Связанные

《Ты слышала когда-нибудь о том, как появляются звезды? Нет? Каждый раз когда ты улыбаешься на небе появляется ещё одна звезда》. Приставучая фраза. Подумать только, уже целых пятнадцать лет не выходит из головы. **** Работа, отчеты, ткань, обколотые швейной иглой пальцы — обычные будни Маринетт. Вот только пальцы постепенно превращаются в куски мяса, отчеты перемешиваются с проектами, а спокойствие вместе с рассудком ушло пить чай в далекие края. Черт… Дверь безцеремонно окрывается и на пороге стоит мать трех с половиной детей, еще пока не в растянутой водолазке, с прямыми белыми волосами и абсолютно без косметики. Хлоя Буржуа. Да… увидя она себя в таком виде пятнадцать лет назад, точно ударила бы по лицу. — Здравствуй мировая мать! — Здравствуй. Мари я… все знаю, он конечно мерзавец, но… — Что всё? О чем ты? Показать себя жертвой, обиженной на весь мир, несчастным человеком — никогда этого не будет, Хлоя самый близкий человек, она и так знает слишком много о её прошлом, помогает, поддерживает. Нет, этот груз должен лежать только на хрупких, но привыкших к этому плечах Маринетт. По её мнению. — Мари, мне известно все что произошло тогда между тобой и Агрестом, не претворяйся что это ложь и этого не было. — Какая разница что случилось, оно уже произошло и этого не изменить… — Борись! Борись с болью! Что не убивает — делает сильнее! -- Красивые слова, попробуй их осуществить в реальность! -- Грубо, но это последняя капля. Какое право она имеет вваливаться к ней в кабинет без спроса с такими темпами. Минута молчанияоглушила комнату. Со вздохом Хлое пришлось начать первой -- С самого детства мои родители не захотелось обо мне, мама сбежала из семьи с каким-то русским, а отец давал мне безграничное количество денег и развлекался со своими любовницами. В семнадцать лет я встретила парня которого люблю по всей день больше всего на свете, и душу дьявола продала чтобы он был счастлив, но моя семья была против этого "союза" и пригрозили бросить меня одну без денег. Единственный шанс который у меня был -- это Эмиль, но и то сомнительный. Лука к удивлению согласился. Он знал что отец мог его пытать, избить, убить, но он не боялся и... мы остались вместе. А потом я родила второго ребенка и оказалось что он может стать инвалидом, наша семья сделала все возможное чтобы он ходил хотя бы с тростью к семи годам, но он теперь может обходиться и без нее. Лука который лежал в коме, смерть отца, наркозависимость его сестры -- думаешь это не тяжело? Моё сердце стучит нежно а иногда перестает стучать вовсе. Мари, это жизнь, в ней нельзя по другому! Ладно... поже поговорим. Я принесла тебе небольшой подарок, положу его на кресло, хорошо? Теперь мне пора бежать, Маринетт подумай пожалуйста над моими словами. Дверь также молниеносно закрылась как и в начале. Тишина проезила кабинет. В полном молчании Мари подошла к свертку и медленно начала разворачивать. В руках оказались две вещи -- жидкость для снятия макияжа и хна, которой пятнадцать лет назад они расписывали себе руки, ноги, грудь, и все девочки кроме Маринетт всегда стремились раскрасить себе лицо, вернее 《сделать веснушки》. Подумать только... та же марка, тот же цвет, спустя такое количество времени... Да уж... любите вы подарки с намеком госпожа Куффен. Не долго думая она подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Как она изменилась! Увидев себя такой пятнадцать лет назад -- ударила бы прежнюю себя по лицу. Мари открыла флакончик с жидкостью, нанесла её на салфетку и смыла слой грунтовки со своего лица. Одно было точно -- Надо что-то менять. *** -- Адриан, Адриан, вставай! -- сказала молодая пышногрудая итальянка в кружевом белье. Третий день месье Агрест сам не свой. Совесть замучила? Невероятно... Он вяло развернулся к даме и сказал лишь одно слово. -- Зачем? Она в недоумении поглядела на него. -- Я понимаю, она поступила с тобой отвратительно, как настоящая дешевая тварь, но зачем так из-за неё убиваться? Ведь есть я, это что-то для тебя должно значить? -- Как ты смеешь так говорить о такой как она? Кто ты вобще такая? -- Адриан! Ладно предположим у тебя плохое настроение, тебе чего-нибудь нужно ещё? -- Да, я хочу трахнуть тебя. -- Именно этого я и ждала эти три дня. Молодая девушка начала медленно опускаться на кровать и потихоньку красться к нему. Она знала как он любит в такие моменты. Без нежных поцелуев, без лобызаний, и приторных фраз. Все что она должна сделать это провести языком по его торсу сверху в низ, ощутить на своей груди его сильные руки, притвориться жертвой, и терпеть укусы которые распространяются по всему телу. А теперь можно и раздвинуть ноги. Сильные толчки, громкие стоны -- все как он любит. Её часто хвалили за то что она быстро все схватывает на лету, хорошо учится, как оказалось это умнее ей пригодилось. Она умела не только решать задачи по геометрии в школе, но ещё и прекрасно сосать. Как показала жизнь, второе умнее пригодилось намного больше. -- Одаааа... милый, продолжай пожалуйста... Толчки резко остановились. Тшина. Капля пота с его подборолка упала ей на грудь. Злыми глазами он посмотрел на нее. -- Милый? Резким движением он вышел из нее, перевернул на спину, и начилась мучительная оргия. Спустя вечность он бросил её на кровать, всю в слезах и в поту, взял телефон и начал листать историю в инстаграмме. Через пару минут он положил устройство на тумбочку, слез с кровати, одел халат, взял девушку за плечи, поднял её, открыл дверь номера и выдвинул эту шлюху вон, оставив её без одежды. -- За что ты так со мной? Что я тебе такого сделала? -- Никогда не называй меня милым, ты попросту не имеешь на это права. Дверь в номер закрылась. Тишина. Он её обожает. Иногда приятно погрузиться в неё. Великолепно. Не задумываясь ни о чем с уст сорвалась одна фраза: -- Никто не смеет называть меня милым, никто кроме нее.