ГОСТИ ИЗ БУДУЩЕГО.

24-го ноября, в девять часов утра, сразу после завтрака, всех пригласили на поле, где и должно было произойти сегодня первое испытание — испытание драконами настоящими. Один дракон весит 7 тонн, длина его 17 — 20 метров, в зависимости от породы и возраста; высота — 3 — 4 метра. Словом, махина огромная, не говоря уже о пламени, которое изрыгает эта препротивная тварь. Итак, четверых участников Турнира Трех Волшебников, собрали в шатер, где не обошлось без назойливой и прилипчивой, как дерьмо навоза на колесах деревенской телеги, Риты, мать её, Скитер. После того, как она с полчаса помучила бедного Поттера, оттрахав ему мозги своими идиотскими вопросами, наконец, появились директор Дамблдор и Барти Крауч-старший. Так как Гарри был четвёртым и последним участником, ему досталась самка Хвосторога. Хагрид назвал её препротивной тварью. Этим ноябрьским утром никто не заметил, что в Хогвартс пожаловали три гостя: Сириус в виде собаки и дети под мантией невидимости. Дети побывали с утра в комнате Гарри и Драко, где Ал взял мантию и мальчики спрятались в углу шатра, только никто их не заметил. А как они оказались вообще в Хогвартсе? Да уговорили Сириуса Блэка, ведь и он не увидел бы выступление крестника, если бы не дети. На свой страх и риск троица прибыла в Хогвартс через камин гостиной Гриффиндора, который для себя настроил Сириус Блэк ещё в прошлом году, как экс-гриффиндорец. Все до одного были на турнире, поэтому и не заметили ничего. Лже-Грозный Глаз ходил как коршун за Гарри, и переживал по-своему за гриффиндорца. Его хитрый протезный глаз вертелся и крутился, сканируя Поттера, а ещё он постоянно глотал зелье из склянки. — Давай, Поттер, не подведи! — ворчал лже-Аластор и по-дружески хлопал того по плечу. — Я все на тебя поставил, Поттер, все, ты понимаешь? — Если честно — нет! — ответил брюнет. — Вы меня сейчас всего изобьете и я не смогу руку поднять. — Жизнь я свою на тебя поставил в этом Турнире Трех Волшебников, Поттер, вот что! — рыкнул мужчина. — И мой долг довести тебя до конца, чтобы ты исполнил свое предназначение. — А теперь, — вещал, тем временем, профессор Дамблдор, — выступит наш последний участник, Гарри Поттер! Лже-Грюм поспешил к профессорам, к их трибунам, а Поттер вышел на поле. Дракон появился, словно ниоткуда и сразу напал. Гарри успел спрятаться за огромный камень, когда Хвосторога ударила своим хвостищем по камню и тут из её пасти появился огонь, едва не спаливший худющего студента. Близнецы делали ставки, кто победит Гарри или дракон? Профессора и студенты-зрители ахнули в ужасе, когда Хвосторога долбанула своим «хвостиком» чуть ли не по гриффиндорцу. — Отец! — крикнули дети, выглянув из шатра чемпионов, и в ужасе смотрели на то, как черный, шипастый дракон желает уничтожить Поттера. — Скорпи, как думаешь, отец ведь победит Хвосторогу? — спросил Альбус-младший. — Я уверен в этом, брат! — ответил гордо мелкий блондинчик. — У него в Министерстве стоит фигурка Хвостороги магическая, доставшаяся Гарри, как трофей сегодняшнего дня. Я верю, Ал, 25 числа отец нам покажет её. И тут все услышали, как Грейнджер крикнула, чтобы гриффиндорец использовал волшебную палочку. Он вынул её и призвал командой «Акцио, «Молния!» свою метлу. — Скорпи, я боюсь за отца, — хныкал Альбус-младший, а Скорпиус обнял брата и тут рядом с ним появился огромный чёрный пес. — Сириус, ты видел это? — Собака кивнула головой и высунула язык, довольно дыша. Гарри прыгнул на свою метлу, подаренную ещё в прошлом году Блэком, и полетел к золотому яйцу, которое и должен был взять, перехитрив дракона, охраняющего его. Но с первого раза сделать этого не смог. Поттер полетел далеко за пределы замка, но никто, кроме самого Гарри этого не видел и не знал, так как все остались на своих местах. Дети стали искать на трибунах папу Драко и нашли: он о чем-то говорил с Забини и Паркинсон. — Скорпи, ты видишь папу? — спросил Альбус-младший. — Вижу, конечно, но нам нельзя подходить к нему и выдавать себя, иначе нас накажет деда Сева, не говоря уже о Гарри с Драко, которым попадёт от директора и от Северуса. Ал, как только отец поймает яйцо, мы тут же уходим, ясненько? Спустя время все увидели в дали точку, а по мере приближения к полю, в этой точке признали гриффиндорца. Через пару минут он уже держал в руках золотое яйцо. — Альбус, пора, нельзя никого подводить! — наставительно изрек Скорпиус и они пошли к замку. Сириус, превратившись в человека, отлевитировал мантию невидимости в комнату к Гарри, а сам прямиком повел детей в гостиную Гриффиндора. Уже вечером, когда все веселились в Большом зале, поздравляя победителей и чемпионов, Гарри вдруг не заметил лже-Грюма. Он выбежал из зала, накинул мантию невидимости и взял в руку «Карту Мародеров». Поттер нашёл его возле библиотеки, он снова разговаривал с Волдемортом. — Мой Лорд, — проговорил заискивающе Лже-Грозный Глаз, — со Смеркутом не получилось, Дамблдор убил зверушку, которую Вы мне дали и все её яйца. Что делать? — Ничего, Повелитель? Но ведь сегодня вы хотели… Ах… подождать. Хорошо, мой Лорд, Вы подумаете… 24 февраля следующий раунд. Конечно, мой Лорд, я буду каждый день докладывать вам, где мальчишка Поттер и что он делает. Насчёт сынка Малфоя… Да, передам, что на Рождество его ждёт отец домой в мэнор. Да, ему пора готовиться к миссии, как и всем нам, она у каждого своя. Да, мой Лорд, всего Вам доброго, Повелитель!.. Гарри нашёл Драко на Астрономической башне. Тот сидел в углу и грустил. Гриффиндорец закрыл Чарами двери и подошел ближе к блондину. — Драко, ты в порядке? — спросил парень. — Поттер, иди и веселись, — ответил Малфой, — все только и липнут к тебе. — Ах, вот в чем дело? — улыбнулся брюнет. — Ты находишь это смешным? Ты помирился с Уизли, тебя кормила шоколадом Грейнджер и обнимала рыжая мелкая Уизлетта. Я. Видел. Все! Проваливай! Гарри притянул блондина одним рывком к себе и обнял. Тот сопротивлялся, артачился, но потом сдался и положил голову на плечо брюнету. — Я не могу так, Поттер, я ревную тебя ко всем. Скажи, что я жалок, и что я — полный идиот, — тихо ответил Малфой. Гарри провел рукой по напряженной спине, успокаивая. Помял пальцами не менее напряженную шею у основания и зарылся пальцами в волосы слизеринца. Малфой подался тёплым рукам. Гарри сел на стул и притянул на колени «Принца Слизерина». — Драко мой… Родной мой Хорёчек, тёплый и ревнивый. Малфой прижался сильнее к Поттеру и судорожно вздохнул. Он хотел просто вот так сидеть рядом с гриффиндорцем и молчать. Чтобы Гарри обнимал его, целовал в губы, в шею, в щеки, в волосы. А брюнет и правда начал его целовать, нежно и тепло, чтобы «Слизеринский Принц» расслабился. — В последние дни я по-особенному стал чувствителен, — произнес блондин. — Просто ты влюбился в детей и в меня. Так бывает, радость моя, мне это тоже знакомо. Знаешь, как я бесился, когда ты обнимал своих Паркинсон и Забини? Я себя также чувствовал. — Я не могу без тебя, Поттер, и с ужасом представляю, что ты выберешь рыжую Уизлетту, а не меня, — ответил слизеринец. — Драко, хороший мой, неужели ты не веришь в мою любовь? Неважно, с кем я дружу, но люблю я только тебя, — произнес тихо гриффиндорец, — прошу тебя, никогда не мучай себя подобными мыслями, мы ведь с тобой уже говорили не раз об этом. И Малфой обнимал своего львенка, рыдал, облегчая свою душу в слезах, целуя парня и опоясывая его своими ногами, а гриффиндорец целовал в ответ и утешал тёплыми словами. — Пойдем, иначе декан змеенышей нам с тобой всю плешь проест, — проговорил брюнет. — Ты ведь у меня ещё не обедал и не ужинал, да? Блондин кивнул и слез с гриффиндорца. — Будь осторожен, когда поедешь на Рождество домой. Я сегодня подслушал болтовню лже-Грюма с Тёмным Лордом. — Что сказал Тёмный Лорд? — спросил Малфой. — Что ему нужно? — Миссия, Драко. Они не говорили о конкретной какой-то миссии, но Волдеморт сказал, что тебя пора взять в оборот. В чем будет заключаться этот оборот они не сказали. А ты не знаешь? — Отец пока не сказал, но Темного Лорда все ждут, — кивнул слизеринец, — пойдём, я устал. Парни вышли из Астрономической башни, и Гарри повел блондина в Большой зал, чтобы тот поел. Гарри осмотрелся и снова не нашёл в поле зрения Лже-Грозного Глаза. — Я посижу с тобой, за твоим столом, Драко, — сказал гриффиндорец и тот кивнул, взяв за руку своего парня. Гарри подкладывал блондину аппетитные кусочки мяса, пасту в томате и овощи, куски пирогов, сладости. — Поттер, а переходи-ка ты к нам на Слизерин, — улыбнулся Забини, — у нас лучше, чем в львятнике. — Да, Гарри, — пропела Паркинсон, — и наш Принц не будет страдать. После ужина парни вернулись к себе. Два дня выходных — это хорошо. Можно отдохнуть. Когда они вошли в комнату, на стене снова появилось голубое свечение, и на этот раз гораздо ярче прошлого, да и продержалось оно с минуту. Времени осталось совсем немного. Драко бросился к Гарри, когда свечение погасло и начал целовать так, словно это был их последний вечер. — Поттер, люби меня всю ночь, пожалуйста. Я хочу тебя. Он снимал с брюнета одежду, отшвыривая её прочь. — Драко, я рядом, не нервничай, я никуда не уйду. Помедленнее, хороший мой. Но слизеринец только громче зарычал и ещё быстрее, неистовее начал раздевать Гарри. — Люблю тебя, мой лев, — тихо и горячо шептал блондин в губы парню, серьёзный взгляд, уставший и без тени игривости. — Каждый день все сильнее влюбляюсь в тебя. Гриффиндорец поднял Малфоя на руки и понес на кровать. Он положил блондина на широкий матрас и навис сверху. Поттер целовал его нежно, бережно, ласково гладил по телу руками. — Я тоже с каждым днем влюбляюсь в тебя сильнее, Драко. Скажи мне, как ты сегодня хочешь, я все исполню, все, что пожелаешь, — ответил Гарри. — Изнасилуй меня, заклейми собой, поставь на мне знаки, что я твой и останусь твоим. Мне плохо, очень плохо на душе, Поттер. Сегодня я хочу боли, но учти, я буду сопротивляться тебе, а ты скрути, подчини меня себе, чтобы только ты и я, и твоя львиная мощь во мне. Я так хочу сегодня, мне это нужно, Поттер. Глаза Гарри почернели вмиг, и Драко понял, что грифф давно хотел его так, но боялся причинить боль, боялся, что блондин не поймёт и напугается. Малфой облизнул пересохшие губы и оттолкнул Поттера, а потом убежал в комнату детей. — Мой беленький Хорёчек решил поиграть сегодня? — включился в игру брюнет и глаза его стали совсем чёрными. — Хорошо, сладкий мой мальчик, но не хнычь, когда будешь молить меня о пощаде. — Поттер, прошу тебя, не сдерживайся, абсолютно никак не помогай мне, — приняв стойку обороны, ответил Малфой. — Не жалей меня ни капли, бери, клейми… — Голос юноши задрожал, руки затряслись, пульс участился до ста двадцати ударов в минуту. — Хочу тебя таким, какой ты настоящий, твою мощь. — А ты точно не испугаешься, Драко? Я ведь могу и не сдержаться, любимый. — И не надо, Гарри, я о том и прошу тебя. Хочу познать тебя таким, а теперь, Поттер, запечатай двери и стены Чарами, попробуй догнать меня. Гриффиндорец все исполнил и вернулся в комнату детей, где любимый встал в стойку, готовый сражаться. Красивый и решительный Хорёчек. Брюнет тоже принял позу и они двинулись по кругу, не сводя друг с друга глаз. Потом их движения ускорились и Гарри перехватил Малфоя поперёк груди и поставил подножку. Драко вовремя выкинул вперед руки и это облегчило падение. Все-таки грифф бережет его. — Я просил не жалеть меня, шрамоголовый! — воскликнул блондин. — Ты всё-же пожалел меня, да? Значит, надо льва разозлить, раззадорить, завести сильнее. Гарри куснул Драко за мочку и сразу облизал укус. Малфой легко разжал его руки и увернулся, со всей силы локтем ударил в бок и заехал кулаком в челюсть. Брюнет ахнул от боли, зашипел и ослабил хватку. — Давай же, мой нежный львеночек, выпусти свои коготки! — рассмеялся блондин. Гарри поймал парня, дернул за ногу и Драко упал на ковёр, больно проехавшись коленками пару метров, сдирая кожу. Теперь уже слизеринец зашипел от боли, но Поттер не остановился, он всем телом лег на блондина и подмял под себя. — Значит, поиграть захотел, мой Хорёчек? — низкий, опасный и совсем незнакомый тембр голоса Гарри напугал блондина, и он вздрогнул, а кожа покрылась мурашками — игра прекратила быть игрой, она стала жёсткой. — Ну что ж, давай, поиграем. Гарри хлестко ударил по ягодицам ладонью так, что у Драко брызнули из глаз слезы. Грифф поставил парня раком и снова ударил по заднице. — Раздвинь ноги, Драко! Шире раздвинь, — приказ чёткий и без капли нежности в голосе. Приговор обжалованию не подлежит. Малфой опустился головой на синий ковёр на полу, в глазах стали расплываться квадратики жёлтые на этом ковре, лоб коснулся тёплых ворсинок. «Принц Слизерина» всхлипнул и послушно расставил ноги шире. Новый удар по ягодицам и волна дикого возбуждения затопила Драко. Он представил, как сейчас выглядит со стороны: обнаженный, с красной от ударов задницей, которая вся, как на ладони перед глазами Поттера, а тот пожирает его расхристанный вид глазами, которые искрят желанием и жаждой. «ПОТТЕР СОЖРЕТ МЕНЯ СЕГОДНЯ ЖИВЬЕМ!» — проносится в голове блондина. Доступный, покоренный враг. Гарри кусал его спину сзади, бока, аппетитные ягодицы, зализывал укусы и гладил, сжимал пах Малфоя, ненадолго отпускал яички и ласкал член. Драко задрожал, когда Поттер приказал встать ещё шире и в следующий момент снова последовал шлепок по ягодицам, и язык брюнета вошёл в анус. Слизеринец вскрикнул и сжался, непривычный к таким ласкам. — Расслабься, я сказал! — последовал властный приказ, от которого блондин задрожал и чуть не кончил. Язык гриффа снова вошел в дырочку и начал ласкать, поглаживать стеночки, трахал анус, а губы посасывали, увлажняя слюной. Это было настоящей мукой, ведь до этого дня никто так не нагибал Малфоя, да и до появления детей из мира будущего, Драко был девственником, не считая тех моментов в душевой или в ванной, когда он дрочил себе, представляя рядом Гарри. А тут вот такая унизительная поза и язык брюнета ласкающий его узкую дырочку. Слизеринец застонал и захныкал. Все это было слишком. Хотелось большего и глубоко внутри. — Гарри, возьми меня, вытрахай из меня всю душу, пожалуйста… — проскулил блондин и лег щекой на ковёр. Поттер молчал, он все гладил пах Малфоя, целовал и посасывал, сводя окончательно Хорька с ума. Драко знал, что сейчас Поттер тоже на пределе и медлит он не от того, что не слышит. Нет, слышит грифф прекрасно, а выжидает он, когда терпение в нем закончится, и вот тогда Гарри сорвется. Сколько продолжалась эта пытка — Бог весть, но когда блондин расслабился окончательно, только поскуливал от желания, вот тогда-то Поттер и сорвался. Он резко вошел в Малфоя, да так, что в глазах расплылись жёлтые квадраты на ковре и стало как-то слишком темно, и нестерпимо больно. Гарри сорвался, тараня задницу блондина. Дыхание остановилось и слизеринец потерялся в этой боли. Что ж так больно-то? Без смазки — понял Драко. — Гарри, невозможно больно! Хватит! Не надо! — прохрипел Малфой и забился в львиных руках. Но тут же понял, что гриффа не остановить. Поздно просить — зверь вышел на свободу. Ведь блондин сам этого хотел. Локти и колени стерты от трения об ковёр, а задница горит огнём от мощного тарана. В какой-то момент его перевернули на спину и Гарри снова вошел со всей силы. Боль звенела во всем теле Драко, и это больше не было игрой. Гарри кончил, укусив Малфоя за шею, а блондин все ещё был на подходе, и тогда Поттер помог ему сам. Когда они пришли в себя, Драко плакал. Гриффиндорец склонился к нему и поцеловал. — Наигрался? — спросил он. — Я — не садист, Малфой, и больше никогда не поведусь на такие игры. Теперь ты знаешь, что насилие — это ужасно, а сейчас я полечу тебя. Гарри развернул блондина на живот и принялся смазывать маслом анус, его, в кровь стертые колени о ковёр и локти, произнося заживляющие заклинания. — Обиделся? — поинтересовался брюнет, когда натертый на сухую анус прекратил болеть и покраснение ушло, как и вся боль из тела, с саднящих ран на коленях и локтях, благодаря заклинаниям. — Иди ко мне, любимый. Я клянусь, что никогда больше в жизни не сделаю тебе так больно. Драко упал в объятия гриффиндорца и зарыдал. Гарри принялся нежно целовать блондина, слизывая со щек горькие слезы. Он шептал слова любви и утешения, ласково обнимая парня. — Ты простишь меня, Драко? — спросил гриффиндорец, обнимая блондина. — Я и не злился на тебя, Гарри, — ответил Малфой, — ведь я сам хотел боли, вот её и получил, а ты — молодец, раз и навсегда отучил желать, чтобы меня изнасиловали. — Люблю тебя, Драко! — прошептал брюнет. — Давай, вот это мы не оставим в памяти? — Нет, я оставлю, — возразил слизеринец, — это ведь моя история, Поттер. — Горе ты моё историческое и изнасилованное, — улыбнулся грифф. — Экспериментатор. За изнасилование можно и срок получить, Драко, ты знаешь об этом? — Значит, ты — мой должник с этих пор. Сколько магглы за это дело сидят в тюрьмах? — хмыкнул блондин. — Ну, ты у меня — несовершеннолетний, значит, мне грозит от 6 до 10 лет, если я не ошибаюсь, — ответил гриффиндорец. — Очень давно я читал такое в газете, которую выписывали Дурсли. — Я бы тебе дал пожизненное, чтобы ты был со мной всегда рядом, Поттер. — Я твой, Драко, только твой. Навсегда, — ответил Гарри. — Мой… — улыбнулся Малфой, где-то уже на пути в царство Морфея. А утром «Принц Слизерина» проснулся рано, голодный, но очень бодрый. Он заказал Винки кофе с бутербродами, а сам пошёл в ванную. Вышел через полчаса из неё и плюхнулся на колени, одевающемуся в спортивные штаны, Гарри. Гриффиндорец обнял его и они обменялись утренними поцелуями и пожеланиями доброго утра. — Я больно тебе вчера по челюсти заехал, да, и по ребрам? — спросил Малфой. Он осторожно повернул к себе лицо Гарри и увидел расплывшийся синяк. — Да, знатно ты меня приложил, от всей души, — улыбнулся Поттер, — но до нашей с тобой свадьбы заживет. Покажи лучше, как твоя попа и содранные коленки с локтями. Драко провел пальцами по челюсти брюнета, но гриффиндорец поймал его пальчики и принялся целовать. Дрожь возбуждения прокатилась по позвоночнику слизеринца и он шумно втянул в себя воздух. Гарри развернул парня лицом к себе и блондин хныкнул от боли в пояснице. — Больно, мой хороший? — спросил брюнет. — Покажи мне свою попу. — Мы с тобой, Поттер, — два придурка: один с фингалом на скуле, а другой сегодня в пролете сексуальном. — Зато мы с тобой раз и навсегда выяснили про звериную силу, секс и насилие, любовь моя, — вздохнул гриффиндорец. Он ссадил парня с своих колен и уложил на кровать животом вниз. — Давай я ещё поколдую над твоей сочной попой, чтобы зажило быстрее. — Ладно, давай, Поттер, — усмехнулся блондин и приподнял халат, оголяя ягодицы и поясницу. Брюнет смазал его анус маслом и прочел заклинание, это же он проделал с поясницей, коленками и локтями. — Драко, как ты смотришь на то, чтобы я сделал тебе минет, как ты мне тогда на рунах? — Ммм, положительно, Поттер, — улыбнулся слизеринец и лег удобнее. И Гарри не ударил в грязь, сделал ему потрясающий минет, от которого Драко выпал в астрал, как говорится, и минут на двадцать потерял связь с миром после оргазма. Ну, пока Малфой пребывал в сонной эйфории, гриффиндорец успел принять душ и снять напряжение. Только парни сели завтракать, как в комнату постучали. Гарри спрятал под мантию невидимости блондина и подошел к двери. Стучал Снейп. Он деловито прошёл в комнату, пока Поттер закрывал дверь и фыркнул, оглядев юношей. — Кролики! — резюмировал зельевар. — Прекратите уже все это, смотреть на вас противно. — Драко, что у вас тут случилось? — Вот на этой стене дважды появлялся воронкообразный портал — голубое свечение. С каждым разом оно держится все дольше. Это мы с Гарри из будущего пытаемся пробиться сюда — в прошлое, чтобы забрать детей. А как у тебя с зельем обстоит дело, крёстный? — спросил Малфой. — Ему настаиваться ещё неделю, оно пока не готово, — ответил Северус, — у детей осталось шесть дней и завтра я заберу их с Гриммо, 12. Если кто-то из будущего появиться в этом, как ты сказал, портале, то мальчики должны быть здесь. А чего вас на завтраке не было? Вы, Поттер, совсем распустились и моего крестника портите. — Я дважды слышал, как Аластор Грюм разговаривал с Волдемортом через какой-то артефакт. Он вчера с ним снова говорил, — сказал Гарри. — Вот как, и о чем же? — нахмурился профессор зельеварения. — Волдеморт приказал передать Драко, чтобы он на Рождество обязательно был дома. Его ждёт какая-то миссия и он должен принять её, — ответил гриффиндорец. — Профессор, вы не знаете, что это за миссия? Она опасна для жизни Драко? Может ли он отказаться от неё? — Я не знаю, Поттер, правда не знаю! — вздохнул зельевар. — У нас сейчас одна проблема — дети, их надо поскорее переправить в их время. Ладно, я ушел, в понедельник контрольная по зельям, Поттер. Подготовьтесь. И… хватит уже вести себя, как кролики. — О чем это он? — спросил Гарри, когда Снейп ушел. — Мы трахаемся с тобой, как кролики, Поттер, — улыбнулся блондин, — и это, наверное, видно. Наши укусы, засосы, взгляды голодные друг на друга. — Ты против? — поинтересовался грифф и опрокинул Малфоя на кровать. — Лично мне очень нравится. — И мне! — ответил с улыбкой Драко, привлекая для поцелуя Поттера.