Сила любви

      Среда, 30 декабря 1994 года, позднее утро.       Жасмин с сомнением разглядывала своих троих друзей, сидящих напротив неё в "приватизированном" ими классе. Этот разговор им нужно было провести ещё вчера, но всё вышло из-под контроля — сперва из-за новостей, а потом и огневиски добавилось. Ладно, случившегося не изменить. Теперь, когда, похоже, их с Невиллом, слава Мерлину, не заставят пожениться, они могли бы полностью сосредоточиться на других проблемах, к примеру, таких, как явное увеличение магических сил Жасмин...       — Ну-у-у, — потянула Жасмин, надеясь хоть как-то оттянуть события, но пронзающий взгляд Гермионы пресёк этот план в зародыше.       "Как это она всегда меня насквозь видит?" — с лёгким сожалением подумала Жасмин, которой ухмылка на лице Гермионы сказала, что та прекрасно видит все её уловки. Вздохнув, она начала рассказывать:       — Послушайте, я знаю, что вы все от меня ждете... Что я открою вам какой-то большой секрет, который до этого долго скрывала… правда состоит в том, что я и понятия не имею, что происходит. Во время нескольких занятий на последней неделе прошлого семестра, двух, максимум, — уточнила она, — я иногда чувствовала, что сила заклинаний, которые я накладываю, увеличилась. Но! После той пары уроков оставить все важные дела и бросить все силы только на то, чтобы снова и снова колдовать самые разные заклинания и замерять их силу? Вы серьезно? В общем, мне было не до этого, и я понятия не имею, что происходит, как и почему это происходит. Вот!       Все в замешательстве переглянулись — видимо, они ожидали большего — каких-нибудь откровений, тайн или ещё чего-нибудь в этом духе.       — Извините, но это всё, что у меня есть, — пожала плечами Жасмин. — Я действительно ничего больше не знаю. По крайней мере, на данный момент я знаю ровно столько же, сколько и вы все.       Гермиона нахмурившись и, сверля её взглядом, спросила:       — Почему ты никому не рассказала? И главное — почему ты мне не сказала?       — Сказала тебе что?! — возмущённо воскликнула Жасмин, в отчаянии всплеснув руками. — Что у меня было какое-то непонятное, совершенно смутное впечатление, что мне якобы показалось, что на этом уроке заклинание мне выполнить было легче, чем на прошлом?! — она остановилась, вздохнула и попыталась взять себя в руки. — Мне очень жаль, но я вовсе не пыталась что-то скрывать! Я согласна, что сейчас уже понятно — что-то явно происходит, но ещё несколько недель назад это было совершенно не так очевидно! — закончила она.       "Что со мной? Почему я продолжаю срываться при малейшей провокации? Чертов мой характер..." — с сожалением мимолётно подумала она.       — Послушайте, — вмешался Невилл, пытаясь предотвратить дальнейшие споры, — вполне возможно, это не более чем естественное возрастное увеличение силы. Может быть, в сочетании с какой-то случайной магией, подпитываемой очень сильными эмоциями. У большинства из нас идёт постоянный рост магических сил в процессе взросления. Я, конечно, никогда не слышал о столь внезапном или столь значительном изменении в уровне силы, но, может быть, ты сдерживала себя раньше, просто не зная об этом. Или, может быть, твой гнев вызывает внезапный всплеск уровня... Что бы это ни было, это не является такой уж проблемой, пока Жасмин не впадает в ярость, верно?       Подумав над сказанным Невиллом, все согласились с его доводами. Жасмин почувствовала облегчение — ей категорически не нравилась идея становиться "подопытным кроликом".       — Отлично, — продолжил Невилл. — Тогда я предлагаю, чтобы мы все внимательно наблюдали за Жасмин, и тогда мы, возможно, сможем узнать что-то большее.       "Просто великолепно, — скептически подумала Жасмин, закатывая глаза, — но это лучше, чем, если бы они бы сразу принялись меня... препарировать".       — Это относится и к тебе, Жасмин, — твёрдо добавил Невилл. — Все мы, включая тебя, должны следить за любыми странностями с твоей магией, за тем, что отличается от привычного. Если здесь есть проблема, мы должны обнаружить её как можно раньше!       И с этим доводом все согласились. Даже Жасмин, хотя она и не испытывала по этому поводу никакого восторга, не нашла что возразить. Так закончилась одна из их самых коротких встреч в этом классе, что у Жасмин вызвало чувство радости и облегчения. Она ненавидела быть в центре внимания, даже когда это было для её же блага. Однако она не могла отрицать: что бы с ней ни происходило — выяснить, что именно происходило — самый правильный подход к проблеме. Нащупав в кармане пришедшее ей письмо, она решила выкроить сегодня днём время, чтобы уединиться и прочитать его.       Среда, 30 декабря 1994 года, ранний полдень.       Жасмин наконец-то смогла найти время для того, что прочитать ответ, присланный ей родителями Гермионы, и сейчас сидела в кровати с задернутыми занавесками. Хедвиг доставила его в общежитие вчера вечером, когда все уже спали. Умная и преданная сова ждала весь день, пока Жасмин не останется одна, прежде чем отдать письмо. Впрочем, Хедвиг была не только умной, но и дерзкой — она явно разделяла взгляды Гермионы на вопросы употребления алкоголя, учитывая то, как сова клюнула свою хозяйку в бок, усугубляя её головную боль от похмелья!       Открыв письмо, Жасмин принялась читать:       "Дорогая мисс Поттер, — ну, честно говоря, это немного формально, не так ли? Что-то мне становится немного не по себе — Мы с мужем были очень рады получить ваше письмо, первое, которое мы получили от одной из подруг Гермионы — её первой и лучшей подруги! — о'кей, это уже куда дружелюбнее, и, похоже, они меня знают. — Мы очень рады были узнать, что вам понравился наш подарок. Нам было совершенно нетрудно сделать Рождественский подарок и для вас, учитывая, насколько важное место за эти годы вы заняли в жизни нашей дочери. Честно говоря, нам стоило ещё раньше подумать о том, чтобы начать посылать вам подарки, и нам очень жаль, что мы этого не сделали. Мы надеемся, что отправив вам что-то личное и наполненное хорошими воспоминаниями о нашей Гермионе, мы сможем компенсировать нашу оплошность. Судя по тому, что она рассказывала нам, Гермиона важна для вас так же, как и для нас, но вы ничего не знаете о её жизни до Хогвартса..."       "Хм... Вообще то, это выглядит, так, что они — очень хорошие люди, — размышляла над прочитанным Жасмин. — Тогда, чёрт подери, как Гермиона настолько отдалилась от них?"       "Нам бы только хотелось побольше узнать о её жизни в Хогвартсе, — вернулась она к прочтению письма. — О, она многое рассказывает нам в письмах, и в особенности о вас, Жасмин, но нас не покидает ощущение, что она очень многое упускает или оставляет за скобками своих повествований. Её письма, как правило, написаны довольно безлично, за исключением тех случаев, когда есть упоминание о вас. Она не скупится на общие сведения о уроках и учителях, но мало пишет о фактически изучаемых предметах и почти ничего о том, что она чувствует или думает..."       "Теперь я начинаю лучше понимать, что происходит, — сообразила Жасмин. — Они заметили лакуны Гермионы в её письмах, и им определенно не всё равно, почему они возникают. Да, они однозначно не ведут себя как нерадивые родители. Но если они не знают, что спросить или как попросить писать им больше, может быть, это и заставило Гермиону думать, что им все равно?!"       "Надеемся, что мы не просим слишком многого, но не могли бы вы время от времени писать нам и рассказывать о нашей дочери? Мы уверены, что вы, вероятно, знаете её лучше, чем кто-либо другой в школе. Иногда из-за её писем у нас создаётся впечатление, что в школе нет никого, кроме вас двоих и учителей. Мы с мужем надеемся, что вы поможете нам узнать о тех событиях в жизни нашей дочери, которые мы упускаем, чтобы мы могли лучше её понимать, когда она живёт с нами на каникулах".       "М-да, это просто ужасно! — подумала Жасмин. — У Гермионы и её родителей определенно происходят какие-то недоразумения и недопонимание. Наверное, я могу использовать это. Мне просто нужно понять, как действовать дальше..."       Среда, 30 декабря 1994 года, ранний вечер.       Снова оказавшись в отведенном для них классе на седьмом этаже, Жасмин оглядела разбросанные столы и стулья и задумалась, как же она сможет этим воспользоваться. Задача казалась такой огромной, что она понятия не имела, с чего начать. В конце концов, она смирилась с планом, который, как она полагала, может сработать, хотя сомнений оставалось многовато.       — Добби! — позвала она. Радостно взволнованный домовой эльф появился рядом с ней, с нетерпением ожидая новой работы от своей хозяйки. — Привет, Добби, — кивнула ему Жасмин. — У меня проблема. Я хочу устроить красивый романтический ужин с Гермионой завтра вечером, в канун Нового года. Я подумала, что можно использовать эту комнату, но, похоже, что мне придётся убрать довольно много мебели и всякого мусора, чтобы создать обстановку, которая будет романтичной. Потом разместить и сервировать стол, доставить сюда еду, а затем, после ужина, вернуть всё как было. И я не знаю, что делать и можно ли вообще это сделать. Поэтому я позвала тебя. Ты можешь мне как-нибудь помочь?       — Да! — с энтузиазмом воскликнул домовик. — Добби может это сделать!       Шагнув вперед, Добби поднял руку, щелкнул пальцами и ... застыл. Он просто стоял там, оглядываясь вокруг в течение нескольких минут, ничего не делая. Жасмин задумалась, в чем же проблема, но прежде чем она успела спросить, Добби обернулся к ней и сказал:       — Может быть, мисси Джаззи захочет использовать комнату "Так-И-Сяк" вместо этой?       — Э-э, а это что такое?       — "Так-И-Сяк" — эта комната известна эльфам Хоггвартса. Она появляется, когда нужно, и исчезает, когда нужда в ней исчезает. Ещё её называют "Выручай-Комната", так как она может быть такой, какой пожелаете!       — Это... звучит очень интересно, Добби, — задумалась Жасмин. — Ты прав, на это стоит посмотреть. И где находится эта комната?       Теперь, когда у него было решение для своей госпожи, Добби подпрыгивал от нетерпения:       — Это здесь, недалеко. На восьмом этаже! Мисси должна следовать за Добби! — сказал домовик.       Вскоре, пройдя несколько поворотов и поднявшись на один этаж, они оказались у гобелена с изображением странного волшебника, пытающегося научить троллей танцевать. Когда они остановились, Добби объяснил что делать:       — Мисси Джаззи нужно ходить туда-сюда три раза, думая о том, чего мисси хочет. Затем нужно открыть появившуюся дверь.       Немного скептически отнесясь к такой инструкции, Жасмин пожала плечами, принялась ходить взад и вперед, напряженно думая о том, чтобы получить комнату для романтического вечера. Вдруг краем глаза она увидела, как в стене появилась дверь! Немного удивленная тем, что это действительно сработало, она открыла её и с благоговением уставилась на появившееся перед ней зрелище: её взору предстала уютная маленькая комната с обеденным столом на двоих, камином и ковриком из медвежьей шкуры перед ним... и огромная, роскошная кровать. Войдя в комнату, она пробормотала про себя: "Мне, наверное, не нужна кровать", и кровать тут же мгновенно,исчезла!       — Добби, — немного взволнованно спросила Жасмин, — что случилось с кроватью?       Войдя следом за ней, Добби огляделся и спросил:       — Разве мисси Джаззи не хотела спать?       — Нет, — ответила Жасмин. — Она была здесь как часть романтической комнаты, а потом я сказала себе, что, вероятно, она мне не нужна. И вдруг она исчезла... о! Я всё поняла. Комната будет активно меняться в зависимости от того, чего я хочу. Так что, если я передумаю и захочу спать... — произнесла она, подумав, и кровать тут же бесшумно появилась на прежнем месте. — Это просто замечательно, Добби! — воскликнула Жасмин, и эльф просиял от похвалы. — А еда тоже просто появится?       — Нет, мисси Джаззи. Комната не может создать пищу. Но Добби может принести! Добби рад служить!       — Это было бы здорово, Добби, — Жасмин, улыбаясь, поблагодарила взволнованно-воодушевлённого эльфа и принялась давать инструкции: — Первое. Не говори об этом Гермионе, это будет сюрприз. Второе. Вот что я хотела бы получить в качестве ужина...       Обсудив всё вдвоём, они с Добби придумали меню для изысканного романтического ужина, который Добби приготовит специально для своих хозяек. Прояснив все вопросы, эльф исчез, а Жасмин провела в этой удивительной комнате ещё некоторое время, экспериментируя, чтобы увидеть, какие варианты существуют для "романтического вечера". Некоторые из этих вариантов были немного ... продвинутыми, насколько она могла судить. Она не могла разобраться сама с собой про то, что думает о таких вещах и будет ли когда-нибудь готова к ним. И ей не хотелось разочаровывать Гермиону, поэтому она надеялась, что подобные... изыски можно отложить на долгое-долгое время. Слегка содрогнувшись от таких мыслей, она попыталась выбросить всё это из головы, чтобы сосредоточиться на самом важном: предстоящем свидании с Гермионой...       Внизу, на кухне Хогвартса, в тёмном углу, сидели два домовых эльфа, сосредоточенные на беседе друг с другом. Хотя они много работали для Хогвартса, другие эльфы знали, что формально они не были эльфами Хогвартса — они были связаны с двумя ученицами, которые просто захотели, чтобы эти два эльфа продолжали работать в школе. Таким образом, Хогвартс и община домовых эльфов не имели над этими двумя никакой власти, и их нельзя было наказывать, когда они игнорировали работу по Замку, которую нужно было сделать. Конечно, такое случалось не слишком часто, потому что Добби и Винки были хорошими эльфами, которые любили работу, но они всегда ставили интересы девушек, которые стали их госпожами на первое место — и прямо сейчас, именно это было темой их горячего обсуждения.       — Добби, это важный вечер для них! Ты должен всё сделать правильно. Твоя работа должна быть безукоризненна! — суровым шепотом сказала Винки.       — Добби знает! — ответил ей эльф-собеседник. — Добби будет подавать только самую лучшую хогвартскую еду!       — Нет, Добби! — возмущённо вскрикнула эльфийка, ударив его кулаком по голове. — хогвартская еда хороша для студентов, но это особый случай! Она должна быть лучшей. Самой лучшей! Винки возьмёт на себя приготовление блюд, потому что Добби нельзя доверять! — сурово закончила она.       Добби очень огорчился, услышав это, но потом вспомнил кое-что важное.       — Винки, госпожи же должны хорошо одеваться для особых случаев, да?       Винки кивнула, на её лице отразилось подозрение.       — Может, нам купить для них изысканную одежду? — спросил Добби.       Винки подумала об этом несколько мгновений, прежде чем сказать:       — Это хорошая идея, Добби, но времени не хватает. Винки проверит, есть ли подходящая одежда у мисси Герми, и Добби делает то же самое для мисси Джаззи.       Добби радостно кивнул. Его воодушевило то, что он наконец-то нашел способ помочь своим госпожам.       Четверг, 31 декабря 1994 года, ранний вечер.       Гермиона Грейнджер была очень раздосадована: Жасмин исчезла из виду практически сразу же после завтрака. Гермиона надеялась провести с ней сегодня вечером немного времени, чтобы отпраздновать Новый год, но её планы будет невозможно осуществить, если она не сможет разыскать Жасмин и сделать некоторые приготовления. Гермиона снова поднялась в их спальню, но, как и в прошлый раз, когда она проверяла, подруги там не оказалось. Но зато было кое-что новенькое — казалось, из ниоткуда на кровати Гермионы появились письмо и пакет. Взяв письмо, она обнаружила, что оно от Жасмин. Наконец-то! Подруга попросила Гермиону надеть платье, что лежит в пакете, накинуть мантию, а затем встретиться с ней в восемь вечера в комнате в коридоре восьмого этажа, напротив гобелена с танцующими троллями. Нахмурившись в раздумье, Гермиона попыталась вспомнить, о какой именно комнате пишет Жасмин, и поняла, что не помнит, чтобы там вообще были какие-то комнаты! Это было, конечно, странно, но она решила пока отложить этот вопрос в сторону. Заглянув в пакет, она обнаружила, что там находилось платье, которое она купила в тот день, когда они ходили по магазинам в Хогсмиде. Хотя, следовало признать, что оно, казалось, выглядело немного лучше, чем она помнила. Теперь ей было очень любопытно, что же задумала Жасмин, и, взглянув на часы, она поняла, что ей нужно поскорее переодеться, чтобы успеть на неожиданную встречу.       Добравшись до нужного коридора на восьмом этаже, она пришла на нужное место и вспомнила, что тут не должно быть комнаты, в которую Жасмин велела заглянуть... и всё же комната, к её удивлению, там была! Гермиона была уверена, что никогда раньше не видела здесь двери. Но так как она была уже приоткрыта, она медленно открыла её и была поражена тем, что увидела.       Очевидно, это была комната, предназначенная для романтического ужина и танцев. В ней был маленький столик для еды и небольшой танцпол, в комплекте с зеркальным шаром над ним, идеально подходящий для одной пары; часы, висевшие на стене, отсчитывали время, оставшееся до полуночи. В другом конце комнаты перед камином с потрескивающим в нём пламенем стоял роскошный диванчик для двоих.       — Ух ты, — тихо сказала себе Гермиона, оглядываясь по сторонам и осматривая всё вокруг.       Услышав, как кто-то прочистил горло у неё за спиной, она осознала, что задумавшись, прошла большую часть комнаты, никого не заметив. Обернувшись, она увидела стоящую там Жасмин, одетую в на редкость шикарный наряд, который, как она помнила, её подруга купила в магазине "Gossypamer &Organza's". Или, может быть, это была неизвестная ей красавица, облачённая в это платье.       — Вау! — произнесла она, на этот раз чуть громче и тверже.       Жасмин в ответ широко улыбнулась и произнесла:       — Спасибо, но вот ты всё ещё выглядишь недостаточно нарядно для этого вечера.       — Что? — вначале удивилась Гермиона, а потом ухмыльнулась. — О! — она небрежно сбросила с себя мантию, повернувшись на месте, чтобы показать результат. — Так лучше?       — Намного! — ответила Жасмин с явным удовлетворением в голосе и на лице.       — Ты копалась в моём шкафу, чтобы найти всё это? — поинтересовалась Гермиона стараясь сдержать улыбку.       — Нет, в этом не было необходимости, — ответила Жасмин. — Я всего лишь попросила Винки о помощи. Ты сказала ей, что она может выполнять мои приказы, но мне даже этого не требовалось. Я просто объяснила, что я задумала, и сказала ей, что хочу, чтобы у тебя был хороший наряд, предназначенный для выхода. Остальное сделала Винки.       — Умная эльфийка, не правда ли?       — О, да. Разумеется, — кивнула Жасмин. — Готова к ужину?       Получив восторженное согласие Гермионы, Жасмин подвела её к столу, где пододвинула ей стул, прежде чем сесть сама. Дважды хлопнув в ладоши, она позвала к себе Добби, и он подал им первую перемену блюд. В течение следующих двух часов они неторопливо ели и наслаждались обществом друг друга и лёгкой беседой. Когда они закончили наслаждаться едой, из ниоткуда раздалась музыка, и зеркальный шар начал вращаться, отбрасывая пятна света по всей комнате. На этот раз Гермиона взяла инициативу на себя, протянув руку и спросив Жасмин, не хочет ли она потанцевать. В течение следующего часа или даже двух, так они потерялись во времени, девушки танцевали под одну медленную романтическую песню за другой, иногда используя танцевальные па, которые они выучили, иногда просто прижимаясь друг к другу и покачиваясь в такт музыке. Натанцевавшись до гула в ногах, они решили отдохнуть, и после того, как они вдвоём удобно устроились на диванчике перед камином, Жасмин повернулась к Гермионе, чтобы сказать:       — Поскольку приближается конец года, хотя ещё не прошло и полного месяца с тех пор, как мы стали парой, я хотела бы поговорить о наших отношениях.       Любопытствуя и немного опасаясь того, что подруга могла подразумевать под определением "поговорить о наших отношениях", Гермиона уточнила:       — Что именно ты имеешь в виду?       — Ну, — сказала Жасмин, — я начала с того, что знала, что предпочитаю девушек, но не знала, что именно тебя... ну, я знаю, что это было немного неожиданно, если не сказать больше. Так что, помимо всего прочего, тебе нужно было привыкнуть ко... всему этому. Я просто хочу узнать, как у тебя с этим... Ты хоть немного разобралась в себе? Всё нормально? Ты уверена, — добавила она более мягко, — что ты приняла правильное решение, развивая наши отношения?       Застигнутая врасплох этими вопросами, Гермиона долго смотрела в огонь, а вот Жасмин пыталась подавить внезапный приступ страха перед тем, что ей не понравится то, что сейчас произойдет. Наконец Гермиона подняла на неё глаза и сказала:       — Я думаю, что могу ответить на этот вопрос, но я должна вернуться немного назад. Ты же знаешь, когда я росла, меня дразнили другие дети. В то время я всегда думала, что это потому, что я была умнее их и больше интересовалась книгами и домашними заданиями. Позже я думала, что это из-за моего отношения к учёбе... образа "всезнайки". Потом, я начала подозревать, что это потому, что я ведьма, и дети вокруг меня чувствовали, что во мне есть что-то странное...       Жасмин понимающе кивнула — у неё тоже постоянно были проблемы с другими детьми. Правда, она всегда думала, что это все из-за того, что Дадли прогонял их от неё и не давал им нормально общаться и узнавать друг друга, но, оглядываясь назад, она теперь задавалась вопросом — а не сработали ли и другие факторы?       — Когда я была младше, — продолжала Гермиона, — я просто знала, что в моей жизни чего-то не хватает — чего-то важного, чего-то, что было спрятано или заперто. Когда я узнала, что я ведьма и была введена в волшебный мир, я предположила, что нашла то, чего не хватало. Казалось, это имело смысл: быть волшебником, но не знать этого и расти в маггловском мире — это, по логике, и было источником всех моих проблем...       Жасмин снова кивнула, она тоже испытала нечто подобное, узнав, что она ведьма.       — К сожалению, — продолжала Гермиона, — это оказалось не так. Как только я попала в Хогвартс, я обнаружила, что всё не так уж сильно для меня изменилось. Меня всё так же избегали и запугивали другие дети. Хуже того, я всё ещё чувствовала, что чего-то не хватает... Магия, возможно, начала обогащать мою жизнь, но она не смогла заполнить пустоту в моей жизни, на что я надеялась... — Гермиона остановилась и пристально посмотрела на Жасмин. — Потом ты спасла меня от тролля, и началась наша дружба. О, мы не стали друзьями в один миг, и, честно говоря, это было трудное начало, я знаю. Оглядываясь назад, я вижу, как моё властное поведение и манеры заставляли тебя иногда сожалеть, что ты со мной общаешься... И всё же по какой-то причине ты осталась со мной. Я практически постоянно поступала неправильно, если рассуждать с точки зрения того, что такое быть хорошим другом, но ты не бросила меня... — глубоко задумавшись, с нотками сожаления в голосе произнесла Гермиона. — А эта пустота в моей жизни? И только летом, после нашего второго курса, я поняла, что она исчезла. Раньше я этого не замечала, наверное, потому, что жизнь здесь, в Хогвартсе, слишком часто чрезмерно напряженная, со всеми опасностями и приключениями, с которыми мы сталкиваемся. Только когда у меня появилась возможность отдохнуть во время каникул, я наконец осознала правду, и правда заключается в следующем: ты, Жасмин Поттер, заполнила эту пустоту в моей жизни. Ты сделала это благодаря своей дружбе, поддержке и состраданию. Это из-за тебя зияющая дыра полностью исчезла, и я больше не чувствую, что мне не хватает чего-то важного, чего-то, что пропало! — она потянулась и взяла Жасмин за руку. — Итак, чтобы ответить на твой вопрос: я действительно не знаю, встречалась бы я в ином случае с мальчиками или девочками, если бы мне дали такую возможность, потому что я больше не могу представить себя ни с кем, кроме тебя. Я знаю, что мы всё ещё находимся на ранней стадии перехода за рамки дружбы к чему-то большему, но ты уже была такой важной частью моей жизни, что я не чувствую, что мы... как бы только начинаем наши отношения. Даже до того, как мы поцеловались, я не думаю, что смогла бы смириться с тем, что тебя нет в моей жизни. Теперь я знаю, что не могу — нет Гермионы без Жасмин. И что бы там ни было, как бы там дальше не случилось, это, — сказала она, поднимая их соединенные руки и крепко сжимая, — это правильно.       У обеих ведьм были слегка затуманенные глаза, но у Жасмин — заметно больше. Гермиона не сказала "Я люблю тебя", но она подошла к этой теме гораздо ближе, чем кто-либо другой за всю её жизнь, о которой она помнила. Жасмин была уверена, что родители говорили ей об этом много раз, но она не могла вспомнить, и это всегда причиняло ей боль. Абстрактное знание того, что кто-то, вероятно, любил вас в прошлом, не компенсирует того, что вы никогда не вспоминали о любви или не слышали таких слов.       — А как, ты, Жасмин? — раздался тихий голос рядом с ней. Внезапно отвлекшись от своих мыслей, Жасмин посмотрела на подругу. — Как ты справляешься со всем этим? — Гермиона легонько подтолкнула ее локтем, надеясь, что недавняя готовность Жасмин говорить о своих чувствах сохранится и сейчас.       Проглотив комок в горле, Жасмин улыбнулась и шутливо произнесла:       — О, я просто прекрасно отношусь к девушкам.       Засмеявшись, Гермиона шлепнула себя по ноге, затем слегка промокнула глаза.       — Да ладно, я серьезно. Как ты относишься к тому, как изменились наши отношения?       Она улыбнулась, но Жасмин услышала, как дрогнул её голос, как будто раскрытие своего сердца, своих самых сокровенных мыслей, сделало её еще более уязвимой. Жасмин глубоко вздохнула — в конце концов, вопрос Гермионы был честным.       — Ну, — начала она, — я действительно не могу точно сказать, когда мои чувства к тебе начались, я имею в виду чувства, выходящие за рамки дружбы. Ты мне показалась интересной, когда мы впервые встретились в поезде, и то, что ты починила мне очки — это было не только впечатляющим, но и заставило меня чувствовать себя комфортно рядом с тобой. Никто ещё не помогал мне просто так. Впрочем, я не могу сказать, что слишком уж много думала о тебе после этого — я была просто ошеломлена всем тем, что нам открылось. Новые впечатления, новый мир, Замок... Ну, ты понимаешь? — Гермиона согласно кивнула головой, и Жасмин продолжила: — В первые недели в школе ты была такой... Мне очень жаль, но я думаю, что ты была немного раздражающей время от времени. Я не думаю, что я была так же раздражена тобой, как другие, потому что я могу понять желание произвести впечатление на учителей, даже если Дурсли подавили это во мне к тому времени. Но после того, как мы разделались с троллем, ты, кажется, привязалась ко мне и Рону...       — Да, — смущенно призналась Гермиона. — Я была так впечатлена, что захотела проводить с вами больше времени. Никто, кроме моих родителей, никогда не защищал меня подобным образом. Я думаю, что раньше у меня даже был перед тобой небольшой "культ героини". Это основывалось на том, что я читала о тебе в книгах. Но после того как ты спасла меня, это стало намного более личным.       — Я рада, что у тебя это стало личным, — ответила Жасмин с улыбкой. — Мне не нравится, когда люди преклоняются перед Девочкой-Которая-Выжила, но уважение ко мне как к личности, за то, что я сделала сама, имеет для меня большое значение. Я думаю, что это так же сильно изменило наши отношения. Кроме того, я не знаю, сколько времени нам потребовалось бы, чтобы узнать друг друга, если бы ты не была настолько настойчива — я не очень общительна, по правде говоря, и никогда не умела заводить друзей. Наверное, меня нужно было немного подтолкнуть.       — Рада, что смогла помочь, — усмехнулась Гермиона.       — Так или иначе, где-то в этот промежуток времени мои чувства к тебе начали меняться и отходить от простой дружбы. Я думаю, что впервые начала замечать это, когда ты окаменела и я продолжала навещать тебя. — Жасмин откинулась на спинку и задумалась на несколько мгновений, прежде чем продолжить: — Я думаю, твоя аналогия с "пустотой в твоей жизни" справедлива и для меня. Я всегда что-то упускала, но долгое время даже не осознавала этого. Живя с Дурслями, я не могла даже думать о таких вещах. Слишком большие надежды на лучшее будущее, как правило, делают настоящее ещё хуже. Но как только я встретила тебя, эта пустота начала заполняться, и моя жизнь начала что-то значить. Только когда ты окаменела, я начала понимать, что со мной происходит, — Жасмин пристально посмотрела в карие глаза Гермионы и сказала: — Так или иначе, я точно знала о своих чувствах к тебе в ту ночь, когда мы летали на Клювокрыле в конце нашего третьего курса. Это была самая романтичная вещь, которую я когда-либо делала, и я мечтала о твоих руках, обнимающих меня сзади, всё прошлое лето. — Гермиона широко раскрыла глаза, услышав эти слова. — Единственная настоящая любовь и тепло, которые я когда-либо знала, исходили от тебя, Гермиона, и это очень многое для меня значит. Несколько недель назад я рискнула нашей дружбой, чтобы рассказать тебе правду о своих чувствах. Это была одна из самых трудных вещей, на которые я решалась, но в конечном итоге это сделало меня счастливее, чем когда-либо раньше. Я так благодарна тебе за то, что ты рискнула и поцеловала меня в тот день...       С этим заявлением прозвучал гонг, возвещая о наступлении Нового года. Находясь на эмоциональном подъеме от выслушивания взаимных признаний, девушки просто упали друг другу в объятия и страстно поцеловались. Возможно, причиной были обострённые эмоции, а, возможно, просто настал подходящий момент, но на этот раз, когда светящиеся щупальца света потянулись от обеих ведьм, они, наконец, установили уверенный контакт. Постепенно они начали переплетаться и смешиваться, и там, где раньше были синими и зелеными, они соединялись, излучая мягкую, чистую белизну. Однако прежде чем соединение было завершено, поцелуй прекратился, и светящиеся нити мгновенно погасли.       — Вау! — одновременно воскликнули обе ведьмы, моргая от вспышки света, которая, как они обе предположили, исходила от сверкающего зеркального шара.

***

      В разваливающимся от старости особняке в Литтл-Хэнглтоне Питер Петтигрю провёл канун Нового года почти так же, как провёл Рождественский вечер: крича от боли под проклятием Круциатуса.       — А-А-АХ-Х-Х! Червехвост, так или иначе, эта постоянная боль, которую Мы испытываем, это всё твоя вина! Круцио!       — С-С-С-простите, господин. Я ... я ... я не знаю, что сделать... Как это исправить...       — Круцио!       Нагини лежала, свернувшись кольцами, в углу, гадая, позволят ли ей когда-нибудь просто съесть человека-крысу и покончить с ним. Он выглядел не очень аппетитно, но, по крайней мере, она насытится на то время, пока его переваривает. С той скоростью, с какой её хозяин его пытал, у него не останется достаточно мозгов, чтобы быть годным ни на что, кроме того, чтобы послужить пищей для змеи. Однако ей было интересно, почему её хозяин тоже испытывает постоянную боль? Кто пытал его? И почему сила, стоящая за его приказами ей, очень похоже, становится всё слабее и слабее? Была ли причина в ней, или что-то не так с её хозяином? Змея не знала ответов, но решила пока затаиться и просто наблюдать.