керамбитошная

Кинктобер, день 23. Керамбит/Кэлпи, PG, флафф. Ключ: одежда

— Ты же не против? — ...нет. Леша улыбается, не торопясь расправляется с пуговицами. Подкатанные длинные рукава съезжают, и Леша смешно морщит нос, а потом ерошит недавно стриженные волосы — пальцы скучают по мягким прядкам, Саша это знает точно. Он тоже скучает. — Мне идет? — в отсутствии зеркала Леша пытается поймать отражение хотя бы в мертвом экране выключенной плазмы. — Охуеть как, — Саша очень надеется, что хрипотца в голосе звучит иронично, а скрещенные на груди руки изображают скуку. Но Лешу не проведешь, Леша, конечно, пиздюк — пусть ему давно не семнадцать, — но никогда таким не казался. В том, что касается отношений, он выглядит значительно старше и мудрее Саши. Это не бесит даже, а так, подковыривает слегка, ноет, как подживающий шрам. Леша подходит ближе, чуть склоняет голову к плечу, и Саша не выдерживает — кладет руки на чужие плечи, гладит (сквозь) прохладную ткань, даже не пытаясь делать вид, что расправляет складки. Потом не выдерживает, руки неловко взлетают повыше, застегивают последние две пуговицы. В наглухо застегнутой белоснежной рубашке Леша еще больше похож на семинариста духовной гимназии, чем тогда, на их баттле. Немножечко ведет от того, что ткань топорщится и неудобно комкается под ладонями, пока Саша привыкает — каждый раз заново — обнимать Лешу. Тот мокро тычется ему в шею губами, и все остальное отступает на второй план. ...Саша не признается никогда, что это не его рубашка. Точнее, его, но он никогда ее не носил — родственница промахнулась на пару размеров. А если бы реально носил, вряд ли Леша смог бы в нее так завернуться — они не так сильно различаются по габаритам. Но это неважно: как ни крути, еще немного, и Леша все равно насквозь пропитается его запахом.