И где я нахожусь?

             Гермиона Грейнджер постепенно изучала алгебру и начало анализа, хозяин этого дома иногда ей великодушно подсказывал. Гермиона тем временем и не подозревала, насколько её затягивала тьма.       А потом она узнала, что он считается неудачником. А виной тому очень сильное колдунство…              В свободное от ничегонеделания время, а совсем ничего не делать — дело нелёгкое, хозяин этого дома занимался составлением и решением задачек, а также писал монографию по квантовой физике, чтобы посредством её получить степень доктора физико-математических наук, получить которую, если честно, совсем не было шансов. Как поняла Гермиона, это что-то вроде английского доктора философии, только круче. Общался с коллегами в основном по сквозному зеркалу, ведь телефон не обеспечивает необходимой секретности. От школьниц, обитавших в этом доме, она узнала, что он пытается рассчитать то ли очень тёмную, то ли очень светлую магию — некий холодный термояд. В любом случае это нечто из ряда вон выходящее, посильнее даже матана и алхимии.       По секрету, между нами, девочками: он был в числе разработчиков экспериментального исследовательского термоядерного реактора, построенного от глаз подальше, на Новой земле. Через месяц работы реактор просто взорвался, по прикидкам военных с расположенного рядом полигона, силой в тридцать с лишним мегатонн. Естественно, все подробности взрыва сверхсекретного реактора ещё больше засекретили, всё списали на банальное наземное испытание сверхсекретного оружия, и всех отстранили от дел на время ведения следствия.       Коллектив разработчиков выжил полным составом, поскольку после запуска реактора все отправились в отпуск в город Сочи, где тёмные ночи, отдыхать после запуска реактора. Через несколько месяцев после начала следствия сломался четвёртый энергоблок на атомной электростанции в городе Чернобыле, расследование отложили. Строительство улучшенной версии реактора отменили, Советский Союз находился не в том состоянии, чтобы заниматься такими вещами. Кроме, это было политически проблематично, ведь с аварией на Чернобыльской АЭС столько проблем, а если вдруг все узнают, что у нас рванул ещё один реактор? Даже исследовательский? Не говоря уже о том, что энергетические реакторы будут помощнее. А если он рванёт? Это будет мощнее «Царь-бомбы», она же «Кузькина мать». Дело запахло гигатонной… Не говоря уже о том, что во всём Северном полушарии от такой аварии стёкла выбьет. А стекло — это дефицит.       Вот так можно попасть из перспективных молодых учёных и будущих академиков в маргиналы и неудачники, с которыми никто не общается.              На самом деле он и ещё некоторые не были неудачниками. Дело в том, что основные награды и премии достались так называемым соискателям, забравшим себе основные лавры. Было и такое явление в советской науке.       Когда реактор рванул, на них посыпались основные шишки, кроме того, появилась возможность подсидеть их покровителей и переделить кресла. Это подтверждалось многочисленными документами, предоставленным в соответствующие инстанции. В итоге коллектив разработчиков полностью сохранил за собой немногочисленные награды, премии и материальные блага, перепавшие после ввода в эксплуатацию реактора, всем было не до мелких стрелочников. Как так получилось? Говорят, что бюрократия — это сильное и тёмное колдунство.              А неприятности можно просто пересидеть. Советский Союз доживал последние дни, скоро всё изменится.