Сила любви

      Понедельник, 4 января 1995 года, утро.       Первым признаком начала весеннего семестра был заполненный во время завтрака Большой зал. Одни ученики с волнением ждали начала занятий, а другие грустили, что каникулы так быстро закончились. Некоторые ещё спали, только делая вид, что завтракают. А вот четвёрка гриффиндорцев, состоящая из Жасмин, Гермионы, Невилла и Джинни, была сосредоточена на статье в "Ежедневном пророке" о происхождении Хагрида — тому что его мать была великаншей... В целом, это был вполне нормальный завтрак в первый день семестра.       Никто не обратил внимания на сову, которая подлетела к столу Рейвенкло и приземлилась перед Флер Делакур. Но даже, если бы, кто-то это и сделал, он не мог бы даже предположить ни то, как сильно девушка ждала этого письма от своей семьи, ни то, что цепь событий, которую письмо приведёт в движение, в конечном итоге сможет вызвать серьёзные изменения не только в британском магическом сообществе, но и в магических сообществах по всему миру! Даже сама Флер не знала об этом. Единственное, что её волновало, — это то, что она наконец-то получит ответы на вопросы, которые мучили её почти с самого приезда в Хогвартс. Однако после того как она смогла найти достаточно уединённое место, чтобы прочитать письмо, она была разочарована и заинтригована.       Разочарование объяснялась тем, что она не получила ни одного из ответов, которых так ожидала. По словам её матери и бабушки, все свидетельства и наблюдения, которые она описала, действительно указывали на сильную связь между двумя ведьмами. Однако они не объяснили, что это за связь и как именно они её идентифицировали. А вот явный интерес, который её мать и бабушка проявляли к двум ведьмам — вызывал заинтригованность! На самом деле они предельно настойчиво просили, чтобы Флер связалась с девочками и нашла время поговорить с ними об их связи. Ей также было поручено дать двум британским ведьмам общий обзор истории и обычаев вейл — включая некоторые факты, которые обычно держались в секрете и никогда не раскрывались посторонним.       "Если бы я не знала их лучше, — размышляла Флер, — я бы подумала, что мама и бабушка готовятся сами приехать сюда, чтобы встретиться с этой парой. Но почему они так заинтересованы? Почему эти две английские ведьмы такие особенные? Ну, я думаю, единственный способ выяснить это — найти время, чтобы поговорить с ними, как мне и было сказано".       Жасмин и Гермиона невольно прижались друг к другу, когда закончился их первый урок гербологии в весеннем семестре. В прежние года уроки с хаффлпаффцами обычно были приятными, потому что сами они были приятными и непринужденными в общении — абсолютно ничего похожего на слизеринцев. Однако в прошлом семестре это изменилось, потому что общая враждебность к Жасмин на их факультете была намного сильнее, чем в среднем среди студентов Хогвартса. Хаффлпаффцев возмущал тот факт, что их собственный чемпион, Седрик Диггори оказался в тени четвёртой чемпионки, Девочки-Которая-Выжила, и Жасмин не могла их за это винить.       Но это было в прошлом семестре. Сегодня все хаффы реагировали на них... странно. Они не излучали тех враждебных флюидов и взглядов, к которым привыкли Жасмин и Гермиона, но и не вели себя по-обычному дружелюбно. Ни одна из двух ведьм не могла точно сказать, что означали эти взгляды, но перемена заставила их нервничать, поэтому они держались поближе друг к другу. Несмотря на то, что в прошлом семестре он не был объектом враждебности Хаффлпаффа, Невилл прекрасно понимал, что его друзья были встревожены, поэтому он старался следить за их спинами.       Когда в конце урока они уходили из оранжереи, к трём гриффиндорцам подошли двое хаффлпаффцев, которые бросали на них странные взгляды: Сьюзен Боунс и Ханна Эббот.       — Поттер? — спросила Сьюзен. — Мы можем минутку поговорить с тобой?       Невилл и Гермиона придвинулись чуть ближе к Жасмин, которая холодно ответила:       — Чего ты хочешь, Боунс?       Вздрогнув от этого тона и ощущая враждебность пары, инстинктивно ставшей на защиту Жасмин, Сьюзен заёрзала, обменялась взглядами с Ханной и продолжила смотреть на свои туфли.       — Мы с Ханной хотели извиниться за то, как мы к тебе относились, и за то, что подумали, будто ты жульничала, чтобы попасть на Турнир. Мы больше так не думаем. На самом деле, мы уже давно так не считаем.       Удивленная внезапным извинением, но всё ещё не в настроении прощать, Жасмин ответила:       — Почему?       Сбитая с толку, Ханна спросила:       — Что почему?       — Почему вы извиняетесь? — уточнила Жасмин, не смягчая тона. — И почему вы извиняетесь сейчас, если, как ты говоришь, вы изменили своё мнение обо мне некоторое время назад?       Чувствуя себя неловко, Сьюзен попыталась объяснить:       — Потому, что так правильно. Мы должны были сделать это ещё в прошлом месяце, если не раньше, но… сначала нам было слишком стыдно за то, что мы сделали. Время шло, и нам становилось всё более неловко и стыдно за то, что мы не начали действовать раньше. В конце концов, стало проще игнорировать то, что мы сделали, даже если это было несправедливо по отношению к тебе.       — А теперь? — спросила Жасмин. — Что изменилось?       Сделав глубокий вдох, Сьюзен сказала:       — Прошлой ночью Седрик устроил настоящую выволочку всему нашему факультету из-за того, как мы все обращались с тобой. Он настаивал на том, что ты не жульничала, что ты никогда не хотела участвовать в этом Турнире и что ты не заслуживаешь такой враждебности. Он заставил Ханну и меня чувствовать себя еще хуже, чем мы уже чувствовали, но он также заставил нас признать, какими ужасными мы были, что не извинились раньше. И вот мы здесь.       Лицо Жасмин немного смягчилось, и Гермиона заговорила, сказав:       — Вы здесь как представители вашего факультета?       — Нет, — сказала Ханна, качая головой. — Мы говорим только за себя. Другие, надеюсь, тоже подойдут, но, конечно, некоторые не смогут справиться с собой.       — Кроме того, — добавила Сьюзен, — мы не ожидаем, что ты сразу же простишь нас или что-то в этом роде. Мы надеемся, что, в конце концов, ты это сделаешь, но мы знаем, что должны это заслужить, и простого "извини" — явно недостаточно. Вот почему мы обязательно расскажем другим о том, что изменили свое мнение и что мы извинились. Это самое меньшее, что мы можем сделать, чтобы показать, что сожалеем. Если есть что-то ещё, что мы можем сделать, просто скажи нам.       У обеих ведьм с Хаффлпаффа были полные надежды, но нервные улыбки на лицах и взгляды, ищущие хоть какие-то признаки того, что их оливковая ветвь была принята.       Невилл и Гермиона посмотрели на Жасмин, ожидая, какое она примет решение. Жасмин переводила взгляд с Сьюзен на Ханну и обратно, пытаясь понять, насколько они искренни. Наконец, придя к решению, она сказала:       — Вы правы, я не могу сразу простить и забыть. Но я готова попробовать. Хотите, верьте, хотите, нет, но я прекрасно понимаю, почему хаффлпаффцы обиделись на меня: вы не заслуживаете того, чтобы кто-то отвлекал внимание от Седрика. Это не оправдывает того, как вы действовали, но я понимаю чувства, послужившие причиной таких действий. Кроме того, мы не очень хорошо знали друг друга раньше, так что нетрудно понять, почему вы можете подозревать меня в мошенничестве. Вы не знали обо мне ничего, что могло бы опровергнуть такое мнение.       — Так, может быть, нам стоит это исправить? — вмешался Невилл. Все ведьмы вопросительно посмотрели на него, и он продолжил: — Раз нам нужно лучше узнать друг друга, чтобы предотвратить такие ложные обвинения, тогда решение состоит в том, чтобы начать лучше узнавать друг друга. Так ведь?       Сьюзен улыбнулась и сказала:       — Есть предложения?       — Проще всего начать с малого, — предложила Гермиона. — Как насчет того, чтобы встречаться раз или два в неделю для учебы и легкой болтовни?       — У хаффлпаффцев уже есть в расписании регулярные встречи учебных групп, — сказала Ханна, — но мы можем найти время, чтобы просто встретиться с тобой. Как насчет вторников и четвергов после ужина? Может быть, на час или два? Это лучше всего соответствовало бы нашему расписанию.       Как оказалось, это время было пригодно и для гриффиндорцев. Прежде чем расстаться, Жасмин решила сделать ещё один решительный шаг к примирению. Сьюзен и Ханна явственно наступили на горло своей гордыне, чтобы извиниться, так что она тоже могла сделать что-то подобное. Шагнув вперед, она протянула руку и сказала:       — Привет, я Жасмин Поттер. Никаких вычурных титулов или чего-то в этом роде. Просто Жасмин.       Лица Сьюзен и Ханны просветлели, и они согласились с этим, представившись в ответ.       Понедельник, 4 января 1995 года, позднее утро.       По дороге на обед Жасмин, находящаяся в на редкость отвратительном настроении, бормотала что-то себе под нос.       — Я не могу поверить. Малфой! — в сотый раз повторила она Невиллу и Гермионе.       — Я знаю, Жасмин, — терпеливо ответила Гермиона, — Малфой вёл себя как обычно мерзко. Но почему ты не ответила ему, как начала недавно делать?       Жасмин резко остановилась и раздраженно прорычала:       — Со всем этим безобразием, что творится в последние дни, у меня просто не было времени, чтобы... — она резко замолчала и, с видимым усилием, удержала свой гнев. — Извини. Не хотела на тебя огрызаться. Я высоко ценю, — попыталась она снова, — то, что ты думаешь, что моё разрушительное остроумие дается мне настолько запредельно легко, но я боюсь, что любой экспромт требует тщательной домашней работы, — закончила она с самодовольной усмешкой. — Конечно, если ты позволишь мне выбить из него всё дерьмо...       Прежде чем Гермиона успела ответить, они услышали, как кто-то окликнул их из ниши, мимо которой они проходили. Вглядевшись в полумрак, они разглядели фигуру Флер Делакур. Удивившись, но и заинтересовавшись, они решили подойти и посмотреть, чего она хочет. В последний раз, когда чемпионка Франции разговаривала с Жасмин, она обозвала её "масюсенькой девочкой", поэтому от этой их второй встречи она многого не ожидала.       — Прошу прощения, но я хотела бы поговорить с вами двумя, — сказала Флер, указывая на двух ведьм, — наедине. Когда вы сможете встретиться со мной в каком-нибудь подходящем месте?       Гриффиндорцы посмотрели друг на друга, прежде чем Жасмин ответила:       — И на какую тему, собственно, эта встреча?       Флер, казалось, очень не хотела ничего говорить, затем огляделась вокруг, прежде чем всё-таки ответить:       — Это очень личное и тайное — только для вас двоих.       Она явно подчеркнула последние два слова, глядя в глаза Жасмин и Гермионы.       Гермиона начала раздражаться и требовательно спросила:       — Что ты знаешь? Как ты…       — Мир! — быстро сказала Флер, поднимая пустые руки. — Я вейла, и мы можем видеть... связь между людьми. Я знаю, что это очень личное, и я способна помочь. Но это не то место, чтобы говорить о таких вещах.       Успокоившись, Гермиона кивнула и посмотрела на Жасмин.       — В субботу? В нашей комнате? — Жасмин согласилась, вслед за ней кивнул и Невилл.       — Нет, — быстро сказала Флер, увидев реакцию Невилла. — Это только для вас двоих. Для ведьм. Кое-что из того, что я должна вам сказать, обычно не выходит за пределы общества вейл. Достаточно и того, что я вам это расскажу. Я не могу рассказать об этом волшебнику.       Теперь Жасмин и Гермиона оказались ещё более заинтересованы, чем раньше. Невилл выглядел расстроенным из-за того, что ему придётся оставить своих друзей наедине с кем-то, о ком они так мало знали, но Гермиона успокаивающе положила руку на его плечо, и он расслабился.       — Встретимся в конце обеда возле Большого зала, — сказала Гермиона. — Мы отведём тебя в какое-нибудь уединенное место, где сможем поговорить.       — Благодарю тебя, — ответила Флер. — Ты не пожалеешь об этом.       Затем она быстро пошла прочь, постоянно оглядываясь, не следят ли за ней.       — Это было... странно, — сказал Невилл.       — Точно, — ответила Жасмин. — Но потенциально интересно.       — Возможно, — согласился Невилл, — но ты уверена, что хочешь встретиться с ней наедине? Мы ничего о ней не знаем.       — Я бы не слишком волновалась, — сказала Жасмин. — Нас двое, и ты будешь знать, где мы, если что-то случится.       — Нам нужно побольше узнать о вейле, прежде чем мы отправимся на эту встречу, — добавила Гермиона. Оба её друга только кивнули в знак согласия.       Вторник, 5 января 1995 года, утро.       На второе утро весеннего семестра, когда Жасмин, Гермиона и Невилл выходили с завтрака, их остановил Седрик Диггори, который хотел с ними поговорить.       — Это становится традицией, — пробормотала Жасмин, когда они отошли от дверей Большого зала.       — Что? — спросил Диггори с растерянным выражением лица.       — Ничего, — ответила Жасмин, качая головой. — Неважно. Что мы можем для тебя сделать? — Жасмин и Гермиона отвечали ему далеко не так резко, как накануне двум ведьмам-хаффлпаффкам. Отчасти из-за того, что он сказал своему факультету, а отчасти из-за того, что он сам, насколько они знали, никогда не оскорблял их. Он не старался быть дружелюбным, но, в отличие от многих других, не был и откровенно враждебным.       Седрик посмотрел на троих четверокурсников, не понимая, что с ними происходит, но решил продолжить действовать по своему первоначальному плану.       — Поттер, — сказал он, — ты уже разгадала загадку своего яйца? Если нет, я могу помочь советом…       — Всё в порядке, Диггори, — быстро ответила Жасмин. — Мы опустили его под воду и получили ключ к разгадке.       — Отлично, — сказал Седрик с улыбкой. — На всякий случай, если ты не слышала, я на днях отчитал большую часть своего факультета за то, как они с тобой обращаются. Это на самом деле было неправильно. Я до этого пытался поговорить наедине с несколькими из них, но это не принесло никакой пользы. Поэтому я созвал большое собрание и наорал на всех. Похоже, это помогло.       — Да, похоже на то, — ответила Гермиона. — Спасибо. Мы это ценим.       Седрик снова широко улыбнулся и повернулся, чтобы уйти, но остановился как вкопанный, когда Жасмин спросила:       — Как ты думаешь, кого они собираются у тебя забрать?       — Что? — спросил Седрик, ещё более сбитый с толку, чем раньше.       — Кого они собираются забрать? — повторила Жасмин. — Кто для тебя "самое ценное" на свете?       — Ч… кто? — спросил Седрик, бледнея как полотно. — Ты хочешь сказать, что они собираются похитить человека? Но подсказка говорит о "чём", а не о "ком"!       — Так-то да, — ответила Гермиона, — однако предметы можно спрятать. Людей, особенно студентов, легко найти. Более того, люди более важны, чем материальные ценности, правда?       Седрик разинул рот, когда понял, что её аргумент уж очень похож на правду.       — Ты уверена? — спросил он наконец, его голос упал почти до шёпота.       — Нет, — призналась Жасмин. — Нет никакой возможности быть уверенным на все сто. Но можешь ли ты позволить себе рискнуть? Можешь ли ты позволить себе рисковать тем, кем дорожишь?       — Но ведь не будет никакого реального риска, правда? — возразил Седрик.       — Никакого реального риска? — Невилл усмехнулся. — В той самой школе, которая почти год позволяла василиску беспрепятственно ползать по коридорам?       — Ва-ва-василиск? — в ужасе пробормотал Седрик. — Это действительно был василиск? Я думал, что люди просто, ну знаете, рассказывают страшилки...       — Спокуха, Невилл, — прошептала Жасмин. — Не ломай бедного мальчика, — повернувшись к Седрику, она продолжила: — Диггори, мы собираемся изучить методы того, как защитить любого, кто может быть взят в заложники. Мы рекомендуем тебе сделать то же самое.       Когда Седрик кивнул, Жасмин продолжила:       — Если хочешь, мы можем встретиться через пару недель, чтобы обменяться идеями. Мы можем быть соперниками, но если у нас возьмут заложников, то речь пойдёт уже не о нас, а о защите людей, которые нам дороги. Это важнее, чем победа в чертовом Турнире, правда?       Седрик посмотрел на Жасмин так, словно видел её впервые.       — Да, — медленно произнес он, кивая головой. — Ты полностью права. Спасибо, что рассказала. А как насчет двух других чемпионов?       — Мы поговорим с ними на следующей неделе, — ответила Жасмин. — У нас будет достаточно времени, чтобы что-нибудь придумать.       — Хорошо, — сказал Седрик. Он протянул руку, чтобы пожать руку Жасмин. — Спасибо, Поттер. Всё нормально? Мир?!       — Спасибо, и да — Жасмин, — ответила она.       — Тогда — Седрик, — улыбнулся он в ответ. — Увидимся.       Когда он ушёл, Гермиона повернулась к Жасмин и сказала:       — Это была действительно хорошая идея, Джас.       — Спасибо, — ответила Жасмин, когда они продолжили свой путь на историю магии. — Я начала думать об этом после вчерашнего разговора с Флер. Если с ней всё окажется в порядке, тогда, возможно, мы установим цивилизованные отношения со всеми чемпионами. Седрик явно не против. Бьюсь об заклад, что и Виктор тоже. Остается только Флер.       Невилл понимающе кивнул.       — Хороший план, — сказал он. — Если вы четверо будете работать вместе, у вас будет больше шансов спасти заложников, и тогда никто не пострадает.       — Вот именно, — сказала Жасмин. — Я никогда не хотела участвовать в этом дурацком Турнире, так что победа для меня не имеет значения. Я с радостью пожертвую всеми своими очками в обмен на защиту невинных заложников, которые тем более не вызвались участвовать в этом безобразии.       Завернув за первый же угол, они чуть не столкнулись с Грюмом, который, казалось, стоял там, кого-то поджидая.       — Итак, Поттер, — сказал он, — ты выяснила, что за тайна у яйца, — давая понять, что он, должно быть, подслушивал их разговор с Седриком.       — Да, профессор Грюм, — немного нервно ответила Жасмин.       — Молодец, — сказал он, — и хорошо, что ты договорилась с Седриком. Хогвартс может тобой гордиться.       С этими словами он зашагал прочь, его деревянная нога стучала по каменному полу, а волшебный глаз дико вращался.       — Он меня пугает, — тихо сказала Гермиона.       — Не тебя одну, — ответила Жасмин, а Невилл кивнул в знак согласия.       Вторник, 5 января 1995 года, позднее утро.       Первый урок трансфигурации в весеннем семестре оказался более чем интересным. Они изучали заклинание "Эбублио", которое создало пузырь вокруг цели. Как объяснила профессор Макгонагалл, это проклятие подпадало под категорию трансфигурации, потому что пузырь создавался из ничего, что относило его к тем заклинаниям, которые были подмножеством трансфигурации.       По словам профессора Макгонагалл правильно наложенное проклятие "Эбублио" создавало пузырь, достаточно большой, чтобы охватить всю цель, достаточно проницаемый, чтобы позволить ей дышать, достаточно устойчивый, чтобы продержаться, по крайней мере, час, и достаточно прочный, чтобы не разорвать его обычным физическим усилием — для его разрушения потребуется либо заклинание, либо усиленная магией физическая сила. Сколько энергии или силы потребуется, зависит от силы заклинателя.       Жасмин, Гермиона и Невилл осознавали потенциальную ценность этого заклинания в бою и, следовательно, потенциальную ценность для Жасмин на Турнире — в том числе, возможно, во время второго задания, если заклинание можно заставить работать под водой. Это заставило их приложить максимум усилий для его изучения.       Результаты, по крайней мере у Жасмин и Гермионы, превзошли все ожидания.       В то время у большинства студентов получались в лучшем случае бесформенные пузыри, которые легко лопались, Жасмин и Гермиона успешно создали большие, крепкие пузыри вокруг своих трансфигурированных мышей, причем едва ли не с первой попытки.       — Отличная работа, мисс Грейнджер и мисс Поттер, — сказала профессор Макгонагалл, проходя мимо их парты. — По пять баллов Гриффиндору за то, что вы первыми правильно выполнили заклинание.       — Профессор, — тихо сказала Гермиона, — это заклинание действует только на открытом воздухе, или его можно использовать?.. В других условиях?       — Им можно пользоваться почти везде, мисс Грейнджер, — последовал ответ, — хотя легче всего его бросить на открытом воздухе. Другие среды обычно требуют больше энергии и концентрации, потому что эти пузыри обычно создаются с включением в себя автоматической регенерации воздуха, как и в случае с чарами головного пузыря. — Лёгкая, быстрая улыбка, сопровождавшая этот ответ, сказала Гермионе, что это проклятие было выбрано для сегодняшнего урока далеко не по чисто педагогическим причинам.       — Так вот, пузырь можно уничтожить любой разновидностью ударных, режущих или взрывных проклятий, но это будет не слишком полезно для ваших мышей. Простое "Фините" даст тот же эффект, однако оно должно быть сказано с силой большей, чем сила при создании пузыря. На этот раз я сделаю это, чтобы понять, насколько прочны ваши пузыри. С этими словами профессор Макгонагалл направила свою палочку на пузырь Гермионы и сказала:       — Фините Инкантатем!       Ничего не произошло.       Профессор Макгонагалл моргнула пару раз, затем попыталась проделать то же самое с пузырьком Жасмин.       И снова ничего не произошло.       Приподняв бровь, она сказала:       — Похоже, ваши пузыри слишком сильны для обычного "Фините". Удивительно, отличная работа. Ещё по пять баллов каждой.       Затем профессор Макгонагалл повторила заклинание, но на этот раз из её палочки вырвался более яркий свет.       Пузырь Гермионы слегка дрогнул, но это было всё. Пузырь Жасмин упрямо отказывался реагировать.       Профессор Макгонагалл подняла обе брови и начала выглядеть реально обеспокоенной. Сосредоточившись, она повторила заклинание, говоря ещё более твердо, чем раньше, и заставив значительно более яркий свет выйти из палочки и ударить по пузырю. Пузырь Гермионы мигнул и исчез, позволив мышке сделать перерыв от этого безобразия. Пузырь Жасмин мерцал в течение нескольких секунд, прежде чем наконец почти неохотно исчезнуть, а её мышь, казалось, была слишком напугана, чтобы попытаться убежать.       К счастью, большинство остальных студентов были больше заняты своей работой, чтобы заметить, что происходит. Прежде чем перейти к следующему столу, профессор Макгонагалл тихо сказала им:       — До конца урока займитесь изучением теории из учебника, а потом подойдите ко мне.       Жасмин и Гермиона встревоженно переглянулись, недоумевая, что они наделали и почему Макгонагалл выглядела такой обеспокоенной.       После того, как урок закончился и остальные ученики ушли, профессор Макгонагалл закрыла и заперла дверь, защитив помещение от прослушивания. Затем она окинула двух молодых ведьм оценивающим взглядом.       — То, что вы сделали сегодня... вы не должны были быть способны это делать. Дело не только в том, что вы правильно произнесли заклинание с первого раза. Это необычно, но не невозможно для хороших студентов. Нет, я имею в виду силу заклинаний, которые вы произнесли. Кто-нибудь из вас сознательно вложил чрезмерно много силы в заклинания, когда произносил их? Кто-нибудь из вас чувствовал себя после этого немного усталым или опустошенным?       Жасмин и Гермиона покачали головами.       — Что вы имеете в виду, говоря о силе наших заклинаний? — спросила Гермиона.       — Когда я впервые попыталась рассеять ваши пузыри, — объяснила профессор Макгонагалл, — я использовала маломощный "Фините". Этого должно было хватить для любого пузыря, созданного средним студентом вашего уровня. Затем я использовала заклинания средней мощности. Этого должно было хватить для продвинутого студента вашего уровня или большинства студентов вплоть до седьмого курса. Наконец, я использовала очень сильные "Фините" — не самые мощные, который я способна бросить, но, тем не менее, очень сильные. И даже их хватило на самом пределе, особенно на вашем пузыре, мисс Поттер.       Профессор задумчиво изучала их взглядом, прежде чем продолжить:       — Глядя на ваши лица прямо сейчас, я задаюсь вопросом, а является ли это в принципе новостью для вас обеих. Расскажите мне всё, пожалуйста.       Немного смутившись, Жасмин ответила:       — Ну, ещё перед каникулами я заметила, что некоторые из моих заклинаний стали немного сильнее. Впрочем, я не была уверена в этом. Это случилось незадолго до окончания последнего семестра, а тогда, как вы знаете, я была очень занята другими вещами.       В этот момент в разговор включилась Гермиона, добавив:       — Невилл, Джинни и я обратили внимание, что у Жасмин, казалось, стало куда больше сил, чем раньше, особенно когда она злилась… Ну, в общем, нам даже показалось, что она собирается уничтожить класс в приступе вызванной гневом стихийной магии.       Макгонагалл изумилась этой новости и тяжело опустилась в ближайшее кресло.       — Мы не были уверены, что происходит, — поспешила добавить Гермиона, — поэтому мы собирались следить за Жасмин и заклинаниями, которые она произносила, чтобы увидеть, действительно ли произошло заметное увеличение силы. Сегодня я этого даже не заметила, просто потому, что мы обе с первого раза правильно произнесли заклинание.       — Теперь, когда ты об этом заговорила, — добавила Жасмин, — я думаю, что, возможно, перед праздниками я вкладывала в свои заклинания больше силы, чем думала. Может быть, были случаи, когда это просто не было очевидно ни для кого из нас? — Гермиона согласно кивнула, но тут обе ведьмы заметили, что их профессор всё ещё не произносит ни звука... молчаливая и слегка шокированная.       — Профессор? — неуверенно спросила Жасмин.       — Скажите мне, — наконец выдавила из себя Макгонагалл, — что вы подразумеваете под "почти уничтоженным классом"?       — Ну, — начала Жасмин, — мы встречаемся в неиспользуемом классе, чтобы тренироваться и практиковаться. Я получила несколько плохих новостей, и мы пошли туда, чтобы обсудить их. Я вышла из себя и...       — Стены классной комнаты затряслись, и мы практически могли видеть, как сила волнами выходит из Жасмин. Я... ладно... Мне пришлось поцеловать её, чтобы вывести из бешенства. На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, мне интересно, не впитала ли я немного магии, которую она создала, потому что некоторое время после этого я чувствовала себя намного сильнее.       Профессор Макгонагалл покачала головой и на несколько мгновений опустила её на руки.       Когда она снова посмотрела на своих учениц, то поняла, что они не осознают масштабы проблемы.       — Во-первых, — объяснила она, — никто не может обладать достаточной силой, чтобы заставить стены этого замка содрогнуться или затрястись. Стены слишком толстые, слишком старые и пропитаны слишком большим количеством магии. Я полагаю, что директор мог бы это сделать, если бы он действительно вышел из себя, но тот факт, что вы можете это сделать — и в припадке случайной магии, которой у вас больше не должно быть, — одновременно поразителен и тревожен. Во-вторых, — продолжила она, — то, что вы обе можете направлять так много энергии сознательно, обдуманно, как вы это делали ранее во время урока, также удивительно. У меня не должно было быть проблем с рассеиванием любого заклинания, которое вы могли бы наложить, но они возникли. Если вы так сильны на четвертом курсе, то какими же вы будете на седьмом? Наконец, вы говорите только о том, что мисс Поттер стала обладать куда большей силой, но ясно, что вы, мисс Грейнджер, обладаете такой же силой. Неужели вы ничего не замечали раньше?       Глаза Гермионы расширились от понимания смысла этого вопроса — она была так сосредоточена на Жасмин, что совершенно забыла, что предыдущий урок показал, что она сама была примерно столь же могущественной.       — Нет, профессор, — ответила она, — я ничего подобного не замечала.       — И вы считаете совпадением, то, что это происходит с вами обеими? Одновременно? — спросила их профессор.       Теперь глаза Жасмин расширились, и она спросила:       — ...Я не знаю. А вы как думаете?       Сделав глубокий вдох, профессор Макгонагалл сказала:       — Я не уверена, но на самом деле это не самая большая проблема, стоящая перед нами. Самое главное, что эта дополнительная сила создает ряд новых проблем. Точнее, две проблемы. Рост количества энергии, которую вы можете использовать, означает, что вам будет легче получить то, что вы хотите от заклинания, даже если вы не совсем правильно произносите инкантацию или двигаете палочкой. Итак, первая проблема — академическая: это поощряет лень. Получив нужный результат, вы можете даже не заметить, что что-то делали неправильно, а даже если и заметите, то махнете рукой.       Вторая проблема, — продолжала она, — это безопасность. Ваша дополнительная сила означает, что если что-то пойдет не так, то это может пойти не так гораздо, гораздо хуже, чем у других студентов — причем вы не сможете легко всё исправить, если не знаете как, — она сделала паузу на мгновение, чтобы подумать, а затем продолжила: — Академическая проблема может быть решена, если вы уделите более пристальное внимание работе над вашими заклинаниями. Я думаю, что могу положиться на вас, мисс Грейнджер, не правда ли?       Гермиона энергично закивала.       — Хорошо, — сказала Макгонагалл, — с этим решено. С безопасностью будет сложнее. Боюсь, я не уверена, что вам стоит творить заклинания без присмотра — даже те, которые вы уже хорошо знаете. — Обе молодые ведьмы начали протестовать, но Макгонагалл подняла руку, чтобы остановить их. — Мне очень жаль, но это для вашей же собственной безопасности и для защиты других. Вы можете серьезно ранить себя или другого ученика с помощью чрезмерно и неправильно наложенного заклинания. Тем не менее, я понимаю, что вам нужно практиковаться — как для ваших занятий, так и для Турнира. Я собираюсь присмотреть за вами, но нам нужно будет составить расписание. Возможно, у нас будет более гибкий график, если вы позволите другому учителю помочь вам, например профессору Флитвику.       Жасмин и Гермиона успокоились, узнав, что они не будут полностью лишены возможности тренироваться, хотя то, что они теряют в этом свободу, и было большим разочарованием.       — Хорошо, мы всё поняли, — сказала Жасмин. — И мы подумаем о том, чтобы попросить профессора Флитвика помочь нам. Сейчас мы в основном тренируемся после ужина, два или три раза в неделю. Мы увеличим темпы по мере приближения второй задачи.       Профессор Макгонагалл кивнула в ответ.       — Тогда я справлюсь. Тем более я одновременно могу проверять домашние задания. Мне ведь главное быть там, если что-то пойдет не так. И теперь, когда я задумываюсь над этим, профессор Флитвик, возможно, знает способ контролировать, сколько энергии вы используете — он был мастером дуэлей, и если я не ошибаюсь, лучшие дуэлянты могут уменьшить или увеличить силу заклинаний для достижения различных эффектов. Если он сможет научить вас этому, то вам уже не понадобится присмотр.       Обе ведьмы просияли при этой мысли и решили в ближайшее время обсудить вопрос о том, чтобы хотя бы частично довериться профессору Флитвику.       — А что мы можем ему рассказать, профессор? — спросила Гермиона.       Макгонагалл ответила не сразу, но, подумав, сказала:       — Честно говоря, я не уверена. Он конечно не фанатик чистокровных традиций, но он полугоблин, а гоблины могут быть очень консервативными — по крайней мере, в своем собственном обществе. Они не слишком высокого мнения о волшебниках и ведьмах в целом, так что им может быть всё равно, что мы делаем в нашей личной жизни. Я должна подумать об этом — вы задали правильный вопрос, потому что, если он будет подстраховывать вас, он может в конечном итоге что-то заподозрить... особенно если эта дополнительная сила каким-то образом связана с вашими отношениями.       Жасмин и Гермиона обернулись и уставились друг на друга, вспоминая сказанные накануне слова Флер, и гадая, может быть, та знает, что с ними происходит.       Внезапно Гермиона кое-что вспомнила.       — Теперь, когда вы упомянули об этом, — сказала она, явно обеспокоенная, — гоблины могут знать о нас больше, чем мы думаем.       — Что вы имеете в виду? — озадаченно спросила Макгонагалл.       — Ну, — начала Гермиона, — они, кажется, не удивились, когда мы на прошлой неделе вдвоём зашли в банк, хотя тогда я об этом не думала. Что ещё более важно, я уверена, что менеджер по работе с клиентами видел моё кольцо, когда он дал мне копию письма, которое Гринготтс отправил Жасмин.       — Что? — спросила Жасмин, немного обиженная.       — Да, — ответила Гермиона, — он внимательно посмотрел на мою руку, потом на твою. Мне это показалось странным, потому что я думала, что эти кольца будут невидимы для всех.       — И ты даже не сообразила ничего мне сказать? — спросила Жасмин, теперь ещё более расстроенная.       — Прости, пожалуйста! — сказала Гермиона одновременно смущённым и оборонительным тоном. — В то время ты не обращала на это внимания, а потом я отвлеклась из-за нашей обеспокоенности тем, что кто-то читает твою почту.       Жасмин раздраженно вздохнула и сказала:       — Но это очень важно.       — Подождите минутку! — резко перебила их Макгонагалл. — Я потерялась. О каких кольцах вы говорите?       Жасмин протянула левую руку и сосредоточилась, отчего на пальце проявилось кольцо.       — Я подарила Гермионе кольцо из родового хранилища Поттеров, — объяснила она. — Там было такое же кольцо волшебника, но гоблины перековали его в кольцо ведьмы. Покажи ей, Гермиона.       Гермиона протянула руку, и на её безымянном пальце появилась точная копия кольца Жасмин, хотя и без видимых усилий с её стороны.       Минерва Макгонагалл ахнула, когда она увидела эти два кольца рядом. Две юные ведьмы истолковали это как знак того, что её впечатлили драгоценности; немного да, но её вздох был вызван тем фактом, что она знала значение колец и, следовательно, знала, для чего они предназначены.       — И... и почему ты подарила мисс Грейнджер это кольцо, если позволите спросить?       — Ну, я подарила его в качестве кольца обещания на Рождество. Так что это был своего рода рождественский подарок, но не совсем, потому, что он был более важен, чем это, — спутанно объяснила Жасмин, с улыбкой глядя на свое кольцо. — Поэтому я надела ей кольцо на палец и дала обещание. Потом она сделала то же самое.       — В это время... случилось ли что-нибудь необычное? — спросила Макгонагалл, не уверенная, что хочет это знать.       — Да, — ответила Гермиона. — Каждый раз возникало яркое магическое свечение, как тогда, когда вы с Невиллом давали те клятвы. Мы решили, что это знак того, что магия принимает наши обещания, точно так же, как магия принимает ваши клятвы, — она внезапно смутилась. — Разве это не так? Разве не это произошло?       Тяжело сглотнув, профессор трансфигурации ответила:       — Нет, ты права. Это было приятие магией.       — О, это хорошо, — ответила Гермиона, снова всем довольная.       — Вам двоим пора идти, чтобы не пропустить обед, — сказала Макгонагалл, медленно возвращаясь к своему столу. — Пока я не забыла, мисс Грейнджер, пожалуйста, возьмите ту самую книгу с собой, когда придете в воскресенье.       Когда две юные ведьмы ушли, она тяжело опустилась на стул и обхватила голову руками.       — И что же мне теперь делать? — тихо пробормотала она себе под нос. — Они удивительно синхронны друг с другом, они демонстрируют признаки возросшей силы, и теперь я узнала, что они носят родовые кольца обещаний Поттеров — кольца, которые указывают, что сама магия принимает их как пару!       Покачав головой, она откинулась на спинку стула.       — И если я права в том, что всё это означает, то я не могу говорить об этом с ними, потому что невозможно сказать, что Жасмин и Гермиона имеют с-с-с-с... тьфу!       Макгонагалл раздражённо покачала головой.       "Что ж, похоже, я была права насчёт того, какие у них узы, — подумала она про себя. — Конечно, удивительно, что нечто подобное происходит с двумя людьми, которые так молоды, но если я правильно помню, этот процесс несколько ускоряет развитие их зрелости и помешает им делать что-либо, пока они не будут готовы. У некоторых людей могут возникнуть проблемы с принятием этого, но я уверена, что их пол вызовет гораздо больше негодования, чем их возраст..."       Вторник, 5 января 1995 года, ранний вечер.       Первая встреча расширенной группы самоподготовки с участием Сьюзен Боунс и Ханны Эббот с Хаффлпаффа была предсказуемо неловкой. Во-первых, на второй день занятий просто не было особенных тем для учебы. Во-вторых, всех немного смущало то, что они пытались познакомиться с учениками, с которыми у них уже было три с половиной года совместных занятий, но с которыми, по какой-то причине, они не удосужились познакомиться раньше.       Постепенно, однако, лёд был сломан, и ученики начали общаться всё откровеннее. Трое гриффиндорцев узнали, что Сьюзен и Ханна были близкими подругами с самого детства и всегда проводили много времени друг с другом. Они также узнали, что родители Сьюзен были убиты во время последней войны, как и родители Жасмин, а её опекуном была тетя Амелия, директор Департамента магического правопорядка. Это, больше, чем что-либо другое, помогло Сьюзен и Жасмин чувствовать себя более комфортно в общении друг с другом.       Обе хаффлпаффки узнали, что родители Гермионы были дантистами и не очень-то разбирались в волшебном мире, что Невилл не проявлял никакой случайной магии до позднего возраста, что заставило некоторых считать его сквибом, и что Жасмин абсолютно ненавидела любое особое внимание или титулы. Это, к сожалению, привело к вопросам о различных слухах о том, что Жасмин, Гермиона и Рон совершали с тех пор, как поступили в Хогвартс.       Обычно Жасмин не любила говорить об этих "приключениях", потому что они явно ложились в образ Девочки-Которая-Выжила и вообще героини фэнтези; на самом деле, она даже не любила думать о них, если могла избежать этого. Но в то же время она не могла найти в себе силы полностью отмахнуться от этих вопросов. Цель их встреч состояла в том, чтобы лучше узнать друг друга и избежать недоразумений — а что может быть лучше, чем заменить слухи правдой? К счастью, Гермиона охотно рассказывала эти истории, и за исключением тех случаев, когда речь заходила о Тайной комнате, Жасмин приходилось заполнять пробелы только тогда, когда Гермиона не уставала преуменьшать свою собственную роль в событиях.       В конце концов, обе группы учеников стали гораздо лучше понимать друг друга с нетерпением ждать продолжения своих встреч, особенно после того, как рабочая нагрузка стала более тяжёлой и учеба стала более важной. Чего Невилл, Гермиона и Жасмин не знали, так это того, что Сьюзен и Ханна имели обширные связи не только со своими товарищами по Хаффлпаффу, но и с большинством чистокровных учеников на всех факультетах, особенно с другими ведьмами-ровесницами.       Следствием замены слухов правдой у этих ведьм стало то, что правду начали узнавать и многие другие.       Вторник, 5 января 1995 года, поздний вечер.       Незадолго до наступления отбоя, сидевшие в гриффиндорской гостиной Жасмин и Гермиона собрались за одним столом с Невиллом и Джинни.       — Обычно мы разговариваем о таких вещах в нашей комнате, но тут-то всего на пару минут, — начала Жасмин. — Извини, Джинни, что мы не успели рассказать тебе всё это вчера, но сначала: ты что-нибудь знаешь о вейлах?       — Нет, к сожалению, я мало что знаю, — ответила Джинни, — помню только, что многие ведьмовские журналы, которые читает моя мама, имеют тенденцию писать о вейлах всякую гадость. Ну, типа истории на такие темы: как что делать, если вашего волшебника соблазняет вейла, как бороться с очарованием вейл и тому подобное. Они, кажется, обвиняют вейл в неудачных браках, неверности волшебников и так далее. Но я понятия не имею, правда это или нет.       — Так, — сказала Гермиона, — это, по крайней мере, даёт нам представление о том, какие предрассудки о вейлах существуют в магической Британии, даже если это ничего не говорит нам о самих вейлах.       — Откуда такой внезапный интерес? — спросила Джинни.       — Вчера, — ответила Жасмин, — Флер Делакур подошла к нам троим в одном из коридоров и сказала, что хочет поговорить со мной и Гермионой, поэтому мы договорились в субботу встретиться. Она дала понять, что знает кое-что о том, что мы обе связаны и как.       При этих словах глаза Джинни расширились.       — Сегодня утром, — продолжила Гермиона, — мы с Жасмин нечаянно загнали большое количество энергии в наши заклинания на трансфигурации. Да, мы обе, а не только Жасмин. Профессор Макгонагалл заметила это и рассказала нам об этом. Она беспокоится о том, что мы случайно причиним вред себе или другим, пока не научимся лучше контролировать себя.       — А до тех пор, — продолжала Жасмин, — нам нельзя практиковать заклинания без присмотра.       — Важно, — добавила Гермиона, — что она намекнула на то, что проблема силы может иметь какое-то отношение к нашей связи. Что это далеко не совпадение — то, что это происходит именно с нами двумя. Поскольку Флер была первой, кто упомянул о такой связи и она явно знает больше, чем сказала, встреча с ней важна.       — Такие вот дела... — закончила Жасмин.       — Ясно, увы, но я больше ничего не знаю... — сказала Джинни.       — Ничего страшного, — ответила Гермиона. — Вы двое продолжаете исследования для второго задания.       — А мы с Гермионой посмотрим, что можно узнать о вейлах, — закончила Жасмин.       После того, как две ведьмы-четверокурсницы ушли, Джинни и Невилл с минуту смотрели друг на друга, а затем Невилл со священным ужасом спросил:       — Неужели они начали заканчивать предложения друг за друга?       — Не совсем, — ответила Джинни. — Не так, как мои братья, — она долго молчала, потом добавила: — Но ты тоже это заметил, да?