Сила любви

      Суббота, 26 декабря 1994 года. День Подарков, начало второй половины дня.       Хотя Жасмин и Гермиона и покинули Рождественский бал ещё до того, как пробила полночь и он завершился, они не отправились спать, а предпочли разговаривать в обнимку в кровати Гермионы и в результате засиделись допоздна. Они так не хотели, чтобы эта волшебная ночь заканчивалась, и единственным пришедшим им на ум вариантом провести хотя бы остаток праздника как пара оказались ночные посиделки с обнимашками за плотно задёрнутыми портьерами кровати.       В результате Жасмин и Гермиона не выспались, пропустили завтрак, и в Большом зале появились только к обеду, с трудом протирая припухшие глаза. Обед для них был фактически завтраком, и у девушек была надежда, что еда поможет им окончательно проснуться. Посмотрев по сторонам, они заметили немало учеников, которые были в таком же состоянии, и ещё больше тех, чьё состояние, казалось, было ещё хуже. А некоторых, к примеру — Невилла и Джинни — и вовсе не было. Жасмин предполагала, что после обеда они отправятся заниматься в библиотеку, но вместо этого её потащили обратно на седьмой этаж, в их тренировочную комнату. Оказавшись там, после проверки окружающего с помощью Карты Мародёров, Гермиона пресекла вопросы и возмущения, после чего запечатала дверь, толкнула Жасмин в кресло и села на стул напротив, посмотрев на неё с суровым выражением лица.       — Я думаю, ты догадываешься о причине, — начала она. — Ты обещала мне рассказать, как ты узнала о своих хранилищах и получила к ним доступ. Тот факт, что ты не рассказала мне об этом сразу — даже в короткой, упрощённой, версии — означает, что это было непросто, это было опасно, это мне не понравится или всё вышеперечисленное сразу. Так что мы не уйдем отсюда, пока я не получу полную историю. Теперь давай, начинай говорить!       Жасмин мысленно застонала. Однако она не осмелилась явно продемонстрировать своё нежелание каяться, чтобы не дать упрямой ведьме, сидящей напротив неё, ещё больше поводов для тревоги и обвинений.       "Я знала, что этот разговор состоится, — подумала она про себя, — я ведь знала это! Я уже должна была подготовиться! Просто я не думала, что это произойдет так быстро — первым делом, сразу же, на следующий день! Это будет весьма настойчивый разговор... Фактически допрос".       Вздохнув, Жасмин начала:       — Ты права. Это вряд ли тебя осчастливит. Но, — добавила она, подняв палец, чтобы заставить Гермиону замолчать, прежде чем та успела перебить её, — я попрошу тебя сначала выслушать меня. Так же, как ты просила, когда хотела, чтобы Виктор присоединился к нам на наших танцевальных уроках. Я спокойно тебя выслушала, помнишь? И, в конце концов, всё оказалось в порядке. Как ты думаешь, ты сможешь поступить так же?       — Хорошо, раз ты ставишь вопрос таким образом... — проворчала Гермиона. Увидев взгляд Жасмин, она добавила: — Ладно, ладно! Я буду себя хорошо вести. Рассказывай!       — Спасибо тебе. Для начала я хочу признаться, — начала Жасмин, — в том, что я забыла приготовить для тебя подарок и спохватилась в последний момент. На самом деле, если говорить честно, я вообще забыла о каких-либо подарках. В своё оправдание я просто отмечу, что за последнюю пару месяцев у меня было много отвлекающих от этого мыслей...       Гермиона фыркнула, забавляясь этим преуменьшением. Восприняв это как поощрение, Жасмин продолжила:       — Потом мне повезло, и я встретила Добби в нашей гостиной. Оказывается, что он работает в Хогвартсе и сказал мне, что очень счастлив от этого. Однако я также узнала, что далеко не всё у него хорошо. И оказалось, что отчасти я в этом и виновата.       Потрясенная, Гермиона спросила:       — Что произошло? Что такого ты натворила?       — Ну, проблема оказалась в том, что я освободила Добби в конце второго курса. Этот акт великодушия с моей стороны мог бы убить его.       — Как это? — спросила Гермиона более громким голосом. — Как так может быть?       — По словам Добби, домашние эльфы получают магию от семьи, с которой они связаны узами. Домашние эльфы — волшебные существа и нуждаются в магии, чтобы выжить, но у них мало своей собственной. Так что без связи домовой эльф будет медленно деградировать умственно и физически, и в конечном итоге умрёт. Вот почему моё освобождение Добби могло убить его.       Гермиона пришла в ужас:       — О нет! Это не только Добби, но и все домашние эльфы, которых я пыталась освободить. Получается, что я могла их убить! — она вскочила и в волнении зашагала по комнате. — А ты не знаешь, кто-нибудь уже умер? Можно ли обратить эти последствия вспять? Могу ли я пожертвовать свою собственную магию? Что же нам делать, Жасмин?       Обрадованная тем, что всё прошло лучше, чем она опасалась, но обеспокоенная тем, что Гермиона сейчас слишком зациклилась на вопросе эльфов, Жасмин схватила её и решительно усадила обратно в кресло.       — Не паникуй, Гермиона. Ты нанесла не так много вреда, как тебе кажется. Возможно, вообще никакого, ну кроме, разве что, вреда для твоей репутации. Домашние эльфы Хогвартса в безопасности, но они боятся тебя. Мы вернемся к этому вопросу позже.       С облегчением Гермиона сказала:       — Так, хорошо. Но что насчет Добби? Почему он всё ещё жив? Я предполагаю, что он нашел кого-то, с кем можно установить эту связь, но это вряд ли объясняет всё, иначе ты бы не делала из этого такую большую проблему.       Улыбнувшись способности Гермионы к дедукции, Жасмин продолжила:       — Да, у него была связь, но неполноценная. Он создал частичную связь кое с кем — ровно настолько, чтобы не умереть, но не настолько, чтобы удовлетворять его нужды. Он не объяснил мне этого подробно, но у меня сложилось впечатление, что он уже больше года живет в состоянии чего-то вроде серьёзной хронической болезни. Это наверняка было тяжело для него, но, несмотря на это, когда мы встретились, он был так же весел, как и всегда.       — Вот это да, — воскликнула Гермиона, — но с кем же он мог создать частичную связь? Он не смог бы сделать это с кем угодно, но... Ты! Он установил неполноценную связь с тобой?       — Да, ты совершено права, — ответила Жасмин. — Когда я узнала всё это, у меня, по сути, было только два варианта: разорвать частичную связь, которая поддерживала его жизнь, и надеяться, что Добби хватит времени на то, чтобы найти другое решение этой проблемы, или полностью закончить формирование связи, чтобы он мог снова стать здоровым и цельным. Оставить его с частичной связью было бы жестоко, так что этот вариант я даже не рассматривала.       До сих пор реакция Гермионы была в значительной степени такой, на какую надеялась Жасмин: вместо того, чтобы сходу ошарашить подругу признанием "я привязала Добби к себе", что наверняка привело бы к взрыву возмущения, она начала с позиции "не связанные эльфы умирают", что, как она и предполагала, вызвало сочувствие. Возможно, это в какой-то степени являлось манипуляцией, но всё же — это была правда. И если для того, чтобы удержать Гермиону от совершенно ненужных негативных эмоций и расстройства, надо было немного изменить акценты в своём повествовании — то Жасмин была полностью за это решение!       По виду Гермионы было понятно, что она испытывает внутренний конфликт, и её слова это подтверждали:       — Ты уверена, что связь с семьей — это единственный способ для домашних эльфов получить достаточно магии, чтобы выжить? — спросила она.       — Ну, — ответила Жасмин, — похоже, для них есть только одна альтернатива, и она заключается в том, чтобы связать себя с таким учреждением, как Хогвартс или Министерство Магии. В таких местах достаточно магии, чтобы дать им то, что им нужно. Конечно, в результате они не обязательно счастливы, потому что большинство домашних эльфов предпочитает быть частью семьи, а не безликой организации, но они могут выжить.       Гермионе нужно было подумать об этом, и она потратила целую минуту, обдумывая все возможные варианты и перестановки. В конце концов, она обессиленно опустилась на стул.       — Ты привязала Добби к себе, не так ли? — это было скорее утверждение, чем вопрос.       — Ага, — кивнула в ответ Жасмин. — По-твоему, я поступила неправильно?       — Нет, — неохотно согласилась Гермиона. — Но ты была права — это меня совершенно не обрадовало. Однако я не могу не признать — несмотря на то, что мне это не нравится, это было лучшее решение.       Теперь настала очередь Жасмин с облегчением расслабиться в кресле.       — Это хорошо. Это меня беспокоило. Это именно тот вопрос, на который ты отреагировала бы наиболее бурно и опрометчиво. Твоё горячее желание освободить эльфов понятно, но тебе, вероятно, следовало бы уделить больше времени изучению вопроса в целом, прежде чем предпринимать какие-то действия. — Жасмин на мгновение задумалась, прежде чем продолжить. — Если тебе от этого станет легче, то я думаю, что Добби относится к тем эльфам, которые предпочитают личные отношения. Когда он мне всё это объяснил, то начал как-то странно себя вести... хитрить, как будто он хотел чего-то добиться, причём неявно. Я этого сразу не поняла, но, наверное, он надеялся, что я попрошу его стать моим эльфом. Я имею в виду, что он мог бы связать себя с Хогвартсом и полноценно жить в течение последних нескольких месяцев, но вместо этого он решил поддерживать частичную связь со мной. Я понимаю, что это не то, что ты хотела для него, но я думаю, что это именно то, что он хотел для себя.       Жасмин посмотрела на свою подругу, которая ничего не сказала. Лохматая ведьма все еще выглядела расстроенной, но, возможно, теперь она была больше... задумчиво-расстроенной. Жасмин покачала головой и вздохнула:       — В любом случае, кто знал, что домашние эльфы являются магическими паразитами, как ленточные черви?       Гермиона пришла в ужас:       — Прекрати! Как ты можешь так говорить? Они совершенно не похожи на ленточных червей!       — Как это? — спросила Жасмин, удивленная внезапным гневом Гермионы. — Они паразитируют на нашей магии...       — Нет! — возмущённо воскликнула Гермиона. — Паразиты только берут, а домашние эльфы в обмен на нашу магию отдают обратно свой труд. Они явно симбиотические существа, а не паразиты. Ты должна понимать эту разницу!       — Ладно, ладно, извини, — пробормотала Жасмин, чувствуя себя виноватой.       Гермиона немного нахмурилась, а затем продолжила, спросив:       — Так что насчет моей репутации у домашних эльфов? Ты что-то об этом говорила.       — Да, разумеется, — ответила Жасмин. — Ну, ты им не очень нравишься. Даже если ты не можешь освободить их, поскольку ты не являешься их хозяином, они всё равно понимают, что ты хочешь это сделать. С их точки зрения, это похоже на то, что кто-то пытается убить их. — Гермиона недовольно поморщилась при этих словах, а Жасмин продолжила: — Так что хогвартские эльфы практически бросили гриффиндорскую башню на Добби. Он делал у нас всю работу и забирал все твои шапки. Он их очень любит. В то утро, про которое я рассказываю, когда мы встретились, на Добби была надета дюжина или около того твоих шапок.       Жасмин сделала паузу и вдруг очень заинтересовалась процессом ковыряния какой-то трещины на столе, что побудило Гермиону спросить:       — Всё это, разумеется, достаточно ужасно, но совершенно не объясняет того, почему ты чувствуешь себя так неуютно?       — Э-э-м... они не очень хорошо называют тебя, — выдавила из себя Жасмин, не поднимая взгляда.       — Ну и что? — спросила Гермиона. Затем, немного помолчав, добавила: — Погоди, и как именно они меня называют?       — По словам Добби, есть два прозвища, которые стали общепринятыми, — сказала Жасмин. — Та-которая-вяжет и Тёмная швея.       Гермиона с громким стуком ударилась головой о стол.       — Да, ты им действительно не очень нравишься, — произнесла Жасмин.       Дав Гермионе несколько минут на обдумывание, Жасмин продолжила:       — У меня есть хорошие новости и плохие новости. Давай начнем с хороших новостей. Я установила для Добби кучу правил, которые предназначены для того, чтобы гарантировать хорошее обращение с ним. Такие моменты, как зарплата, отпуск, и он может попросить, чтобы я его отпустила, если он захочет, и всё такое. О, и он не может наказывать себя, если посчитает, что сделал что-то не так. Я ненавидела наблюдать за тем, когда он это делал, будучи эльфом Малфоев. Теперь он знает, что как его госпожа только я могу назначить ему наказание. И мы с тобой можем обсудить все эти правила позже, чтобы посмотреть, не пропустила ли я что-нибудь.       В этот момент Гермиона посмотрела прямо на Жасмин, скрестила руки на груди и приподняла одну бровь.       — Что? — недоумённо спросила Жасмин.       — Неужели? — протянула Гермиона.       — Неужели что?       Ухмыльнувшись, Гермиона продолжила:       — Госпожа определяет вид наказания, да? И что же ты делала с этим бедным эльфом?       Когда Жасмин поняла смысл своих предыдущих слов, её глаза расширились, а лицо залилось румянцем. Не в силах сказать что-нибудь внятно, она просто бормотала, а Гермиона понимающе смотрела на нее. Наконец Жасмин удалось выдавить:       — Черт возьми, ну ты и ведьма!       — Язык, — с улыбкой упрекнула её Гермиона. — И ты права, нам нужно будет обсудить это позже. А теперь: какие плохие новости?       Как только Жасмин смогла снова связно выражать свои мысли, она спросила:       — Ты помнишь Винки?       Гермионе пришлось на минуту остановиться и подумать, а потом ее осенило:       — Эльфийка Барти Крауча? Та, которую он выгнал на Чемпионате Мира?       — Да, — ответила Жасмин. — Она здесь, в Хогвартсе, но не хочет устанавливать связь с замком. Она из числа тех эльфов, которые хотят иметь семью. Она не может пойти на то, чтобы работать в безличном учреждении — как и Добби, ей нужна эмоциональная связь, а не просто магическая связь. Она быстро опускается, напиваясь сливочным пивом. Ей нужно с кем-то связать себя, иначе она умрет.       На лице Гермионы отразилось понимание, когда она поняла, что от неё хочет услышать подруга.       — О, нет. Ты же не можешь требовать этого от меня... В конце концов, почему бы тебе самой не сделать это?       — Вот как? — возмутилась Жасмин, подражая протяжному произношению Гермионы, которым она говорила минуту назад. — Если это так неправильно и неприемлемо для тебя, то почему вдруг это будет нормально для меня? Неужели ты считаешь меня настолько ужасной?       — Нет, — ответила Гермиона, внезапно смутившись. — Я вовсе не имела в виду...       — Ну да, конечно, — немного саркастично сказала Жасмин, — но есть и более важные вещи, о которых нужно подумать. Во-первых, у меня уже есть привязанный ко мне эльф. Эльфы любят работать. Им нужна работа. У меня не найдётся достаточно работы, чтобы обеспечить ей одного эльфа, не говоря уже о двух, но Добби любит меня так сильно, что я думаю, что он с этим справится и будет в порядке. Во-вторых, я знаю, что ты всё ещё хочешь улучшить жизнь эльфов, и хоть ты не можешь сделать это так, как предполагала ранее — просто освободив их всех, это не значит, что ты не сможешь придумать какой-то другой способ в будущем. Однако я не думаю, что у тебя появятся на это шанс, если ты для начала не поймёшь и не изучишь эльфов. Есть ли лучший способ изучить их и понять их проблемы, потребности, желания, нежели иметь связь с одной из них?       Гермиону этот аргумент ошеломил. Первой мыслью было: "Это же бред — искать способ освобождения рабов, владея рабом!" Но когда она начала размышлять об этом, то поняла, что Жасмин была права — домашние эльфы настолько отличались от людей, что делать какие-то предположения о них только на основании имеющегося опыта было... самонадеянно. Ей нужно было изучить всё, что только можно, а это означало выйти за рамки книг. По крайней мере, она должна была иметь возможность жить и общаться с эльфами; и, к сожалению, для этого магическая связь с эльфом, вероятно, подойдёт лучше всего. Во всяком случае, её должна была успокоить мысль, что Винки может стать первым освобожденным эльфом, если Гермиона сможет понять, как это правильно сделать. Наконец, после нескольких долгих споров с самой собой, она сдалась. Частично.       — Хорошо, я подумаю об этом. Возможно, ты и права, но я не хочу принимать решение сразу. И я хочу сначала поговорить с ней, чтобы узнать, чего она хочет.       — Это прекрасно, — с облегчением ответила Жасмин. — Добби!       С громким хлопком Добби внезапно оказался перед двумя ведьмами.       — Мисси Джаззи! Мисси Герми! Что может сделать Добби?       При неожиданном восклицании "мисси Герми" Жасмин вздрогнула, а Гермиона нахмурилась — она ненавидела, когда её имя искажали для создания прозвищ. Однако, как только она собралась отчитать нетерпеливого домового эльфа, остальная часть того, что она только что услышала, настигла её. Приподняв бровь, глядя на свою зеленоглазую подружку, она произнесла:       — Мисси Джаззи?       Закатив глаза, Жасмин ответила:       — Это не то, что мне бы хотелось или я бы выбрала сама, но это лучше, чем то, как он хотел меня называть.       — И как же?       Вздохнув, Жасмин повернулась к Добби и сказала:       — Почему бы тебе не сказать ей, как ты предпочитаешь называть меня. Один-единственный раз я разрешаю тебе это сделать.       С таким видом, словно ему дали пожизненный запас носков, Добби подпрыгнул и затянул:       — Великая госпожа Жасмин Поттер, мэм, величайшая ведьма во всём мире!       Гермиона вначале фыркнула, потом ещё раз, но не смогла удержаться и расхохоталась. Отсмеявшись и подавив остаточные смешки, она ответила на пристальный взгляд Жасмин с ухмылкой и сказала:       — Если ты можешь терпеть, когда тебя называют "мисси Джаззи", я думаю, что смогу пережить "мисси Герми", — ухмылка быстро превратилась в её фирменный свирепый взгляд, когда она добавила: — Но даже не думай об этом сама. Если ты это скажешь, я сделаю так, что ты будешь выглядеть и говорить как домашний эльф всё время, а не только когда произносишь моё имя! Понятно?       Сглотнув, Жасмин кивнула — Гермиона не разменивалась на пустые угрозы. Повернувшись к Добби, она сказала:       — Мы бы хотели поговорить с Винки. Как ты думаешь, ты сможешь заставить её протрезветь?.. — она посмотрела на Гермиону, прежде чем закончить. — Завтра вечером, перед ужином?       Гермиона согласно кивнула головой, а Добби не смог сдержать радости:       — О да, мисси Джаззи. К тому времени Добби уже успеет протрезвить Винки.       — Хорошо, спасибо. Мы сообщим тебе, когда будем готовы поговорить с ней. Теперь ты можешь вернуться к своей обычной работе, Добби. Спасибо.       После того, как Добби исчез, Жасмин схватила свою подругу за руку и подняла её на ноги. Она сняла заклинания с двери и сказала:       — Пойдем прогуляемся снаружи. После всего мы заслужили небольшой отдых.       Она не могла видеть ухмылку Гермионы, когда та проходила мимо неё к двери.       — Как вам будет угодно, — сказала она, выходя из комнаты, — госпожа.       Прошло почти полминуты, прежде чем до Жасмин дошёл этот комментарий, и когда это произошло, она увидела, что Гермиона уже бежит. Но, несмотря на приличную фору, она почти догнала лохматую ведьму, когда они добрались до вестибюля...       Суббота, 26 декабря 1994 года, вечер.       — Хвост! A-A-AР-Р-Р!       — Да, господин? Что с вами?       — Нам больно, идиот! Мы чувствуем себя так, словно всё вокруг нас горит. А ты как думаешь? Круцио!       — А-А-А-А!       Проклятие Круциатуса было более болезненным, чем любое другое тёмное проклятие, а те, которые мог кастить Лорд Волдеморт, были одними из самых худших, которые когда-либо применяли волшебники или ведьмы. Однако на этот раз Питер Петтигрю подумал, что всё было не так плохо, как на предыдущих сеансах. О, боль была невероятной, но всё же немного менее ужасной, чем обычно.       "Неужели я к этому привыкаю? — удивился он. — Разве это хорошо?"       — Поднимайся, Хвост, — крикнул изуродованный младенец, в котором хранились изодранные останки души Тома Риддла. — Перестань пускать слюни и сделай что-нибудь с той болью, которую мы чувствуем!       — Господин... Я даже не знаю...       — Круцио!       Суббота, 26 декабря 1994 года, ночь.       Снова устроившись в своей постели поздно вечером, Гермиона принялась читать и делать заметки по "Силе любви". Она уже так много узнала из этой книги, и понимала, что, учитывая оставшееся число страниц, когда она закончит читать, то получит ещё в несколько раз больший объем знаний. Она чувствовала себя переполненной энергией как из-за возбуждения от получения новых знаний, так и из-за трепета от осознания того, что то, чему она училась, магическое правительство считало незаконным.       Практически все её соученики-гриффиндорцы полагали, что её постоянные напоминания о правилах и необходимости им следовать означали, что она просто одержима этим вопросом. Их вывод был вполне логичен, но совершенно ошибочен. Гермиона верила в порядок и справедливость. В прошлом она искренне считала, что соблюдение правил и подчинение авторитетам является лучшим средством для достижения этих целей. Хотя, если уж быть до конца честной, то внимание и уважение, которые она получала от взрослых за то, что она так старательно следовала правилам, тоже очень способствовало развитию этой концепции.       Однако с тех пор, как Гермиона присоединилась к магическому сообществу, она начала понимать, что правила, законы и авторитетные лица этого сообщества не всегда поддерживают порядок и справедливость. На самом деле многие выступали против того или другого, и она не могла к этому спокойно относиться. Вот почему она получала некоторое удовольствие, нарушая эти правила и законы или бросая вызов таким авторитетным фигурам. Это был её вызов, личный вклад в борьбе за правое дело против несправедливости и угнетения — хотя, конечно, часто её борьба с этими отвратительными явлениями проходила в относительной безопасности её постели или другого защищенного места. И она не могла не признать, что тот факт, что неукоснительное соблюдение правил и подчинение авторитетным лицам больше не вызывали у неё прежнего восхищения или уважения.       Пытаясь решить, какой раздел книги читать дальше, она обратила внимание на интересную тему, озаглавленную "равенство и неравенство в брачных отношениях". Вспомнив то, что она читала несколько дней назад о якобы присущем, естественном и необходимом неравенстве во всех магических отношениях, особенно включая брак, Гермиона с нетерпением ждала, что скажет по этому поводу "Чистая сердцем".       "Посмотрим, — подумала Гермиона, начиная читать. — Традиционалисты оплакивают попытки навязать равенство в магических узах брака... они настаивают на том, что брак обязательно неравный... и они часто бывают правы? Этого не может быть!"       Присмотревшись внимательнее, Гермиона прочла, что очень редко бывает, чтобы магия и воля двух людей были совершенно равны, так что если они станут парой, то связь их магии неизбежно приведёт к тому, что один из них будет доминировать — пусть даже совсем немного. Попытка добиться равенства между их магиями путем подавления магии одного или увеличения магического уровня другого только приводила к новым трудностям. Магическое неравенство влияло на отношения по-разному, но если разница была не слишком велика и супруги уделяли этому вопросу достаточно времени и работали над ним, то магическое неравенство не приводило к практическому неравенству — или, по крайней мере, приводило не сильно. Однако "Чистая сердцем" заметила, что большинство волшебников и ведьм склонны не уделять этому вопросу большого внимания, поэтому это мало кого беспокоило.       — Интересно, это объясняет кое-какие спорные вещи по вопросам власти и политике в магическом мире? — пробормотала Гермиона себе под нос, размышляя о том, как сильные магически склонны доминировать во многих областях магической жизни. Затем она нахмурилась и решила, что завтра ей придется поговорить об этом с профессором Макгонагалл, потому что ей это не казалось правильным. Разочарование Гермионы было достаточно сильным, но она продолжила читать. Истинное равенство возможно, но редко. Это всегда происходило с парами, у которых была Связь Душ, но подобные узы настолько редки, что эти нюансы практически не изучены.       "Это интересно, — подумала Гермиона. — Интересно, как это работает?"       Перейдя к следующему разделу, она узнала, что теоретически существуют некоторые методы, которые могут быть использованы для уменьшения последствий магического неравенства. Гермиона оживилась и начала читать более внимательно, чтобы ничего не пропустить.       "Некоторые пары, с которыми я регулярно общаюсь, добились успеха, используя любовь и удовольствие в играх в спальне, где доминирующие и подчиненные роли регулярно меняются местами..."       Гермиона быстро захлопнула книгу, её лицо вспыхнуло от смущения.       "Я где-то слышала о магглах, делающих такие вещи, но никогда не думала, что ведьмы и волшебники могут делать то же самое, — подумала она. — И уж точно не думала, что они делают это с целью нивелировать магический разрыв в паре! Я не уверена, что готова даже читать о чём-то подобном, не говоря уже о том, чтобы делать это. Я не могу себе представить, что когда-нибудь буду готова сделать что-то подобное!"       Однако воображение Гермионы было трудно остановить, и оно быстро подкинула ей то, что она сама сказала ранее в тот же день: госпожа определяет тип наказания.       — О, черт возьми! — громко воскликнула она.       "Как пожелаете..."       — Это же несерьёзно!       "Госпожа..."       Вздохнув, она опустила голову на грудь и тихо сказала себе:       — Чёртовы гормоны...