Порно (со смыслом и без)

Перкинс кладет ладонь себе на низ живота, чтобы с новым беззвучным толчком нависающего над ним великана ощутить, как кожа под пальцами натягивается и выпирает вперед до ужаса гротескно. — Боже, — хрипит он, другой рукой сжимая предплечье Лютера в попытке привлечь к себе внимание. — Это... слишком... У Перкинса создается впечатление будто его желудок пляшет где-то в опасной близости к горлу. Про состояние остальных внутренностей он предпочитает не думать вовсе, хотя сейчас сложно не думать о том, как, например, будет выглядеть его анус после окончания спектакля. — Вам нравится, агент, — отвечает Лютер. Это не вопрос. Это не утвердительное предложение. Это какая-то издевка. Выпуклость под пальцами ненадолго исчезает, но на этот раз Лютер не дает ему передышки, жестко вдалбливается внутрь, выдирая из него первый вскрик и первые слезы. Перкинс не знает, что сводит его с ума больше — слезы или собственный стоящий колом член, перевязанный черной лентой у основания, чтобы создать иллюзию возбуждения. Определенно издевка. — Я... умру... Конских размеров член входит под новым углом, и это пытка. — Нет, — заверяет Лютер, почти нежно подхватывая Перкинса и поднимая его с кровати. — С вами все будет хорошо. Перкинс откидывает голову назад и тонко подвывает, когда бессердечное притяжение заставляет его тело опускаться вниз по хорошо смазанному, но все равно чересчур большому члену. Лютер мягко поддерживает его за поясницу, свободной рукой умело надрачивая пенис Перкинса, такой ничтожно маленький по сравнению с его собственным. Перкинс захлебывается криком, когда Лютер объединяет ласки с короткими толчками бедрами. — Не надо, — скулит он. Перкинс чувствует себя игрушкой в больших ладонях этого чертового девианта. Игрушкой, которую можно сломать до неприличия легко. Член внутри него вдруг замирает и начинает пульсировать неестественной вибрацией. Перкинс пересекается взглядами с Лютером, когда он берется за край черной ленты и тянет на себя. — Не хочу, — Перкинс всхлипывает постыдно громко. — Не так… — Только так, — отвечает Лютер. — Простите, агент. Перкинс кончает сразу же после того, как Лютер целует его. Целует так жадно, будто грозит поглотить целиком.