-нибудь горячего, закутаться в тёплый плед и не вылезать из постели до конца дня — как он делал, когда простужался дома. Но вместо этого парень поднялся, привычно оделся, прокашлялся, давясь холодным воздухом, и вышел из комнаты. В этот момент меньше всего ему хотелось изображать из себя рассудительного взрослого и тащиться на завтрак. В конце концов, он мог поспать ещё полчасика и пойти сразу в архивы. Тело казалось ужасно тяжёлым, парень с трудом заставил себя дойти до ванной. Мыться ледяной водой вконец не хотелось, и Дипперу было плевать, насколько опухшим он выглядит. Последнее, что его волновало — внешний вид. Он даже не поправил чёлку, и сквозь торчащие во все стороны пряди был виден лоб с ненавистным ему родимым пятном. Диппера хватило лишь на то, чтобы натянуть на почему-то мокрое и горячее тело одежду и чуть ли не на ощупь покинуть комнату. Завтракать не хотелось абсолютно. Парень кривился, разглядывая свою порцию, и не притронулся даже к вишнёвому компоту, который, к слову, он очень любил. И рядом не было человека, который хорошенько встряхнул бы его и заставил собраться с силами. Мэйбл сейчас переживала очередную ссору с Гидеоном, который всё никак не мог понять, почему за всё это время они ни разу не поцеловались. Да и от её неловкого взгляда в его сторону становилось только хуже. — К чёрту! — прошипел парень, отбросил в сторону ложку и быстро выбежал из столовой. Только вот направился он не в архивы. Больничный отсек он не посещал с тех пор, как последний раз простужался — примерно три недели назад. И даже тогда шёл с большой неохотой, потому что мужчина, заменявший Эммит, был ужасно противным и неразговорчивым. Он нехотя делился лекарствами и не дал даже лишней минутки полежать на больничной койке — пинками вытолкал парня за дверь. И Диппер, почти дошедший до белой потрескавшейся двери, вдруг развернулся и направился в другую сторону. Туда, куда он не собирался идти раньше положенного времени.***
Как протягивал карточку и поднимался на лифте — Диппер не помнил. Этот фрагмент словно вырезали из его памяти и заменили серым шумом. Зато последующие события парень помнил хорошо даже спустя много лет, хотя, казалось бы, в них не было чего-то особенного. Он помнил как подходил к знакомой двери, почему-то не чувствуя привычного волнения и раздражения; как открыл её не стучась. Он хорошо помнил и секундную растерянность на лице Билла, когда парень, не церемонясь, прошёл через всю комнату и запрыгнул на кресло. Хотя не прошло и пары секунд, как на лице Билла растянулась такая привычная насмешливая ухмылка. — Сосенка пришёл! — в наигранном восхищении воскликнул Билл, отложив в сторону документы. — Сам! Не чудо ли? Мужчина прищёлкнул пальцами, и парень, усердно кутавшийся в пледе, вздрогнул от громкого хлопка двери. Диппер не оглянулся. Он лениво оглядел стол, заваленный бумагами, задержал взгляд на пятне от чернил на всегда такой идеальной рубашке Билла. Обратил внимание даже на далёкую вазочку со сладостями, уместившуюся на тумбе в нескольких метрах от него. Осмотрел весь кабинет и удовлетворённо хмыкнул, не заметив слишком уж серьёзных изменений. — И не сбежишь? — восхищение на лице Билла, казалось, стало более искренним. — Малыш, я же так сопьюсь! — он показательно сделал глоток чая. — Начну праздновать и сопьюсь. А пьющий начальник — это трагедия. Сил на усмешку у Диппера не было, но уголки губ предательски дрогнули. Хорошо хоть лишь на мгновение — возможно, Билл и не заметил. Диппер почему-то знал, что мужчина отнесётся к его приходу с юмором. Что не будет кричать и выгонять его, не будет показательно приставать с шутливым флиртом, как обычно. И всё равно парень был удивлён тому, с каким спокойствием Билл поднялся за второй чашкой и вазочкой со сладостями. Было как-то в новинку видеть такого Билла — он не был таким же, каким видел его парень вечером. Немного уставший и раздражённый, заваленный бумагами и машинально подносящий ко рту давно опустевшую чашку. Биллу явно было не до больного мальчишки в его кабинете, и всё же он тратил время на разговор и на стандартные вопросы, задаваемые при каждой встрече. А Диппер, несмотря на то, что явно не собирался поддерживать диалог, всё равно отвечал. — Так зачем ты пришёл? — неожиданно спросил Билл. Его взгляд в тот момент был гораздо холоднее, чем обычно, и парень невольно вздрогнул. — Просто так? Погреться? Диппер неопределённо кивнул и потянулся за чашкой, но та вдруг резко отъехала в сторону. Камень Билла, казалось, сверкал таким же холодом, как и его глаза. — Начался ледниковый период? — насмешливо спросил он и прищурился. — Или весь каньон завалило снегом, и тебе больше некуда было пойти? Но вместо ответа парень шмыгнул носом и тихо прокашлялся. Он честно пытался сделать это как можно тише, но горевшее огнём горло просто не могло стерпеть таких издевательств над собой, и вскоре парень уже давился кашлем, громко сопел и закрывал рот рукой. Он не смог даже поднять извиняющегося взгляда — из-за постоянного кашля глаза стали совсем мокрыми, а показывать слёз не хотелось. И всё-таки Билл не рассердился отсутствию ответа. Уже спустя мгновение Диппер с удивлением смотрел на мужчину, который, недовольно поджав губы, осторожно вкладывал в его руки горячую чашку. — Полено недалёкое, — прошипел он и вернулся к работе, игнорируя неловкие слова благодарности. А чай был просто невероятно вкусным. Ягодным, с кисловатым привкусом лимона. Откуда Билл достал лимоны, Диппер решил не уточнять — раз тратится на дорогие конфеты, значит, и ягоды с фруктами зимой достанет. Как и мёд вместо сахара... Диппер вдруг едва заметно улыбнулся. Он часто пил молоко с мёдом, когда простужался. В детстве оно казалось самым вкусным напитком в мире, и он мог специально стоять под дождём в надежде заболеть. Сейчас молока не было, но был ягодный чай, который выгодно отличался от того травяного, которым поил его Билл по вечерам. Этот был не таким крепким и очень сладким, несмотря на то, что мёда там явно было совсем немного. И почему-то от каждого глотка Дипперу становилось легче дышать. Ему вдруг стало так спокойно, как не было, наверное, ни разу за последние несколько дней. И от шороха бумаги, и от недовольного бормотания Билла, даже от его редких комментариев. Горячий чай явно был каким-то волшебным, потому что кроме симптомов простуды он медленно, но верно убирал всё то волнение и тяжесть, что накопились за последние дни. — Сыграем в шахматы, когда закончишь работать? — неожиданно спросил Диппер. Он сам не знал почему, но уходить так быстро не хотелось. — Тогда будешь сидеть здесь до самого вечера, — усмехнулся Билл и показательно качнул головой в сторону стопки документов. — Ну и пожалуйста, — тихо проворчал себе под нос Диппер, но с места почему-то не поднялся. Он долго сидел, наблюдая за тем, как Билл хмурится, что-то читая и записывая. Когда он работал, то не замечал вообще ничего вокруг, и парень был уверен, что мог бы попытаться обойти его со спины и напугать. А вот получилось бы — другой вопрос. Вместе с тем мешать мужчине он всё равно не собирался. Парень тихо засопел и поднял ноги на кресло. Он укутался посильнее в плед и склонил голову в сторону, вслушиваясь в тихий скрип перьевой ручки. — Чай был вкусным, — он насмешливо улыбнулся, когда Билл приподнял бровь и на мгновение столкнулся с ним взглядом. — Мой личный запас, больше делиться не собираюсь, — ответил Билл и тихо рассмеялся, услышав негромкий обречённый стон. Спустя несколько минут недовольное сопение мальчишки затихло, сменившись едва слышным бормотанием. И Билл, оглядев уснувшего в коконе из пледа парня, тихо усмехнулся мыслям и вернулся к работе. — Полено неразумное, — пробормотал он и тихо щёлкнул пальцами, поднимая в воздух выпавшую из рук мальчишки чашку. Проснулся Диппер уже в больничном крыле, накрытый двумя одеялами и с коробочкой ягодного чая на тумбочке.