Шторм

За ужином они с Юрой не встретились: "избранный из избранных" и его дублёр поели раньше и по графику отправились спать в 9 часов вечера. В столовой СП сидел в одиночестве, а в голове вились навязчиво одни и те же мысли: всё ли он учёл, всё ли предусмотрел, что в его силах? А если на старте произойдет авария? А если ступени не отойдут вовремя? А если?.. Он ел и не ощущал вкуса еды. В компоте ему попалась слива - он вдруг подумал: как на поминках, - и у него дрогнула рука. Он словно впервые оказался лицом к лицу с завтрашним днём, во всей его неизбежности. И вдруг понял, что совершенно не готов, что понятия не имеет - как жить дальше, если Юра погибнет. Все космонавты давали клятву жизнь отдать этому подвигу, и каждый был ему дорог как сын, но Юра... - А он вас искал, - словно в ответ на его мысли сообщил проходящий через столовую Карпов. На подносе его дребезжала пустая тарелка. - Хотел поговорить о чем-то. Ждал тут до самого отбоя... Да на вас лица нет, Сергей Павлович, - я сразу понял, о чем вы думаете. Сам сегодня, наверное, не усну. СП стиснул стакан так, что, наверное, мог бы раздавить его - грани врезались в ладонь, и это помогло ему вернуться к реальности. Дезориентированный своим волнением, как угодивший в шторм, пошел в медицинский отсек. Кивнул дежурному, бесшумно отворил дверь. От коек по обеим сторонам палаты слышалось сопение. СП сразу интуитивно определил, где Юра, подошел ближе. Тусклый свет из коридора косо падал Юре на щеку. Тот спал на боку и улыбался во сне. Беззаботный, как дитя! Он так безоглядно доверял СП свою жизнь, что это одновременно пугало и завораживало. Сергей Павлович стоял и всматривался в эти спокойные черты, сам себя спрашивая, чему он удивляется? Что ожидал увидеть? След мучительного сомнения? Думал услышать, как с губ Юры сорвётся: «Да минует меня чаша сия?» Они, команда стариков, посылали в неизвестность мальчика, а тот, в отличие от них, не колебался. И, в таком случае, не была ли его, СП, собственная тревога и это мучительное вглядывание в Юрино лицо попыткой переложить ответственность, и без того непомерную, которую они все на Юру взвалили? СП протянул руку, коснулся стриженых волос в невесомой ласке. Юра открыл глаза и прошептал: - Сергей Павлович... - Спи, - ответил СП так же шёпотом. Юра тотчас опустил ресницы и снова тихо засопел. Похоже, он и засыпать умел по команде. СП стоял и запоминал - светлое пятно его лица в полумраке комнаты, безмятежное выражение на нем, ладонь под щекой... Увидит ли он еще когда-нибудь Юру - таким? Открытым и беззащитным. Увидит ли он вообще Юру еще когда-нибудь? Они отправляли его на ракете без механизма спасения, без запасной системы жизнеобеспечения, без аварийного тормозного двигателя, без возможности ручного управления кораблём, без механизма мягкой посадки... Отправляли словно рыбку в аквариуме... В полную неизвестность, в пустоту, во тьму... Судьба вновь сыграла с главным конструктором злую шутку: чтобы осуществить свою мечту, ему нужно было отдать самое дорогое, что у него есть. И он отдаст. Отдаст то, что, возможно, приходит раз в жизни. Что дороже самой жизни. Огромная машина, запущенная его руками, шла полным ходом. И даже если бы он сам теперь встал прямо на ее пути и сказал, что отказывается - от Луны, от Марса, от своих прежних убеждений, от всего, во что верит - даже и тогда он все равно ничего не смог бы сделать для Юры. Он почувствовал озноб. Отступил на шаг, другой. Ноги наливались неподъемной тяжестью. С большим трудом одолел порог, словно это была высокая гора, прикрыл за собой дверь - и словно перестало действовать притяжение: дальше легко преодолел коридор и вышел на улицу. Шел по тропинке, и песок хрустел под его подошвами - здесь всюду был песок, словно небо его извергало на землю. До его собственного дома оставалась всего пара сотен метров, но он не мог и подумать о том, чтобы лечь. Автомобиль темнел у крыльца. СП сел, завел мотор и направил машину на стартовую площадку. Она виднелась на горизонте заревом среди чёрной степи, под чёрным, усеянным крупными звёздами небом. Подобно исполинскому саркофагу. Нет, не так он хотел бы запустить первого человека в космос. Без спешки, спокойно, взвешенно. Но когда американцы отправили в полёт шимпанзе, а разведка донесла, что в конце апреля у них запланирован первый пилотируемый запуск, пришлось отбросить все церемонии. А с ними и человечность. Гонка, соперничество, бесконечный бег... Разве стоило это всё Юриной жизни? Всполошив ночных дежурных, он заехал на территорию стартового комплекса, с которого уехал буквально несколько часов назад. Поднялся по фермам, откинул люк и не без усилия забрался в кресло пилота. Какая драма развернется здесь уже через пару часов? Ни одно живое существо на свете не знало ответа на этот вопрос. "Это я должен был лететь, - думал он. - Никто не в ответе за мои ошибки". Судьба часто подкидывала ему предельные испытания, и он солгал бы самому себе, если бы сказал, что никогда не ощущал малодушия и слабости. Сегодня был именно такой момент. Здесь, в жерле созданной им ракеты, в непроглядной темноте он закрыл лицо руками, и на внутренней стороне его век вспыхнуло кроваво-красное зарево, распускающееся, как огромный цветок.