Секрет

До дома они ехали в гробовом молчании: Люси не любила болтать за рулём, а Нацу, сидевший на заднем сидении рядом с Молли, забившись в самый угол, лишь мрачно косился на девочку, не решаясь даже шевелиться без необходимости. Остановив машину на подъездной дорожке, Люси на секунду прикрыла глаза, собираясь с духом: они всё обговорили с Самантой накануне, сочинили легенду, даже объяснили, насколько возможно, происходящее Кэтти, однако беспокойство не покидало. Или это была совесть? Люси решительно отмахнулась и от того, и от другого и повернулась назад, к «мужу», постаравшись улыбнуться как можно естественнее: — Хорошо, что ты снова дома. — Я тоже рад. Наверное, — нервно дёрнул плечом Нацу. — Прости, э-э-э… не помню, как тебя зовут. — Люси. — А давно мы… вместе? То, что у нас трое детей, ты уже говорила. — Мы не женаты, — отвела глаза Люси. В том количестве лжи, что она уже нагородила, хоть что-то должно быть правдой. Для достоверности. — Живём в гражданском браке. Девочки записаны под моей фамилией: у нас возникли некоторые… трудности при оформлении документов на старшую дочь, поэтому мы решили, чтобы не возникало путаницы и ненужных вопросов в дальнейшем, дать мою фамилию и всем остальным детям. А потом и ты сменил свою — твоя выговаривалась с большим трудом. — Я, получается, совсем не участвую в их жизни? — немного обиженно пробурчал Нацу. — Ну что ты! Совсем наоборот, — начала горячо убеждать его Люси. — Я не знаю лучшего папы, чем ты. Девочки тебя обожают. Пикники, походы, домики из одеял и стульев, настольные игры… да всего и не упомнишь! А какие Дни рождения ты им устраивал! Каждый раз придумывал что-то новое, делал костюмы, писал сценарии — лучше, чем у профессиональных аниматоров. — Да, наверное, это и вправду круто, — с лёгкой завистью самому себе вздохнул Нацу, — радоваться жизни, как ребёнок, в… сколько мне лет? — Тридцать один. Как и мне — мы ровесники. — Я бы дал тебе меньше. — Наследственность хорошая, — отмахнулась Люси и, намекая, что пора закончить разговор, отстегнула ремень безопасности: — Ну, что? Идём? Нацу буркнул что-то неразборчивое и послушно поплёлся следом, однако на пороге вдруг остановился, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Смелее, — подбодрила его Люси. — Это же твой дом. Тебя здесь очень ждут. В холле их едва не сшиб разноцветный ураган: налетел, громко чмокнул в щёки: «Привет, мам, привет, пап!» — и умчался на кухню. — Это… — не найдя других слов, просто ткнул пальцем в её сторону шокированный столь внезапным и бурным приветствием Нацу. — Наша старшая, Саманта, — пояснила на ходу Люси. Нужно было совместить полезное с полезным: собраться на работу и объяснить «супругу» что к чему. — Но она предпочитает, чтобы её называли Сэм. — Я не хочу называть свою дочь мужским именем! — запротестовал Нацу. — А я против гендерных стереотипов! — донёсся с кухни возмущённый вопль. — Это унижает меня как человека! Мы, дети Матери Природы и Отца Всемогущего Космоса, равны друг перед другом. — Где она нахваталась такой чуши? — с недоумением уставился на Люси Нацу. Та лишь пожала плечами. Ничего подобного Сэм раньше не декларировала, она вообще избегала любых партий — от политических до вполне безобидных вроде Партии любителей енотов или Партии Сдобного печенья (члены обеих регулярно появлялись на пороге их дома, вручая листовки с умилительной мохнатой мордой на полразворота или одаривая коробкой самодельной выпечки). Так что, скорее всего, выкрикнутые лозунги были вычитаны не далее как двадцать минут назад в интернете с весьма очевидной целью — проверить «папочку» на прочность. — Не обращай внимания, — усадив Молли в гамачок, ответила Люси, — обычный подростковый бунт. Сэм пятнадцать, в этом возрасте все хотят перекроить мир. — Если не мы, то кто? — не унималась вошедшая в раж Саманта. — Без нас, молодых и смелых, вы, серые, скучные взрослые, погрязнете в болоте своих предрассудков! Мы спасём вас от убогого существования! — Всенепременно, — не стала спорить с ней Люси. — Только сначала постарайся не погрязнуть в болоте, в которое скоро превратится твоя комната. — Ты сказала, ей пятнадцать, — невоспитанно ткнул в Сэм Нацу. — То есть… если сейчас тебе тридцать один… — Вы стали родителями в шестнадцать, — продемонстрировала умение быстро вычислять Саманта. — Вот к чему привела сексуальная революция и отсутствие надлежащего контроля со стороны взрослых! — С радостью лишу твоё воспитание этого существенного недостатка, — спокойно ответила на её тираду Люси. — Что предпочитаешь: комендантский час, закрытую частную школу? Сэм, обидевшись, показала ей язык и наконец замолчала, давая возможность продолжить знакомство. — Это Кэтти, ей почти четыре, — представила Люси сидящую за столом девочку. Та что-то сосредоточенно рисовала в альбоме и даже головы не подняла. — Милая, поздоровайся с папой, — вполголоса сказала Люси, наклонившись к ней. Кэтти молча слезла со своего стульчика и, подойдя к Нацу, протянула ему печенюшку в виде рыбки с наполовину отломанным хвостиком. — Нет, спасибо, — помотал головой тот. Малышка продолжала стоять, в упор глядя на него синими, не по-детски серьёзными глазами. — Возьми, пожалуйста, — попросила Люси. — Просто возьми. — А она что, говорить не умеет? — раздражённо спросил Нацу, неохотно забирая печенье. Чем дальше, тем больше ему здесь не нравилось: несуразное имя, странные дети, потакающая им во всём жена… Может, когда-то, когда он всё помнит, происходящее не казалось таким абсурдным, но теперь каждая мелочь злила, как неправильно надетая одежда: там трёт, здесь жмёт, тут перекрутилось. Хотелось стянуть с себя непослушный наряд и хорошенько его потрясти, чтобы расправить и придать ему изначальный, правильный вид. Но ни времени, ни возможности сделать этого не было, приходилось терпеть и стараться подстроиться, дёргая за разные края. — Что? — попугаем повторил Нацу под осуждающим взглядом трёх пар глаз (ну ладно жена и старшая дочь, но даже Молли умудрялась смотреть на него так, что хотелось провалиться сквозь землю!). — Умеет, — каким-то странным голосом ответила Люси. — Но сейчас она не разговаривает. Совсем. Уже полгода. После того как её… Она резко замолчала, присела перед Кэтти на корточки, заправила ей за ухо прядку, коснулась губами лба. В этом жесте было столько любви, что Нацу отчего-то стало не хватать воздуха. — В общем, это долгая история, расскажу её тебе в другой раз, — бодро, как ни в чём не бывало, продолжила Люси. — Ну, с Молли ты уже знаком, так что идём, покажу тебе остальной дом. У меня есть ещё минут пятнадцать, ты вполне успеешь быстро принять душ и переодеться, а потом… — Точно! — чем-то весьма довольная, перебила её Саманта. — Пятна, — пояснила она, бесцеремонно тыча Нацу в грудь. — Они мне сразу показались знакомыми. Опять папу уделала, разбойница? Сэм звонко чмокнула Молли в нос, та в ответ радостно засмеялась, неумело хлопая в ладоши. Нацу, тяжело сглотнув, неприязненно покосился на девочек, осторожно, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, отступая в сторону. Что значит «опять»? Такое с ним часто случается? Правильно ему эта малявка с первого взгляда не понравилась! Надо держаться от неё подальше, а то никакой одежды не напасёшься. — И часто она… так? — шёпотом спросил он у Люси. — Нет. Если не трясти сразу после еды. Врачи сказали, у Молли не полностью закрывается сфинктер между желудком и пищеводом, какая-то наследственная аномалия, но к году всё должно прийти в норму. — Свин… чего? — переспросил Нацу в ужасе, что ещё несколько месяцев ему грозит в любой момент быть обляпанным непонятной субстанцией из чужого желудка. — Сфинктер, — спокойно пояснила Люси. — Это такое мышечное кольцо, которое то открывается, то закрывается. — Как в попе, — опять влезла в разговор Саманта. — Здорово, что там у Молли всё в порядке, да? Представивший во всех красках описанную картинку Нацу подавился воздухом. Люси, похлопывая его по спине, чтобы помочь справиться с кашлем, укоризненно посмотрела на дочь: — Довольно, Сэм. Иначе я передумаю насчёт ночёвки у Тифани в субботу. — Я же просто пошутила! — обиженно надулась Саманта. — Папе всегда нравились мои шутки. — Давай отложим их до тех пор, пока он не вспомнит, хорошо? — Думаешь, тогда у нас будет время смеяться? — с плохо скрытым сарказмом уточнила Сэм. — Надеюсь, — вздохнула Люси. Пока родные обсуждали его чувство юмора, Нацу наконец смог сформулировать вопрос, который не давал ему покоя, едва он увидел всех своих дочерей: — Люси, а ты уверена, что они все мои? По наступившей после его слов пронзительной тишине (даже Молли, увлечённо облизывающая под собственное пение крышечку от сахарницы, замолчала) можно было догадаться: он ляпнул что-то не то. Но Нацу, занятый разгадыванием жизненно важной загадки, стойко проигнорировал вопящую в голос интуицию. — Ты о ком, милый? — обманчиво ласково спросила Люси. — О наших детях, — всё ещё не чувствуя нависшей над ним угрозы, пояснил Нацу. — Сомневаешься? Хочешь сделать генетическую экспертизу? — Не помешало бы, — довольный тем, как легко супруга согласилась на неприятную процедуру, закивал Нацу и только тогда заметил, как Люси на него смотрит — холодно и сердито. Очень знакомо смотрит. — Ну понимаешь… — прочистив горло, попытался оправдаться он. — Девочки… они же такие… — Разные? — неожиданно успокоившись, закончила за него Люси. — Да, так все говорят. Просто у нас получилась очень многонациональная семья: итальянцы, скандинавы, японцы, даже где-то славяне затесались. Всех и не вспомнишь. Вот девочки и взяли себе — каждое своё. Успокойся, я верная жена и никогда тебе не изменяла. А теперь пойдём скорее, времени почти не осталось — я опоздаю! Мне ещё Сэм и Кэтти подвозить. — Ага, — рассеянно кивнул Нацу, снова обводя взглядом дочек. — Значит, брюнетка, блондинка и… разноцветная. Класс! Просто мечта плейбоя. Интересно, я уже купил ружьё? — Ещё нет! — крикнула ему в спину Сэм. — Но в гараже есть бита. Эти слова Сэм Нацу решил проигнорировать — уж больно остра та была на язык и становиться объектом её бесконечных шуток не хотелось. Может, и правда, когда он всё вспомнит, обмен колкостями со старшей дочерью начнёт приносить ему удовольствие, сейчас же хотелось максимально разобраться в происходящем. Что-то подсказывало: это ещё не конец, впереди его ожидают не менее интересные сюрпризы. Поэтому Нацу, стойко игнорируя любопытный взгляд Сэм, молча развернулся и пошёл искать Люси. Та обнаружилась в одной из комнат второго этажа. — Твои вещи в шкафу, — сказала она, перебирая какую-то сумку, сверяясь с лежащим рядом списком. — А почему ты не привезла чистые вещи в больницу? — задал резонный вопрос Нацу. — Потому что не знала, какой стиль ты сегодня предпочтёшь, — на секунду отвлеклась от своих дел Люси. На самом деле она просто боялась не угадать с размером. Это могло вызвать непредвиденную задержку, а то и вовсе провалить весь план, надумай «супруг» начать препирательства. — Какой стиль я… Нацу, распахнув дверцы шкафа, замер с открытым ртом: полки буквально ломились от разложенной на них одежды от приглушённых классических до канареечно-ярких расцветок. — Это что… всё моё?! — выдохнул он, объятый священным ужасом. — Меньшая часть, — «успокоила» его Люси. — На чердаке и в гараже ещё с десяток коробок. — Зачем мне столько?! Здесь же хватит, чтобы открыть небольшой магазин! — Нацу выдернул из стопки что-то непонятное, при ближайшем рассмотрении оказавшееся чёрной сетчатой футболкой, украшенной блестками и довольно провокационной надписью на кожаной вставке спереди: «Поцелуй меня, если осмелишься». — Я и это носил?! — Ты довольно рисковый парень. — Ещё скажи «Именно за это я тебя и полюбила», — проворчал Нацу, со злостью запихивая футболку обратно в шкаф и пытаясь вместо неё отыскать что-то попроще. — Кто знает? — пожала плечами Люси и решительно подтолкнула «мужа» в сторону ванной. — Всё, в душ! У тебя пять минут. В отведённое ему время Нацу, конечно, не уложился, хотя и попытался сделать всё максимально быстро. — Мы что, куда-то едем? — спросил он, на ходу вытирая голову. — Я еду, — поправила его Люси. — Отвезу девочек в школу и детский сад. Ты остаёшься с Молли. — Хорошо, — осторожно кивнул Нацу. Полчаса наедине с этой жуткой малявкой он выдержит. Особенно если не подходить к ней слишком близко. Метров десять подойдёт. — Во сколько придёт няня? — Она не придёт, — погрустнела Люси. — У нас просто нет на неё денег. Несколько месяцев назад ты потерял работу. Мы пытались перебиваться твоими случайными заработками, я устроилась в клининговую компанию, но нам всё равно не хватало на то, чтобы нанять кого-то, кто будет присматривать за Молли. Тебе пообещали одно место, после Рождества. Ждать, конечно, долго, зато будет стабильный заработок. Поэтому мы решили: я пока буду работать, а ты посидишь с малышкой. Перспектива остаться один на один с изрыгающим завтрак, как дракон пламя, ребёнком Нацу не обрадовала — кому понравится ходить вечно испачканным? Но если проблему грязной одежды ещё можно как-то решить (вон её — целый шкаф, не считая пока не виденных им коробок), то что делать с другой, посерьёзнее? — Я же ничего не помню! — сорвался на полный отчаяния крик Нацу, чувствуя нарастающую панику. — Это не страшно, я написала для тебя подсказку. Вот, смотри, — начала объяснять Люси. — Распорядок дня Молли: что, когда и как делать, очень подробно. Важные телефоны: мой, Службы Спасения, Саманты. Хотя ей звони только в крайнем случае, если я не отвечу. Список твоих лекарств: что и когда принимать. «Тревожная сумка», в ней всё самое необходимое: подгузники, влажные салфетки, вода и много всего. Обязательно бери её с собой, если куда-то пойдёшь. Хотя сегодня лучше останьтесь дома - ничего страшного не случится, если Молли один день не погуляет. Я освобожусь пораньше, сама заберу Кэтти из садика и приготовлю ужин. Да, и будь осторожен с чайником — в последнее время он бьётся током, там что-то с проводкой. — Милая, пожалуйста, — перешёл на жалобный скулёж Нацу, надеясь, что новая тактика убеждения сработает. — А если я не справлюсь? Если что-то сделаю не так? Молли, она же… такая маленькая… — Я буду звонить каждый час, обещаю. — Люси подошла ближе, ласково погладила по щеке, произнесла проникновенно и уверенно, как говорят детям, желая их подбодрить перед важным событием: — У тебя всё получится, дорогой. Ведь ты — лучший папа на свете. Нацу, как загипнотизированный, кивнул, мгновенно забыв о всех своих возражениях. В себя он пришёл, лишь когда хлопнула входная дверь. — Та-а-ак… — протянул он, сильно растирая лицо ладонями, чтобы прогнать остатки дурмана. — Надо взять себя в руки. В конце концов, это обычный ребёнок. Управлялся же я с ним как-то до этого? Представим… представим, что мы имеем дело… с машиной, — начал уговаривать сам себя Нацу, проводя что-то вроде аутотренинга. — Да, с машиной. Высокотехнологичной машиной будущего, сильно напоминающей настоящего человека. Я же наверняка возился с обычными машинами, у нас как раз есть одна, так что опыт должен быть! А к любому автомобилю обязательно прилагается, во-первых, инструкция по эксплуатации. Вот она, мама Люси нам всё подробно расписала. Во-вторых, запчасти. Где там наша «тревожная сумка»? Имеется. В-третьих, любому механику что нужно? Правильно, спецодежда! Ну что, пойдём искать? — обратился он то ли к себе, то ли к воркующей Молли. И вот тут возникли первые проблемы: Люси оставила девочку в гамачке, но таскать за собой такую махину было по меньшей мере неудобно, а оставить малышку одну на кухне… Как бы Нацу не боялся её, на такое пойти не мог: мало ли что случится за время его отсутствия, он же себе никогда не простит. — Ладно, — тщательно вытерев о штаны вспотевшие ладони, присел перед гамачком Нацу. — Надеюсь, поела ты хотя бы час назад и успела всё переварить. Извлечение прошло успешно: Молли не заплакала, не срыгнула, не уронила игрушку. Нацу чуть ли не бегом поднялся на второй этаж, неся малышку на вытянутых руках, подальше от себя, во избежание так сказать, но, окинув комнату взглядом, едва не взвыл от досады: ему некуда было посадить дочь! Пол и кровать отпадали: первое — негигиенично, он и без памяти это понимал, второе — опасно, даже если Молли ещё не ползала. Выход оставался один — вернуться в кухню, по пути обойдя остальные комнаты в надежде найти что-нибудь подходящее, они же не носили девочку всё время на руках! Но уже на первой комнате (кажется, она принадлежала Люси, слишком идеальный порядок там царил) Нацу сдулся: даже при своём хрупком телосложении Молли умудрилась оттянуть ему руки, а взять по-другому — ближе к себе, как и положено носить детей — он не решался. — Возвращаемся на кухню, — пропыхтел Нацу. — Папа устал. Усадив малышку обратно в гамачок, он, в два глотка опустошив стакан воды, рухнул на стул. Прошло всего полчаса, а по ощущениям — все десять. Если так пойдёт и дальше, до вечера ему не дожить. Или это только с непривычки так тяжело? Вернее, с хорошо забытой привычки. Такая вообще бывает? А присмотр за ребёнком может стать привычкой? — Молли, папе срочно нужен кофе! — тряхнул головой, словно пытаясь таким образом избавиться от наполнивших её откровенно бредовых мыслей, Нацу. — До миссии под названием «Прогулка» у нас сорок минут, я успею! И, забыв о предупреждении Люси, не глядя стукнул по кнопке чайника. Тот, обиженный подобным пренебрежением, стукнул его током в ответ. Нацу отпрыгнул в сторону, отчаянно тряся рукой. От резкого движения его повело, а коварно подкатившийся под ногу мячик заставил и вовсе потерять равновесие, второй раз приложившись многострадальной головой, теперь о пол. «Хорошо, не тем же самым местом», — успел подумать Нацу, прежде чем отключиться.