Их прокляли

Книгу взял Рон. — Глава шестнадцатая, пророчество профессора Трелони. Гермиона фыркнула. — Между прочим, оно сбылось, — заметил Гарри.       Эйфория от завоевания Кубка растянулась у Гарри на целую неделю. — Не мудрено, — сказала Лили, — все же кубок школы выиграли. Так желанный Вудом. — Он был на седьмом небе, — припомнил Фред. — Даже ни разу на нас не наорал, — добавил Джордж. Казалось, ликовала даже погода — с наступлением июня дни стали жаркие и безоблачные, — Ага, а на следующей недели дожди и холод, знаем мы это, — фыркнула Джинни. природа словно приглашала прогуляться по лугам или поваляться в траве, прихватив с собой пару литров ледяного тыквенного сока, сыграть партию–другую в плюй–камни или хотя бы просто наблюдать, как гигантский кальмар лениво рассекает гладь озера. Но никто и помыслить не мог ни о чем подобном — надвигались экзамены, — И как обычно, мы сидели и тухли в 30-градусную жару в жарких жилетах да в мантиях, — пробурчал Рон. — Зато в холодный конец августа дома сидим. Не логичнее уж передвинуть? — Мистер Уизли, — сказала профессор Макгонагалл, — это не мы решаем. — А жаль, — про себя добавил Рон. и, вместо того чтобы прохлаждаться в окрестностях, гриффиндорцы безвылазно сидели в замке, отчаянно пытаясь сосредоточиться на учебе и стараясь не обращать внимание на манящие порывы летнего ветерка, залетающего в окна. — Да не стоят эти переводные экзамены таких лишений. Все равно оценка идет за весь семестр, а не за экзамен, не СОВ ведь и не ЖАБА, — фыркнул Джеймс. — Ну сдал и слава Мерлину, что биться лбом ради одних пятерок и высших баллов. Перешел минимум, а дальше как хочешь - пробуй на Выше ожидаемого вылезти и Превосходно, или Удовлетворительно сойдет. — Джеймс, у многих требовательные к учебе родители, — напомнил ему Римус. — Если ребенок тупой, то как он не старайся, в отличники не вылезет. А если мозг есть, то и без особых усердий все сдаст. Так стоит ли игра свеч? — Да уж, — Минерва покачала головой. Даже Фреду и Джорджу Уизли пришлось унизиться до зубрежки — им предстояло сдавать экзамены по Суперотменному Волшебству. — Первый и последний раз. — Это если сдадите хорошо, — напомнила Лили. — Не ЖАБА, сдадим. Точнее, уже сдали, — припомнил Фред. У Перси задача была куда серьезнее — он готовился к сдаче ЖАБА (Жутко Академической Блестящей Аттестации). Это была самая высокая степень, получаемая в Хогвартсе. — Потому что выпускная. — Сказал Сириус. — Либо ты после нее идешь доучиваться по узкой специальности, либо идешь на простенькую работу. — А куда можно после идти доучиться? — спросил Гарри. — Обычно это Аврорат, там 3 года обучения. Целительство, там точно не помню, но вроде 5-6 лет, Отдел Тайн, там 4 года жесткой подготовки на невыразимца, эээ. Да в общем, вроде, все. Для остальных профессий и Хогвартского образования хватит. Перси собирался поступать на службу в Министерство магии, и ему требовались высшие оценки. Он становился все раздражительней и строго наказывал тех, кто по вечерам нарушал тишину в Общей гостиной. Лишь один человек, пожалуй, выглядел еще более озабоченным — Гермиона. — Конечно, двенадцать предметов на себе тащить, да еще и не просто изучать, но и быть лучшей, — фыркнул Альбус, — у любого крыша рано или поздно поехала б. Гарри и Рон давно уже махнули рукой на расспросы, как это ей удается посещать несколько занятий одновременно. Но когда они увидели расписание экзаменов, составленное Гермионой для самой себя, сдержаться было уже свыше сил. — Что там? — поинтересовался Джеймс-Сириус. — Оооо, тебе понравится, — протянул Рон. Первая колонка гласила: Понедельник 9:00 — Нумерология 9:00 — Трансфигурация — Что? — удивилась Лили. — Это как возможно? — Слушайте дальше, миссис Поттер, — остановил ее Рон. Обед 13:00 — Заклинания 13:00 — Древние руны — По-моему это уже перебор, — сказала Лили. — Бред какой-то, — встряхнул головой Скорпиус, — она же не собирается разделяться на части? — Гермиона, — очень осторожно поинтересовался Рон, помня, что, отвлекая ее от занятий, в последнее время легко попасться под горячую руку, — С таким-то послужным списком предметов - не мудрено, — хмыкнула Джинни. — ммм... ты уверена, что правильно записала время вот здесь? — Что? — Гермиона сердито схватила свое расписание и пробежала глазами. — По краю ходишь, братец, — услышав это, сказал Фред. — Да, уверена. — Наверное, нет смысла выяснять, как это ты собираешься быть на двух экзаменах одновременно? — Спросил Гарри. — Да, не стоит, — согласился сам с собой Гарри, — радует то, что рано или поздно мы узнаем об этом. Не радуют обстоятельства, вынудившие нас, — добавил он, украдкой взглянув на Сириуса. — Наверное, нет, — коротко ответила Гермиона. — Никто не видел моей «Нумерологии и грамматики»? — Ну разумеется, это я ее одолжил — почитать перед сном, — едва слышно пробормотал Рон. Джинни оценила шутку. В поисках книги Гермиона принялась рыться в грудах пергамента по всему столу, но тут из окна послышался шорох и влетела Букля, сжимая в клюве записку. — Это от Хагрида, — сказал Гарри, разворачивая послание, — апелляция назначена на шестое. — Ооооох, зная Хагрида, — тяжело вздохнула Лили, — ему это не поможет. Ему надо показывать воспоминания из памяти об уроке, доказывать, что не Гиппогриф сам напал, а это вина Малфоя, призывать свидетелей, брать у родителей согласие на изъятие воспоминаний об уроке у их детей... Это все долго и муторно. Он же просто что-то мямлит, не сильно осознавая, что это не поможет ему ничем. — Видится, на это был поставлен сильный расчет: что он толком и не сможет ни себя, ни Гиппогрифа защитить, — положил ей руку на плечо Джеймс. — Это последний день экзаменов, — заметила Гермиона, все еще погруженная в поиски книги. Гарри читал дальше: — «Состоится здесь. Приедет кто–то из Министерства и... и палач». — Это называется апелляция, — фыркнул Том. — Поддерживаю. Апелляция - возможность оспорить, а не увидеть, как твоему подопечному приходит "Секир-башка", — кивнул Уран. Гермиона испуганно подняла глаза: — Они везут на апелляцию палача? Но ведь это... это означает, что у них уже все решено! — Не "Ведь означает", а "Вы все равно ничего не решите, деньги уплачены, кто надо подкуплен, смиритесь и благодарите Мерлина, что и вас это не каснулось". Вот, что это значит, Гермиона, — тяжело, с осознанием, произнесла Лили-Луна. — Да, похоже, — медленно проговорил Гарри. — Они не посмеют! — закричал Рон. — Я нашел в пользу Хагрида такой материал! — Он, может, и есть, но Хагрид его ни приподнес, ни даже потрудился свидетелей невиновности привести. А никто за него ничего делать не будет; слова - пустая трата времени, когда нет доказательств, — опять сказала Лили. Сириус фыркнул. Ему ли не знать, что если министерство что-то решило... то спорить бесполезно. Столько убил времени! Они не имеют права просто так отмахнуться! — Ох, Рон... — вздохнул Джеймс, — еще как могут. Но у Гарри было скверное предчувствие, что под давлением мистера Малфоя Комиссия по обезвреживанию опасных существ уже приняла решение. — Причем, давление это приятное. С золотым оттенком, — ехидно усмехнулся Джеймс. — Не завидуй, Уизли. вам-то таких денег в жизни не накопить, даже если и всей семьей сплочитесь, — нарочито медленно протягивал слова Малфой, наслаждаясь каждым произнесенным им словом. — А нам подкупать выдуманные по пустяку суды и не надо, Малфой. Падать так низко не желаем, — спокойно ответил ему Фред. К Драко, поутихшему после гриффиндорского триумфа в Кубке по квиддичу, в последние дни явно вернулись прежняя наглость и апломб. — Было бы очень странно, если бы он больше недели прожил б без нее, — хмыкнул Рон, — добрая часть Хогвартса подумала бы, что с ним явно что-то не так: совесть, стыд и разум проснулись. Непокоримые качества для Малфоев, — последнюю фразу он добавил тихо, ибо развязывать скандал, когда все три поколения Малфоев сидят у него перед носом, у него не было ни малейшего желания - не дурак все же. По ехидным замечаниям, случайно долетевшим до Гарри, было ясно, что у Малфоя нет сомнений в предстоящей казни Клювокрыла, и он весьма доволен тем, что способствовал этому. — Гаденыш, — прошептала Лили. При теперешних обстоятельствах единственное, что мог сделать Гарри — изо всех сил сдерживать себя, чтобы вслед за Гермионой не закатить ему хорошую оплеуху. — Вот и правильно, Поттер, — подал голос Снейп, больше не проронив ни слова. Но хуже всего было то, что у друзей не было ни времени, ни возможности навестить Хагрида, поскольку драконовские меры безопасности никто не отменял, а у Гарри не хватало духа пойти и забрать мантию–невидимку из подземелья под одноглазой горбуньей. — Значит, плохо хочет навестить Хагрида, — фыркнул Сириус, — иначе давно бы залез. — Меня могут поймать и последствия будут крайне суровыми, — напомнил Гарри. — Если тебе важен друг и ты не хочешь его бросать в трудную минуту, то никакая угроза наказания тебя не остановит, — Блэк был непреклонен. С началом экзаменационной сессии на замок опустилась удивительная, почти неестественная тишина. — Не мудрено: все готовятся, — хмыкнула Лили. В понедельник, ближе к обеду бледные и замученные третьекурсники выходили с экзамена по трансфигурации, обсуждая результаты и горько жалуясь на трудность заданий — требовалось, например, превратить фарфоровый чайник в черепаху. — Хорошо, а где сложность? — спросил Джеймс. — Не всем так хорошо дается трансфигурация, мистер Поттер, — напомнила Гермиона. — Но это стандартное заклинание, даже не повышенной сложности. Сетования Гермионы из–за того, что ее черепаха получилась уж очень похожей на морскую вместо обычной, вызывали только всеобщее раздражение; остальным подобные проблемы казались откровенно смехотворными. — Ну все, как обычно, — хмыкнула Лили-Луна. — У моей носик от чайника так и остался вместо хвоста, вот кошмар–то... — Кто-нибудь слышал: могут черепахи дышать паром? — Вот это вряд ли. Ладно я еще понимаю они имеют и тот вид дыхательных органов, и этот, но чтобы паром... это какой класс у нас? — усомнился Сириус. — Смотрю, а на панцире синий узор от чайника. Думаете, снизят за это баллы? — Снизят, — сказала Макгонагалл. — Причем, практически на максимум. Получите свои законные полтора балла из пяти. Затем торопливый ланч и снова, без передышки, наверх, на экзамен по заклинаниям. — Как белки в колесе, — сравнила метафорой Лили. — Чего? — переспросил Джеймс. — Устойчивое выражение. Означает постоянно работать без продыху, — терпеливо объяснила миссис Поттер. Гермиона оказалась права: профессор Флитвик и в самом деле решил вынести на экзамен Веселящие чары. — Ну надо же разбавить градус напряженности, — попытался пошутить Альбус. Гарри, разволновавшись, слегка переборщил и довел Рона, на котором демонстрировал свое искусство, до припадков истерического хохота, — Который, с учетом количества экзаменов, невозможно было отличить от истерического хохота, вызванного нервозом и перенапряжением, — закончил Джеймс-Сириус. — Рон и готовился? — рассмеялась Гермиона. — Если бы. так что беднягу на целый час пришлось поместить для успокоения в отдельную комнату, прежде чем он сам смог взяться за выполнение задания. — Зато посмеялся от души, — пожал плечами Сохатый. — Хоть что-то хорошее. После ужина студенты поспешили в Общую гостиную, но не отдыхать, — А хотелось бы, — вздохнул Рон. а готовиться к следующим экзаменам — по уходу за магическими существами, зельям и астрономии. — Мдаааа. Хогвартс как обычно: все экзамены за два, максимум за три, дня, — пробормотала Лили. — Ну а что тянуть? — спросил ее Римус. — Быстрее закончат, быстрее по домам разъедутся. Утром первым был уход за магическими существами. — Т.е., с разминки начали, — пояснил Фред, припоминая уроки Хагрида. Лесничий пребывал в полном расстройстве чувств, его мысли были явно где–то далеко. Он принес в класс объемистый чан с флоббер–червями и объявил, что экзамен сдаст тот, чьи черви будут все еще живы к концу часа. — То есть, шансы есть даже у новорожденных детенышей бобров, — пошутил Джордж. А поскольку эти малосимпатичные существа для своего благоденствия нуждались лишь в том, чтобы их не трогали, то экзамен получился самый легкий из всех, — Не всем учеников грузить ведь, — сказал Уран. а Гарри, Рон и Гермиона наконец–то получили долгожданную возможность переговорить с Хагридом. — Ну вот, — произнесла младшая Поттер, — еще один явный плюс. — Клювик что–то загрустил, — вполголоса поведал лесничий, наклонившись к Гарри словно бы затем, чтобы проверить самочувствие его червей. — Чует приближающуюся кончину, — хмыкнул Джеймс-Сириус. — Джеймс! — отдернула его Лили, приструняя еще и взглядом. — Уже и слово не скажешь, — раздраженно сказал тот. — Взаперти, верно, слишком долго сидит... А там... Послезавтра так или иначе решится — одно или... или уж другое. — Он сомневается в результате? — спросил Люциус. Ответа на его вопрос так и не последовало. Никто не горел желанием завязывать долгий бессмысленный разговор с Малфоев, который не только ничего не решит, но и разорвет в клочья последние мирные урегулирования хотя бы на время чтения книг. В тот же день их ожидал и экзамен по зельям, который обернулся полным провалом. — Я даже и не удивлен, — хмыкнул Джеймс. Как Гарри ни бился, он не смог сгустить Морочащую закваску, и Снегг, наблюдавший за ним с мстительным удовольствием, нацарапал в своих записях нечто, подозрительно похожее на ноль. — Да и хрен с ним, — махнула рукой Джинни. — Все прекрасно знают, как оценивает Снейп. — Профессор Снейп, мисс Уизли, — машинально исправила ее профессор Макгонагалл. — Но Гарри тогда не аттестуют, — запереживала Лили, — что значит "забить"? — Лили, видишь вон там лежат еще четыре книги, — Джеймс указал на стопку книг, ледащих неподалеку от них, — "Гарри Поттер и Кубок Огня", помнишь, в каком именно турнире используют этот кубок? — задал ей наводящий вопрос Джеймс. — Турнир Трех Волшебников, — ответила Лили. — Да, — кивнул Джеймс. — А значит, Гарри по-прежнему будет обучатся в Хогвартсе и никакая неаттестация ему не грозит. — Ты отверг вариант, что Гарри не участвует в этом турнире, но он заметно его касается, — посмотрела на него Лили. Джеймс тяжело вздохнул. — И после этого ты меня упрекаешь, что это я пессимист. Гарри, тебя отчислили или оставили на второй год после экзаменов на третьем курсе? Гарри отрицательно покачал головой. — Нет, пап. Ты абсолютно верно сказал - я буду учиться в школе во время действий Турнира Трех Волшебников. Рон быстро взглянул на Гермиону, но та сразу же шикнула. Затем была астрономия — темной ночью, на площадке самой высокой из башен. За ней в среду история магии. Писали сочинение, где Гарри спешно припоминал все, что слышал от Флориана Фортескью о средневековой охоте на ведьм, и в душном классе ему нестерпимо хотелось мороженого с фруктами, каким Фортескью угощал его. — Никогда не понимала, почему нельзя было создавать видимость учеников в кабинете Бинса, дабы тот думал, что его уроки по-прежнему посещают, а на самом деле нанять нормального хорошего профессора? — Спросила Нарцисса. — Сколько материала и важных сведений пропускают студенты, не изучая историю. А потом мы жалуемся, почему все настолько циклично. А откуда ж им учиться, если они с трудом-то ответят, что было за пять-десять лет до их рождения, — согласился Римус. — Тот, кто живет только прошлым, забывая про настоящее - обречен на провал. Тот, у кого нет прошлого - не имеет будущего, — сказал Том. После обеда в среду сдавали травологию — экзамен проходил в оранжереях, на солнечном пекле, и у многих обгорели шеи. И, вернувшись в Общую гостиную, все только и мечтали о блаженном часе завтрашнего дня, когда все будет позади. — Ну почему же. Еще, если я не ошибаюсь, остался один предмет: Защита от Темных Искусств, — припомнил Джеймс. — Именно поэтому мы его так и ждали, пап, потому что остался только он, ну... и прорицание, но оно не у всех, — позволил себе легкий смешок Гарри. Предпоследним экзаменом — в четверг утром — была защита от темных искусств. Профессор Люпин устроил самое диковинное испытание, какое только можно вообразить, — Лунатик, я заинтригован, — развернулся к нему Джеймс. — Ооо, Сохатый, тебе понравится, —протянул Сириус. — Ты был там? — встревоженно спросил Римус. — Да, — просто ответил Блэк, — я следил за Хвостом. Римус покосился на него, ненадолго задержав взгляд, но ничего не сказал. — полосу препятствий на пересеченной местности. Поттер-старший внимательно слушал. Надо было перейти вброд глубокую заводь — в ней засел гриндилоу; преодолеть цепочку канав, полных красных колпаков; прошлепать по участку болотной топи, не поддаваясь на сбивающие с пути хитрости фонарника. И в конце концов, забравшись в дупло старого дуба, сразиться с очередным боггартом. — Впечатляюще, — кивнул головой Джеймс. — Без теории? — Я решил, что лучшим способом проверить, как они запомнили практический материал - возможность встречи с этими же существами. Никакой тест не поможет оценить качество усвоенного материала. Только помещение в реальные события, — ответил ему Лунатик. Лили была впечатлена данным подходом. — Самый лучший экзамен, — сказал Гарри. Рон согласно кивнул. — Превосходно, Гарри, — негромко заметил Люпин, когда мальчик, радостно улыбаясь, показался из дупла. — Высший балл. — Молодец, сынок, — по-отечески взъерошил волосы сыну Джеймс. Гарри сморщился: ему и так сложно было привести волосы хотя бы в образный порядок, а тут ему еще их лохматят. Переполненный ощущением успеха, Гарри остался ждать Рона и Гермиону. У Рона все шло прекрасно, пока он не добрался до фонарника, который умудрился–таки заманить его в трясину, — Ну, простите, — прицокнул Рон, — память не резиновая, что-то забывается. куда Рон и провалился по пояс. Гермиона все делала безупречно до самого дупла с боггартом. — Именно что до самого дупла, — тихо пробормотала Гермиона. Побыв там минуту, она с визгом вылетела наружу. — Не очень приятные воспоминания, — поморщившись, сказала девушка. — Гермиона! — поднял брови Люпин. — Что случилось? — Там п–п–профессор МакГонагалл, — едва дыша, вымолвила та, указывая на дупло. — Она сказала, что я завалила все экзамены! — Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, — успокоила ее Макгоногалл. — Я в вас не сомневаюсь. Успокоилась Гермиона не сразу. — Не мудрено, — хмыкнул Фред, помня о темпераменте Гермионы в тот год. Едва она пришла в себя, друзья зашагали обратно в замок. Рона так и подмывало поострить в адрес боггарта Гермионы, — Лучше не стоит, — предупредила Лили, — человек уставший - вдвойне не знаешь, как среагирует. Обычно-то обидется, а тут... но на парадной лестнице их ожидало зрелище, от которого все шутки одним махом выскочили из головы. — И что же? — поинтересовался Джеймс. Там, наверху, слегка вспотевший под неизменной полосатой мантией, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. — Чем обязаны таким визитом? — с полунасмешкой спросил Джеймс-Сириус. Увидев Гарри, он переступил с ноги на ногу. — Не каждый день встречаешь Гарри Поттера, — усмехнулся Фред. — Не каждый день встречаешь Министра магии, — исправил Гарри. — Рад приветствовать тебя, Гарри! С экзамена, как я понимаю? Уже почти все сдали? — Да, сэр, — ответил Гарри. Гермиона и Рон, которым никогда еще не доводилось беседовать с министром магии, — Я был бы удивлен, если было б иначе, — хмыкнул Малфой. — Словно ты встречался лично, — не остался в долгу Уизли. — Встречался, — вскинул подбородок Малфой, снова неспешно, протягивая каждую букву, проговорил эту фразу, — даже обедал. Конечно же, на обед его взяли только из-за того, что его дед, Абраксас Малфой, решил, что внук достаточно взрослый для того, чтобы начать ходить с отцом на важные политические встречи, дабы начать присматриваться к людям и анализировать их поведение, манеры, реплики и движения. Юному наследнику такая практика не помешает. некотором замешательстве остановились сзади. — Чудесный денек, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. — Право, такая жалость, такая жалость... — Ага, — сказала Лили, — невинное животное вот вот убьют, а ему чудесный денек. — Причем, он прекрасно способен изменить вынесенный вердикт, а Малфою приказать смолкнуть. Но нет, деньги же "вкуснее пахнут", — скривившись, усмехнулся Джеймс. — А ты что хотел, Джеймс? Словно вчера родился. Деньги решают все - а совесть и разум можно отправить на задворки. Все же сожалеть о содеянном лучше и приятнее в богато обшитом помещении или на курорте, чем в обшарпанной коморке, но зато поступив "правильно". Практически все выберут первое. Да и что строить из себя святого, ты тоже бы предпочел первый вариант второму, — сказал ему Римус. По смущенному выражению лица Поттера, Люпин понял, что попал в точку. Он печально вздохнул и вновь повернулся к Гарри: — Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли... Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. — Так быстро? — удивилась Лили-Луна, которая опять на некоторое время выпала из общего разговора. А так как я все равно собирался в Хогвартс, проверить, как тут ситуация с Блэком, то меня попросили заодно принять участие... — Значит, апелляция отклонена? — вмешался Рон, выходя вперед. — Было бы там что апеллировать, — холодно усмехнулся Малфой-старший. — Нет–нет, рассмотрение назначено на сегодня. — Фадж с любопытством посмотрел на него. — Так, может, вам вовсе и не придется быть свидетелем! — с жаром воскликнул Рон. — Может, еще гиппогрифа не казнят! — Рональд, Рональд, как наивно. Раз уж туда приехал сам Министр, то исход этой апелляции и всего судебного процесса короток и ясен - отлетит голова на пару метро у вашего драгоценного Гиппогрифа сегодня, — криво усмехнулся Сириус. — Все решено уже за вас и до вас. Не успел министр ответить, как из дверей замка вышли двое волшебников. Один был старец, такой древний, что, казалось, вот–вот рассыплется, второй — кряжистый верзила с тонкими черными усиками. — Майкнер что ли? — переспросил Скорпиус. — Насколько я понял, он самый, — ответил ему Гарри. Гарри сообразил, что это представители Комиссии по обезвреживанию, потому что старый волшебник, покосившись в сторону хижины Хагрида, пробормотал слабым голосом: — Боже, боже, я слишком стар для подобных вещей... — Но при этом до сих пор работаете в Министерстве и в этом отделе, — хмыкнул Рон. Так в два часа, я правильно понял, Фадж? — Как быстро меняется его настрой, — продолжил Рон, — тот час, и млад для такого события он и вполне может и не на одну экзекуцию посмотреть. Тут только Гарри обратил внимание, что у черноусого детины заткнут за пояс жуткого вида топор с широким сверкающим лезвием — он любовно поигрывал пальцами по отполированной рукояти. — О гуманизме они, конечно же, не слышали, — сказали Том. — Голову ему отрубят и всего делов, как курице. — сказал Уран, — Мы его обезглавим и сварим суп, с луком и капустой гиппогриффий трупп. Альбус подумал, что это еще не самый страшный способ казни. Все же не Поцелуй дементора, хотя для обыкновенного животного было бы слишком муторно устраивать подобную казнь, спаивание яда, вызывающего долгую и достаточно мучительную смерть не было, да даже того же маггловского четвертования или снятия заживо шерсти. Достаточно гуманно: раз — и нет головы. Главное, чтобы как с Почти Безголовым Ником не произошло. А то будет неудобно. Рон хотел было что–то сказать, но Гермиона чувствительно толкнула его локтем в бок и решительным кивком указала на двери замка. — И правильно. Нечего вмешиваться в разговор Министра. К хорошему явно не приведет, — согласно кивнул Джордж. — Зачем ты меня остановила? — возмущался Рон, когда они шли в Большой зал на обед. — Ты видела? Они даже топор приготовили! Какое тут, к черту, правосудие! — И как ты хочешь его остановить, Ронни? — с издевкой, но тем не менее серьезно, спросил Джордж, — Скажешь, что так нельзя или нечестно? Что все не так, как они думают и как им сказали делать галеоны в карманах? Что ты ему противопоставишь? Станет ли он тебя слушать? Как это аукнется нам? — продолжал заваливать "тупиковыми" - ибо Рон на них не ответит, вопросами младший из близнецов, — Ты об этом подумал или, как обычно, эмоции - вперед, а разум - потом! — серьезно, не мигая и не отводя взгляда смотрел на брата Джордж. — А, Рон? Рыжеволосый ничего не ответил, но было видно, что то, куда зашел их разговор ему более, чем не нравится. Да и кому понравится слышать выговор от родного брата, который, к слову, редко вообще становился серьезным, не то, что злым. Особенно, если он говорил правду, хоть и настолько неприятную. — Рон, твой отец работает в Министерстве магии. Тебе лучше в таком тоне не говорить с его начальником, — рассудительно ответила Гермиона, хотя и она была встревожена. — Хоть кто-то это понимает, — вздохнул старший из всех присутствующих Уизли. — Если Хагрид на этот раз сохранит хладнокровие и будет ясно аргументировать свою позицию, возможно, они и не казнят Клювокрыла... — Смешно, —произнесла Лили. — Надежда умирает последней, — процитировал ей известную поговорку Уран. Но Гарри видел, что Гермиона и сама не очень–то верит своим словам. — Конечно. Она явно знает Систему, — хмыкнул Джеймс. — У маглов все аналогично, — вздохнула Гермиона. — Деньги, деньги. Все решают деньги. За обеденным столом царило радостное возбуждение: ведь сегодня последний день сессии! — Хоть какая-то радостная новость на фоне всех событий, — сказал Джеймс-Сириус. Но Рону, Гарри и Гермионе было не до веселья. У Гарри с Роном последним экзаменом было прорицание, — Сочувствую, — произнесла Лили-Луна, — только я вот до сих пор не пойму: зачем вы, во-первых, его брали, а во-вторых, почему не откажитесь. Ведь спокойно можно было еще после первого урока подойти к Макгонагалл и попросить поменять хоть на те же древние руны, что более полезны, особенно для тебя, пап, — девочка посмотрела на отца. Ни Рон, ни Гарри ничего так и не ответили. Признавать, что оба они сглупили никто из них не желал. у Гермионы — изучение маглов. — Зачем? — фыркнул Драко, под взглядом матери сдерживая себя от пару едких комментариев, после которых явно последует как минимум словесная перепалка. — Интересно, как маги представляют магглов, — просто ответила Гермиона. — А спросить нельзя? Или просто, как дополнительную литературу прочитать, вместо того, чтобы тратить на это три часа в неделю, если и не все четыре с половиной, нельзя? — это уже был Фред. Гермиона так и не ответила. Об этом, она как-то и не задумывалась. ее жажда знать все и все временно помутнила ей мозг. Они вместе поднялись по мраморным ступеням, на втором этаже Гермиона покинула друзей, а Гарри с Роном продолжили путь наверх до восьмого, где на ступеньках винтовой лестницы уже сидел почти весь класс кто судорожно листал учебник, кто просто так вспоминал пройденное. — Да там хоть листай, хоть не листай - все равно ничего толком не запомнишь. Бред часто хорошо запоминается, но увы, не в данном случае, — сказал Джордж. Рон и Гарри присели рядом с Невиллом. — Она вызывает по одному, — понуро сообщил тот. — Мда... веселье только начинается, — протянул Джеймс. На коленях у него лежал учебник «Как рассеять туман над будущим», — Не витать в мечтах, а действовать, — хмыкнул Альбус. открытый на странице, посвященной магическому кристаллу. — Ну хоть кто–нибудь видел что–то в этом хрустальном шаре? — спросил Невилл несчастным голосом. — Пыль и оставленные отпечатки пальцев, — припомнил Гарри, — это может сказать, что у владельца отпечатков будет грязная, мутная судьба? Рон рассмеялся. — Ни разу, — мрачно ответил Рон, поглядывая на часы. Гарри знал, что Рон считает время, оставшееся до апелляции. Очередь в кабинет предсказаний сокращалась медленно. Как только кто–то появлялся на серебряной лесенке, все бросались к нему и страшным шепотом допытывались: «Сдал? Что она спрашивала?» Но все в ответ молчали. — Она сказала — ей поведал кристалл, — если я что–нибудь вам расскажу, со мной произойдет ужасное несчастье! — Мерлин мой, развела как детей, — фыркнул Сириус. — Ну надо же хоть изредка головой думать, ну практически по четырнадцать лет всем. — пролепетал Невилл, сойдя вниз к Гарри и Рону, те уже приблизились к самой площадке. Гермиона усмехнулась. — Ловко придумано! — фыркнул Рон. — Я начинаю думать, что Гермиона насчет нее права. Старуха, — он ткнул большим пальцем в люк над головой, — просто обманщица... — Во-первых, она не старуха, во-вторых, не обманщица. — Ну, я бы поспорил, — тихо сказал Джеймс. — Скорее всего, — кивнул Гарри, тоже взглянув на часы: было уже два. — Хорошо бы она поторопилась... Следующей спустилась Парвати, сияя от гордости. — Она сказала, что у меня все задатки ясновидящей. — Ага, позаливала сказок любимице, чтобы хоть кто-то продолжил ходить на ее предмет, а то все разбегутся, а ей кушать тоже хочется, — фыркнул Джеймс. Я столько всего увидела... Ну, желаю удачи. И она сбежала по винтовой лестнице — внизу ее ожидала Лаванда. — Рональд Уизли! — раздался сверху знакомый глуховатый голос. — Заказывали? Принимайте! — сказал Том. Рон состроил Гарри рожу и, поднявшись наверх, скрылся. Гарри остался один дожидаться своей участи. — Снова занимаетесь пессимизмом, Поттер? — в своей излюбленной манере сказал Снейп. — Драматический кружок по вам плачет, Поттер. Он уселся на лестницу и привалился спиной к стене, слушая гудение мухи, колотящейся в залитое солнцем окно. Мысли его унеслись далеко, через луг, в избушку Хагрида. Минут через двадцать на лестнице вновь показались сначала внушительного размера ноги Рона, Рон недоуменно посмотрел на Гарри. — Не я писал эти книги, — открестился Гарри. а за ними и он сам во весь рост. Гарри поднялся навстречу: — Ну как прошло? — Полный бред. — Ничего удивительного, — сказала Джинни. Ничего я не увидел, пришлось наплести с три короба... хотя не думаю, что она мне поверила. — Учитывая, что даром ясновидения обладает один на несколько миллионов, а в Хогвартсе стандартно каждый год посещают ее уроки человек плюс-минус десять, то ей не привыкать слушать бред и россказни про будущее, — заметил Римус. — Ладно, встретимся в гостиной, — спешно сказал Гарри. В этот миг над ними прозвучало: «Гарри Поттер!». — Ни пуха, ни пера, — пожелала Лили. В кабинете наверху было очень жарко, шторы задернуты, в камине полыхал огонь. Гарри закашлялся, вдохнув приторно–тошнотворный запах, и пошел к кафедре, пробираясь между столов и стульев. Профессор Трелони ожидала его, сидя перед большим хрустальным шаром. — Вот те сцена! — с полуусмешкой воскликнул Джеймс-Сириус. — Здравствуйте, мой дорогой, — проворковала она. — Будьте так любезны, загляните внутрь шара... внимательно, не торопясь... и потом скажите мне, что вы там увидели. — Что вы очень редко моете шары, — пародируя голос Трелони, ответил за себя же Гарри. Рон рассмеялся. Да и остальные Уизли тоже. Гарри склонился над магическим кристаллом и напряженно уставился на него, от души желая увидеть что–нибудь кроме вращения белого тумана. Но все его старания были напрасны. Молчание затягивалось. — Ну что? — с деликатным нетерпением поинтересовалась профессор Трелони. — Что вы видите? — Что хрень и муть - ваша дисциплина, не более, — фыркнул Альбус. Духота становилась невыносимой, насыщенный благовониями дым из камина ел ноздри. Гарри вспомнил слова Рона и решил притвориться. — Вижу... — начал Гарри, — что–то темное... М-м-м... — На что оно похоже? — прошептала профессор Трелони. — Подумай, не спеши... А Гарри как раз в спешке старался что–то изобрести и, конечно, подумал о Клювокрыле. — Это гиппогриф, — уверенно заявил он. — Молодец, Гарри, — похвалила Гермиона, — только вот Гиппогрифов нет в справочнике по прорицанию. Не может тебе привидеться ни в чашке, ни в шаре, ни где еще. — Вот как? — все тем же шепотом воскликнула профессор Трелони, с живостью делая пометки в пергаменте, лежащем у нее на коленях. — Мой мальчик, вероятно, вы видите исход конфликта между бедным Хагридом и Министерством магии! — Даже она в курсе, вот тебе и секрет Хагрида, — рассмеялась Гермиона. Присмотритесь внимательней... У этого гиппогрифа„. у него голова на месте? — Да, — твердо ответил Гарри. — Вы уверены? — с нажимом спросила профессор Трелони. — Вы в самом деле уверены, мой дорогой? Не видите ли вы, скажем, его в судорогах на земле, а позади — мрачную фигуру с занесенным топором? — Нет! — Гарри упрямо потряс головой, ему становилось дурно. — И ни крови? Ни рыдающего Хагрида? — Какая она кровожадная, — сказал Сириус. — Она стебется над ним, Бродяга, — посмотрел на него Лунатик. — Нет! — Гарри, как никогда, хотелось покинуть эту комнату с ее духотой и пряной вонью. — Гиппогриф выглядит прекрасно, он улетает прочь... — В принципе, Гарри, ты оказался прав, — только сейчас вспомнил Рон. Гарри посмотрел на него в замешательстве, а потом на него дошло. — Кстати, да. Профессор Трелони вздохнула. — Ну хорошо, мой дорогой, оставим это... Я немного разочарована, но уверена: вы сделали все, что в ваших силах... — Да нет, профессор, я могу еще много чуши наплести. — Мы об этом и так осведомлены, Поттер, — язвительно сказал Снейп. Гарри с облегчением встал, взял сумку и уже повернулся, чтобы уйти, но тут позади него прозвучал резкий, громкий голос: — Это произойдет сегодня ночью. — Что? Гиппогриф улетит? — спросила Лили-Луна. Гарри обернулся. Профессор Трелони деревянно выпрямилась в кресле, взгляд устремился неведомо куда, нижняя челюсть отпала. — Она в трансе, — понял Волдеморт. Добрая половина читающих в комнате вздрогнула: он так давно не подавал слова, что многие уже успели забыть о нем. Правда, позабыли о нем только младшие волшебники. Более старшие оставались начеку: слишком дорого им в прошлый раз далась беспечность. Гарри о присутствии Сами-Знаете-Кого напоминала постоянно пульсирующая в шраме боль. — Прошу прощения? — растерялся Гарри. Но профессор Трелони не слышала его. Глаза ее начали вращаться. Гарри в ужасе замер, казалось, прорицательница вот–вот забьется в припадке. Скорее за помощью в больничное крыло! — Берите листок и перо и записывайте, Поттер, — посоветовала Минерва. Но тут профессор Трелони снова заговорила тем же резким голосом, столь непохожим на ее собственный: — Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга обретет свободу и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда–либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином... — Это она о Хвосте что ли? — спросил Волдеморт. — Да, — кивнул Гарри, уставившись в пол, медленно уходя в свои раздумья. Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела, опять встрепенулась и, очнувшись, посмотрела на Гарри. — Ради бога, извините меня, дорогой мальчик, — сказал она, как будто еще до конца не проснувшись, — сегодня такая жара... Я, кажется, задремала на минутку... — Ничего себе дрема! — воскликнул Джеймс-Сириус, который явно был под впечатление. — Всего лишь пророчество выдала. С кем не бывает! Но Гарри стоял как вкопанный, не сводя с нее глаз. — Что случилось, мой дорогой? — Вы... Вы только что сказали, что Темный Лорд воспрянет вновь... Что его слуга возвращается к нему... — Бесполезно говорить ей, Гарри, — спокойно произнес Римус, — провидцы не помнят своих пророчеств. Профессор Трелони, похоже, сильно испугалась. — Темный Лорд? Тот–Кого–Нельзя–Называть? Мой дорогой, этим не шутят. «Воспрянет вновь!..» Надо же такое... — Но вы это сказали! Сказали, что Темный Лорд... — Думаю, вы тоже слегка вздремнули, мой дорогой, — прервала его профессор Трелони. — Разумеется никогда не позволила бы себе предсказать такую нелепость! Ошеломленный, сбитый с толку, Гарри пошел к люку. Спускаясь по винтовой лестнице, он не переставал спрашивать себя: неужели он слышал сейчас настоящее предсказание? — К наихудшему сожалению, - да, — вздохнула Минерва. События этого лета показали ей, что Дамблдор был абсолютно прав, утверждая, что Волдеморт не исчез, а всего лишь затаился и выжидает время. Неужели профессор Трелони и впрямь ясновидящая? Или просто задумала устроить эффектную концовку экзамена? — Таким не шутят, Поттер, — сказал ему Снейп. Слова пророчества все еще звучали у него в голове, когда минут через пять он пробежал мимо троллей–охранников ко входу в свою башню. Навстречу ему спешили на волю гриффиндорцы, они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Гарри, сказав Даме пароль, протиснулся в гостиную. Там, кроме Рона и Гермионы, уже никого не было. — Профессор Трелони, — начал было Гарри, даже не переведя дыхания, — сказала мне только что... Но, увидев их лица, осекся на полуслове. — Клювокрылу конец, — Весьма ожидаемо, — вздохнул Альбус, — но тем не менее, все равно неприятно. — тихо произнес Рон. — Смотри, что прислал Хагрид. На сей раз послание не было залито слезами, пергамент сух, но рука лесничего тряслась так, что разобрать написанное было почти невозможно. Проиграл апелляцию. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели. Хагрид — А события начинают все улучшаться и улучшаться, — медленно протянул Джеймс. — Дальше что будет? Дементоры придут на Хогвартс? Полнолуние? Убийство? — А дальше мой выход, Джеймс, — Сириус положил руку на плечо друга, — и да, с дементорами и полнолунием ты угадал. Про убийство не знаю. — Что? — Лили резко развернулась к Блэку. — Дементоры в самом замке? — На озере, — пояснил Блэк, — скоро узнаешь, — не желая снова все заново пересказывать, закончил он. — Мы обязаны пойти, — немедленно решил Гарри. — Нельзя допустить, чтобы он сидел и в одиночестве ждал палача! — Поддержка - это хорошо, но не когда за тобой охотится убийца... — начала Лили. — А когда еще, мам? — спросил ее Гарри. — За мной всегда кто-то гоняется, будь то Дадли с его дружками, Волдеморт с пожирателями, вот якобы Сириус. Мне теперь из-за этого обкататься в вату и уйти в пещеру жить, где будет безопасно? Хагриду нужна помощь, хотя бы моральная, мам, и кто мы такие, чтобы его сейчас вот так бросить, — распылялся Гарри. Лили, на удивление, ничего не сказала. Она сильно переживала за сына, но и не согласиться с ним не могла. — Да, но ведь на закате... — Рон уныло посмотрел в окно. — Нам ни за что не позволят... А уж про тебя, Гарри, и речи нет. — Значит, надо идти нелегально, — сказал Джеймс. — Джеймс! — воскликнула Лили, — Ты думаешь, что говоришь? Гарри нельзя ходить по ночам одному. — Он все равно пойдет, — Поттер посмотрел на жену прямым взглядом, — так не лучше ли помочь им, чтобы все прошло успешно, чем отговаривать и мешать? — Да, Джеймс, только вот ты то говоришь сейчас, а действия происходили год назад, — напомнил ему Римус. — Запоминаю на будущее, — Джеймс явно намекал, что они изменят прошлое и останутся с Лили живыми. Гарри уткнул подбородок в ладони и, подумав, сказал: — Вот если бы достать мантию–невидимку... — А где она? — спросила Гермиона. Гарри сказал ей где — в тоннеле под статуей одноглазой ведьмы. — Ну так вперед, — махнул головой Сириус. — Проблему нашли. — ... Так что если Снегг еще раз засечет меня где–то поблизости, неприятностей у меня будет!.. — заключил он. — Это точно, — согласилась Гермиона, вставая. — Но это если он засечет тебя... А как этот горб открывается? — Очень просто... — Гарри еще не понимал, к чему она клонит. — Мддддааааа, тугодум ты, — усмехнувшись, посмотрел на него Фред. — Стукнешь по нему волшебной палочкой и говоришь: «Диссендиум». Но... Гермиона не стала дожидаться конца фразы. Пересекла быстрым шагом гостиную, толкнула портрет Полной Дамы и исчезла. — Она что, за мантией? — удивился Рон. — Как долго до тебя доходит, братец. — Теперь ясно, что именно Когтевран тебе не светил больше всего, — продолжил второй близнец. Да, именно так она и поступила. Спустя четверть часа Гермиона вернулась; у нее под мантией было спрятано аккуратно сложенное серебристое одеяние. Рон был потрясен: — Гермиона, что с тобой творится в последнее время? Ударила Малфоя, поскандалила с профессором Трелони... — Мне было очень приятно. Гермиона была явно польщена. После ужина друзья не вернулись вместе со всеми в башню, а поспешили в холл. Гарри сунул плащ под мантию и шел, прижав руки к животу чтобы прикрыть образовавшийся бугор. — Очень, кхм, незаметно, Поттер. Придумайте что-нибудь пооригинальнее, — посоветовала Нарцисса Малфой. Троица прокралась в чулан, примыкавший к холлу, и затаилась, ожидая, когда холл опустеет. Вот донесся звук шагов, хлопнула дверь... Гермиона осторожно выглянула. — Порядок, — шепнула она. — Никого. Надеваем мантию... Лили все еще не расценивала нужным так рисковать. Могли бы пораньше прийти, если уж так хотели поддержать друга. Время было, а они все мельтешили. Тесно прижавшись друг к другу — не дай бог, кто увидит летящую в воздухе руку или ногу, — А вы уже не маленькие - не все в полный рост под мантию влезут, — напомнил Джеймс. — Так что смотрите в оба. — они миновали холл и по каменным ступеням спустились на лужайку. Солнце уже коснулось Запретного леса, позолотив верхушки деревьев. — Вечерело. Учитывая, что это июнь... в девять-полдесятого что ль пошли? — спросила их Лили. — Чуть пораньше, — ответила Гермиона. — Действительно, бабушка, они могли и пораньше сходить. Время явно было, — согласилась Лили-Луна. Добравшись до хижины, друзья постучали в дверь. Хагрид откликнулся не сразу. Наконец дверь отворилась, на порог вышел бледный и дрожащий лесничий и огляделся вокруг в поисках гостя. — От него, случаем, перегаром не пахнет? — Спросил Сириус, помятуя, что в стрессовых или праздничных ситуациях лесничий имел привычку принимать горячительное и не в малых количествах. — Нет, — удивился Гарри. — Мистер Блэк, тогда были ведь и министерские, — вспомнила Гермиона. — Аа, значит, потом, — рассудил Блэк. — Это мы, — чуть слышно произнес Гарри, — под мантией–невидимкой. Впусти нас скорее, мы ее снимем... — Эх, не след бы вам приходить, — вздохнул великан, но все же посторонился, и они оказались внутри. — Что следовало, а что не следовало - уже поздно. Они пришли. И так просто их теперь из хижины не выпроводишь, — вздохнула Лили, которой не очень-то и нравился данный расклад. Хагрид тут же захлопнул дверь, и Гарри сбросил мантию. Хагрид не рыдал, не бросился друзьям на шею, он просто выглядел совершенно потерянным, не знал, что делать, что говорить. — Морально разбит, — констатировал факт Джордж. — Еще бы. Его питомец с минуты на минуту умрет, — сказала Джинни. Гарри хотел было сказать Малфою, что он добился того, чего хотел, но потом вспомнил слова отца и матери о том, что Хагрид-то толком от них и не защищался... И, получается, нельзя полностью приписать всю вину Люциусу и Драко Малфоям. Да, они поступили подло, но никто не обещал, что будет честно вести себя с теми, кого презирал и ненавидел. Да и Хагрид хорош - настолько забился во время слушания, что даже любимого питомца не смог защитить. А ведь он в них души не чает... Сугубо говоря, Гарри понял два факта: здесь нет только черных и белых - каждый "помог" настоящему случиться, а во-вторых, это дискуссия явно не одного дня и долгих часов обдумий. Это, если хочешь хотя бы попытаться докопаться до правды. А если легче обвинить и повесить ярлык - то пожалуйста, сейчас кричи, что Малфои полные гаденыши, бедный Хагрид и несчастный Клювокрыл. Смотреть на его беспомощность было во сто крат тяжелее, чем на потоки слез. — А всегда так, — вырвала из раздумий Гарри Лили. — Может, это... чаю хотите? — предложил он, но его громадные ручищи дрожали, и он никак не мог совладать с чайником. — А где Клювокрыл? — нерешительно спросила Гермиона. — Я... я вывел его в огород, — Чтобы министерские увидели, что он не прячет и не мухлюет, — сказал Рон. Не присутствующие при тех событиях посмотрели на него с интересом в глазах. — Следующая глава. Ну, или через, — вспомнив, сколько сейчас информации на них выльется, добавил он. — пробормотал Хагрид. Наливая в кувшин молоко, он половину пролил на стол: — Привязал его... там, на тыквенной грядке. Пусть он... это... в общем... посмотрит на деревья, вдохнет свежий воздух... перед тем, как... Тут руки Хагрида затряслись так отчаянно, что кувшин выскользнул и осколки разлетелись по всему полу. — Я сейчас все уберу, Хагрид. — Гермиона бросилась наводить порядок. — Там, в шкафу, еще один есть. — Хагрид тяжело опустился на скамью, вытирая со лба рукавом пот. — А еще и крыса одна, — припомнила Гермиона. — Не знаешь, чья, Рон? — Я же уже извинился, — пробухтел Уизли. — Ты только обещал, но не сделал. — Ладно, извини. — И, увидя наклоненную голову Гермионы и приподнятую бровь, добавил. — Тогда я правда был не прав. Гарри взглянул на Рона, в ответном взгляде не было никакой надежды. Гарри сел рядом с Хагридом. — Неужели никто ничего не может сделать? — Голос Гарри сорвался в крик — А Дамблдор... — Он пытался, — ответил Хагрид. — Да? — рассмеялся Сириус. — Что-то мне не особо верится. — Сириус уже обжогся один раз с абсолютным доверием к Дамболдору и теперь не собирался так же заново слепо верить старому доброму дедушке. Нет, от этого он не сменил ни сторону, не изменил идеям "света", но торопиться с выводами не спешил и обдумывал многие слова и поступки старого волшебника. — Но против Комиссии нет... это... их ему не пересилить. — Верховному магу визенгамота, лауреат Премии Варнавы Финкли, представителю Ордена Мерлина первой степени не под силу остановить какой-то попечительский совет? — Словно пробуя слова на вкус, неспешно протягивал их Люциус Малфой. Его намек поняли все, кто хотел слушать и думать. Он сказал им: Клювик не взбесился, но их там застращал этот... как его... А этот палач... как его... Макнейр... они с Малфоем... старые дружки... Но вроде все будет быстро... и сразу начисто... И я буду рядом... Хагрид шумно сглотнул. Он обвел взглядом хижину, как будто искал хотя бы лучик надежды или утешения. — Дамблдор хочет сам прийти... ну, то есть присутствовать на этом... этой... прислал сегодня утром письмо. Говорит, хочет быть со мной... в это время... Великий человек... — В общем, по душу Министра пришел. Ну, и Хагрида наведать, дабы напомнить, что он старался как мог и теперь сожалеет, — пояснил Сириус. Младших Уизли начал возмущать такой "недоверчивый" к директору расклад ситуации. Но к их удивлению, никто не выразил несогласие. Кто-то согласился, а кто-то мотал на ус позицию оппонента. Гермиона, которая все еще искала в шкафу другой кувшин, сдавленно всхлипнула. — Мы тоже останемся с тобой, Хагрид, — заговорила она, вернувшись к столу с найденным кувшином. — Нет, — затряс лесничий косматой головой. — Вы вернетесь в замок. Я же... это... сказал: не надо вам видеть. Чтобы и духу вашего не было, потому ежели... ну, Фадж и Дамблдор вас застукают, тем более без разрешения — это для Гарри совсем пропащее дело. — Несомненно, —подтвердила Лили. Гермиона разлила чай, пряча от Хагрида бегущие по лицу слезы. Взяв бутыль с молоком, чтобы плеснуть в кувшин, она неожиданно вскрикнула: — Рон! Гляди! Это Короста! — Я так и знал, что этот гад выжил. — Что, что? — Рон непонимающе посмотрел на нее. Гермиона поднесла кувшин к столу, перевернула. Оттуда с возмущенным писком, из последних сил цепляясь за гладкий фарфор, вывалилась старина Короста. — Короста... — растерянно произнес Рон. — Короста, что ты здесь делаешь? — Прячется. — Процедил зубами Блэк. Казалось, при упоминании предателя все его спокойствие мигом сошло на нет. Он схватил сопротивляющуюся крысу и вынес ее на свет. Выглядела она ужасно — еще больше исхудала, шерсть лезла клочьями, оставляя обширные плеши; — Конечно. Понимает, что в любой момент может свершиться расправа, — спокойно, словно о погоде говорил, сказал Люпин. в руках Рона она яростно извивалась, стараясь вырваться на свободу. — Все в порядке, Коросточка, — уговаривал ее Рон. — Тут нет кошек. Никто тебя не тронет! Сириус засмеялся пронзительным смехом. Только он не выражал ни веселье или радость, ни даже ту же жажду мести, а был смехом безумного, сошедшего с ума человека. Смех был не холодным, нет, но от него стыла в венах кровь, сердце билось быстрее, в голову вселялся даже не страх, а пробивающий насквозь ужас; даже в самой комнате, казалось, внезапно потемнело, а температура упала на несколько градусов. Все это словно переносило туда, в место, из-за которого Сириус Блэк стал таким - в тюрьму Азкабан. Немного оправившись, Рон продолжил. Хагрид внезапно вскочил, глаза устремились к окну. Его обычно багрово–красное лицо сделалось пергаментно–бледного цвета. — Идут... — Кто? — Лили-Луна снова погрязла в своих раздумиях. — Министр, Дамблдор и палач. По душу Харида и, особенно, Клювокрыла, — напомнил ей Альбус. Гарри, Рон и Гермиона разом обернулись. Вдалеке по лестнице замка спускались несколько человек. Впереди шел Альбус Дамблдор, его серебряная борода сверкала в лучах заходящего солнца. Рядом семенил Корнелиус Фадж, за ними браво вышагивал палач Макнейр, позади всех тащился дряхлый представитель Комиссии по обезвреживанию. — Уходите скорее, — сказал Хагрид. — Да. Пора делать ноги, — согласилась Лили. У него, казалось, дрожала каждая жилка. — Не должны они вас тут видеть... идите... сей же миг... Рон затолкал Коросту в карман, а Гермиона схватила мантию. Хагрид тяжко вздохнул: — Я вас выведу через черный ход... Все пошли к двери, выходящей в огород позади дома. Гарри испытывал странное чувство нереальности происходящего, которое возросло еще больше, когда в нескольких ярдах от себя он увидел Клювокрыла, привязанного к дереву за грядкой с тыквами. Гиппогриф, казалось, догадывался, что творится неладное: он поводил из стороны в сторону массивным клювом и беспокойно рыл землю когтями. — Все в порядке, Клювик, все в порядке, — ласково обратился к нему Хагрид, потом повернулся к друзьям: — Торопитесь, скорее... Но они были не в силах сдвинуться с места. — Сматываться надо и побыстрее, — раздраженно сказал Джеймс. — Заметят - неприятностей не обберетесь. — Мы не уйдем... — Мы им расскажем, как все было на самом деле... — Смешно, — фыркнул Скорпиус, — вот так они вас и послушают. Только еще больших неприятностей получите. — Они не посмеют убить его... — Идите! — взревел Хагрид. — Хватает бед и без ваших неприятностей! — Ну наконец-то! Даже до Хагрида дошло, — слегка подуспокоившись, вздохнула Лили. Теперь, когда уж им сам Хагрид сказал делать ноги оттуда, у нее затаилась надежда, что они не вздумают вольничать. Выбора не оставалось. Едва Гермиона накинула мантию на Гарри с Роном, у двери хижины послышались голоса. Хагрид взглянул на пустое место, где они только что исчезли из глаз. — Бегите быстрее, — севшим голосом велел он. — Не слушайте... — А тут и нельзя останавливаться, — добавила Макгонагалл, — иначе поймают. Да и видеть такое не рекомендую. Надолго запомнят, — Минерва на секунду опустила взгляд, но сразу же вернула себе строгий деловой вид. И зашагал обратно в дом — в дверь уже стучали. Медленно, словно в дурном сне, друзья побрели вокруг избушки Хагрида, и только они обогнули хижину, передняя дверь с треском захлопнулась. — Пожалуйста, пойдемте скорее, — прошептала Гермиона. — Я этого не выдержу, не смогу... — Правильно, — кивнула Лили, — не стоит. Пошли к замку вверх по склону лужайки; солнце быстро опускалось, все небо окрасилось в бледно–пурпурный цвет, но на западе еще пылал рубиново–красный отсвет. Рон остановился, как будто налетел на столб. — Пожалуйста, Рон, — взмолилась Гермиона. — Это Короста... Вырывается... Да сиди же ты... — Слуга решил уйти. — Рано. — Понимает, что в самом замке ему небезопасно, вот и опять бежать хочет, — с презрением сказал Рон. — А еще учуял меня. Я стоял рядом, — это уже был Сириус. С момента его вспышки он ни разу не подавал о себе ни знака. Рон скрючился, стараясь удержать Коросту в кармане, но крыса словно обезумела — дико пища, она крутилась, билась, пытаясь укусить Рона за руки. — Короста, это же я, Рон, дура ты эдакая, — ругал крысу мальчик. — Нет-нет, тебя-то она как раз и узнала. И Гарри. И, если не окончательно тупая, то связала тот факт, что я якобы охочусь за Гарри Поттером, а этот самый Гарри Поттер всегда находится рядом с ней. Точнее, с ним. И уж его я узнаю. Из тысячи крыс узнаю, — процедил Блэк с нездоровым маньячным блеском в глазах. Со стороны хижины донесся звук открывшейся двери и голоса людей… — Рон, пожалуйста, идем, они уже вот–вот... — задыхаясь, просила Гермиона. — Да, да, сейчас... Короста, сидеть! Вся троица бросилась бежать. Только бы не слышать голосов за спиной. Но Рон опять остановился. — Не могу справиться! — Остолбеней? Петрификус Тоталус? — Предлагал Том. — Товарищ Уизли вы маг или кто? Рон раздраженно отвернулся. Тогда была нервная ситуация, было не время на раздумья. Заткнись, Короста, нас могут услышать! Крыса визжала так, словно ее резали, но все же звуков в огороде Хагрида она, конечно, не могла заглушить. — Не знаешь аж, что лучше, — горько усмехнулась Лили. Сначала мешанина мужских голосов, затем тишина, и вдруг неожиданно — то, что ни с чем не спутаешь — короткий свист и глухой удар топора. Гермиона пошатнулась. Джинни резко моргнула. Да... зрелище неприятное. — Не... не может быть! — почти беззвучно выдохнула она. — Как они посмели... — Нет! — Лили прикрыла рот рукой. — Увы, мама, увы, — с досадой в голосе тихо проговорил Гарри.