Сила любви

      Воскресенье, 3 января 1995 года, утро.       *Плюх!*       Гермиона вскрикнула, наполовину от восторга, наполовину от возмущения, когда Джинни снова нырнула в бассейн. Вначале Гермиона стала возражать, когда остальные предложили отложить вопрос с Золотым яйцом, чтобы немного насладиться плаваньем, но ей не потребовалось много времени, чтобы и самой начать по полной веселиться. На весёлые взгляды друзей она немного смущаясь объяснила, что в доме её родителей был бассейн, но у неё никогда не было возможности играть в нём с детьми её возраста, и она обычно ассоциировала его с летними физическими упражнениями, а не с развлечениями и играми.       У Жасмин никогда не было возможности пользоваться бассейном — если бы у Дурслей был бассейн, они, вероятно, попытались бы утопить её в нём. Это навело Гермиону на мысль дать Жасмин её первые уроки плавания, потому что если второе задание было связано с водой, то умение плавать должно было быть жизненно необходимо. О чём Гермиона не заикнулась Жасмин, так это о том, что она уже думает о предстоящем лете и о том, как весело им обеим будет в семейном бассейне Грейнджеров — при условии, конечно, что Гермиона найдет способ пригласить Жасмин к себе домой на длительный срок.       "Дурсли же ненавидят её, так что они не должны будут возражать, не так ли? — задумалась она. — Может быть, они предпочтут, чтобы Жасмин уехала на выходные... а может, и на целую неделю! А почему бы и нет? Я уверена, что смогу убедить своих родителей пригласить её. В любом случае, они оставляют меня одну почти каждый день. Тогда мы с Жасмин проведем целый день вместе! Она, я, бассейн... это будет прекрасно!"       Когда утром четверо друзей с Гриффиндора вместе собрались на восьмом этаже, они были в ещё более оптимистичном настроении, чем накануне. Даже если они не раскроют прямо сейчас загадку яйца, то хотя бы получат доступ в волшебную комнату, которая, несомненно, будет очень полезна им в ближайшие месяцы и годы. Прошло совсем немного времени, прежде чем простой отдых в бассейне сменился нырянием, которое, в свою очередь, сменилось водным поло, маггловской игрой, которую Гермионе пришлось объяснять остальным. Прежде чем Гермиона осознала, как быстро течёт время, прошло целых три часа. Гермиона попыталась было разозлиться на себя из-за того, что она так долго откладывала важное дело, ради которого они собрались, но всем было ясно, что она веселилась точно так же, как и все остальные. Однако, в конце концов, ей пришлось настоять, чтобы все собрались вокруг неё, чтобы, наконец приступить к вопросу, ради которого они сюда пришли.       Взяв яйцо, она сказала:       — Так как это твой приз, Жасмин, и твоя загадка, именно ты это и должна сделать, просто на случай, если Золотое яйцо нуждается в твоей магии, чтобы заработать должным образом. Тебе нужно опустить яйцо в воду и открыть его в тот момент, когда оно окажется под водой. Как только оно полностью погрузится в воду, мы все сделаем глубокий вдох и уйдем под воду — таким образом, мы все будем в состоянии услышать, что прозвучит из яйца. Нет возражений?       Все остальные кивнули, поэтому Гермиона отдала яйцо Жасмин, которая немедля нырнула. Как только головы всех оказались под водой, они услышали, что из яйца вместо визжаще-скрипучих звуков лилась довольно приятная песня, которую исполняли мелодичные голоса. После того, как песня начала повторяться во второй раз, все всплыли, хватая ртами воздух, а Гермиона быстро поплыла к краю бассейна, где она оставила перо и пергамент.       — Все запомнили песню? — спросила она. — Нам нужно записать текст, чтобы мы могли его изучить.       С помощью остальных Гермиона записала то, что явно было ключом к следующему заданию:       Ищи, где наши голоса звучать могли бы,       Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.       Ищи и знай, что мы сумели то забрать,       О чем ты будешь очень сильно горевать.       Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали,       На возвращение того, что мы украли.       Ищи и помни, отправляясь в этот путь —       Есть только час, потом пропажи не вернуть.       — Итак, — начал Невилл, — ты что-то потеряешь и должна будешь это найти. У тебя будет час, и если ты не найдёшь пропажу за это время, то... ты потеряешь это навсегда?       — Вряд ли это справедливо, — пробормотала Джинни.       — Чтобы получить ключ к разгадке, нам нужно было открыть яйцо под водой, — заметила Гермиона, — так что, полагаю, Жасмин и потерю искать придётся под водой.       — Чёрное озеро! — взволнованно воскликнула Джинни. — Это единственный водоём поблизости.       — Верно, — добавил Невилл. — Это пресноводное озеро, так что оно подходит для водорослей на яйце. В Чёрном озере живут русалки. Может быть, это они и пели, и они будут играть роль "хозяина" или, возможно, препятствий?       — Жасмин? — тихо обратилась Гермиона к подруге, поняв, что та совершенно не участвует в обсуждении.       Остальные тоже посмотрели на чемпионку и увидели очень обеспокоенное выражение на её лице.       — Что они собираются отнять у меня? — тихо спросила Жасмин.       — Может быть, твою метлу, "Молнию"? — предположила Джинни.       — Да. Это очень важная и ценная вещь, — задумчиво сказала Гермиона, — но у Жасмин есть и другие вещи, которые значат для неё не меньше, например — мантия её отца. Но любой из этих предметов можно спрятать заранее. Один из нас мог бы даже взять и спрятать их в наших собственных вещах.       Невилл снова посмотрел на пергамент с песней, затем поднял глаза на Жасмин и спросил:       — Что больше всего дороже твоему сердцу, Жасмин?       Она посмотрела на него какое-то мгновение, затем её глаза расширились, а голова дёрнулась в сторону, чтобы посмотреть на Гермиону. Всех четверых осознание накрыло одновременно, и Жасмин начала бледнеть, когда подсказанные ей последствия полностью осознал её разум.       — Нет, — бормотала Жасмин. — Нет, нет, нет, нет...       Гермиона крепко обняла подругу и прошептала:       — Все будет хорошо, Джас, не волнуйся...       Никто из них не заметил, что Джинни ерзает и явно чувствует себя неловко из-за откровенного проявления чувств между двумя ведьмами, одетыми в одни купальники. Невилл, со своей стороны, совершенно не обращал внимания на парочку и задумчиво нахмурился, прежде чем сказать:       — Подождите-ка минутку — даже если они заберут человека, как мы можем быть уверены, что это будет Гермиона?       Чуть отстранившись от объятий, Жасмин повернула голову к нему и с горячностью сказала:       — Не обижайся, Невилл, но нет никого, кого бы я ценила в своем сердце так же, как Гермиону! Нет ничего и никого, что я ценила бы так же, как её.       — Не обижайтесь, — ответил Невилл, умиротворяюще подняв руки, — но дело не в этом. Мы все знаем, что Гермиона значит для тебя больше, чем кто-либо другой на этом свете, но другие-то этого не знают — включая организаторов Турнира. Так почему же они должны будут выбрать именно её?       Жасмин и Гермиона переглянулись, и Гермиона улыбнулась, сказав:       — Он прав, Джас. В зависимости от того, насколько невежественны организаторы мероприятия, они могут выбрать любого из нас троих. Даже Рон может быть претендентом. Даже у Добби есть шансы оказаться там, но, честно говоря, я сомневаюсь, что они вообще подумают о нём.       Жасмин начала кусать нижнюю губу, прежде чем ответить:       — Хорошо, ты права, но это только означает, что ты не гарантированно станешь той, кого у меня отняли. Это не значит, что ты в безопасности, тем более что организаторам будет нетрудно узнать, что мы с тобой так долго были лучшими друзьями и что ты мне ближе, чем кто-либо другой. По крайней мере, Дамблдор это знает.       Остальные немного задумались, поняв, что Жасмин права и что Гермиона всё же в опасности. Возможно, они все были в опасности, но Гермиона явно была в большей опасности, чем остальные.       — Послушайте, — сказала Джинни, — мы ещё не уверены, что они возьмут человека, хотя я согласна, что любой порядочный человек будет дорожить другим человеком больше, чем какой-то собственностью. И даже если человек будет похищен, можем ли мы предполагать, что он будет потерян навсегда? Есть ли у нас какая-нибудь основательная причина думать, что существует реальная опасность для того, кто будет заложником?       Жасмин посмотрела на Джинни так, словно та хорошенько приложилась головой о камни.       — Джинни, это те же самые люди, которые обещали защищать Кубок Трёх Волшебников, но позволили кому-то оказать на него настолько сильное воздействие, что несовершеннолетняя ведьма была включена в качестве четвертого чемпиона в Турнир Трёх Волшебников. И Турнир происходит в той же самой школе, где наняли преподавать Защиту от Тёмных Искусств, несмотря на то, что у профессора жил на затылке Волдеморт; где цербера держали за дверью, которую первокурсник мог открыть с помощью простейшего отпирающего заклинания; где василиску разрешалось бродить беспрепятственно в течение нескольких месяцев... нужно ли мне продолжать?       Трое остальных вздрогнули, вспомнив, как много опасных и смертельных ситуаций произошло за это время в школе, которая рекламировалась как самое безопасное место в Магической Британии. Независимо от того, какие гарантии организаторы могли бы представить для безопасности любого взятого в заложники для второго задания, никто из них троих не поверил бы ни единому их слову. Таким образом, в дополнение к тому, чтобы придумать для Жасмин способы спасения того, кого в конечном итоге они у неё отнимут, им нужно было сделать что-нибудь, чтобы гарантировать защиту их группы. Теперь Турнир подвергал опасности не только Жасмин, но и всех, кто был ей близок!       Это положило конец всем мыслям о том, чтобы продолжить резвиться и веселиться в бассейне, что было на самом деле неплохо, так как приближалось время обеда. Прежде чем покинуть комнату, все договорились разделить задачу на составляющие, как это было при исследовании загадки Золотого яйца: Невилл будет искать средства для дыхания под водой; Джинни рассмотрит возможные опасности в Чёрном озере; Гермиона будет искать заклинания и другие способы ведения боя под водой; а Жасмин попытается найти способы защитить тех, кого могут взять в заложники...       Воскресенье, 3 января 1995 года, вторая половина дня.       Когда Минерва Макгонагалл пригласила Жасмин и Гермиону в свой кабинет на их регулярную воскресную беседу, обе молодые ведьмы всё ещё были довольно подавлены тем, что они узнали сегодня утром. Когда декан высказала недоумение по поводу такого их настроения, девушки без колебаний рассказали ей все, что им удалось выяснить, а так же свои предположения. Они чувствовали, что если их декан уже знает о втором задании, то не помешает показать ей, что они тоже знают и готовятся; но если она ещё не знает об этом, то, вероятно, будет лучше, если она будет в курсе того, что предстоит.       Из-за ограничений, наложенных на школьный персонал и мешающих им непосредственно помогать своим чемпионам, Минерва не могла сказать ничего, что подтвердило бы правильность выводов и предположений девушек. Тем не менее, она с ними могла обсуждать вопросы, не относящиеся к Турниру, поэтому сделала всё возможное, чтобы её советы были как можно более полезными.       — Кто-нибудь из вас уже задумывался о том, что когда-нибудь у вас будут дети? — спросила она. Заметив растерянные взгляды на лицах подруг, она продолжила: — Если так, то обязательно изучите, как обезопасить своих детей. Родители-волшебники имеют доступ к целому ряду заклинаний, которые могут помочь им защитить своих отпрысков — например, отслеживающие чары, которые показывают местоположение ребенка и даже состояние его здоровья. Маленькие дети имеют привычку убегать и прятаться; им это кажется весёлым, а вам лучше быть уверенными в том, что вы сможете разыскать их как можно быстрее, до того, как они могут пострадать.       Гермиона тут же улыбнулась и достала перо и пергамент, чтобы законспектировать совет их профессора — никогда не знаешь, когда это может пригодиться.       — Особенно такие чары слежения и контроля могут быть полезны, если вы собираетесь путешествовать со своими детьми, — продолжила Минерва. — Кстати, о путешествиях... Я настоятельно советую как-нибудь съездить на море. Это может быть очень интересным развлечением для всей семьи, особенно если вы можете найти способ, чтобы погрузиться под воду и увидеть вблизи живущих там рыб и растения. Есть несколько широко известных и доступных чар, и любая хорошая книга о путешествиях в магическом мире должна содержать соответствующую информацию. Такая книга также должна содержать информацию о том, как защитить себя от любых враждебных живых существ, которых вы можете встретить под водой, но нужно помнить, что умение колдовать невербально будет очень важно, если дело дойдет до этого...       Минерва давала ценные советы о том, что они могли бы сделать в будущем, а Гермиона делала подробные заметки. Но так продолжалось лишь до тех пор, пока Жасмин не задала довольно заковыристый вопрос:       — Профессор Макгонагалл, чемпионы обязаны участвовать, это так. Но как насчет всех остальных? Можно ли кого-то из них заставить принять участие? Или они могут просто отказаться от участия в Турнире?       И Минерва, и Гермиона были немного озадачены этим вопросом, но если хорошо подумать — это был очевидный вопрос, который следовало задать. Если бы не-чемпионы могли отказаться от участия в задании, то защитить их было бы намного проще! А вот если они не могут так поступить, то организаторы Турнира и директора школ могли бы подвергнуть их опасности вопреки как их желанию, так и воле их опекунов или родителей.       — Не знаю, мисс Поттер, но постараюсь выяснить, — ответила Минерва. В её голосе звучали одновременно любопытство и беспокойство.       — Спасибо, — ответила ей Жасмин. Посмотрев на свою подругу, она продолжила: — Если это вообще возможно, я не хочу, чтобы Гермиона даже приближалась к этой задаче. И вообще — к Турниру в целом, если уж на то пошло. Достаточно того, что мне пришлось участвовать в этом, вопреки собственному желанию! И я не хочу подвергать опасности ещё и Гермиону только из-за её отношений со мной.       — Я уверена, что мои родители не разрешат мне участвовать и подвергаться риску, — добавила Гермиона, — хотя, конечно, я сомневаюсь, что их вообще будут спрашивать, так как я всего лишь магглорождённая.       Последнее слово она практически выплюнула, эффективно передавая то, что она думает об отношении к таким как она со стороны большинства магов. Минерва была полностью согласна с обеими молодыми ведьмами, но не была уверена, сможет ли она получить необходимую информацию. Ей даже не удалось найти копию официальных правил Турнира.       Когда Жасмин и Гермиона после разговора с деканом ушли, они обе чувствовали себя немного более спокойно, чем были перед разговором. У них всё ещё оставалось довольно много проблем, которые им нужно было решить, но теперь хотя бы было хоть немного представления о том, с чего начинать поиски в их решении, и у них всё ещё оставалось почти два месяца на то, чтобы подготовиться.       Воскресенье, 3 января 1995 года, вечер.       После ужина Гермиона повела себя совершенно не в своём духе, оторвав Жасмин от перепроверки готовности домашних заданий, чтобы немного расслабиться. Когда ей велели взять купальник, Жасмин предположила, что Гермиона хочет снова потренироваться в бассейне, но Гермиона придумала то, что, по её мнению, было бы гораздо лучшей идеей. Всё зависело от того, насколько хороша была Комната-по-требованию в сканировании разума человека, чтобы обеспечить то, в чём он нуждался.       Когда они вдвоем подошли к гобелену Варнавы Вздрюченного, Гермиона сказала, что позаботится о создании комнаты. Сделав три необходимых прохода вдоль стены, она жестом велела Жасмин оставаться на месте, а сама открыла дверь, чтобы посмотреть на результат. О-о-о, да, это было бы то, что нужно. Усмехнувшись, она пригласила Жасмин войти и торжественно произнесла:       — Добро пожаловать в грот джакузи!       — Куда-куда, Гермиона? — недоумённо поинтересовалась Жасмин.       — Ну, Джас, — объяснила Гермиона, — я хотела, чтобы мы немного отдохнули в горячей ванне. Однако я была не уверена, насколько хорошо Комната-по-требованию может воспроизводить современные маггловские технологии, если она вообще может. Поэтому я попросила комнату создать что-то естественное, что будет функционировать подобным образом. Итак, у нас здесь есть грот, который мы могли бы найти в пещере, а в углу есть бассейн с горячей водой, из днища которого вытекают пузырьки и струи воды под давлением. Всё это теоретически возможно и в природе. И я даже знаю место, где это наверняка есть — Исландия, к примеру, которую называют "страной Гейзеров"...       — Ух ты, — восхищённо произнесла Жасмин, наслаждаясь атмосферой похожей на пещеру комнаты, в которой плавали маленькие облачка пара.       — Переодевайся, — крикнула Гермиона из дальнего угла, который, очевидно, служил местом для переодевания.       Жасмин нашла вторую кабинку, и вскоре обе девушки осторожно ступили в горячий бассейн, где нашли удивительно удобные каменные сиденья. Обе слегка откинулись назад, положив руки на край бассейна, и одновременно застонали от наслаждения, когда струи тёплой воды начали творить свое волшебство.       — Гермиона, — медленно произнесла Жасмин, — возможно, это твоя лучшая идея.       Гермиона только улыбнулась, зная, что она ещё не закончила. Примерно через двадцать минут теплая вода и пузырьки достаточно расслабили обеих ведьм, так что Гермиона воспользовалась возможностью придвинуться поближе, пока не оказалась на коленях у своей подруги. Их купальники были не слишком открытыми, но у двух ведьм всё же было гораздо больше мест соприкосновений голой кожи, чем когда-либо прежде — до их объятий этим утром, которые и были частью того, что зародило у Гермионы идею для грота. Это, в сочетании с тёплой водой, заставило их обоих очень быстро начать чувствовать жар внутри себя, несмотря на то, что они не делали ничего, кроме как обнимались и целовались. Жар охватил их лица, когда они осознали, как много их кожи соприкасается, и вскоре этот жар у обеих переместился вниз, поселившись в нижней части живота таким образом, что это было и очень приятно, и, одновременно, вызывало сильный дискомфорт.       Как Гермиона и ожидала, мнение Жасмин о её идее взлетело до небес, как только лохматая ведьма устроилась у неё на коленях, и после этого продолжало расти. Время, которое они провели вместе в тот вечер, соперничало с празднованием Нового года, и было настолько захватывающим, что они едва успели вернуться в общую комнату Гриффиндора до наступления отбоя.       "Мы определенно сделаем это снова, — подумала Гермиона. — И очень скоро!"       Воскресенье, 3 января 1995 года, вечер.       В полуразрушенном магловском особняке в Литтл-Хэнглтоне почерневший, уродливый, отвратительный младенец кричал от боли и делал это примерно с обеда. Удивительно, что он не порвал голосовые связки и не потерял сознание от напряжения, а каким-то образом продолжал оставаться в сознании и вопить. Том Риддл, чьи изодранные останки души поселились в младенце, никогда не испытывал такой боли! И что было страшнее всего, у него были регулярные приступы подобной, необъяснимой боли с начала декабря.       Боль в канун Нового года была совсем недавно, и он не мог придумать никакой причины для своих страданий, несмотря на свой поразительный интеллект и непревзойденное знание магии.       — Мы — Лорд Волдеморт! — вызывающе крикнул он. — Мы — величайший волшебник, который когда-либо жил! Ничто не должно так влиять на нас, ничто!       Единственное, что пришло ему в голову — это то, что это был какой-то побочный эффект создания этого гомункула, что-то, что не было прописано в примечаниях к ритуалу, который он использовал. Он сомневался, правда ли это, но это была самая разумная и логичная мысль. Если это правда, то это может означать, что этот гомункулус не так стабилен, как он ожидал, что, в свою очередь, означает, что ему, возможно, придется ускорять свои планы по приобретению нового тела.       Поскольку он не мог объяснить причину испытываемой боли и уж тем более не мог избавиться от неё, всё, что ему оставалось — это использовать проклятие Круциатуса на Червехвосте. На самом деле это не притупляло его собственную агонию, но ему нравилось произносить это проклятие, потому что оно хоть немного отвлекало его. К сожалению, в прошлый раз он держал проклятие слишком долго, и теперь Червехвост находился в кататонии и пускал слюни на ковер. Только время покажет, останется ли он в этом состоянии навсегда, или он всё же оклемается. Червехвост был настолько бесполезен, что Риддлу обычно было всё равно, но сейчас он был единственным помощником, который был у него в распоряжении, поэтому он не мог позволить себе потерять его.       "Хм-м-м... — размышлял Риддл между приступами боли. — Может быть, нам стоит это исправить..."       Воскресенье, 3 января 1995 года, незадолго до полуночи       Альбус Дамблдор потратил весь уик-энд на то, чтобы разобрать почту, скопившуюся на его столе за прошлую неделю, и в этот вечер он, наконец, закончил. Как бы он ни был счастлив завершить эту работу до начала нового семестра, на самом деле Альбус находился далеко не в лучшем настроении. Среди груды почты лежало письмо, которое очень его обеспокоило — письмо, адресованное Жасмин Поттер из Гринготтса...       Когда она была ещё младенцем, Дамблдор использовал на ней заклинание, которое перенаправило все послания, доставляемые ей совами, кроме одобренной им лично почты, от неё к нему. Разумеется, то, что ни одно сообщение из магического мира не было им одобрено, полностью отрезало малышку от всех связей с магическим обществом. Альбус прекрасно знал, что её маггловские тетя и дядя не потерпели бы огромного количества магической почты, которую будет получать их племянница, даже в том случае, если это были бы всего лишь сообщения от поклонников. Но ведь ещё были и недоброжелатели, которые не упустили бы случая прислать парочку-тройку проклятых вещей или заколдованных посланий, а Альбус определенно не хотел, чтобы кто-то из Дурслей, или даже малышка Жасмин, пострадали от такого! Формально у него, вероятно, не было законного права предпринимать такие действия. Конечно, он наверняка мог бы получить разрешение на такие действия, если бы занялся этим вопросом вплотную, но для этого потребовалось бы слишком много рассказать Министерству Магии о местонахождении и обстоятельствах жизни мисс Поттер... И Альбус был уверен, что рано или поздно, но скорее всего — рано, эта информация попала бы не в те руки, и она стала бы известна тем последователям Тома Риддла, которые смогли избежать наказания. Так что все, что он делал, было к благу маленькой Жасмин!       Когда пришло время мисс Поттер вернуться в волшебный мир, директор постепенно начал разрешать доставку сообщений от различных отправителей, чтобы она могла получать от них почту — первым был сам Хогвартс, для того, чтобы Жасмин могла получить приглашение в школу, потом последовало разрешение для писем от Уизли... Однако Альбус остался во мнении, что Жасмин всё ещё не должна быть обременена всем тем огромным валом писем от поклонников, и она, конечно же, была слишком неопытна, чтобы справиться с продолжающимся потоком писем от недоброжелателей с угрозами, проклятиями в её адрес, и часто даже заклятиями наложенными на пергамент или какие-то предметы, вложенные в послание. Поэтому Альбус был уверен, что имеющееся положение вещей всё ещё является лучшим из возможных решений.       Гринготтс, понятное дело, не был в списке одобренных Дамблдором отправителей. Он был твёрдо уверен, что девушке, столь юной и воспитанной в маггловском мире, не стоит беспокоиться о взаимодействии с гоблинами или о сложностях финансовых вопросов.       "Даже мне трудно понять кое-что из того, что содержится в её регулярных банковских выписках, — думал он, — так какой смысл передавать их ещё меньше знающей молодой ведьме? В любом случае, она ничего не может сделать с деньгами, находящимися вне её доверительного сейфа, и я бы не хотел отвлекать её от учёбы и освоения в магическом мире, на столь малозначимые вопросы".       Однако теперь банк прислал мисс Поттер нечто совершенно новое: уведомление об аудите.       "Почему они проводят ревизию, — подумал Альбус, — и почему они связались с ней по этому поводу? Может, они обнаружили какое-то вмешательство? Я очень надеюсь, что никто не воспользовался её средствами — политика гоблинов такова, что мне будет трудно вмешаться от её имени, даже если это одна из тёмных семей, пытающихся незаконно получить доступ к её деньгам".       Дамблдор посмотрел на различные заколдованные устройства, которые он использовал, чтобы следить за Жасмин Поттер. До сих пор ни один из этих артефактов не сообщал о каких-либо визитах девочки в Гринготтс или вообще куда-либо за пределы замка, кроме Хогсмида. Ну, во всяком случае, не в то время, когда он находился в своем кабинете, и было маловероятно, что она смогла бы совершить такое путешествие, пока он обедал или прогуливался по Замку. Однако вопрос, по которому была начата ревизия, оставался открытым, а Дамблдор не любил быть в неведении относительно подобных вещей.       "Это начало чего-то значительного, — спросил он себя, — или просто результат бухгалтерской ошибки? Том рано или поздно вернётся, и я не могу позволить себе упустить что-то, что может пойти ему на пользу. Когда я был молод, меня называли самым выдающимся волшебником века, — устало подумал он, — но Мерлин свидетель — я не всезнающ и тоже совершаю ошибки. И последствия моих ошибок в этот момент могут быть катастрофическими..."       Дамблдор на мгновение задумался о том, чтобы подделать письмо мисс Поттер в Гринготтс с просьбой предоставить дополнительную информацию, но быстро отбросил эту мысль. Подобные решения были за пределами "модус операнди" гоблинов, и Альбус решил, что нынешняя ситуация не оправдывает такой риск.       "Похоже, мне придется подождать и посмотреть, что они напишут в следующем письме, — заключил он со смирением, — но в то же время я должен буду пристальнее следить за мисс Поттер, просто на случай, если это часть более обширного гнусного заговора, направленного на то, чтобы добраться до неё или её золота".       Размышления Дамблдора были прерваны сообщением горгульи, охранявшей вход в его кабинет, что Северус Снейп поднимается по лестнице.       — Входи, Северус, — пригласил он, когда профессор зелий постучал в дверь.       Вошедший в кабинет Снейп был весьма нахмуренным и раздражённым, и Дамблдор понимал, что того очень злит то, что директор всегда, казалось, знал, кто был у его двери, ещё до того, как визитёр собирался постучать. То, каким образом это происходит, конечно, не было важным секретом, но Альбус не собирался никому рассказывать, как он это организовал — это был очень полезный инструмент.       — Пожалуйста, присаживайся, Северус, — произнёс директор своим голосом "доброго дедушки", когда Снейп направился к большому, богато украшенному столу директора. — Лимонные дольки? — предложил он, протягивая блюдо со сладостями, которые неизменно предлагал каждому, кто приходил к нему в кабинет.       — Нет, спасибо, директор, — нахмурился Снейп, как всегда явно раздражённый и озадаченный тем, почему ему регулярно предлагают тошнотворно-сладкие конфеты, когда он постоянно отказывался от них.       — Так что же привело вас в мой кабинет в столь поздний час? — спросил Дамблдор, выбрав одну конфету и отправив её в рот.       — Это касается Тёмной метки, — ответил Снейп.       — Боже мой, — тихо произнёс директор, его глаза утратили свой обычный задорный блеск, и сам он осунулся и помрачнел. — Тогда, может быть, вы предпочтете что-нибудь посущественнее лимонных долек?       — Да, пожалуйста, я был бы признателен, — последовал ответ, и в голосе Снейпа послышалась усталость.       Дамблдор поднялся со своего большого, богато украшенного кресла и подошел к столу в углу комнаты, где он держал бутылку старого огневиски и несколько хрустальных бокалов.       "Любопытно, — подумал он, глядя на уровень янтарной жидкости в бутылке, — я и не подозревал, что осталось так мало, — он пожал плечами, — ну что ж — ещё одна жертва этих тёмных времен, я полагаю. Нужно лишь не забыть заказать новую бутылку".       Налив щедрую порцию янтарной жидкости своему профессору зелий, он вернулся к столу и поставил стакан перед визитёром, прежде чем снова сесть. Дамблдор подождал, пока Снейп сделает глоток, немного успокоится и придёт в себя, прежде чем возобновить их разговор.       — Это Каркаров? Он опять пришел жаловаться на свою метку?       — Нет, директор, — ответил Снейп, — с той самой ночи на Святочном Балу, когда мы спорили в саду, больше разговоров... на эту тему не было. Однако каждый раз, когда мы встречаемся, он нервничает все больше и больше.       — Полагаю, вы по-прежнему уверены, Северус, что он сбежит, когда вернется Том? — спросил старик, будучи уверенным в ответе.       — Да, и даже больше чем уверен, — ответил Снейп.       — Тогда что вас беспокоит, мой друг? — спросил директор, всё сильнее заинтригованный тем, что волнует его профессора.       Снейп поставил свой бокал и нахмурился, закатав левый рукав, чтобы показать свою Тёмную метку, нанесённую на его кожу лордом Волдемортом более пятнадцати лет назад.       — Метка...она... ведёт себя странно.       — Ведёт себя странно? — удивлённо спросил Дамблдор, нахмурившись. — Я не предполагал, что метка вообще может "вести себя" хоть как-то…       — Вы правы, — сказал Снейп, протягивая руку через стол, — но это лучшее описание того, что происходит. Она всё ещё постепенно темнеет, как и раньше, но временами становится немного красноватой.       Дамблдор поправил очки-половинки на своем кривом носу и наклонился поближе, чтобы рассмотреть руку собеседника.       — Да... — медленно произнес он, — теперь я вижу, что вы имеете в виду. Но сейчас там есть только немного красноты. Случалось ли такое раньше, когда у Тома ещё было тело, или после того Хэллоуина?       — Нет, директор, — ответил Снейп. — Я никогда не видел сам и не слышал ничего подобного, хотя мне, конечно, не хотелось расспрашивать об этом кого-либо из моих бывших... коллег... — Дамблдор понимающе кивнул, продолжая пристально рассматривать метку. — Но это ещё не всё, — добавил Снейп. Директор перевел взгляд с метки на профессора зелий. — В последние недели... метка всё больше и больше... кажется, с начала или середины декабря... да, так оно и было... беспокоит меня. Зуд, жжение и даже иногда резкая боль. Это происходит не постоянно, но случается всё чаще и чаще.       — Интересно... — сказал директор, выпрямляясь в кресле. — И вы не знаете, чем это может быть вызвано?       — Нет... — медленно произнес Снейп.       — Ну же, друг мой, я не поверю, что у вас нет хотя бы предположений... Даже если они необоснованны... — произнёс Дамблдор, подозревая, что собеседнику явно есть что сказать.       — Ну, — начал Снейп, — Тёмный Лорд был способен причинить боль и дискомфорт через свою метку, чтобы наказать или призвать нас. Но это требовало, чтобы у него был доступ к другой метке на одном из его слуг, чтобы использовать её в качестве проводника. И требовалось полное использование его магии для подачи сигнала, я полагаю. По крайней мере, он никогда не творил никакой другой магии одновременно с этим действием и всегда должен был полностью сосредоточиться на метке.       — Вполне возможно, что сейчас с ним, по крайней мере, один его последователь, — заметил Дамблдор.       — Это логично, и меня бы не обязательно поставили в известность, — согласился Снейп, — но я не могу понять, как у него может быть способность вызывать такие эффекты, когда он не является... не достаточно оправился, чтобы вернуть свою силу обратно.       Директор снял очки и откинулся на спинку стула, обдумывая сказанное собеседником.       — Это весьма любопытная информация, — наконец признал он. — Боюсь, что у меня нет особых догадок о том, почему это происходит. Я никогда не мог узнать о том, как функционирует Тёмная метка, столько, сколько мне хотелось бы знать. Я подозреваю, что то, что вызывает изменения в метке, одновременно вредит и Тому, то есть, вероятно, идёт нам на пользу. Кроме того... — Директор замолчал, не зная, говорить ли ещё что-нибудь в этот момент.       — Я понимаю, — сказал Снейп с намеком на смирение, прежде чем быстро прикончил свой бокал и изрыгнул немного пламени. — Я просто хотел, чтобы вы знали, что происходит.       — Спасибо, Северус, я действительно ценю всё, что вам приходится терпеть, — сочувственно произнёс директор. — Дайте мне знать, как только появятся какие-нибудь изменения, хорошо?       — Конечно, директор, — ответил Снейп, поднимаясь со своего места.       Коротко кивнув старику, он вышел из кабинета и направился в свои личные покои в подземелье, оставив Альбуса Дамблдора наедине с его мыслями.       "Что ты задумал, Том? — удивлённо размышлял директор. — Что именно ты планируешь?"