Порно (со смыслом и без)

— Лейтенант? Коннор пристально смотрит на дверь и ждет ответа. “Нет, — поправляет себя Хэнк. Он некстати вспоминает, что табельное оружие лежит на краю раковины в ванной комнате. Слишком далеко. — Это не Коннор”. У Коннора карие глаза, у этого — серые. Жуткие. — Что тебе надо? — спрашивает Хэнк, разглядывая RK900 в дверной глазок. — Я здесь просто для того, чтобы кое-что обсудить, — он любезно улыбается в ответ. — Я бы хотел поговорить о RK800, с которым вы работаете. У Хэнка бегут мурашки по спине. Что-то не так, что-то случилось, что-то такое, что может стоить Коннору его существования. — Говори. — Что, прямо так, через закрытую дверь? Я бы хотел встретиться с вами лицом к лицу, лейтенант. Хэнку не хочется открывать эту чертову дверь, но он решает, что стоит рискнуть и, отмахнувшись от здравого смысла, отпирает замок. — Очень рад встрече, — улыбка RK900 будто бы становится чуть шире, и в сочетании с жутким взглядом это создает по-настоящему пугающий эффект. — Говори, — повторяет Хэнк. RK900 входит в его дом как в свой, по пути задевая Хэнка плечом. Не извиняется. — Мне нравится ваше жилище, лейтенант. Здесь просторно. — Если ты пришел сюда петь дифирамбы моему дому, то лучше сразу катись обратно к Перкинсу, — огрызается Хэнк. — Что с Коннором? — Коннор, — улыбка слетает с губ RK900. — Скажите, лейтенант, какие у вас отношения с RK800? Это странный вопрос, который Хэнк еще не успел задать самому себе, и поэтому он не отвечает сразу. Пауза с каждой секундой становится все более гнетущей; она выдает Хэнка лучше всяких слов. RK900 прищуривается. — Значит, вы больше, чем просто коллеги. Или, может быть, больше, чем просто друзья? Хэнку не нравится, куда идет этот разговор. — Какое тебе дело? — Киберлайф задается вопросом, почему последний отчет RK... Коннора полон несоответствий и пробелов. Они подозревают, что ваш напарник становится девиантом или уже им стал. — Киберлайф может подозревать сколько угодно. Коннор не делал ничего, что шло бы вразрез с его программой, — отвечает Хэнк. — Все “несоответствия” наверняка просто ошибка декомпиляции или что-то в этом духе. На этот раз он отвечает слишком быстро. Сумо недовольно скулит со своей лежанки, но RK900 не обращает на него никакого внимания, продолжая пялиться своими серыми глазенками на Хэнка и только на него. — А если я скажу, что мне в руки попало некоторое видео, которое может стать причиной незамедлительной утилизации Коннора? — Такого видео не существует. — Разве? — он приподнимает брови, а в его тоне проскальзывают издевательские нотки. — То есть Коннор никогда не отпускал девиантов и тем самым никогда не пытался спасти их от утилизации? Хэнк замирает. Его пульс учащается, и RK900 это наверняка замечает. Не может не заметить. “Дерьмо... Дерьмо!” Хэнк знает только то, что должен спасти Коннора любой ценой. Что-то вовремя подсказывает — если бы у RK900 не было цены за то самое видео, он бы не пришел. — Почему ты пришел? — резонно спрашивает Хэнк. RK900 снова вооружается любезной улыбкой. — Я могу удалить всю компрометирующую Коннора информацию, но для этого вы должны сделать кое-что для меня. — Что именно? — Хэнка раздражает то, как медлит RK900. Словно кот играет с добычей. — У вас ведь уже были отношения с мужчинами, лейтенант? Это шутка. — Я не понимаю, какое отношение это имеет к... RK900 слегка наклоняет голову и делает шаг вперед. До Хэнка запоздало доходит смысл слов андроида, и он невольно отшатывается. — Ты... я не... Какого хрена, твою мать?! — он довольно быстро перебарывает изначальное удивление, и оно уступает место ярости. — У тебя что, мозги расплавились?! — Вовсе нет, — RK900 снова сокращает дистанцию. Между ними не больше метра. — Мой уровень стресса минимален, и все мои биокомпоненты в идеальном состоянии. Я знаю, что делаю, лейтенант. Хэнку хватает ума не пытаться врезать RK900. Это бессмысленно и очень неумно. — Я не стану тебя трахать, если ты об этом, — скалится он в ответ, зло пялясь ему в глаза. — Даже если у тебя есть дырка, у меня просто не встанет. Я стар, пьян и... — Вы не поняли, лейтенант, — прерывает его RK900. — Я хочу трахнуть вас. В обмен на безопасность Коннора. Услуга за услугу, понимаете? Хэнк не отводит взгляда, хотя что-то, напоминающее смесь из страха и старого доброго отвращения, зарождается внизу живота. — Девиант-извращенец, кто бы сомневался, — он сжимает зубы. — Пройдем в спальню? Или вас не устраивают условия сделки? — Откуда мне знать, что ты удалишь информацию после того, как я выполню твое условие? — парирует Хэнк. — Думаете, что я блефую, лейтенант? Он не блефует. Хэнк чувствует это. — Боюсь, что ты меня обманешь. Тебе, как и твоему напарнику, веры нет. Вы продажные сволочи. RK900 выглядит так, будто обрабатывает полученные данные и решает, как лучше поступить в сложившейся ситуации. — Я могу извлечь необходимую информацию на внешний диск и передать его вам, — аккуратно отвечает он. — Даже если я в итоге обману вас и все же отправлю данные Киберлайф, вы сможете отдать носитель Коннору, и он отредактирует видео по своему усмотрению. Его слова имеют под собой базу, и по спине Хэнка бегут мурашки. Неужели ему правда придется продать свое тело, чтобы спасти Коннора? — Так что, лейтенант? — вкрадчиво интересуется RK900. Хэнк чувствует, что краснеет. Да, у него были отношения с мужчинами, но очень-очень давно, и это были мужчины, а не андроиды. Чертовски большая разница. — Хочешь сказать, тебе есть, чем меня трахать? — усмехается он, не особенно успешно давя панику внутри себя. — Я думал, что большинство андроидов не оснащены половыми модулями. — Большинство, — уклончиво отвечает RK900. — Это значит, что вы согласны, лейтенант? Хэнк делает глубокий вдох. Это просто секс. Не особенно добровольный, потенциально неприятный, но не смертельный — Хэнк может стиснуть зубы и перетерпеть. Это просто секс. — Спальня налево по коридору, — отвечает он бесцветно, в надежде, что RK900 расслабится и тем самым даст ему возможность увильнуть в ванную и схватить пистолет, но он не совершает ошибки дилетанта. — После вас. Хэнк не отвечает и подчиняется. Впрочем, по дороге он хватает початую бутылку виски и показательно делает несколько внушительных глотков прямо из горлышка. Адекватное восприятие реальности в сделку не входит, а там, глядишь, пустой желудок сотворит чудеса, и ему повезет не вспомнить. Страх, что зародился внизу живота, разрастается с каждой секундой. RK900 закрывает дверь в спальню на замок. — Будет неловко, если нас попытается прервать ваш пес, не так ли? — он улыбается, хотя оба они прекрасно понимают, что дело не в Сумо. Задвижка на двери — только и исключительно для Хэнка. На RK900 больше нет пиджака — он бесформенной кучей оседает на полу, что совершенно не вяжется с общей любовью всех андроидов к порядку, — и это делает его визуально еще больше похожим на Коннора. Впрочем, Хэнк ни разу не видел Коннора в черном. — Что мне делать? — Раздевайтесь, лейтенант. Хэнк старается не смотреть на RK900, думая, что так будет проще, но проще не становится. Во всем виноват его взгляд. Немигающий, холодный и... заинтересованный?.. Хэнк стягивает футболку с пятном неясного происхождения на животе, снимает домашние штаны, а потом, после секундной заминки, и трусы. — Искренне надеюсь, что у тебя отпало желание меня трахать, — с горькой усмешкой произносит он, разводя руки в стороны, намеренно демонстрируя свой вялый член и далекое от идеального тело. — Не надейтесь, лейтенант. RK900 бросает на кровать небольшой тюбик с чем-то прозрачным и берется за пуговицы своей рубашки, медленно расстегивая их одну за другой. — Что это? — Смазка, — просто поясняет он. — Думаю, вы знаете, что делать дальше. Хэнк прикусывает внутреннюю сторону щеки. Все, что он может, так это радоваться, что RK900 не сказал вслух что-то вроде: “Растяните себя, лейтенант”. Смазка пахнет бананом и совсем немного — овсянкой. — Органическая? — Хэнк садится на край кровати, оттягивая неизбежное, бездумно крутит в одной руке несчастный тюбик, пальцами другой размазывая вязкую каплю между пальцев. — Побоялся, что у меня аллергия на синтетику? Какой заботливый девиант... RK900 не отвечает. Ждет. Хэнку хочется провалиться под землю от стыда. Чертыхнувшись, он ложится на кровать на правый бок, так, чтобы треклятый андроид не мог видеть всех подробностей, и наносит щедрое количество смазки на пальцы и анус, а потом, максимально расслабившись, почти сразу вставляет в себя два пальца. Хэнк растягивает себя намеренно грубо, торопливо, чисто механически, даже не пытаясь доставить себе удовольствия. Процесс и без того кажется ему унизительным, ни к чему добавлять к нему еще и возбуждение, желанное или нет. И потом, RK900 почти наверняка использует это возбуждение против него — нельзя давать ему такую возможность. Хэнк отчаянно вымарывает Коннора из своих мыслей. В этом ему помогает пустой взгляд серых глаз RK900. — Нравится? — с наигранно похабной хрипотцой спрашивает он. RK900 отвечает с небольшой задержкой: — Очень. Скажите, как будете готовы, — в его голосе странные полутона, значение которых Хэнк не может расшифровать. — Зависит от размера. Я не знаю твоих спецификаций. Это похоже на фарс, на затянувшуюся шутку, на форменное безумие. Хэнк пихает в себя три пальца, упиваясь знакомой ненавистью к себе, RK900 расстегивает последнюю пуговицу на черной рубашки, и они оба пялятся друг на друга; один сдерживает злость, другой — что-то еще. — Четыре, — отзывается RK900. — По моим расчетам, в вас должны легко входить четыре пальца, чтобы дальнейшая пенетрация не причинила дискомфорта. — Ты украл самый большой член со стенда? — Хэнк прячет собственный испуг в неловкой шутке. — Возможно. Можете отправить официальный запрос в Киберлайф и уточнить. Думаю, вам ответят, это не закрытая информация. — Спасибо, обойдусь. У Хэнка довольно давно не было анального секса, да и раньше его не интересовали крупные экземпляры, а, значит, даже несмотря на подготовку, все приближающийся секс мог окончиться не лучшим образом. Чем дальше, тем яснее становится, что “просто секс” все быстрее перестает быть “просто сексом”, и сдерживать панику становится сложнее. Хэнк дрожащей рукой добавляет больше смазки, не к месту вспоминая шутливое мотто Бена Коллинза: “Лубриканта никогда не бывает слишком много”. В воздухе ему мерещится запах банана. В голову запоздало ударяет виски, но не так сильно, как ему бы хотелось, что паршиво. Четыре пальца — это слишком много и пугающе близко к пяти, но Хэнк не намерен пренебрегать полученной рекомендацией. Всего каких-то семь минут неловкого пыхтения и неизбежных скользких звуков, и почти вся ладонь входит внутрь него, растягивая непривычный к такому обращению анус до безбожного состояния. — Все, — выдыхает Хэнк, сжимая пальцами другой руки подушку. Сжимает так сильно, будто подушка — граница между жизнью и смертью. — Я готов. — Встаньте на колени, лейтенант. Хэнк выдыхает с облегчением. Эта поза не особенно удобна для коленей, но отсутствие необходимости держать визуальный контакт существенно облегчает его ношу. — Выше, — командует RK900, ладонью поглаживая его обнаженные ягодицы. Хэнк подчиняется, задирая задницу так высоко, как это физически возможно. Он слышит звук расстегиваемой ширинки, но не оборачивается. Плевать, как выглядит его синтетический член. Лишь бы это все закончилось, лишь бы... RK900 не преувеличивал. Его член действительно кажется большим даже сейчас, после всей возни со смазкой и растягиванием. Более того, характерные формы говорят о том, что этот отросток сделан явно не по образу и подобию человеческих гениталий. Член RK900 расширяется к основанию, и это пытка. Медленная, просчитанная, намеренная пытка. Хэнк шипит сквозь зубы, пряча лицо в предплечьях и тем самым невольно слегка задирая задницу. Его собственный член из-за невольной стимуляции простаты постепенно наливается кровью против его желания. — Вам больно, лейтенант? — почти заботливо интересуется RK900. — Ты бы остановился, если бы я сказал, что мне больно? — со злостью отвечает Хэнк вопросом на вопрос. — Нет, — звучит очевидное после несуществующей паузы. — Тогда замолкни и делай, что хочешь. Мне плевать. — Вы приняли меня почти до конца. Остался узел. Узел. Что? Он ведь не всерьез? Нечто ощутимо больше члена по размерам тычется ему в задницу, тоже пытаясь пролезть внутрь. — Подожди, — Хэнк коротко оглядывается через плечо, протягивает назад руку, упираясь ладонью в охлажденный пластик на животе RK900. — Это... Черт возьми, это перебор. — Все в порядке, — RK900 льет новую порцию смазки на свой узел, потирает кончиками пальцев края раскрасневшегося и растянутого почти до предела ануса. — Нет... Не в порядке, господи, подожди. Нет! Хэнк рефлекторно пытается оттолкнуть его, выскользнуть. Он сопротивляется ровно до тех пор, пока RK900 не впечатывает его лицом в матрас и не напоминает вкрадчиво на самое ухо: — Я могу остановиться, но тогда Коннору грозит утилизация. Вы хотите этого, лейтенант? Хэнк замирает. Его сердце бьется как бешеное, задница откровенно болит от чрезмерной растяжки, член ноет от насильственного возбуждения. Хэнк прикусывает ладонь в надежде прояснить измученный разум. Это помогает, пусть и чуть-чуть. — Нет, — через силу выдавливает он, стараясь не думать о последствиях. — Продолжай. “Ради Коннора”. Узел входит в него семь толчков спустя, выдавливая из груди откровенный вскрик. Это больно. Слишком много, слишком глубоко, слишком интенсивно... Паника вдруг исчезает, а вместе с ней и ощущение реальности. Хэнк даже рад тому, что больше не может воспринимать ее. Он приходит в себя некоторое время спустя. RK900 рядом нет, о нем напоминает лишь невыносимая боль и небольшой носитель на прикроватной тумбочке. — Ублюдок, — бубнит Хэнк прежде, чем провалиться в короткий беспокойный сон. — Чертов ублюдок.