Марионетки колдуна. Перо Анкку

      Солнце припекало, пели птицы, люди сновали по дороге, оглядывались на проезжающих мимо всадников – аристократов, гвардейцев и, конечно же, на ведьмака. Он ехал неспешно, поглощённый тяжёлыми думами. Вся эта шпионская игра порядком вымотала его, а к разгадке не приблизила. Что больше всего выводило из себя – абсолютное незнание врага. Вести войну с магом и притом довольно умным интриганом - дело довольно опасное и непредсказуемое. Не хватало информации, фактов, людей, на которых можно рассчитывать и знать, что они не предадут в ответственный момент. Всё это выматывало, выпивало эмоционально и потому он не заметил, как уснул, сомлев на теплом воздухе.       Залы Каер Морхена утопали в синеватом свете жаровен. Глянув на свою руку, не закованную в перчатку, Геральт сначала подумал, что оказался в теле утопца. Синяя кожа, а на ней уродливая цепь шрамов от когтей и зубов монстров и просвечивающие кости. Ощущение жути и страха постепенно усиливалось, грозя дойти до паники. Зал терялся в темноте, то ли заканчиваясь, то ли продолжаясь в бесконечность черноты.       С тихим шелестом вытащив меч из ножен, ведьмак сделал первый шаг, стараясь не издавать лишнего шума и готовясь встретить что угодно. Горящий с двух сторон синий огонь навевал холод, а не жар, будто очутился не в замке, а в древнем склепе.       В стороне он уловил движение и услышал треск разрываемой одежды. Границ света вполне хватало, чтобы разглядеть дверь, ведущую в арсенал Каер Морхена. Сжав меч крепче, он осторожно толкнул едва прикрытую дверь. Створка отворилась легко, не издав ни единого звука, явив взору множество столов, верстаков и пару кузнечных горнов. Здесь ковали мечи, доспехи и оставляли лежать, дожидаясь своего нового владельца. Вот только сейчас здесь пусто: свет не горел, ни оружия, ни доспехов не видно. Но посреди комнаты кто-то находился, он стоял на коленях и издавал противные чавкающие звуки.       Это снова был Весемир. Он с жадностью впивался в плоть какого-то паренька, лицо у несчастной жертвы отсутствовало. Повсюду была кровь, ошмётки мяса и части органов. Ком подкатил к горлу, сжав в болезненном спазме, но Геральт сдержался. Он не мог видеть своего учителя таким, не хотел запомнить при пробуждении. Потому ведьмак перехватил удобнее меч и бесшумно двинулся вперёд, чтобы избавить наставника и человека, заменившего ему отца, от мучений.       На очередном шаге он ступил на кусок вырванной плоти с чавканьем вылетевшей из-под сапога. Весемир остолбенел, повёл носом, как животное, и медленно, ломано обернулся.       Выглядел он страшнее, чем раньше. Правый глаз вытек, нижняя челюсть держалась на подгнивших мышцах. Зубы оказались сточены, некоторые обломаны и вымазаны в чужой плоти. Глядел он на Геральта единственным белёсым глазом. Мертвец пытался что-то сказать, но из пасти вырвались только хрипы и смрадное дыхание.       Бой взглядов продолжался всего пару мгновений, а потом Весемир бросился на Геральта, потянул покрытые трупными пятнами руки. Взмахом клинка ведьмак отсёк обе кисти, сделал быструю подсечку, заставляя чудовище – это уже был не человек – упасть навзничь и пронзил стальным мечом позвоночник.       Запах гнили наполнил воздух, черная кровь потекла из культей, а чудовище всё ещё шевелилось, хотя для любого человека или монстра такие раны смертельны. Оно попыталось повернуть голову, что-то шептало, но даже тонкий слух Геральта не различал слов.       Как бы ни было жутко и тошнотворно, Геральт опустился на колено и наклонился, стараясь дышать ртом, дабы не блевануть.       – Ос… Осво… ди… мен… – прохрипел Весемир, а потом клацнул челюстями возле самого лица ведьмака.       Плотва громко заржала, вздрагивая крупом, заставляя Геральта проснуться. От резкого пробуждения он едва удержался в седле и не повалился на пыльную дорогу или того хуже – вниз головой по склону холма. Это была бы самая глупая ведьмачья смерть из всех. Сражаться с Дикой Охотой, с высшими вампирами и в конце упасть с собственной лошади и сломать шею.       – Спокойно, Плотва, – благодарно похлопал кобылу ведьмак.       Если бы она не вздрогнула и не разбудила его, то последствия могли бы быть куда плачевнее.       Доехав до Корво-Бьянко и отдав лошадь в заботливые руки конюха, Геральт отметил, что вторая кобылка уже стояла неподалёку. Видимо, Цири её привела раньше, не оставлять же её в Боклере. А там поди докажи, что это – твоё имущество.       Геральт пригладил растрепавшиеся волосы, подставил лицо клонящемуся к закату солнцу и решил всё-таки съездить к онейромантке. За всеми этими нервотрёпками он совершенно забыл об этом. Весемир во сне явно просил его о помощи, да и выглядел гораздо хуже, чем в прошлый раз. Может, всё это был некий символизм, образы, через которые до ведьмака быстрее дойдёт, что надо кому-то помочь.       Из-за двери замечательно пахло свежей выпечкой и приготовленным обедом. С наслаждением потянув носом чарующие запахи, ведьмак зашёл в дом и застал там Йен беспардонно читающей его письма.       – О, а я уже заждалась, – легко улыбнулась ему чародейка, делая глоток вина из бокала.       – Йен, вообще-то читать чужую переписку – не тактично, – легко поддел её ведьмак, отцепляя перевязь с мечами и садясь за стол.       Выпорхнувшая из кухни Марлена тут же стала подавать блюда. Сначала был суп из раков, она каким-то образом выведала рецепт у корчмаря в «Куролиске», но делала всё по-своему. И надо сказать, получалось у неё куда лучше, чем в трактире. Но, поскольку готовила она это только для хозяина, у ворот дома не стоял обозлённый повар и не требовал вернуть ему потерянных клиентов.       – А тебе есть что скрывать? – спросила его Йеннифер после того, как мужчина расправился с первым и сыто откинулся на спинку стула.       Марлена тут же убрала тарелку и поспешила за мясным рагу, но Геральт жестом попросил её остановиться пока. Сначала он хотел переговорить с Йен, первый голод он уже утолил, а наесться до отвала можно будет и позже.       – Нет, просто ты же знаешь нас, ведьмаков, мы не слишком стесняемся в выражениях при переписке или общении, – пожал плечами он.       – Ага, особенно это видно из письма Ламберта, – Йеннифер протянула ему конверты с ответами от друзей из Школы Волка. – Кейра, смотрю, всё никак не может научить его хорошим манерам.       – Ну да, он всегда был груб и скор на действия.       – Думаю, это ей в нём и нравится, – томно подмигнула она ему, отчего у Геральта тут же пересохло в горле, и он решил налить и себе вина. – Впрочем, я узнала всё что нужно, Ламберт и Кейра ничего не знают о пропадающих вампирах, а вот Эскелю в этом плане «повезло» больше. Он написал, что с месяц назад наткнулся на объявление о бестии. Это оказался альп, любящий лакомиться детьми и подростками.       – Дай угадаю, убить её он так и не смог, – предположил он.       – Вампир поселился в старой хате на окраине городка. Эскель неделю караулил его, но тот так и не появился.       – Видимо, он решил, что альп заметил его и предпочёл не связываться с ведьмаком.       – Примерно так. Но в корчме, где он остановился, ему проболтались, что заказ на вампира уже взял странный тип похожий на чародея. Но никто не запомнил его лица и после принятия заказа больше не видел. Альп же перестал их беспокоить, но за наградой так никто не явился.       – А что Велен? – настороженно спросил ведьмак.       – Я побывала на Кривоуховых Топях – десятки шатающихся утопцев, водные бабы, туманники. Даже, если Хозяйка Леса всё ещё там, то она прекрасно маскируется и не показывает себя. Во всяком случае, вышеупомянутой Сладкой Тропинки я не нашла, хотя исходила весь приют на болотах. Думаю, ведьма забилась в какую-нибудь нору и теперь будет по крупицам собирать Силу. Священный Дуб умер, её сёстры – тоже. Не думаю, что она осталась столь сильна после этого.       – Но пряник…       – Геральт, это может быть просто совпадением. В конце концов, в Туссенте есть выходцы с Севера, да и южных областях королевств есть виноделы, они могли привезти эти лакомства с собой к ярмарке.       – Хорошо, не буду спорить. Так что ты узнала о Сандро? Очень уж интересно послушать.       – Тебе с самого начала или…       – Йен, ты же знаешь, чем больше информации, тем лучше, – улыбнулся ей ведьмак, отпивая вино из бокала.       – Я пошутила, – улыбнулась она. – По правде говоря, когда я прибыла в Бен Ард, то все как-то странно себя вели.       – Были сражены твоей красотой или угрозами?       – Ха, очень смешно, – саркастически заметила она. – Нет, все пытались избежать разговоров о нём. Стало ясно, что этого чародея помнят и помнят очень хорошо, но говорить не хотел никто. Но, знаешь, как в сказке, обязательно появится старичок-боровичок и поможет.       – Ага, встретился я тут с одним боровым, Гротником прозвали, очень он любил похищать младенцев, а потом пожирать их.       – Геральт, тебе обязательно всё испортить нужно? – покачала головой чародейка, вставая с места.       – Профессиональная деформация. За красивыми речами следует обращаться к Лютику, я в этом не специалист.       – Ладно, ведь за это я тебя и люблю. В общем, мне помог один милый архивариус, который там, похоже, живёт со времён постройки школы. Он мне показал целую кипу бумаг связанных с Сандро. И знаешь похоже, наставники Бен Арда держались за него как могли, хотя залётов у него было предостаточно. Из оставшихся документов я выяснила, что его едва не изгнали.       – Интересно за что?       – Его обвиняли в экспериментах и практике некромантии, но доказательств найти так и не смогли.       – Из Аретузы изгоняют и за меньшее, если я правильно помню, – прищурился ведьмак.       – Чародеи нашли лабораторию, где было полно разлагающихся трупов с остаточными следами чёрной магии, а так же гомунклов, которым придавали определённую форму из свежей плоти. Все они не шевелились, но сам понимаешь, такое оставлять нельзя. Если это и была лаборатория Сандро, то он был достаточно умён, чтобы не прятать записи там.       – Или же он предусмотрел, что их будут искать магическим способом и просто спрятал их по-старинке.       – Как бы то ни было, доказательств не нашли, лабораторию уничтожили вместе со всем оборудованием и материалами. Сандро пытались расколоть, постоянно допрашивали, провоцировали, читали память, но ничего узнать так и не смогли. Либо он осознанно стёр себе все воспоминания, либо он был непричастен к этому делу. Тем не менее, он считается одним из лучших учеников Бен Арда за всё время существования школы. И знаешь, наверное, это совпадение самое жуткое для меня, – Йеннифер всю передёрнуло.       – Что такое?       – Когда он выпустился из Бен Арда, ему пришло письмо с приглашением в Цинтру. Бабушке Цири к тому моменту было всего три года.       – Я надеюсь…       – Нет, до Цинтры он так и не добрался. В последний раз его видели выезжающим за ворота города, а дальше он просто исчез. Он в буквальном смысле как в воду канул.       – Тысяча двести двадцатый… – задумчиво протянул Геральт, вставая с места и пройдясь по гостиной. – Пятьдесят три года, довольно большой срок. Где он был всё это время?       – Неизвестно, да и мало кто об этом задумывался. С преподавателями он держался настороже, со сверстниками не особо общался. Дружбу не водил… в любовных связях тоже замечен не был.       – Может, у него были с этим проблемы, - ехидно пошутил Геральт, но, увидев строгий взгляд Йен, прекратил улыбаться. – Но всё-таки почему подумали именно на него? В Бен Арде достаточно учеников, любой мог это делать.       – У Сандро… был талант именно к этой энергии.       – Подожди, то есть преподаватели школы осознанно учили потенциального некроманта? Они что не понимали, как это может быть опасно?       – Если бы его не обучали, то он бы обезумел, о последствиях даже говорить не приходится, – спокойно и вкрадчиво объяснила Йеннифер. – И потом, талант к определённому виду магии ещё не значит, что на человеке стоит ставить крест, и он может быть опасен для общества. К тому же, не стоит сбрасывать со счетов тщеславие и желание утереть нос Аретузе.       – В последнее я охотно поверю.       – Собственно, ту лабораторию нашли после ссоры с учителем теории некромантии. Сандро очень хотел более углублённо изучать этот предмет. Говорил, что это может помочь чародеям преобразовывать энергию мёртвых для помощи живым. Снизит возможность появления призраков, ведь им неоткуда будет черпать силу, а также ускорять разложение, дабы не плодить некрофагов.       – Звучит вполне неплохо, у ведьмаков бы уменьшилось работы, но… и людям было бы легче, – пожал плечами Геральт. – Я по своему опыту знаю, как призраки, например полуденницы, не давали крестьянам выходить в поля и пахать землю. В условиях войны при изымании зерна это вызывало голод.       – С одной стороны это так, но проблема в том, что некромантией очень легко овладеть и пристраститься. Это опасное искусство, иначе его бы не запрещали. Пойми, владея подобными знаниями и умениями, у чародея стирается грань между добром и злом. Наслать на вражеское войско моровое поветрие? Пожалуйста. Ожившие мертвецы из числа убитых солдат, дабы защитить живых? Не проблема. Но это ещё цветочки… Роща Фрейи… Ты видел что происходит, когда чародей применяет такую магию.       – Она уничтожает жизнь.       – Мало того, её последствия часто необратимы, в отличие от магии стихий. Как я уже сказала, некромант со временем перестаёт видеть разницу между добром и злом. Сегодня он защищал Нильфгаард, завтра случился кризис и он переметнулся к Королевствам Севера, и вот уже армия мертвецов идёт в обратную сторону. Изгоняя призрака и гася негативную энергию на оставленном поле боя, он не соберёт нужную ему силу для таких заклинаний. А значит, он будет черпать их отовсюду и превратит заливные луга в гниющие болота, полноводную реку в пересушенное русло... продолжать я могу до бесконечности. Как я уже говорила мало дать плоти жизнь, надо ещё и поддерживать её.       – Хорошо, предположим, что все эти годы он потратил на изучение некромантии. По крайней мере, это объясняет, почему мой медальон качался, как сумасшедший, в его присутствии. Думаю, он пользуется огромным количеством маскирующих чар, – пожал плечами Геральт.       – И он не такой идиот, чтобы применять её. Некромантию почует любой деревенский ворожей, ты сам знаешь.       – Но зачем ему понадобилась ты? – не понимал ведьмак.       – Ты это о чём? – упёрла она руки в бока и приподняла тонкую бровь, приказывая всё рассказать.       Ведьмак поделился всем, что знал вкратце. О начавшихся беспорядках в Боклере, о княгине, которая позвала чародея ко двору, дабы помочь в поимке бандитов. И о том, что ему требуется помощь Йеннифер из Венгерберга в поисках логова ганзы.       – Геральт, я уже говорила, что оставлять вас одних нельзя?       – Это был риторический вопрос? – ухмыльнулся ведьмак, видя, как чародейка садится на стул.       – Вы все, как дети малые, за вами глаз да глаз нужен. Ладно, отправлю весточку Дамьену.       – Подожди. То есть ты хочешь туда идти? Самовольно совать голову в пасть дракону?       – А что ты предлагаешь? Мы не знаем, зачем ему это Перо. Может, он просто хочет нивелировать свою силу, пользоваться некромантией, не причиняя вреда окружающей среде, не истощая её. А может, хочет с помощью него сделать что-то ещё страшнее. Я не совсем поняла, что такое Тень, но если он смог заковать такую сильную сущность и теперь доит её…       – Вот именно поэтому я не хочу, чтобы мы и дальше играли по его правилам. Йен, у меня нет сомнений в твоих способностях и силе, но ты можешь с ним не справиться. Мы всё ещё не знаем, зачем он похищает вампиров и доводит их до безумия. И самое главное – чего он добивается.       – А, по-моему, тут всё очевидно. Что ещё нужно чародею, чьи амбиции не были удовлетворены, и запретили заниматься тем, чем хотелось? Власть. Доказать, что он был прав и что некромантия – это не так уж и страшно. Ведь именно так он и говорил своему преподавателю, что они все – маразматичные пердуны с недержанием. А чародейки Аретузы ограниченные старые девы, в жизни живого члена не видевшие.       – Хмм, он подметил самую суть, – ехидно прокомментировал он.       – Геральт, – прошипела Йеннифер, угрожающе вздёрнув бровь.       – Хорошо, я молчу, но это не отменяет того, что он опасен. Или ты забыла историю с погромом? Мне вот было очень неприятно осознавать, что после всех битв с монстрами, магами и целыми отрядами регулярных войск, я лежу на земле и умираю от рук неграмотного крестьянина, проткнувшего меня вилами.       – Перестань, – её заметно передёрнуло.       Она ведь тоже умирала, чувствовала, как постепенно её покидает жизнь. Они просто оказались не в то время и не в том месте, попали в жернова истории и едва не погибли. И если бы не Цири…       – Я понимаю, что ты хочешь сказать – врага нельзя недооценивать, но охочего до власти мага следует держать в неведении как можно дольше. Если ему нужна я, то он меня получит, в конце концов, у нас в друзьях есть тот, кого невозможно обнаружить магией.       – Но и на него может найтись управа, – возразил он, а по спине пробежал холод от одного воспоминания, как Регис угодил под магический огонь, а весь замок разорвал нечеловеческий и полный боли крик. – Я понимаю, что тебе тяжело это вспоминать, но ведь Вильгефорца мы победили по чистой случайности. Если бы не его увечье и амулет Виго, справились бы мы с ним? А ведь мы представляли, на что он способен, понимали, кто он такой, какой тактики придерживается, как борется с врагами. О Сандро же мы не знаем абсолютно ничего – лишь туманные слухи, которым больше полувека.       – И это ещё одна причина действовать быстро и не тянуть время. Геральт, я уже всё решила, и ты меня не остановишь, – строго сказала она, прерывая весь поток аргументов ведьмака.       Геральт раздражённо стукнул по столу заставив Йен вздрогнуть и вскочил с места, опёрся о стену, тяжело дыша. Ведьмак редко так ярко проявлял эмоции, но последние дни вымотали окончательно. И необходимость отпускать любимую женщину в лапы чародея, не имея возможности сопроводить её до места, доводила до бешенства. Открывать портал в замок Дамьен не хочет, нельзя дать Сандро узнать о появлении Йеннифер раньше времени. Она должна подготовиться и обезопасить себя, потому и настоял на кружном пути к Боклеру.       Чародейка подошла к ведьмаку со спины, положила голову ему на плечо, и сжала руку. И только когда Геральт перестал сжимать кулак и расслабил пальцы, продолжила:       – Я ценю твоё беспокойство, правда. И я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, но нам нужно, чтобы в милой и глуповатой голове княгини наконец-то проснулся разум. А значит, мы должны доказать, что Сандро играет с ней, как с куклой. Думаю, придворной чародейке его императорского величества она доверится больше, нежели неизвестному магу.       – Знаю, Йен, но всё равно, будь настороже и если что – беги, – он повернулся к ней и крепко обнял, прижимая так сильно, как только мог.       Йеннифер едва слышно захрипела, но не стала его отстранять или показывать, что он её сейчас задушит, если прижмёт сильнее. Ведьмак же вдыхал такой родной сладкий запах сирени и крыжовника и не хотел отпускать чародейку ни за какие сокровища мира. Ему было страшно отправлять её одну в лапы колдуна. Мало ли кто или что скрывается под этой маской, на что вообще он может быть способен. И не хотел представлять, что будет, когда она окажется рядом с ним, что он предпримет, на какие уловки пойдёт. Дьявол, да он так не нервничал со времени поисков Солнечного Камня в компании Филиппы Эйльхарт.       – Геральт, – слабо выдохнула Йен, понимая, что не выдержит больше без воздуха.       – Прости, – тут же извинился ведьмак, отпуская её.       Чародейка оправила жакет, поправила чёрные волосы и улыбнулась.       – Всё будет хорошо. Если он попытается со мной хоть что-то сделать, то его будут ждать сюрпризы. Поверь, я извлекла много уроков из прошлого. А тебе всё-таки следует дойти до онейромантки. Не нравятся мне эти сны. Может, она сможет помочь или хотя бы разобраться в чём дело и откуда у твоих видений ноги растут. Цири же ничего не нашла, я так поняла.        – Да, женщина как женщина, живёт уединённо, ходит в село за продуктами, общается с людьми. И так я хотя бы буду занят, а не сидеть, как на иголках.       – Но прежде, чем ты уйдёшь, – Йеннифер взяла его за руку, переплетая их пальцы. – Я бы предпочла провести время с пользой.       Коротким взмахом руки она приоткрыла дверь хозяйской спальни, Геральта просить дважды не пришлось. Он соскучился, и ощущение предстоящей опасности разогревало желание быть с Йеннифер здесь и сейчас. И самое главное – ни за что и ни при каких обстоятельствах не отпускать отсюда.       Чародейка щёлкнула пальцами и через миг осталась только в кружевном нижнем белье, закусила губу, внимательно глядя на ведьмака. Он коснулся губами плеча чародейки, потом легкими поцелуями прочертил дорожку к шее и подбородку. Йениффер улыбнулась и томно вздохнула, запуская руки в его белые волосы. Мягкая щетина щекотала кожу, вызывая дрожь во всём теле, а прикосновения огрубевших от мозолей пальцев заставляли кожу покрываться мурашками.       Как снимать доспехи она не знала, потому предоставила это делать Геральту. Не хотелось в такой момент обломать себе все ногти и испортить настроение.       Ведьмак же как нарочно не торопился разоблачаться, глядя в фиалковые ждущие глаза чародейки. Но всё же кольчужная куртка, брюки и сапоги были свалены в кучу на полу, нижняя рубашка небрежно отброшена на стул. Йеннифер выгнулась, дала ему потянуть за шёлковую ленту на корсаже, избавляя от верхней части кружевного комплекта.       Чародейка вздрогнула и засмеялась, когда Геральт провёл щетиной по её ключицам, опуская ниже к груди. Он знал, что ей нравится эта щекотка, она в ответ всегда нетерпеливо царапала ему плечи, задевая старые шрамы. Это ощущение вызывало дрожь и напряжение, быстро уходящее, когда он вспоминал, что сейчас его спину дерут не когти чудовищ, а аккуратные ноготки любимой женщины. Преображая чувство опасности в возбуждение.       Когда он снял с неё последнюю деталь одежды, чародейка тут же перевернула его на спину, оказавшись сверху.       – Ты себе не изменяешь, – выдохнул он, глядя на неё, такую красивую и желанную.       Она в ответ лукаво улыбнулась, вложила свои ладони в его, сцепляя руки в замок. По огрубевшей коже рук ведьмака чародейка прошлась ногтями, а затем, шумно выдохнув, опустилась на его бёдра.       Геральт наслаждался зрелищем. Красивая и опьянённая женщина прикусывала губы, тяжело дышала, она не хотела получать всё быстро. Каждое движение всё сильнее распаляло желание, и вскоре вместо рваных вдохов по комнате стали разноситься приглушённые стоны.       Ведьмак отпустил её руки и привлёк к себе, тут же очутившись в плену сладко-терпкого аромата сирени и крыжовника, смешанного с ароматом её тела. Он пытался утянуть её в поцелуй, перехватить инициативу, подмять под себя, врываться в желанное тело, подобно зверю. Но чародейка не собиралась ничего менять и продолжала двигаться, затем, вырвавшись из плена его рук, запрокинула голову.       Удовольствие заставило выгнуться навстречу Йеннифер, схватить её за бёдра, наверняка оставляя синяки на нежной и гладкой коже. С губ чародейки сорвался крик, и она оцарапала плечи ведьмаку, оставив неглубокие царапины на коже и шрамах. Но он уже не чувствовал этого. Удовольствие было быстрым, скорым, просто хотелось оставить её здесь и сейчас, дать понять, что он не хочет её отпускать одну в логово зверя.       Она уловила его напряжённость и немую просьбу в глазах. Понимая, что чувствует любимый мужчина, и какие эмоции сейчас обуревают его, чародейка опустилась ему на грудь и потёрлась щекой о те самые шрамы, оставленные вилами неграмотного крестьянина.       – Йен, не уезжай в Боклер, я прошу тебя, – выдохнул он не безо всякой надежды на успех. Он знал, что переубедить Йеннифер, уже всё решившую, невозможно. Но хотел попытаться ещё раз, может, послушает хотя бы сейчас.       – Геральт, со мной всё будет хорошо. По-другому не получится, – мягко ответила она, заглядывая ему в глаза, и видела, что не убедила его ни на йоту. Ей льстило это беспокойство, хотя чародейка и понимала, что оно не беспочвенно, но отступаться от своего решения не намерена.       Заброшенная хата стояла возле маленького озерца. Впадающий в неё ручей весело журчал, разбиваясь о камни мелкой водяной пылью, высвечивая радужные блики на солнце. Ведьмак оставил Плотву возле корыта с водой и аккуратно постучал.       На крыльце висели народные обереги, сшитые или выложенные из прутьев человечки, символы глаз ясновидца украшали вороньи и лебединые перья. Значит, правда с Севера, только там ворожеи или знахари ставили такие. Вот только зачем они онейромантке ведьмак не понимал. Но у каждого были свои причуды.       Дверь с лёгким скрипом отворилась, на пороге стояла молодая женщина в простом светлом платье. Каштановые волосы онейромантки были собраны в хвост и завязаны чёрной лентой. Пухловатое лицо и ровный прямой нос делали её довольно милой, вот только губы были настолько тонкие, что их не разглядишь.       – Чем могу помочь? – осторожно спросила она, внимательно разглядывая мечи на спине Геральта и медальон на шее.       – Вы ведь онейромантка, мне нужна ваша помощь, – просто сказал он.       – Проходите, – пожала плечами она и пропустила мужчину внутрь.       Из мебели тут были одноместная кровать, пара стульев и потрескавшийся колченогий стол. Печь тоже знавала лучшие времена, из трещин потихоньку валил дым, но, несмотря на духоту, чародейка почему-то держала все ставни закрытыми.       – Вам бы переложить её, а то так и задохнуться недолго, – посоветовал он, снимая со спины мечи.       – Знаю, но денег пока нет. Меня зовут Мила, присаживайтесь.       Они сели за стол, где в чаше с песком стояло несколько ароматных палочек. Онейромантка зажгла одну из них, и запах копоти постепенно стал сменяться запахом лаванды. Ведьмачий амулет едва заметно качался, но тому могла быть тысяча объяснений.       – Для начала я бы хотел узнать, сколько вы с меня потребуете? – тут же сказал ведьмак, решивший начать диалог с материальной стороны.       – Зависит от того, сколь тяжело мне будет вызвать ваши сны и найти в них ответы, – сказала она и улыбнулась. – Не беспокойтесь, дорого я не беру, максимум пятьдесят флоренов.       – Что ж, меня это устроит, – у него не было настроения торговаться, да и такая сумма не вызвала у него никакого отторжения.       – В таком случае. Расскажите мне, что именно вас тревожит?       Как и в прошлый раз горло пересохло, будто само отказывалось произносить слова. Геральт понимал, что онейромантке надо зацепиться за что-то, чтобы вызвать видение, направить сон. Как и в случае с Кориной Тилли, когда он искал Цири, то буквально заставлял себя говорить. Ведь это означало выдать тайны, вопросы, что терзают душу, совершенно незнакомому человеку, но выбора не было.       – Несколько дней назад мне приснился мой наставник из Каер Морхена, ведьмак Весемир, – осторожно начал Геральт. – Я видел залы крепости и его, поеденного разложением. Весемир бросается на меня, пытается съесть.       Онейромантка кивнула, призывая продолжать.       – Сначала я не придал этому особого значения, но на днях он приснился мне снова. Я знаю, что ведьмакам редко снятся столь яркие кошмары, но и у нас они порой бывают.       – Значит, всё повторилось? – спокойно спросила его Мила.       – Да, но только теперь… Он сказал всего лишь одну фразу и то невнятно. Кажется: «Освободи меня».       – Интересно, проклятием, я так понимаю, это быть не может?       – Исключено, кроме того, он погиб почти полгода назад.       – Ещё что-то? – осторожно спросила она.       – Пожалуй, нет…       – Что ж, думаю, этого будет достаточно, укладывайтесь на кушетку.       Геральт ощущал тревогу, онейромантка не проявляла никакого участия, даже взгляд её казался стеклянным. Впрочем, он тоже, беря заказ на чудовище, уже перестал сопереживать несчастным людям. Может, и для неё это стало просто рутинным занятием, которое помогает выжить и не умереть с голоду. Он ловил себя на мысли, что порой лучше придерживаться мифа о лишённых эмоций мутантах, чем проявить хоть каплю участия. Так или с голоду помрёшь или с ума сойдёшь. Так что ничего удивительного, если и Мила придерживалась того же принципа.       Ведьмак выполнил требование, лёг на жесткую кровать без матраца. Интересно, как чародейка здесь спала? Мила поставила оба стула возле кровати. На один водрузила чашу с благовониями, но на этот раз запалила ещё две свечки. Кориандр и жасмин. Они очень странно сочетались с лавандой, выдавая дикую смесь запахов, смешанных с дымом.       Онейромантка села на второй стул и взяла ведьмака за руку.       – А теперь вспоминайте своего наставника и дышите глубоко.       Геральт не думал, что сможет уснуть, однако, как и в комнате Корины Тилли, глаза сами собой закрылись, он расслабился и погрузился в сон. Но почему-то он видел всё отчётливо и совершенно не понимал, уснул он уже или же просто ослеп. Паника подступила к горлу, но вскоре начали проявляться образы. Вот знакомая зала всё так же заставленная горящими жаровнями, где вместо оранжево-красного плясали синевато-белые всполохи холодного огня.       Только теперь спиной не ощущал привычную тяжесть мечей и он странным образом считал себя полноценным участником сновидения. В то время, как у предыдущей онейромантки, он был лишь свидетелем. Но, может, так и должно быть, ведь тогда он искал Цири и видел её прошлое, а не свои искажённые фантазии, помноженные на дурные предчувствия.       Весемир не появлялся, а вот ощущение неправильности росло. Не было слышно ни звуков, ни запахов, будто очутился в пустоте. Он ступал по плитам замка и те проседали под его весом, вздымая небольшие облачка чёрной пыли. Вначале ведьмак не обратил на них внимания, но с каждым шагом они поднимались всё выше и оседали всё медленнее. Внезапно зал отрезало. Именно отрезало: вместо кухни и обеденной залы он оказался на улице, а замок будто ножом отсекли ровно на середине.       Что-то здесь было не так, чувство неправильности сменилось на страх, оно холодной змеей шевельнулось в сознании. Ему хотелось выбраться из этого места, где всё чернело, а краски угасли. Но, обернувшись, не увидел зала крепости. Каер Морхен исчез, перед ним простиралась ровная площадка, лишь кое-где виднелись обломки стен, постепенно поглощаемые растениями и землёй.       Шепот ворвался в разум неожиданно, заставив упасть на колени, на секунду окутав кромешной тьмой. Горные вершины, шумящие деревья и река внизу приобрели чёрно-черные оттенки. И вода в последней не двигалась. А ветер… Потоки воздуха сталкивались с кронами деревьев, кустарниками и камнями, разбивались кляксами и летели себе дальше. Вот только никаких порывов не ощущалось, кроны деревьев не шевелились, а медальон на шее внезапно закачался, звеня цепочкой.       Опасность подступала со всех сторон, ведьмачьи инстинкты требовали найти укрытие, и Геральт бросился в ближайший подлесок.       – Мила! – позвал её Геральт, зная, что онейромантка полностью контролирует процесс. – Разбуди меня.       – А вот это вряд ли, Белоголовый, – услышал он искажённый голос, от которого по спине пробежали мурашки.       Ладонь взорвалась болью, красным высветилась свежая рана от ножа. Слишком яркая для мира, где всё покрыто чернотой. Пряха, а точнее её контур, насыщенный тенями, появился впереди.       – Ты останешься здесь, Белоголовый! Он отдал тебя мне! Ты будешь здесь, пока Тени не сожрут тебя. Ты можешь бежать, прятаться, но они всё равно найдут, выпьют все соки. Наслаждайся своим сном.       Издевательский смех прокатился над кронами, и фигура Пряхи распалась. В этот момент сзади послышалось рычание, и Геральт высунулся из-за дерева. Там по камням шёл хим, пустые глазницы отливали синим светом и он был более материален, нежели те, с которыми приходилось сражаться на Пути. Неужели, он оказался в Тени? Как Пряха смогла отправить его сюда?       «Освободи», – услышал он женский голос.       Это был не голос веленской ведьмы, Йен или Цири. Измученный, ослабленный он шёл одновременно со всех сторон и был едва различим. Хим тем временем вскочил на камень, присел, будто примериваясь к прыжку, и стал водить головой из стороны в сторону. Так делал зверь, принюхиваясь во время затяжной охоты.       Распоротая ладонь алела и, похоже, заживать не собиралась. Оставаться на месте было нельзя, рано или поздно демон его учует и погонится следом. Надо спрятаться, переждать и постараться найти хоть какой-то выход. Попытаться проснуться.       – Вот так, мой дорогой ведьмак, – говорила в это время Пряха в своём доме, смачивая белую пряжу.       Из порезанной ладони тяжёлыми каплями сочилась кровь и пока не останавливалась. Ведьма не удержалась, поймала на ладонь несколько капель и слизала.       – О-о-о! – в возбуждении простонала она. – Какой замечательный вкус! И как ещё только он тебя не попробовал!       Когда пряжа пропиталась кровью до прядильной иглы, ведьма забрала её и положила на полку над кроватью. В кастрюле забурлил сделанный накануне суп, ведьма зачерпнула его и вылила на тарелку. Осталось всего пара порций, значит, надо искать ещё одну жертву. Но это проблем не составит. Беспризорников и в сытом солнечном Боклере предостаточно, а ей нужно поддерживать силы. Ласточка скоро почувствует, что с её отцом что-то не так.       – Госпожа Йеннифер? – спросил командир небольшого отряда.       Дамьен де ла Тур назначил встречу с королевскими гвардейцами на Мосту Плегемута. Там находилась княжеская канцелярия, соответственно и охрана на должном уровне. О прибытии чародейки знали всего пара человек, потому, когда она сотворила портал и оказалась в комнате для гостей, её уже ждали служанки.       Правда, Йеннифер тут же выставила их за дверь, заявив, что сама со всем справится. Выходила она из комнаты всего пару раз, стараясь не показываться на глаза, и ни с кем не разговаривать. Служанкам жаловаться не приходилось, они могли со спокойной совестью заняться другими делами, чем обслуживать взбалмошную и грубоватую чародейку.       Только лишь к вечеру следующего дня к зданию канцелярии подъехали четверо всадников на крепких конях. Одеты они были неброско, правда, скрыть мощное телосложение привычных носить тяжёлые доспехи латников не мог ни один плащ. Добротные кожаные куртки с железными вставками, а так же прикреплённые к поясам мечи из хорошей стали не укрывались от взглядов поздних путников.       Чародейка встретила свой эскорт на улице в черном плаще с белой окантовкой. И вместо ответа едва заметно кивнула. Она понимала, что встреча и так выглядела подозрительной, но не могла идти против распоряжения Дамьена. Он настоял, чтобы всё прошло именно так, в этот раз Йеннифер решила уступить, но непременно всё выскажет при случае.       – Вам подготовили лошадь, придётся сделать круг по Долине Сансретур, а там – въехать во дворцовые сады.       – Тогда в путь, – чуть улыбнулась она и быстро взобралась на предоставленную ей вороную кобылку и легко тронула её бока каблуками высоких ботфорт.       Переодетые гвардейцы окружили её, и они отправились в путь. Да, такой эскорт выглядел подозрительно. Даже не так! Он выглядел очень подозрительно! С другой стороны, кто подумает, что сопровождают не какую-нибудь знатную аристократку на тайную встречу, а чародейку?       Йеннифер держалась в седле уверенно, оглядывалась по сторонам, чуть улыбалась, когда перехватывала взгляды гвардейцев. Один откровенно пялился на неё и наверняка мысленно завидовал ведьмаку. Но на самом деле всё это спокойствие было показным.       Чародейка тоже достаточно пожила на этом свете, многое видела и понимала – всё идёт слишком хорошо, слишком плавно. Женская интуиция подсказывала, что они двигаются к Боклеру резво и быстро. Возможно, это была всего лишь нервозность, передавшаяся от Геральта, но она привыкла доверять своим и его ощущениям.       Они объехали небольшой поселок в Долине и углубились в чащу леса. Йеннифер уже держала наготове парочку заклинаний, поскольку знала от Геральта о сколопендроморфах и археспорах. Не хотелось бы, опасаясь мага, попасться на жвала сороконожек-переростков или растений-мутантов.       Лошади постепенно замедляли шаг, но всадники упрямо подгоняли их идти рысью. Нужно было добраться до дворца к рассвету, прежде чем проснутся все его обитатели. В том числе – княгиня Туссента. Йеннифер бросила взгляд на проглядывающую сквозь кроны луну. Она была видна наполовину, ярко светила отражённым светом. И тут лошади заволновались.       Нет, они не стали сбрасывать всадников, вставая на дыбы, а просто наотрез отказывались идти дальше в темноту тропинки. При любой попытке пустить их вперёд, те истерично и болезненно ржали, когда шпоры вонзались им в бока. В руке чародейки загорелись молнии, готовые в любой момент полететь в неведомого врага. Мир вокруг них остановился и затих, не слышно было ни шелеста травы, ни пения сверчков, даже светлячки не танцевали во тьме.       Напряжённую тишину разорвал короткий вопль и испуганное ржание коня. Йеннифер тут же бросилась с лошади, которую кто-то полоснул по боку. Та загарцевала, стараясь задеть копытами обидчика, и в панике понеслась по тропинке, не разбирая дороги. На чародейку полетело что-то сотканное из темноты, но всполох молний разбил фигуру.       Гвардейцы сбросили плащи и встали вокруг чародейки. Они держались на расстоянии, чтобы не мешать друг другу и дать свободу манёвра для Йеннифер. Лес трещал ветками и шелестел листвой на ветру, создавая обманчиво тихую атмосферу. Вновь всё вокруг затихло, лишь отдаляющееся паническое ржание коней говорило о реальности нападения. Вскрик раздался рядом, один из гвардейцев отлетел к дереву и, ударившись спиной, затих. Второй замешкался, когда на него напрыгнуло существо и проломило ему голову.       Йеннифер живо вспомнила рассказ Геральта о Тенях и тут же с её рук сорвались молнии, осветив участок, где шла схватка. Фигуры, сотканные из черного тумана или теней, покачнулись и заверещали, закрыли глаза. Последний стоящий на ногах солдат упал на колени с разорванным длинными когтями горлом. Чародейка готовилась дорого продать свою жизнь, когда окружившие её твари растворились дымом.       Нужно было бежать, пока есть возможность. Как только она воздела руки к небу, активируя портал, ей под ноги упала и разбилась колба. Заклятие не сработало, поднялась отвратительная зелёная взвесь, пронзаемая молниями, что обжигала кожу и вызывало головокружение. Двимерит.       Чародейка поспешила выбежать из облака, но на её пути встала тень и треснула по лицу, опрокидывая навзничь. Голова и спина взорвались дикой болью. Тень рассыпалась не в силах сама пройти в зелёное облако. Пятясь и пытаясь убежать, Йеннифер уже почти выбралась из зоны действия, когда к ней подбежали двое крепких мужиков.       Одного она смогла ударить по лицу кулаком, отчего по всей руке тут же прошла болезненная судорога. Второй сел ей на спину и перехватил руки, завёл назад и защёлкнул соединённые цепью кандалы. Головокружение усилилось, появилась тошнота и вялость, заставляя болезненно сморщиться.       Йеннифер чувствовала силу, что бурлила внутри, но не отзывалась на призыв. Мужик встал на ноги и засмеялся, наблюдая, как она извивается в пыли и грязи, сама же чародейка с трудом сдерживалась от болезненного и беспомощного крика. Какой позор! Пережить схватку с одним из самых могущественных чародеев Севера, бой с Дикой Охотой, даже собственную смерть и теперь стать жертвой каких-то оборванцев с большой дороги.       Замутнённое тошнотой и бессилием сознание стало понемногу гаснуть. Мужики ждать не стали, а просто ударили её по голове, несильно, чтобы не проломить череп. Последнее, что она увидела, прежде чем окончательно отключиться – открывшаяся воронка портала.       – Да поднимите вы её, бараны сраные! – приказал появившийся вместе с колдуном Дерек Лысый.       Мужики, не церемонясь, подняли чародейку с земли и усадили возле дерева. На это дело Дерек взял только двоих из числа тех, кто был достаточно ловок, чтобы быстро справиться со строптивой женщиной. Двимеритовое облако быстро гаснет, а выбежавшая из него чародейка была опасней тех теневых тварей, что призывал Сандро. Всё-таки схватить Йеннифер – не самая простая задача, даже если тщательно к ней готовиться.       Но у них получилось, призванные существа раскидали эскорт, как котят. Правда, Сандро выглядел теперь бледнее обычного, но держался стойко. Подойдя к Йеннифер, Дерек убрал волосы с её лица, провёл пальцами по лбу, щеке и пухлым губам.       – Эх, хороша, – причмокнул он.       – Мы договорились, – холодно и жёстко сказал Сандро.       – Да ладно тебе, не вся же банда её отдерёт! – попробовал переубедить его главарь.       Глаза колдуна замерцали синим огнём, отчего по спине Дерека пробежался холод, во рту пересохло, а его подчинённые даже отступили на шаг. Они откровенно боялись этого внешне спокойного и отрешённого чародея.       – Никто её не тронет, – вкрадчиво и твёрдо сказал ему чародей. – Или ты хочешь, чтобы ведьмак рыл землю в поисках тебя? Мне следует напомнить, что ему удалось убить одного из сильнейших чародеев? Или то, что ему удалось одолеть Боклерскую Бестию?       – А вот этого никто не знает! – возразил ему Дерек.       – Что ж, если тебе так хочется, то валяй, видимо урок Лота Полуэльфа тебя ничему не научил.       А вот здесь главарь ганзы тяжело вздохнул. Он никогда не был воином, но прекрасно вёл финансовые дела, и знал, когда надо было затаиться, а когда можно напасть, налаживал сеть скупщиков, которые не будут задавать лишних вопросов. Лот в это никогда не лез, он просто любил грабить, пускать кровь и насиловать. А вот что делать дальше с награбленным – решительно не знал.       Дерек взял на себя эти обязательства и в тот день, когда ганзу разбили, как раз возвращался с увесистым мешком флоренов от старьёвщиков. Он видел, как из укрытия бежали люди, израненные и покалеченные, слышал раскаты грома от взорвавшихся бочек.       Вскоре подоспела гвардия, и они стали отлавливать сбежавших и врываться внутрь, убивая любого оказавшего сопротивление идиота. Всё закончилось быстро, но он до сих пор помнил, как из потайного хода наружу вышел потрёпанный белоголовый ведьмак с мечом, по рукоять вымазанном в крови. И, насколько смог узнать у выбравшихся из окружения, Геральт из Ривии вообще набрёл на них случайно.       Он шёл кружным путём вдоль берега реки, где совсем недавно возвели Статую Лебеды. Там он наткнулся на крестьян, которых Лот выгнал из деревни. Дерек тогда ему говорил, что нельзя обкладывать таким жёстким налогом людей, они или побегут или пожалуются гвардии. Но нет. Главарь отмахнулся от слов зама, как от пищащего у уха надоедливого комара. В результате, получилось, как получилось.       – Ладно, будет она при мне. Но выкуп надо потребовать…       – Завтра же утром пришли весть ко двору княгини. Действовать надо быстро, иначе гвардия приступит к делу.       – А что ведьмак?       – Он на какое-то время выйдет из игры, так что вы можете быть спокойны. Я об этом позабочусь.       – Прости, но где гарантия, что ты нас не кинешь?       – А где гарантия, что ты не пустишь чародейку по кругу? Я оставляю её тебе в знак моего доверия. Иначе с чего бы мне распинаться тут? Ведь в моей власти сейчас превратить вас в трупы, или наслать тех тварей, которые вас просто разорвут на куски. Я этого не делаю потому, что ты мне нужен, а я нужен тебе. Как только я займу место при дворе княгини, ты уже сможешь диктовать Боклеру свои условия. Анариетта уже прислушивается ко мне, так что дожать её – дело ближайшего времени. А как только она выплатит тебе выкуп, то станет посмешищем всего Туссента. Ведь вряд ли Эмгыр оставит без внимания смерть своей придворной чародейки.       – О, так она ещё и придворная чародейка императора? Хмм… Надо бы запросить сумму побольше.       Вдруг послышался болезненный стон. Кто-то из эскорта был ещё жив и медленно приходил в сознание.       – Вот дерьмо, прирезать его! – приказал Дерек.       – Стой! Так даже лучше! Пусть он расскажет, что на них напали неведомые твари, а никак не разбойники. Надо уходить, пока он полностью не очнулся.       Маг воздел руки к небу, и тут же закружилась воронка портала. Дерек кряхтя взвалил на плечо чародейку и поплёлся в этот вихрь. Он знал, что переход больше двоих не перенесёт. Выйдя из воронки, он очутился в своих покоях, где уже была подготовлена клетка для Йеннифер.       Осторожно сняв с плеча бесчувственную чародейку, он снова провёл пальцами ей по щеке, расстегнул плащ и отбросил его. Его сейчас никто не видел, да и что могла сделать с ним лишённая сил женщина? Под ногами шевельнулась тень, мелькнула синей искрой. Дерек отшатнулся, понимая, что Сандро всё-таки не до конца ему верил и оставил охрану на случай, если главарь решит воспользоваться моментом. Раздражённо сплюнув, он запер клетку и отправился спать. Душу грело только то, что за придворную чародейку Эмгыра ему заплатят немалые деньги.       – Какого хера? – раненый латник услышал это из небытия.       Спина болела. И как только все кости остались целы после такого удара, он не понимал. Когда открыл глаза, то предпочёл, чтобы его убили. Товарищи валялись мёртвыми, чародейки нигде нет. Оставалась слабая надежда, что Йеннифер из Венгерберга сбежала от этих гнусных тварей.       Но самое страшное было не это. Бандиты стояли рядом и пятились от девушки, которая кинулась на них. Одного ударила в грудь. Второму впилась в шею, разрывая горло. Брызнула кровь, послышались отвратительные хрипы и бульканье. В ночной тиши, солдат явственно слышал, как глоток за глотком свою добычу поглощает вампирша.       Спина тут же взмокла от холодного пота, а страх приковал к месту. Он помнил баррикады в банке Чианфанелли, как солдаты, элита гвардии во главе с самим Дамьеном прятались там, будто крысы. А огромный мускулистый вампир пытался прорваться через кованые двери, не обращая внимания на впивающиеся в его тело алебарды и копья. И только ведьмак смог сладить с ним, уворачиваясь от огромных когтей и рубя мечом направо и налево, двигаясь наравне с чудовищем.       Вампирша откинула от себя обвисшее тряпичной куклой тело, а потом подошла к оглушённому бандиту, что в ужасе даже вскрикнуть не мог. Солдат пошевелился, отчего привлёк внимание хищницы к себе. В неясном лунном свете мелькнули синим цветом глаза, а в тёмных волосах он увидел более светлую прядь.       – Предатель! – заорал бандит и кинулся на вампиршу.       Та без труда уклонилась от удара мечом, треснула лбом нападавшего и впилась в шею. Солдат не мог оторвать глаз, был прикован к этому страшному зрелищу, а потом чудовище растворилось в воздухе, оставив после себя ещё одно высушенное тело. Не сразу придя в себя, гвардеец едва поднялся на ноги и поспешил к винодельне Короната. Он почти до неё доехал, когда кони наотрез отказались идти дальше.