Сила любви

      После ужина-который-хотелось-забыть Жасмин присоединилась к другим чемпионам и их партнёрам, выйдя в центр зала, чтобы исполнить первый танец бала. Этот момент был именно той частью вечера, о которой она больше всего волновалась, но когда одна её рука оказалась в руке Невилла, а вторая у него на плече, Жасмин осознала, что она сейчас намного спокойнее, чем предполагала. Именно тогда она поняла, как сильно помогли ей подготовка и регулярные тренировки — они множество раз танцевали с Невиллом, и не только вальс. Конечно, в этот раз было существенное отличие — сейчас Жасмин предстоит танцевать под взглядами большой толпы, в которой было много тех, кто её не любил, и они, без сомнения, были бы рады увидеть, как она потерпит неудачу, но это отошло на второй план. Всё, что имело значение — это её друзья, её суррогатная семья, часть из которых уже были с ней на танцполе. Радостно улыбнувшись Невиллу, она с уверенностью, которую сама от себя не ожидала, произнесла:       — Мы так часто это делали, что, если бы захотели, могли бы повторить танец с закрытыми глазами.       — Тебе легко говорить, — пробормотал Невилл себе под нос. — не тебе же вести... — тем не менее, наследник Лонгботтом выпрямился, крепче сжал свою спутницу и, когда заиграла музыка, начал уверенно выполнять танцевальные па, которые отлично знал.       Раньше, когда они только начали занятия, у них были некоторые проблемы, потому что Жасмин не хотела позволять ему вести себя в танце. Дело было не в том, что она не доверяла ему, а в том, что предпочитала самостоятельно контролировать свои действия.       Необходимость двигаться, подчиняясь указаниям кого-то другого — не устраивала её самим фактом, вне зависимости от того, кто был ведущим. Со временем они, конечно, справились с этой проблемой, пусть это и было сложно, но они определенно достигли нужного результата. Жасмин обнаружила, что танцы это не так уж и плохо, и ей нравится танцевать. Между парами было достаточно места, они кружились на довольно большом свободном пространстве в центре зала, так что у неё не создавалось впечатления, что она окружена толпой студентов. Ощущение, что она окружена, было одним из тех факторов, что беспокоили Жасмин — это было следствием её прошлого, когда за девушкой безжалостно охотились её кузен и его банда. В основном, конечно, Жасмин могла сохранять над собой контроль, к примеру, когда она пробиралась сквозь толпу в оживленных коридорах Хогвартса — в этом случае она контролировала свои движения и могла выбирать местонахождение. А вот площадка для танцев оказалась совсем другим делом. И хотя во время репетиций рядом не было избытка других пар, Жасмин чувствовала, что её охватывает страх при мысли о том, каким будет настоящий бал. Когда стало очевидно, что она нервничает из-за причины, которую упорно скрывает, Гермиона заставила её объяснить свои страхи, а затем ещё раз заставила рассказать о своих страхах Невиллу. Конечно, подруга была полностью права, и это дало свой результат, но в тот момент Жасмин себя чувствовала ужасно.       Она даже опомниться не успела, как первый танец закончился — Жасмин так была погружена в свои мысли, что почти не заметила, как промелькнуло время. Очевидно, её навыки в вальсе были достаточны для того, чтобы её тело могло самостоятельно выполнять движения без необходимости об этом постоянно думать.       — Привет, ты снова с нами? — спросил Невилл с веселым блеском в глазах.       Улыбаясь присутствующим, которые аплодировали чемпионам и их танцу, она ответила:       — Извини, я задумалась о различных... проблемах. И отвлеклась. Я что-нибудь пропустила?       — Что-то, помимо моего великолепного мастерства в высоком искусстве бального танца? Нет, ничего особенного, — весело ответил Невилл. Жасмин была рада тому, что он стал настолько уверенным в себе, что с легкостью вёл с ней такой разговор. Это было одной из немногих черт характера, которые она ценила в Роне — рыжик никогда не боялся высказывать свое мнение.       — Мы продолжим? — Жасмин улыбнулась в ответ.       — Конечно, моя леди, — ответил Невилл.       Они приготовились, в то время как танцевальная площадка заполнилась студентами, и как только снова зазвучала музыка, они начали движение. Танцевать в толпе было, конечно, труднее — Жасмин видела это по глазам Невилла. Мало того, что на нём лежала ответственность за то, чтобы они не врезались в другие пары — после того, как Жасмин рассказала о своих страхах, он, казалось, взял на себя также обязанность следить за потенциальными неприятностями, а ещё при этом, каким-то неведомым образом, за самой Жасмин, чтобы убедиться, что она в порядке. По ощущениям Жасмин, у Невилла теперь было минимум на один глаз больше, чем от рождения.       Подавив медленно нараставшее беспокойство, она попыталась тепло улыбнуться:       — Спасибо, Невилл. Я ценю то, что ты делаешь для меня. Для нас... всё, что ты делаешь.       Немного испуганный внезапной благодарностью, Невилл на мгновение задумался над её словами.       — Без проблем. Всегда пожалуйста. Вы обе всегда можете рассчитывать на меня. Но с чего это вдруг ты об этом задумалась?       — Я и до этого момента понимала, что то, что ты делаешь для нас, нелегко, — объяснила Жасмин, — но сейчас я убедилась, как много усилий от тебя требуется прямо сейчас, чтобы всё было безупречно. Я предлагаю пропустить следующий танец и просто посидеть за столом, чтобы ты мог отдохнуть.       Невилл не был таким уставшим или напряженным, но он не отказался от предложения. Они оба знали, что перерыв требуется в первую очередь ей, а не ему. Покидая танцпол, они заметили, что Виктор и Гермиона уже заняли столик, поэтому решили присоединиться к паре.       — Ты тоже захотела сделать перерыв? Там было слишком людно и жарко для нас, — заявила Гермиона, как только они подошли. — По крайней мере, благодаря тому, что Виктор выше большинства, он смог уберечь нас от столкновения с другими танцующими.       — Невилл тоже отлично справлялся, — добавила Жасмин с улыбкой. — Но ты права, там почти невыносимо. Надеюсь, танцевальная площадка хоть немного опустеет после нескольких песен.       — Это Рон сидит там в одиночестве? — поинтересовался Невилл. Гермионе и Жасмин пришлось вытянуть шеи, чтобы посмотреть, куда он указывает, но обе согласились, что это был Рон.       — Интересно, почему он один? В последний раз, когда я его видела, он спешил на встречу со своей партнершей...       Разговор перешел к общим темам об оформлении зала, музыке и еде, и вскоре к двум парам присоединились Джинни и Дин.       — Устали? Или толпа стала слишком большой и для вас? — спросила Гермиона.       — Честно говоря, и то, и другое, — ответил Дин. — Правда, толпа раздражала Джинни больше, чем меня, но я думаю, это потому, что она танцует лучше и знает больше о том, что бы мы делали, если бы у нас было больше места. А у меня недостаточно опыта, чтобы понять, что я теряю, — всё это было сказано с усмешкой, показывая, что неунывающий гриффиндорец совершенно не беспокоился о том, что его спутница умеет танцевать лучше, чем он, и что он в любом случае хорошо проводит время.       — Послушай, Джин, это Рон там один? — спросил Невилл. — Мы задумались над этим вопросом несколько минут назад, потому что видели, как он покидал гриффиндорскую башню, чтобы встретиться со своей спутницей, но до сих пор мы никого с ним не видели.       Встав, чтобы получше рассмотреть, Джинни убедилась, что это действительно её брат, и сразу же начала искать его спутницу. После минуты безуспешных поисков по залу она повернулась лицом к танцплощадке и остановилась, затем медленно села.       — О боже, — сказала она.       — Что-то не так? — забеспокоился Виктор.       — Ну, — ответила Джинни, — я нашла ему партнёршу для бала, — она, стараясь не привлекать внимания, указала на одинокую блондинку в странном серебристом платье, украшенном многочисленными цветами, которая танцевала в одиночестве какой-то странный танец, что совершенно однозначно и близко не был похож на вальс, или что-нибудь в таком же роде, что танцуют под ту музыку, что сейчас звучала. Она двигала руками и ногами в смутно стилизованной манере, как будто танцевала под какую-то музыку или ритм, который слышала только она.       — Она... она в порядке? — Гермиона не знала, как правильно описать то, что она видела перед собой. Казалось, что другие студенты были тоже в замешательстве, судя по их попыткам сохранять некоторую дистанцию между собой и этой девушкой на довольно забитой танцплощадке.       Джинни вздохнула и начала рассказывать:       — Это Луна Лавгуд, с моего курса, факультет Рейвенкло. Она живет неподалёку от нас в Оттери-Сент-Кэтчпоул, так что мы с ней знакомы с детства. Наверное, я не сильно вас удивлю, если скажу, что многие люди называют её "Лунатичка" Лавгуд. Но Луна... другая. Уникальная. Пусть и немного эксцентричная. Все эти определения подходят, но они не характеризуют её полностью, — сделав глоток из своего бокала, Джинни постаралась более точно сформулировать свою мысль: — Я бы могла сказать, что вам нужно лучше узнать её, чтобы понять, но я знаю Луну в течение многих лет и всё равно до конца не понимаю. Я просто принимаю её такой, какая она есть, потому что она невероятно милая и добрая. Вряд ли вам удастся найти человека с более нежной душой, но не каждый может спокойно относиться к её странностям. К сожалению, я думаю, что другие рейвенкловцы над ней издеваются, но у меня нет никаких доказательств, и Луна не хотела, чтобы у её софакультетников были проблемы. Или, скорее, я думаю, что Луна не хочет обострять отношения и рисковать тем, что в результате издевательства могут стать ещё сильнее.       Только Гермиона заметила, как напряглось лицо Жасмин - верный признак, что того, кто издевается над милой и нежной девушкой, ждут огромные неприятности. Гермиона могла только надеяться, что ей удастся облечь реакцию Жасмин в такую форму, которая не приведет к серьезным травмам и разрушениям. Пытаясь хоть немного отвлечь Жасмин от плохих мыслей, она спросила:       — А ты не знаешь, почему она... Ну, вот такая?       — Луна всегда была немного странной, и я думаю, это потому, что её родители сами были немножечко чудаковатыми — даже по нашим меркам. А потом, когда мне было лет восемь или девять, мать Луны погибла. Несчастный случай во время разработки нового заклинания, насколько я знаю. Подробности мне неизвестны, но пару лет спустя я узнала, что это произошло на глазах у Луны. Она видела, как умирает её мама, и… ну, я хочу сказать, что это наверняка сыграло свою роль, так как после этого Луна становилась всё более и более странной.       Невилл постарался вернуть разговор к первоначальному вопросу:       — Но всё-таки, почему Рон сидит в одиночестве? Ты думаешь, ему не нравится, что его спутница так эксцентрична?       — Не то чтобы для него его это было сюрпризом, — нахмурившись, ответила Джинни, — он давно знает Луну, и с самого начала знал, что она будет его парой на балу. Я даже кое-что напомнила ему заранее, на случай, если он подзабыл про неё, чтобы Рон мог понять, какой странной иногда она может быть. Возможно, он просто меня не слушал, как это часто бывает, — она быстро допила свой сок и сказала: — Извини, Дин, но мне нужно несколько минут пообщаться с моим дорогим братиком. Конечно, они не встречаются, а я устроила им свидание, чтобы Луна могла попасть на бал и чтобы мой брат не выглядел жалким неудачником, пришедшим на него без партнерши, но это совершенно не значит, что ему позволено полностью игнорировать девушку. Я вернусь, как только объясню своему братцу пару вещей.       — Нет проблем, Джинни, — улыбнувшись, ответил Дин. — Я живу с ним в одной комнате, помнишь? Так что, для меня не новость, каким он бывает.       Ответив парню улыбкой, больше похожей на оскал, Джинни повернулась и направилась к своему брату. Он не заметил её приближения, иначе, наверное, встал бы и бросился бежать. Вместо этого ей удалось загнать его в ловушку за столом, после чего устроить ему трепку, достойную их матери.       Заметив, что толпа на танцплощадке немного поредела, Виктор встал и, поклонившись Жасмин, пригласил её на танец. Но когда они оказались среди танцующих, Виктор был буквально ослеплён множеством вспышек колдокамер.       — Я никогда не привыкну к вспышкам фотоаппаратов, — проморгавшись, проворчал он недовольным тоном. — То, что многие захотят сделать себе колдографии, как мы вместе танцуем, было прогнозируемо, но я не ожидал, что они так быстро сбегутся, да ещё и все одновременно.       — Согласна, — печально ответила Жасмин. — Я так и вижу заголовки: "Девочка-Которая-Выжила пала к ногам милашки-болгарина".       Виктор чуть не задохнулся от ужаса:       — Милашка-болгарин? Откуда ты взяла эту чушь?       — О! К сожалению, это не я придумала, — ухмыльнулась Жасмин. — Я услышала это выражение, когда подслушала как обсуждают тебя... Сам же знаешь, что среди девочек слухи распространяются быстрее скорости звука. Несмотря на то, что меня всё ещё многие в школе подвергают остракизму, я не ленюсь собирать информацию.       Фыркнув от досады, Виктор сказал:       — Девчачьи сплетни, ха. Несмотря на все мои усилия, мне не удалось их подслушать. Даже когда я делал вид, что увлечён чем-то другим, они всё равно разговаривают шепотом и только хихикают, если я подхожу слишком близко.       — Понимаю. Но не надейся, что тебе удастся проникнуть вовнутрь, — сказала Жасмин с ухмылкой. — Ты будешь ужасно выглядеть в парике и юбке.       Представив себя в таком виде, Виктор от шока сбился с ритма, что немало позабавило Жасмин. То, что она не хотела идти на Святочный Бал, вовсе не означало, что она не будет получать удовольствие от небольших шалостей, раз уж она всё равно сюда попала. Когда заиграла следующая композиция, к ним подошли Невилл и Чжоу Чанг, а следом Гермиона с Седриком, решившие тоже потанцевать. Виктор и Невилл поклонились друг другу, прежде чем обменяться партнёршами, а затем обе пары начали расходиться в разные стороны. Гермионе, танцевавшей с Седриком, показалось, что взгляд Жасмин снова задержался на Чжоу немного дольше, чем допускалось приличиями.       — Когда мы повернемся в ту сторону, посмотри на стол, за которым мы сидели, — тихо сказал Невилл Жасмин.       После того как Жасмин быстро бросила взгляд на столик и увидела, что там сидит Луна Лавгуд и разговаривает с Дином, она с удивлением взглянула на Невилла.       — Ага, — сказал Невилл. — Когда Луна уходила с танцплощадки, Дин пригласил её к нам за столик. Мы подумали, что это отвлечёт её от того, что Джинни устроила Рону выволочку. Кроме того — это хороший способ наладить отношения, особенно если её эксцентричность создаёт ей препятствия для общения, как говорит Джинни.       Жасмин нахмурилась, вспомнив подробности того, что рассказывала Джинни о Луне:       — Меня бесит сама мысль о том, что милая, ранимая девушка может быть запугана другими, только потому, что она не такая, как все. Причём не где-нибудь, а на Рейвенкло! Было бы неудивительно, если бы это происходило на Слизерине — на этом факультете действительно ценится безжалостность к окружающим, как часть развития собственных амбиций. Однако считается, что на Рейвенкло собраны те, кто сосредоточен на развитии интеллекта, остроумия, академических знаний и учености. В худшем случае у них должна быть только чрезмерная зацикленность на книгах и учебе, а не на издевательствах и запугиваниях!       — Ну, — раздумывая, ответил Невилл, всё ещё продолжая посматривать на их стол, — я полагаю, что то, что ты в Рейвенкло, не означает, что у тебя нет других человеческих недостатков. Я так понимаю, у тебя уже есть план? И, возможно, это план, который включает кровавое возмездие или что-то в этом роде?       Было время, когда Невилл считал Жасмин довольно сдержанной, тихой и милой девушкой. Узнав, через что ей прошлось пройти и что перенести за свою жизнь, он перестал думать о ней так, тем более что был убежден, что узнал далеко не всё. Вдобавок ко всему с тех пор, как они с Гермионой стали вместе, Жасмин становилась всё более дерзкой, нетерпимой, всё резче реагировала на то, что раньше старалась не замечать, и Невилл понятия не имел, что с этим делать       Жасмин в ответ фыркнула:       — Не совсем, хотя я не исключаю и такого варианта. Но для начала я хочу познакомиться с ней и выяснить, действительно ли её запугивают. Правда, судя по тому, что рассказала Джинни, это может быть затруднительно. Также я хочу, чтобы Луна знала, что она может прийти ко мне за помощью, поддержкой или обратиться за защитой. Надеюсь, я смогу подключить Гермиону, Джинни и тебя к решению этих задач? — Невилл в ответ энергично кивнул, а Жасмин ухмыльнулась. — Ну, в таком случае, если те, кто издеваются над Луной, действительно существуют, мы предпримем что-нибудь в их отношении...       Позже, когда все три пары снова сидели за одним столом, Рон и Луна ушли танцевать. И хотя Рон не выглядел слишком довольным, Луна была совершенно счастливой. Джинни объяснила Рону все печальные перспективы его дальнейшей жизни, и в частности, тот факт, что сама его жизнь зависит от того, как он будет себя вести с девушкой, которую он пригласил на бал, в том числе и от танцев с ней, хотя бы нескольких. Должно быть, она проделала отличную работу, изображая из себя Молли Уизли, потому что Рон забрал Луну из компании Дина еще до начала следующего танца, и с тех пор они не возвращались за столик.       В общем, если не считать мелких неприятностей вроде Рона и любителей-фотографов, всем шестерым бал очень понравился — всё было даже лучше, чем большинство из них ожидало. Но, к сожалению, в этот момент появился тот, кто просто не мог не попытаться испортить их вечер.       —Эй, Поттер, я должен был догадаться, что единственная пара, которую ты смогла бы найти для себя для бала — это жалкий сквиб. Я думаю, это единственный вариант, когда тебе не пришлось платить за то, что с тобой пошли — ведь когда пара — сквиб, даже полукровка вроде тебя может доминировать.       Видимо, Малфой полагал, что его комментарии были довольно остроумными, и хихиканье его подхалимов — Крэбба, Гойла и Паркинсон — помогли ему увериться в этом и поддержать его самомнение. Жасмин, однако, увидела возможность воспользоваться некоторыми знаниями, которым Невилл обучал их каждый вечер на протяжении последних недель. Всё складывалось даже лучше — у неё была возможность сделать это таким образом, чтобы подчеркнуть грубость и невоспитанность Малфоя, которые тот не стеснялся демонстрировать.       — Право, мистер Малфой, я откровенно удивлена вашими словами, — протянула Жасмин. — Это прозвучало так, словно вы оскорбляете Невилла Лонгботтома, наследника древнейшего и благороднейшего рода Лонгботтом, — продолжила она, обрадовавшись немного ошеломлённому выражению лица блондина. — Мне бы хотелось подчеркнуть, что род Лонгботтом по праву занимал своё место в Магической Британии за столетия до того, как Малфои пересекли Ла-Манш в качестве крестьян, которых привезли с собой норманнские захватчики, — если краснота, залившая лицо Малфоя, могла хоть что-нибудь сказать, то это было однозначным свидетельством того, что он знал, что Жасмин говорит правду, и был взбешен тем, что у неё хватило наглости озвучить эти нюансы. — Если я не ошибаюсь, — Жасмин повернулась к Невиллу, как бы желая получить подтверждение, — род Лонгботтом восходит к викингам, которые поселились на севере Англии в начале девятого века, так? — Невилл в ответ небрежно кивнул, а Жасмин, повернувшись к Малфою и его дружкам, продолжила: — С тех пор прошло довольно много времени, прежде чем французские крестьяне решили сунуть свой чересчур большой нос в наши дела в Англии. Итак, вы сами видите, что у вас не то положение, чтобы оскорблять магию или наследие семьи, которая намного старше и благороднее, чем ваша собственная... — Жасмин сделала паузу. — Если бы то, что вы сказали, можно было расценивать так. Но я совершенно уверена, что вы просто не смогли правильно сформулировать свои мысли, учитывая возможные последствия для вашей семейной чести и состояния, которые последуют в ответ на такие оскорбления, и имели в виду совсем другое. Я права, мистер Малфой?       Красное лицо Малфоя внезапно стремительно побледнело, когда он, наконец, сообразил, что умудрился ляпнуть, не подумав, и, похоже, осознать, что действительно существуют потенциальные последствия оскорблений, подобных тем, которые он только что произнес. "Забавно, что он никогда не задумывается о последствиях своих действий", — кисло подумала Жасмин.       — Д-д-да, мисс Поттер. Конечно, так, — пробормотал Малфой.       — Отлично. Я рада это слышать. А теперь беги, поиграй со своими маленькими друзьями. Твое присутствие нам больше не требуется, — царственно произнесла Жасмин, делая кивок, обозначающий, что она отпускает его, прежде чем повернуться спиной и дальше полностью игнорировать собеседника. Слегка дрожа от гнева, что с ним обошлись так, словно он был пустым местом, Малфой быстро ушёл вместе со своими приспешниками, последовавшими за ним. Жасмин показалось, что она заметила в стороне ухмыляющегося профессора Грюма.       — Ого, Жасмин, — удивился Дин. — Ты откуда это всё узнала?       — О, это всё благодаря урокам, которые я получала у профессора Лонгботтома, — ответила Жасмин, тепло улыбнувшись Невиллу.       — Спасибо, Жасмин, — Невилл слегка покраснел от похвалы. — Я не мог поставить его на место таким способом, чтобы в результате не выглядеть ещё хуже. Доводы вроде приведённых тобой — работают куда лучше, если они исходят от кого-то другого, кого-то вроде тебя, кого-то, чья семья имеет такой же статус, — повернувшись к Дину, он пояснил более подробно: — Несмотря на то, что защита чести и достоинства своей семьи, путем указания на её древность и родословную, и может быть приемлемым ответом на оскорбления, это считается плохим тоном. Это как если бы кто-то всё время хвастался своими успехами в квиддиче — это может быть правдой, успехи вполне могут быть, но это не тот человек, с которым вы хотели бы близко общаться, верно? — Дин понимающе кивнул, и Невилл продолжил: — Но вот кто-то другой может использовать такой аргумент в твою защиту, упомянув, как ты силен или насколько древняя твоя семья. Это уже более приемлемо, разумеется, если всё сделано правильно. Кроме того, чем большим уважением пользуется семья человека, который это скажет, тем лучше, потому что не создается впечатление, что он пытается извлечь выгоду, подлизываясь. Гермиона, например, могла бы защищать меня таким способом, но некоторые могли бы истолковать это как попытку заполучить мою благосклонность. А вот к Виктору таких претензий быть не может, независимо от его семейного происхождения, потому что он знаменит и сам по себе.       — Да, это имеет смысл, — медленно проговорил Дин, — но звучит ужасно запутанно.       — Ты прав, это так, — сказала Гермиона, включаясь в разговор. — Даже самые странные обычаи или традиции, существующие в среде британских магических чистокровок, имеют хоть какой-то смысл, если их объяснить в контексте, но лишь немногие из них я бы назвала очевидными. И это означает, что таким как мы необходимо серьёзное обучение в этой области, если мы хотим вписаться в общество и занять в нём достойное место.       — Это хороший способ держать посторонних на расстоянии, — заметил Виктор. — Люди, которые не знают культурных особенностей, никогда не будут чувствовать себя в обществе уверенно, и те, кто пытается в него войти, всё равно будут всегда сильно отличаться от остальных. Это просто более тонкое проявление глубоко укоренившегося открытого фанатизма, который вы можете наблюдать у подобных Малфою. Большинство, вероятно, даже не понимают, с чем они имеют дело.       Удовольствие от того, что так лихо обломали Малфоя, теперь сменилось грустным настроением. Все понимали, как трудно будет когда-либо сделать волшебную Британию более открытой и дружелюбной для таких групп, как магглорожденные, учитывая то, что большинство обычаев и традиций магического общества служили для того, чтобы держать их в стороне.       — Здесь становится немного душно, — наконец сказала Жасмин. — Я хочу пойти прогуляться. Кто-нибудь присоединится ко мне?       Джинни и Дин предпочли остаться в зале и вернуться к танцам, так что только две пары вышли прогуляться по заколдованному саду. Жасмин шла рядом с Невиллом, и они продолжали беседовать об обычаях и культуре магического мира, в то время как Гермиона и Виктор вполголоса разговаривали о чем-то, что Жасмин не могла расслышать. Каким-то образом, однако, в конце концов получилось, что девочки шли вместе, рядом друг с дружкой, между Невиллом и Виктором. Если Виктору это и показалось странным, он промолчал, хотя Невилл, похоже, старался отвлечь его разговорами о Хогвартсе.       Во время пауз в их беседе с соседней тропинки доносились звуки довольно горячего спора. Они не могли разобрать точных слов из-за того, что кусты приглушали звук, но болгарин узнал один из голосов:       — Это директор Каркаров. С кем бы он мог спорить? — Виктор был немного удивлён.       Никто не мог ответить на этот вопрос, поэтому они тихонько завернули за угол, чтобы понаблюдать за жарким разговором между директором Дурмстранга и профессором Снейпом. Неизвестно, о чём они спорили, но ни один из них не выглядел довольным, хотя директор Каркаров из них двоих, похоже, был куда более расстроенным и взволнованным. Наконец он умчался в сторону дурмстрангского корабля, а Снейп пошел от них прочь к замку. Замешательство и внутренняя борьба, отразившиеся на лице Виктора, были всем понятны. Гермиона заговорила первой:       — Виктор, я так понимаю, ты хочешь проследить за ним, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке?       Вздохнув, Виктор с сожалением сказал:       — Он мне не очень нравится, но он директор моей школы, и у меня есть обязательства. Я не могу просто проигнорировать что-то вроде этого.       — Тогда, конечно же, иди, — ответила Гермиона. — Всё нормально. Я знаю, что немного рано для того, чтобы закончить вечер, но это тоже важно.       — Не волнуйся, — добавил Невилл, — я прослежу, чтобы девочки благополучно вернулись в нашу гостиную.       — Спасибо, — сказал Виктор с явным облегчением в голосе. Повернувшись к Гермионе, он взял её руку и наклонился, чтобы поцеловать. — Это был восхитительный вечер танцев и общения с новыми друзьями. Благодарю, мисс Грейнджер, что оказали честь пойти со мной на бал. Я надеюсь, что мы сможем продолжить наше общение и когда-нибудь повторить.       Сделав реверанс, Гермиона ответила:       — Я прекрасно провела время, танцуя и разговаривая с вами, мистер Крам. Я думаю, что мы все наслаждались вашей компанией, и я надеюсь, что мы сможем продолжать проводить время вместе. Спасибо, что пригласили меня.       Щелкнув каблуками и еще раз коротко поклонившись остальным, Виктор быстро направился в ту сторону, куда ушел Каркаров. Повернувшись к своей подруге, Жасмин лукаво сказала:       — Мне жаль, что твой кавалер не должен был уйти так рано, но я вижу в этом и некоторые положительные стороны.       Гермиона улыбнулась в ответ и придвинулась чуть ближе.       — Э-э, мне не хотелось бы вам портить момент, — вмешался Невилл, — но это место слишком открыто. Почему бы вам не пойти вон в тот закуток, а я постою здесь, и прослежу за тем, чтобы вам не помешали.       Жасмин благодарно улыбнулась Невиллу, а Гермиона просто схватила её за руку и потянула в темный угол садовой дорожки. Они едва успели остановиться и посмотреть друг на дружку, как с соседней тропинки снова донеслись громкие голоса.       — Мордред, — разочарованно воскликнула Жасмин. — Это что, будет продолжаться всю ночь?       Прежде чем они смогли что-то понять, мимо них пронеслась явно чем-то расстроенная мадам Максим из Шармбатона.       — Нам лучше уйти, — сказала Гермиона, — пока Дамблдор тоже не устроил истерику.       Трое гриффиндорцев вернулись в замок, но так как никто из них не хотел продолжать танцевать, они не стали возвращаться на бал. Жасмин и Гермиона шли рядом, время от времени касаясь друг друга руками, в то время как Невилл шёл за ними на почтительном расстоянии. Конечно, это не давало девушкам того уединения, которое они желали, но он старался сделать для них всё, что было в его силах. Никто из них не заметил внимательного взгляда пары голубых глаз, наблюдавшего за тем, как они поднимаются по лестнице. Выйдя из тени в углу холла, Флёр Делакур задумалась над тем, что она увидела. Она заметила, как девушки шли вместе и как сидели рядом, когда делали перерывы в танцах. Во время ужина они больше смотрели друг на друга, чем на своих спутников. Всё это, конечно, легко могло быть объяснено их дружбой, однако просто дружба не могла объяснить мощную магическую связь, которую Флёр ощущала между ними. Наилучшее сравнение, которое пришло ей в голову, этой связи — была музыка, громкость которой, казалось, увеличивалась. Мелодия так же, создавалось впечатление, становилась всё более сложной. Когда она смогла подобраться к ним ближе, чем обычно, на сегодняшнем ужине, то почувствовала, что происходит нечто большее, чем музыка — больше, чем мелодия и ритм. То, что она чувствовала, было силой, причём довольно ярко выраженной силой — временами она была уверена, что может почти видеть её — дугу, протянувшуюся между двумя ведьмами. Но больше никто ничего не заметил, так что, если только её чувства её не обманывали, это должно было быть чем-то, что могла заметить только вейла. Этого было мало, но Флер чувствовала, что теперь у неё достаточно фактов и выводов, чтобы написать своей семье во Францию. Возможно, её мама и бабушка поймут, что происходит, и смогут дать ей совет. Раньше она хотела написать только для того, чтобы они помогли ей удовлетворить любопытство, но теперь же Флёр была обеспокоена: она могла чувствовать и видеть силу, исходящую от этих двух ведьм, хотя никто другой, казалось, этого не замечал. Она не была уверена, что это значит, но такая мощь могла быть опасной — особенно учитывая, что она возрастала. "Да, — подумала она, — завтра утром нужно обязательно отправить письмо".

* * *

      Далеко от Шотландии, в городке под названием Литтл-Хэнглтон, в старом обветшалом особняке угрюмо сидел невысокий коренастый мужчина. "Раньше я считал, что нет ничего хуже, чем провести Рождество в одиночестве, — невесело размышлял он. — Теперь мне это так не кажется"..       Питер Петтигрю провел множество рождественских вечеров в одиночестве. Много раз он жалел себя, но теперь вспоминал те дни с тоскливой ностальгией. Возможно, это были не лучшие его дни, но они были намного лучше тех, что он переживал сейчас. Хуже всего было то, что ему некого было винить в сложившейся ситуации, кроме самого себя.       — Хвост, — раздался визг той... той... твари в соседней комнате. — Хвост, принеси мне молочную смесь на змеином яде... А-А-АР-РГ-Г-ГХ-Х-Х!       Невысокий коренастый мужчина медленно поднялся на ноги, в сотый раз задаваясь вопросом: как долго у него хватит сил выдержать это. То существо, которому он служил, в течение последних двух недель испытывало всё больше и больше подобных приступов боли, сопровождаемых слабостью. И в результате его всегда за это наказывали.       — Счастливого мне Рождества... — пробормотал он себе под нос, направляясь в другую комнату, чтобы выполнить приказ хозяина.       — Круцио!