Марионетки колдуна. Перо Анкку

      Регис пришёл в Корво-Бьянко на следующий день. Всю ночь он не спал, хотя сон ему и не был нужен, но он ощущал несвойственную и даже болезненную потребность в нём. Были ли виной тому тяжёлые мысли и нагло протестующая память, не желающая давать ответы на поставленные вопросы, он не знал. И при этом понимал, что даже если уляжется на старый матрац, то уснуть просто не сможет, роящиеся стайкой назойливых ос мысли не дадут это сделать.       Он силился вспомнить момент, когда они впервые увиделись с Аминой, но ничего не получалось. Такое с ним происходило впервые, это озадачивало и беспокоило. Хотя, может подобных моментов гораздо больше, просто он не знал о них. После того, что с ним сделали крестьяне, после полувека восстановления он решительно отринул свою прошлую жизнь и поклялся никогда к ней не возвращаться. Может, всё дело в этом? Или причины были глубже?       С такими невесёлыми мыслями Регис зашёл на территорию поместья, где отчётливо уловил громкие возмущённые вопли неизвестного и спокойный голос мажордома.       – Что значит сто пятьдесят? Договаривались первую партию за двести взять! – злился бородатый мужчина в добротном дорожном костюме.       От запряжённой в телегу лошади несло потом, видимо, хозяин нещадно подхлёстывал её, не давая передохнуть. Отчасти это подтверждалось тем, что та жадно пила воду из корыта и недоверчиво косила глаза на купца.       – Ничего не могу поделать, госпожа отдала мне распоряжение больше ста пятидесяти не платить, – спокойно ответил дворецкий.       – Тогда позови мне госпожу, я мигом объясню, что к чему и за какую цену надо покупать.       – Хм… – Варнава-Базиль показал из-за спины бумаги, среди которых нашёлся и договор. Купец тут же сник.       Регис, вставший в сторонке и наблюдавший эту cцену, усмехнулся. Йеннифер всегда была предусмотрительна в делах и никогда никому на слово не верила. Похвальная предусмотрительность, особенно, когда дело касалось честно заработанных денег.       – Эта ваша подпись?       – Моя, но у меня возникли непредвиденные обстоятельства…       – Ваше счастье, что госпожи Йеннифер нет дома, в противном случае я бы не поручился за ваше здоровье. У неё далеко не кроткий нрав. Если вы отказываетесь отдавать саженцы за оговорённую сумму, то ничем помочь не могу, но заверяю, что хозяйка с удовольствием посетит вас лично и обсудит все возникшие вопросы.       Купец крупно вздрогнул и сжал зубы. Видимо, предыдущие переговоры оставили его под большим впечатлением. Ещё он понял, что не получится заработать сверху, Варнава-Базиль не уступит ни флорена. Чародейка же наверняка выместит недовольство на жадном купце, а не на мажордоме, что просто исполнял свои обязанности.       – Эх, в убыток себе… Но ладно, сто пятьдесят, так сто пятьдесят.       Дворецкий выложил заранее заготовленную сумму и подозвал работников. Мужчины быстро сгрузили саженцы и пошли работать в поле. Купец всё это время стоял мрачнее тучи и напоследок, уезжая со двора, едва слышно прорычал длинную нецензурную тираду.       – Мастер Регис, – учтиво поприветствовал его Варнава-Базиль, когда отдал последние распоряжения. – Извините за ожидание.       – Никаких проблем, как видите, я никуда не тороплюсь, – пожал плечами вампир.       – Вынужден сообщить – дома никого нет. Господин покинул имение ещё на рассвете, когда уехала госпожа, я не представляю, а их гостьи не появлялись со вчерашнего дня.       – Что ж, я хотя бы прогулялся, – улыбнулся ему Регис.       Он уже хотел откланяться, как на площадку перед домом выскочили две девочки – дети слуг, что жили здесь. У одной в криво сплетённой косе виднелась ярко-синяя атласная лента, у второй волосы были распущены, и она плаксивым голосом потребовала у подруги:       – Дай! Чего тебе стоит?       – Нет, эта мне самой нравится! Выбери другую, красная тебе больше подойдёт, – покачала головой вторая, хватаясь за волосы.       – Но я не хочу красную, я хочу синюю, как у тебя.       – Нет, синие я себе забрала.       – Ну и оставайся с ними, жадина! – девочка показала язык и убежала между домиками прислуг.       Вторая девочка понурила голову, но тут же заулыбалась, глядя на переливчатые блики солнца на гладкой ленте.       – Дети, – добродушно пожал плечами дворецкий. – Всегда ссорятся из-за ерунды.       – Это для нас – ерунда, а для них новая игрушка или красивая лента – целый мир.       – Согласен, мастер Регис, а теперь прошу простить у меня ещё остались дела.       Вампир посмотрел вслед удаляющейся девочке, на ленту в её волосах и какое-то странное чувство узнавания промелькнуло в голове. Обычно он не вёл себя импульсивно, поддаваясь внезапно возникшим порывам. Но чувство, что когда-то он уже это видел, заставило последовать за ней.       – Милая, – позвал её вампир, подойдя ближе.       Девочка вздрогнула, но тут же узнала его. В конце концов, он часто захаживал в гости к ведьмаку и его домочадцы прекрасно его знали, как и их дети.       – А это вы, – улыбнулась ему малышка. – Мама говорит, что вы нашему хозяину зелья варите, и раны его лечите.       – С зельеварением он и сам замечательно справляется, – улыбнулся ей он, присаживаясь на корточки. – А раны – да. Порой приходится помогать ему в этом деле. А сейчас мне можешь помочь ты.       – Я? – изумилась она, распахнув светло-карие глаза, и залилась краской в смущении.       Регис добро улыбнулся такой реакции. Дети всегда были непосредственными, ещё не умели скрывать свои эмоции, говорили, что думали. Может именно поэтому его более «зверский» брат нашёл пристанище в магазине игрушек и контактировал по большей части с детьми? Будучи сам слишком эмоциональным, ему не хватало этого в людях, привыкших запираться и не демонстрировать истинных чувств. На подобные проявления чувств способны только дети и подростки, поэтому он неосознанно тянулся именно к ним.       – А чем же я могу вам помочь?       – У тебя, смотрю, есть атласные ленты, могу я взять одну? – Регис даже не совсем понимал, зачем ему понадобилась лента, но решил идти до конца, вдруг он и правда что-то вспомнит.       – Конечно, у меня их много, – она обрадовалась, что сможет помочь взрослому, да ещё и другу господина. – Мама купила к ярмарке, хотела причёски всякие делать там, но теперь они до следующего года лежать будут. Если конечно ярмарка не состоится.       – До неё ещё пара недель, может её сиятельство отменит траур и тогда твоя мама сможет вплетать эти ленты в волосы девицам, – приободрил он её.       – Так, а какую ленту вы хотите? Только синие, чур, мои.       – Я это уже понял. Какую? – он задумался лишь на мгновение и выдал. – Жемчужную. Есть у тебя такая?       – Да, есть, я сейчас принесу.       Девочка убежала в дом и тут же выскочила, держа в руках длинную атласную ленту жемчужного цвета.       – Мама тоже такие любит, купила их побольше, – призналась ему малышка.       – Спасибо, ты мне очень помогла.       Довольная девочка побежала и дальше играть с подругами. А Регис отошёл в тень и вглядывался в ленту, как она трепетала на ветру, скользила между пальцев. Их вплетали в основном девицы с Севера, в Нильфгаарде и Туссенте такое украшение встретишь редко. Местные женщины и девушки отдавали предпочтение заколкам, шпилькам и гребням. Странно, что ему понадобился именно этот цвет. Может, все-таки не так уж он и забыл то, что случилось тогда. Но почему же он никак не может вспомнить?       Он аккуратно уложил ленту в торбу, чтобы на той не появилось никаких уродливых зацепок и покинул стены имения. Всё равно тут никого не было, а шататься без дела он не любил, к тому же надо было кое-кого навестить.       Поднявшись на холм возле дома, вампир прикрыл глаза, призывая ворона, что следил за Аминой. Птица прилетела быстро, села на согнутый локоть и внимательно посмотрела в глаза вампира. Разговор был недолгим, едва слышимым и неуловимым для любого другого. Ворон чётко указал, где находилась девушка. Отпустив помощника, Регис спрятался за раскидистый дуб и растворился всполохом тумана.       Винодельня Кастельдаччиа раньше была богатым местом. Выгоревшая земля пепельным цветом обрамляла небольшую и явно покинутую усадьбу, чёрные узловатые обрубки виноградников уродовали и без того мрачное место. Если бы не голубое небо и клонящееся к закату солнце, постепенно окрашивающее легкие перистые облака в яркие цвета, Амина бы подумала, что оказалась в Тени.       Она осторожно открыла ворота, ведущие в имение. Они отворились легко, но с жутким скрежетом, а на землю осыпалась штукатурка. Девушка поспешила отойти, поскольку тяжёлая створка могла запросто её придавить, если сорвётся с петель. Она услышала от патрульных гвардейцев, что это место стараются обойти стороной, уж слишком жутко тут патрулировать. И, как бы странно ни было, именно этот разговор и заставил прийти сюда.       После того как выяснилось, что Регис – вампир, что-то внутри перевернулось. Она привыкла считать их монстрами, которым нужна только кровь, они интересовались людьми только в качестве выпивки и средством пропитания. Но выстраиваемый годами образ кровожадного существа рушился под напором пережитого, увиденного, узнанного.       Эмоции страха и жути переплелись с чувствами неверия и возмущения. Чесались руки, нужно было выпустить пар в драке, но идти в трактир, бухать до зелёных чертей, а потом выбивать зубы наглым вонючим мужланам, решившим воспользоваться её пьяным состоянием, не хотелось совершенно. Будет стыдно и перед собой, и перед Цири, да и Геральта подставлять не было желания, хоть он её жутко бесил.       На раскидистом дубе висел истлевший костяк, богатую одежду на нём давно изорвали птицы, что постепенно поедали труп. Неподалёку лежали ещё два, один явно принадлежал взрослому человеку, второй ребёнку, скорее всего подростку. Вот на них одежды практически не было, да и лежали они в странной позе, с раскинутыми руками и ногами. Девушка думала, что тут явно могут обитать призраки, баргесты, сколопендроморфы, хоть что-нибудь, на чём можно выплеснуть бурлящие эмоции. Но, к несчастью, ведьмак, похоже, и здесь постарался.       Приставленная к дому лестница протестующее скрипнула под весом взбирающейся девушки. Амина запоздало подумала, что так глупо переломать себе ноги будет ещё позорнее, чем выбить парочке пьянчуг зубы или отбить яйца. С крыши открывался всё тот же унылый вид выжженной земли с ровными рядами кривых и обугленных саженцев винограда.       Она села на конек дома, вытащила из волос заколку, которую так хотела подарить Цири. Опустошение, злость и обида на саму себя всколыхнулись в душе. Под позолоченной краской скрывалась обычная вещь, стоившая от силы пару крон, а она потратила весь свой заработок. Недостаток общения с подобными личностями сыграл свою роль.       Она мало была здесь, в родном мире, он вызвал у неё неприятные воспоминания и чувство постоянной опасности. Амина солгала, сказав, что ищет встречи с тем вампиром, причинившем ей боль. На самом деле она жутко его боялась и, если судьба и правда сведёт их, то девушка не знала, как себя вести и что делать. Шея отозвалась фантомной ноющей болью. Интересно, а какой бы на вкус её кровь оказалась для Региса?       При воспоминании о нём кольнуло где-то в груди, а заколка едва не выпала из ослабевшей ладони. Маски. Все носят маски. Вот что он имел в виду, когда говорил о них. Торба с травами, чтобы отбивать запах и не тревожить животных. Ремесло травника и алхимика, чтобы люди относились к нему с должными толиками уважения и страха. Житьё на старом заброшенном кладбище, дабы случайный путник не забрёл к нему. Эксцентричный, но знающий и воспитанный мужчина, которого будут просить о помощи и не задавать лишних вопросов. Идеальная маскировка.       На раскидистое засохшее дерево сел ворон и принялся деловито чистить перья. Его совершенно не смущал болтающийся в петле костяк, его больше интересовали копошащиеся в ней насекомые.       – Конструкция довольно хлипкая, я бы не стал на ней сидеть, – услышала Амина знакомый голос.       Девушка рефлекторно вскинулась, готовясь вытащить клинок и отбиваться. Регис стоял неподалёку, как обычно держась за ремень торбы на груди. Порезанный рукав кафтана был аккуратно зашит, будто там и не было дыры. Регис был расслаблен, дружелюбен и спокоен, впрочем, как и всегда. Интересно, он, правда, никогда не волнуется настолько сильно, или же это выработанные для его маски черты?       – Я сказала, чтобы ты не смел ко мне приближаться или твоей тактичности на это не хватает? – зло спросила она.       Ей в этот момент овладели довольно странные и противоречивые чувства. Страх, что годами сидел внутри, всколыхнулся, ледяными когтями царапая нутро и заставляя мелко дрожать. С другой стороны, она настолько привыкла к нему… Что греха таить, ей нравились их редкие беседы, насыщенные беззлобной иронией и сарказмом. Среди бурлящего хаоса он казался островком спокойствия, монолитом, который не могло разрушить время. Потому наряду со страхом, она испытывала и радость от его присутствия, хотя теперь прекрасно понимала, кто перед ней стоит.       – Мне уйти? – прямо спросил он.       Амина собрала волосы в пучок, скрепила заколкой и отвернулась от Региса не в силах сказать ни «да» ни «нет». И, что было удивительно для самой себя, она оправдывала его, не получалось у неё видеть в нём чудовище.       Вампир сел подле, но на расстоянии вытянутой руки, завёл торбу за спину и сцепил пальцы. Девушка обратила внимание, что его ногти довольно длинные и треугольные. Как только раньше не замечала это? Наверное, потому что в нём, если не присматриваться, просто не было ничего странного. Люди старались подчёркивать свою индивидуальность тем или иным способом – экстравагантными причёсками, вызывающими татуировками, безвкусными украшениями. Или, если не могли что-то сделать с внешностью, то вырабатывали какие-то привычки, особенности, что отличало их от других. Человек хочет запомниться, быть не таким, как все.       Регис же выглядел нормальным, приторно нормальным. В нём не было ничего, что могло бы явно отличить его от человека. Его особенностью можно считать лишь любовь долго и витиевато говорить, пускаясь в ненужные подробности. Но помимо этого весь его вид и ужимки кричали: «Я обычный человек, не надо задерживать на мне взгляд».       Молчание затягивалось, становясь тягостным, надо было что-то сказать или сделать. Уйти или устроить скандал, но ни того, ни другого девушка делать не хотела. В конце концов, он пока что не заслужил такого отношения.       – Могу я поинтересоваться? С какого момента для тебя моё нечеловеческое происхождение стало очевидным? – Регис первым решился нарушить затянувшуюся тишину, чему Амина была даже благодарна.       – Что? Не можешь смириться, что тебя раскусила какая-то девчонка?       – Когда я впервые повстречал Геральта, он понял, с кем имеет дело почти сразу, но решил присмотреться ко мне и тому, как я буду себя вести, прежде чем переходить к решительным действиям. Любой другой ведьмак на его месте прогнал бы меня сразу, но он не стал этого делать. Не знаю, что конкретно тогда имело место – любопытство или страх, но вместе с тем мы смогли понять друг друга, найти общий язык и подружиться. Но ты – не ведьмак, вдобавок ко всему, боишься вампиров, вот мне и интересно, как ты распознала меня.       – Всё никак не можешь удержаться от длинных витиеватых тирад, – покачала головой она. – Может тоже пуститься в подробности, как и ты?       – Я люблю долгие истории и потом, мы пока никуда не торопимся, – улыбнулся он ей.       – Вот и первый твой прокол, – ухмыльнулась Амина.       Регис недоуменно прищурил чёрные глаза, обескураженный. Он делал всё как обычно в общении с людьми и не мог взять в толк, что же конкретно насторожило девушку, чем он смог выдать свою нечеловеческую сущность в этот момент?       – Твоя улыбка, – девушка не без удовольствия выдержала паузу, насладившись растерянным видом вампира. – Как ты знаешь, я много общалась с ворами и убийцами. И у каждого из них были определённые жесты, чтобы что-то скрыть – татуировки, шрамы, оружие под одеждой. У тебя это улыбка. Она дежурная, выверенная, отрепетированная, в то время как человек в разных ситуациях улыбается по-разному. Твоя же всегда одна и та же.       – Принял к сведению, хотя с этим я вряд ли смогу что-то сделать. Продолжай, мне очень интересно.       – Когда ты перемещаешься я никогда не чувствую Силу, будто ты это делаешь просто так, как дышишь или ходишь. А значит, ты не пользуешься магией, это твоё свойство. Но, думаю, на это скорее обратят внимание только чародеи. Ты мне солгал о стычке с теневой тварью. Я чётко помню, что не слышала никаких криков и отчётливо видела взмах руки над собой. Собственно, на складе я просто убедилась в том, что ты не отбрасываешь тени. И всё встало на свои места, хоть и гнала от себя эти мысли.       – Позволь узнать, почему ты их гнала? Твой страх уходит корнями в детство, бередит рану, которая до сих пор не затянулась. И я не в обиде за твой эмоциональный выпад, как было сказано ранее, такое пережить довольно сложно.       – Потому что… – девушка запнулась, не зная, как правильно сформулировать ответ. – Ты другой, не такой, какими я представляла вас.       – И какой же я? Спрашивать о твоих представлениях не стану, моя дорогая, поскольку, в большинстве своём они одинаковы у всех. А после пережитого и вовсе.       – Бескорыстный, заботливый, сдержанный. Потому… наверное, моя истерика была обусловлена именно этим. Не может монстр таким быть. Я была в твоих руках совершенно беспомощная, на заброшенном кладбище, где меня никто не услышит, да и искать не станет. А ты, вместо того чтобы подкрепиться, спас и вылечил.       – Примерно это же мне говорили старые друзья из дружины Геральта.       Амина отвернулась, глядя на закатное небо. Оно постепенно окрашивалось в алые тона, перистые облака раскрашивали небо в оттенки розового и красного, превращая его в произведение искусства. Красивое и завораживающее зрелище.       – Почему вы это делаете? – спросила вдруг она.       – Что именно?       – Почему нападете на людей? Убиваете их? Пьёте? Остальным кровь нужна для пропитания и поддержания жизни, а вы? Вам же она не нужна.       Регис слабо улыбнулся, прекрасно улавливая попытку спровоцировать его на возмущение или же злость. Ей очень хотелось восстановить разваливающуюся картину мира, где все вампиры – беспощадное зло, заслуживающее лишь ненависти и рациональной доли страха.       – А почему люди делают то же самое? Почему подростки сбиваются в стайки, ловят животных и мучают их: топят котят и щенков, сдирают кожу с лягушек, разоряют гнёзда с птенцами? Почему они бьют и издеваются над теми, кто младше и слабее их? Почему местные аристократы убиваются от того, что их виноградники разоряют чудовища, принося убытки, вовсе не думая о несчастных работниках? У последних же есть выбор – рисковать жизнью и молиться, чтобы не попасться на зуб чудовищу или же оказаться на улице, лишившись заработка.       Амина отвернулась и поджала под себя ноги, снова став похожей на маленькую девочку.       – Так же и мы. Как и все юнцы, нам нравится ощущать власть над теми, кто слабее. Хотим вкусить жизнь во всех её проявлениях, знать, что о нас будут шептаться по углам, разнося страх и ужас среди остальных. Как и многие люди в юности, мы придерживаемся принципа: «В жизни надо попробовать всё». – Амина посмотрела на него напряжённым взглядом, а Регис между тем продолжил: – Кто-то переживает это и воздерживается, кто-то начинает заниматься делами собратьев и предостерегать их от своих ошибок, выпивая лишь время от времени, чтобы расслабиться и не причинять сильного вреда жертве. А кто-то так и остаётся в плену своей пагубной привычки, подставляя тем самым других сородичей.       – И ты решил воздерживаться?       – Когда ты просыпаешься в яме после жёсткой попойки в расчленённом состоянии, а на восстановление у тебя уходит полвека, то, знаешь ли, есть куча времени подумать над своим поведением и сделать кое-какие выводы.       Снова повисло молчание. Амина всё так же была напряжена, хотя больше не ощущала того саднящего ледяного страха, чем при его появлении.       – Я не виню тебя за твой страх, по правде говоря, надо было сказать это раньше, раз уж мы в одной лодке.       – А если бы я не догадалась, то ты бы так и скрывал это? – поинтересовалась она, немного расслабившись. – Конечно, ведь после…       – То, что тебе пришлось пережить ужасно, и я не оправдываю того, кто это сотворил. Но подумай вот над чем, стал бы ведьмак, убийца чудовищ, водить со мной дружбу, если бы я был тем безжалостным существом, коим ты до сих пор так отчаянно пытаешь меня заклеймить? Стал бы он впускать меня в свой дом, доверять жизни дочери, возлюбленной и свою, если бы это было так?       – Но ты…       – Да, раньше я был таким, каким ты представляешь себе. Безжалостным, страшным и не знающим о людях ровным счётом ничего, кроме вкуса их крови. И этот разговор мне до жути напоминает тот, который состоялся у меня с Геральтом, когда он обнаружил меня в лагере своей дружины уже после того, как все узнали, кто я на самом деле. Прошлое есть у всех. Его можно стыдиться, им можно ужасаться или восхищаться, но главное то, что есть в настоящем. Я не стану убеждать тебя, что не пью крови и не смотрю на тебя как на ходячую бутылку со спиртом.       На этих словах Амина внимательно на него посмотрела, она уже не знала, что ему говорить, да и смысла в беседе не осталось. Она хотела видеть в нём чудовище, монстра, который в любой момент кинется на неё, прижмёт к стене, дереву или земле и вопьётся в шею. Хотела… И не могла.       – За всё это могут сказать только мои дела и поступки, а какие из них делать выводы – решать только тебе. Быть ли дальше в плену своих давних страхов, постараться с ними справиться, пересмотреть свою картину мира или же изменить мнение – выбор за тобой. Я лишь хотел прояснить ситуацию, чтобы потом не было проблем, ведь мы противостоим могущественному магу. А дрязги, ссоры и затаённая злоба будут мешать нам сосредоточиться на борьбе с ним.       – Скажи просто, что хочешь помочь своим друзьям, – сделала она последнюю попытку огрызнуться на него.       – Как раз сейчас я этим и занимаюсь, – он легко улыбнулся ей, пропустив мимо ушей её злой тон.       Он не винил её за такую реакцию, всецело понимал. Он уже пережил чувство беспомощности и ледяного страха, что, вполне вероятно, не сможет сам восстановиться после того, как Вильгефорц превратил его в лужицу расплавленной плоти. И если бы не Детлафф с его порывистостью, упрямством и желанием помочь любому попавшему в беду собрату, он мог остаться в замке Стигга навсегда.       – Здесь слишком мрачно и наводит на жуткие мысли. Пойдём отсюда, – предложил он ей.       Амина скатилась по крыше и мягко приземлилась на ноги, Регис усмехнулся и упал чернильной каплей за её спиной. Девушка дёрнулась и попросила:       – Давай только без ярких фокусов, ладно? – она постаралась это сделать как можно спокойнее, но всё равно сердце испуганно застучало в груди. – Я ещё не привыкла.       – Хорошо, не буду. В любом случае нам потом лучше разделиться. Не хотелось бы отвечать на вопросы бравых гвардейцев о том, что мы делаем на разорённом винограднике. С учётом возросшей активности банды, нас могут и попросить проехать с ними на строящуюся заставу. Очень вежливо, но очень настойчиво.       Девушка не удержалась и засмеялась. Напряжение, разрядами молний скользившее между ними, спало. Амина снова увидела того невыносимо болтливого, но очень милого лекаря.       – Знаешь, – она улыбнулась, скрещивая руки на груди. – Вот кем бы ты ни был – вампиром или человеком – ты всё равно остаёшься жутким словоблудом.       – Рад, что хоть в чём-то я остаюсь постоянным, – со смешком в голосе, сказал ей Регис и они покинули это жуткое поместье.       Солнце оставило за собой лишь узкую ярко-алую полоску, похожую на свежую кровь, погружая Туссент в темноту ночи. Вот только разделяться Амине и Регису не пришлось. Ворон, чёрной тенью закружился над их головами и требовательно закаркал, опускаясь на подставленную вампиром руку.       Птица забила крыльями и зашлась заливистым и сбивчивым лаем, как уставший гонец сообщает срочные новости с фронта или передаёт послание из ставки.       – Что случилось? – спросила Амина, заметив напряжение на лице Региса.       – Он увидел недалеко открытый портал, в Лесах Кароберты, – сказал он, отпуская птицу.       – Сандро?       – Нет, оттуда с криком вылетел вампир, надо с ним разобраться, пока он не набрёл на кого-то.       – Я с тобой! – решительно сказала она.       – Это может быть опасно.       – Эй, я, между прочим, полгода зарабатывала убийством чудовищ вместе с Цири, – она возмущённо скрестила руки на груди. – Так что думаю, вдвоём мы справимся.       – И почему мне везёт на столь упрямых особ? Но не время разговаривать, – он растворился фиолетовой дымкой и полетел по мосту.       Хорошо, что на нём никого не было, и никто не видел этого странного перевоплощения. Амина бросилась следом, проваливаясь в тени.       Катакан принюхивался, стараясь уловить малейший запах крови. Сидеть на цепи, в ошейнике, что рвал и калечил шею, было невыносимо, чувствовать отвратительный запах и вкус зелий, что вливали в горло.       Голод. Он затуманивал разум, заставляя забыть об осторожности, тело истощённое долгим воздержанием и отравленное эликсирами плохо слушалось. Поначалу эти отвратительные субстанции просто обжигали нутро, потом гасили жажду крови, но она возвращалась и с удвоенной силой давила на мозг. И с каждым разом ему вливали всё большую дозу, пока вампир не начал ощущать онемение.       Конечности переставали слушаться, а инстинкты брали верх. И вот он услышал сердце, оно так маняще билось, спокойное мерное биение сводило с ума. Катакан низко зарычал, и, вместо того, чтобы тихо подобраться к жертве, побежал сквозь бурелом, ломая кустарники, разбивая трухлявые деревья, спотыкаясь о торчащие корни.       Только кровь! Только она сейчас важна! Утолить голод, заглушить боль, сделать это как угодно, лишь бы вновь вернуть разум и очистить измученное ядами тело. Он не сразу понял, что заставило его отпрянуть. Мелькнула фигура худощавого мужчины, в которой он не сразу различил высшего собрата. Сердце его билось медленнее, а знакомый запах едва различался из-за сильного аромата трав. Рядом возникла ещё одна фигура, и от неё пошёл упоительный сладковатый запах свежей молодой крови.       – Остановись! – услышал он голос вампира. –Тебе нужна помощь!       – Нужна! – проскрипел катакан и кинулся на стоящую неподалёку девушку.       Он был уверен, что старший собрат полностью одобрит его действия, ведь знает, что такое жажда.       Добыча исчезла из рук, а в спину вонзились когти. Вампир опустил взгляд и увидел, как пять колотых ран стремительно зажили. Нет! Такого быть не может! Как можно защищать добычу?       – Остановись! – снова приказал тот искаженным шипящим голосом.       – Дай мне её! И тогда всё закончится! – прошипел катакан, чувствуя, что впадает в неконтролируемую ярость.       Жажда заволакивала сознание, гасила последние проблески разума, всё в глазах заволакивала кроваво-красная пелена. Старший собрат сказал что-то ещё, выпустил из виду катакана и тот воспользовался моментом.       Миг – и его уже нет. Он невидимкой кинулся на появившуюся в стороне девушку, та не успела уклониться, и вампир схватил её за шею, тут же ощутив пальцами обжигающую боль от серебра. В следующий момент его сбили с ног, громкое яростное рычание уже не могло напугать безумного вампира, и потому он попытался сбросить с себя противника. Однако последнее, что увидел – стремительный росчерк когтей.       Амина откашлялась, держась за шею. Ещё бы немного – и катакан бы её сломал. Регис стоял над поверженным собратом, тяжело дышал, хотя и не нуждался в этом. Девушка видела только взъерошенные седые волосы на его затылке и порадовалась, что он не стал оборачиваться, пока острые и длинные когти не втянулись обратно, а заострённые уши не приняли первоначальную форму. Вампир повернулся только тогда, когда его лицо приняло человеческие очертания, дабы не напугать и без того едва не расставшуюся с жизнью девушку.       Правда, стоило ему встать и подойти к ней, как Амина рефлекторно сделала шаг назад и нащупала тени. Она не знала, чего ждать сейчас, может, от запаха крови он взбесится и решит довершить дело низшего собрата. Как запойные пьяницы, что годами держат себя в узде, а потом резко срываются в штопор, уходя на дно бутылки. Кто сказал, что этому не подвержены вампиры?       – Я просто хочу удостовериться, что с тобой всё в порядке, – он примирительно поднял руки и подошёл только тогда, когда Амина несмело кивнула в ответ.       Шея ныла и болезненно отзывалась на каждое движение. Регис осторожно отодвинул ворот куртки, провёл пальцами по коже, где наверняка наливались синяки. Сердце ответило пропущенным ударом, забившись сильнее раза в два.       Резкий порыв, сжимающая стальными тисками хватка, окатила не хуже ледяной зимней крошки. Девушка успела сделать только вдох, чтобы в приступе ужаса заорать, но рот накрыла ладонь. Из этих рук не вывернуться, она это знала, но всё же засучила ногами и попыталась дотянуться до оружия.       – Тише, – резкое шипение над ухом почему-то заставило мгновенно замереть.       Легкое покалывание в пальцах и хлопок открытого перехода известили об открывшемся портале. Видимо, Регис уловил магический поток на мгновение раньше, но объяснять не стал, слишком много времени это бы заняло. Только убедившись, что Амина не станет кричать и издавать лишних звуков, вампир выпустил её из рук, и они поднялись над пригорком, куда бросился уловивший магию Регис.       Между хлипкими деревьями находился Сандро, подставляя спину. Девушка сжала губы, смяла в руках прелую листву. До жути хотелось сейчас кинуться туда, по дорожкам теней добраться до него и вонзить клинок между лопаток. Но, то ли благоразумие сыграло, то ли положивший ей руку на плечо Регис, отмели эти мысли. Маг всегда был настороже, он никому не доверял и наверняка понимал, что отсечь голову катакану могло либо равное ему по силе чудовище, либо ведьмак или же чародей.       Сандро обошёл тело и часто осматривался, будто что-то искал. И только потом девушка поняла, в чём дело – голова. Она укатилась и, видимо, застряла где-то между скал или же провалилась в подземелья, коих в Кароберте было полно. Тут неподалёку стоял эльфский замок, сейчас лежащий в руинах, и по слухам подземные залы и коридоры простирались на многие мили.       Маг прошипел и сжал кулаки, Амина почувствовала, как в этот момент напрягся Регис, будто услышал нечто странное. Потом снова возникла воронка портала, и на удивление чародей подхватил под руки тело и легко затащил его туда. Хоть катакан и был жилистым и худым, но весил явно немало. Переход погас, но пара не спешила выходить из убежища, подождала ещё минуту, и только потом решилась.       – Регис, ты идёшь? – спросила девушка, видя, что вампир застыл и выглядел весьма озадаченным.       – Да, прости.       – Что-то случилось?       – Амина, а ты не замечала за ним ничего странного? – прищурился он. – Вы же были довольно… тесно знакомы.       – Если ты намекаешь на то, трахалась ли я с ним, то отвечаю – нет, – девушка оскорблено мотнула головой, отгоняя непослушную рыжую прядь.       – Я немного не это имел в виду, – возвращая невозмутимый вид, поправил её Регис. – И потому прошу прощения, раз я неверно высказался.       – Слушай, мне вот интересно, ты в качестве исключения этого вампира завалил когтями, а не словами?       Амина подошла к месту убийства катакана и поискала взглядом следы. Она помнила, как голова весело укатилась в сторону, к зарастающей травой и кустарниками тропинке. Дорожка крови явно об этом говорила, но потом она прерывалась возле корней раскидистого умершего ясеня. Несмотря на лето, на его ветвях не было видно ни одного листа, а потрескавшаяся кора показывала серый, поеденный плесенью ствол.       – А вот, похоже, и она, – сказала себе девушка.       Уродливая башка катакана закатилась под дерево между переплетениями корней и упала в небольшую яму. Если не подойти вплотную и не всматриваться, то вообще можно не заметить, да и дотянуться до неё проблематично.       – Заберу её для исследования, вдруг смогу узнать что-то новое, – сказал ей подошедший Регис и не особо церемонясь обломал ссохшиеся корни, залез внутрь и вытащил голову на свет.       – Ты вот так с ней и пойдешь?       – Зачем? Я просто полечу к кладбищу, тебе советую тоже воспользоваться переходом. Тут могут обитать арахноморфы, баргесты и археспоры. Так что я бы советовал не рисковать, но если тебе страшно…       Возмутившаяся девушка исчезла в вихре теней, Регис удовлетворённо хмыкнул и тоже растворился туманом.       Амина не стала мешать Регису, к тому же ей очень не хотелось видеть, что конкретно будет делать вампир с головой своего младшего собрата для исследований. Потому она сидела на кладбище, схоронившись среди деревьев, и старалась уйти в медитацию, как учила Цири. Вот только это нихрена не получалось: мрачные и невесёлые мысли всё равно давали о себе знать, сбивали дыхание, развеивая концентрацию. Она бродила дымным призраком между деревьев, стараясь прислушиваться и не выходить на открытое пространство.       Девушка понимала, что задумал Сандро. Вместо того, чтобы гоняться за ней, он сам вынуждает её показаться, избавляет от союзников. Сколько она себя помнила, он жил уединённо в каком-то старом убежище Синих Гор, но старался быть в курсе творящихся в мире дел. И теперь она понимала почему, он ждал, как паук в паутине, когда же у Госпожи вырастет золотое перо, что даст ему огромную силу. И дождался этого…       На очередном витке вокруг кладбища, Амина услышала громкие голоса. Мужской и женский. Первый явно принадлежал Регису, а вот второй был ей не знаком. Амина растворилась в тенях и подлетела ближе, спрятавшись за покорёженными кладбищенскими изваяниями.       – Я прошу не делать скоропалительных выводов и не действовать сгоряча, – говорил Регис красивой рыжеволосой женщине средних лет.       В отличие от вампира, что ходил в старой, поношенной и залатанной одежде, та была одета очень дорого. Полупрозрачное платье с большим вырезом на груди было отделано камнями. А тяжёлое ожерелье могло обеспечить какую-нибудь бедную семью на пару поколений вперёд. Она смотрелась на этом сером кладбище, как жемчужина среди дерьма.       – Регис, – в шипящем голосе женщины слышалось раздражение и злость.       – Ориана, я всё понимаю, но неужели в общине не могут подумать над тем, что случится, если они решатся устраивать геноцид? Это ни к чему не приведёт, кроме пустого кровопролития, – убеждал её он. – И что вы будете делать? Вламываться в дома и убивать всех чародеев? Это не выход.       – Я бы с радостью отсиделась в стороне, как сделала это во время прошлой резни, но, к сожалению, не могу. Мы не намерены терпеть дальше и ждать от вас ответов.       – Тогда дайте отсрочку, если мы не управимся, то… будь что будет.       Ориана подошла к Регису, уперев руки в бока, внимательно посмотрела ему в глаза и резко сказала:       – Три дня. Если через три дня ты не дашь нам имя… Сам знаешь что случится.       Женщина плавно повернулась к нему спиной и растворилась красноватой дымкой. Амина дёрнулась, понимая, что эта роскошная барышня тоже была вампиром. Регис тяжело сел на могильную плиту и устало потёр лицо. Похоже, эта встреча стоила ему больших нервов и всей выдержки.       – Смысла тебе прятаться не было, Ориана всё равно слышала, как ты дышишь, – громко сказал он, открывая сумку и доставая оттуда бутыль с мутной жидкостью.       Амина вышла из-за камней и осторожно села на каменную плиту подле уставшего и явно вымотанного вампира.       – Дай угадаю, всё очень плохо?       Регис даже усмехнулся, оглядев собеседницу. Не так давно на её месте сидел Геральт, когда они решились приготовить Отзвук для поисков Детлаффа.       – Мягко сказано, – развёл руками он. – Убитый катакан оказался из местной общины. Он пропал несколько дней назад. Если экимму они могли и не заметить, то этого – уже нет. Ориана чётко дала понять, что если начнут пропадать боклерские вампиры, то община будет действовать радикально.       – Так в чём проблема? – удивилась Амина. – Ты же сам видел Сандро, ты знаешь его имя…       – Я не выдал его по двум причинам. Первое – это может заставить общину действовать сгоряча и наплодить жертв. Ты всё пытаешься увидеть во мне монстра, и я тебя за это не виню, ведь, деликатно выражаясь, им и являюсь. Но, в отличие от большинства сородичей, я ценю жизнь во всех её проявлениях, и жизни людей для меня не менее важны, чем жизни собратьев. Но они этих взглядов не придерживаются, – он откупорил бутылку и приложился к ней, зажмурился и выдохнул после долгого глотка.       – А второе? – спросила девушка, заинтересовано глядя на бутыль.       – Сандро осмотрителен и осторожен. Если он поймёт, что местная община вместо того, чтобы сидеть по норам после Ночи Длинных Клыков, активно его ищет, это может заставить его затаиться. Потому пусть обе стороны пока будут в неведении. Надеюсь, трёх дней будет достаточно… – он сделал ещё один глоток и протянул бутыль Амине. – Если хочешь, это мандрагоровый настой штука очень крепкая. Так что советую подумать, надо ли оно тебе.       Девушка принюхалась, сморщилась от резкого алкогольного запаха, но выдохнула и сделала глоток. Спиртное обожгло горло, огнём прокатилось по нутру, скрутив в болезненном спазме желудок.       – Зар-р-раза, – прохрипела она, откашлявшись и возвращая напиток. – Но вкус неплохой.       – Геральт и его товарищи в своё время тоже оценили, – улыбнулся он, а потом опустил взгляд. – Жаль только, большинства из них уже нет…       В его голосе слышалась горечь потери. Девушка не знала, стала ли она ему больше сочувствовать из-за алкоголя или же наконец-то пришло некое понимание. Ведь каково это жить вечно, зная, что всё рано или поздно уйдёт? Будут сменяться годы, века, становиться и рушиться государства, и главное – умирать те, кого ты любишь, кто тебе дорог. А ты так и будешь жить дальше, обрастая новыми привязанностями, но осознавать, что рано или поздно очередного друга сразит болезнь или вражеская стрела. И, несмотря на все твои старания, ты окажешься бессилен.       – Сандро когда-либо упоминал, зачем ему это? – вдруг спросил он, выведя Амину из раздумий. Он сделал очередной глоток и протянул бутыль ей.       Там осталось не так уж много, девушка сомневалась, нужна ли её ещё одна порция алкоголя или же выпитого достаточно, но решила не отказываться.       – Что именно? – второй глоток настойки пошёл резвее, чем первый. Уже не было удушающей боли в горле, остался лишь терпкий привкус и приятное тепло, пробирающее до кончиков пальцев.       – Зачем ставит эксперименты над вампирами?       – Если честно, он меня до своих исследований никогда не допускал. Мы работали вместе на Госпожу последние десять лет, но наше общение было довольно… сдержанным.       – То есть вы…       – Я же сказала, что не трахалась с ним! – возмутилась девушка. – Не спорю, первое время у меня возникла к нему симпатия: воспитанный, умный… Но чем дольше мы общались, тем больше я понимала, что что-то не так. Он всегда был холодным, отстранённым, будто неживым. Поначалу меня это интересовало, но потом начало доводить до жути. И темой вампиризма он, правда, интересовался, но в каком ключе – сказать не могу.       – Ясно, но всё-таки ты не догадываешься, чего он мог желать?       – Госпожа просто всучила мне Перо и велела уходить в Королевства Севера. Сандро явился сразу после этого, а что было дальше – не знаю. Да и, как уже сказала, мы были не так уж и близки. Собственно, именно тогда я с Цири и познакомилась, – её пробило на откровенность. Но она решила, что в этой информации не было никакой тайны. В конце концов, какая разница при каких обстоятельствах она познакомилась с Цири? – Она тогда взяла заказ на беса и нашла его спящим в своём логове, дело обещало быть плёвым… И тут я вываливаюсь из теней прямо на неё.       Вампир заулыбался, представляя сколько матов, звука возни и бряцанья металла разносилось по округе. А с учётом того, что бесы предпочитают устраивать логова в просторных пещерах с хорошей акустикой, он наверняка проснулся.       – Естественно монстр нас услышал, пришлось его валить вдвоём. Правда Цири потом чуть зубы мне не выбила, – пожала плечами Амина, с улыбкой вспоминая эти моменты. – Надавали мы тогда друг другу тумаков, да когда силы кончились, рассмеялись, разговорились и подружились. Так прошло полгода, мы путешествовали, выполняли заказы… Хорошее было время.       – Уверен, оно ещё наступит, – кивнул ей Регис, делая один глоток.       На донце оставалось немного, и на этот раз девушка отказалась, чувствуя, что в голове туманились мысли, там будто поселился ветер и наваливалась усталость. Она хотела пойти в склеп и нагло занять спальное место, но стоило встать на ноги, как мир качнулся, и она едва не упала. На счастье вампир подхватил её.       – Да, вот и минусы трезвой жизни, пьянеешь мгновенно, – усмехнулась она, оглядываясь вокруг.       Трещащие деревья, покосившиеся надгробья, танцующие в опустившейся темноте светлячки. Взгляд её остановился на Регисе, затуманенный, немного расфокусированный, пьяный.       – Вампиры, люди, ведьмаки, – сказала она, кладя руки ему на плечи. – Так всё запуталось. Не знаешь, кого бояться, а кому доверять. А ты…       Она привстала на носки сапог, чтобы быть ближе, запустила руки ему в волосы и выдохнула в губы:       – Ты хороший.       – Это очень плохая идея, – предостерёг он её, однако девушка его не слушала.       Почувствовав её горячие губы на своих, не смог сдержаться и ответил на поцелуй, выбив у неё из горла хриплый вдох. Он притянул её к себе, стараясь не стиснуть объятьях слишком сильно, чтобы не причинить боли. Привкус мандрагоры на её губах и исходивший отнеё нежный запах луноцветов дурманили.       Амина ухватилась за его волосы, затем тонкими пальцами провела по незакрытой воротом шее. Она уловила под кожей биение жил, совсем как у человека, чье сердце ускоряет бег в моменты нежности и нахлынувшей страсти. Запах трав исходивший от него казался сейчас таким острым, пряным и привлекательным, что девушка только теснее прижималась к нему, совершенно позабыв о том, кто он такой.       Резкая боль заставила отдёрнуть голову и коснуться небольшой ранки на внутренней части нижней губы. Железистый привкус крови отрезвил, заставил вспомнить, что перед ней вовсе не человек, перед ней монстр и чудовище, удачно маскирующийся под человека.       – Прости, – тихо сказал он ей, отпуская и отступая на шаг. – Я говорил, что это – плохая идея.       – Эмиель, – позвала его девушка, находясь в смятении и не сразу поняв, что назвала его первым именем.       Оно само как-то слетело с губ и почему-то заставило вампира застыть на мгновение, будто его никто и никогда так не звал. Или же он просто отвык от его звучания.       – Тебе надо отдохнуть, дать алкоголю выветриться, – он растворился дымным облаком, прерывая все попытки Амины продолжить разговор.       Она снова прижала пальцы к губам, слизнула каплю, отдающую металлическим привкусом. Маленькая ранка, которая всколыхнула в душе ужас от содеянного. Она обхватила себя руками и пошла в духоту и темноту склепа. Стараясь не полететь вниз с ускользающих из-под ног стёртых ступенек.       Добравшись до матраца, Амина сняла сапоги, запахнулась в тот самый залатанный плед и свернулась клубком. Холод склепа пробирался сквозь разгорячённое алкоголем тело и долго не давал уснуть. Затуманенные мысли не давали покоя, скакали бешеными зайцами, не давая ухватиться ни за одну из них. И только отпустив их все и мысленно послав всё к чёртовой матери, она смогла заснуть.