Сила любви

      Среда, 6 января 1995 года, утро.       Когда в тот же день Жасмин, Гермиона и Невилл пришли на сдвоенные чары, они решили обратить основное внимание на то, насколько мощными стали заклинания обеих ведьм. После недавнего разговора друзья поняли, что магическая сила выросла у девочек сильнее, чем они предполагали, поэтому теперь требовались особые внимание и осторожность.       Девушки пока не пришли к решению — просить ли профессора Флитвика присмотреть за ними во время тренировок, и уж тем более, не были готовы к тому, чтобы рассказать ему свою тайну, но они решили понаблюдать, не обнаружит ли профессор на уроке в них что-то подозрительное. Обе согласились, что им нравится миниатюрный профессор чар, но их секрет был слишком важен, чтобы раскрывать его кому попало.       — С возвращением, класс, — сказал профессор Флитвик, когда студенты расселись по своим местам. — Во время нашего первого урока в зимнем-весеннем семестре мы будем работать над заклинанием призыва. Это очень полезное заклинание; на самом деле, ещё в ноябре один из учеников, находящийся среди вас, продемонстрировал, насколько полезным оно может быть, — он посмотрел на Жасмин, и все быстро поняли, о чём он говорит.       — Мисс Поттер, ваше заклинание призыва во время первого задания было потрясающим. Немногие студенты четвертого курса могли бы призвать предмет на таком большом расстоянии.       — Спасибо, профессор, — ответила Жасмин, слегка покраснев. — Но я не смогла бы этого сделать без помощи и наставлений Гермионы. — Её подруга-гриффиндорка тоже смущённо покраснела.       — Я рад слышать, что вы так успешно работаете вместе, — сказал профессор Флитвик с широкой улыбкой. — Почему бы вам не продемонстрировать нам заклинание призыва прямо сейчас? Попробуйте призвать эту книгу с моего стола, — он указал на учебник по продвинутым чарам, который только что положил на стопку других книг, лежавшую на его столе.       — Акцио книга! — произнесла заклинание Жасмин, и учебник слетел со стола и с громким хлопком врезался в протянутую руку Жасмин.       — О-хо! — воскликнул профессор Флитвик. — Это впечатляет, очень впечатляет. Я ожидал, что мне придется сказать вам, что это за книга, и показать название, прежде чем вы сможете это сделать. Повернувшись к остальным ученикам, он продолжил: — Видите ли, заклинание призыва сильно зависит не только от вашей воли, но и от вашей способности концентрироваться на определенном объекте. Или, говоря по-английски, оно зависит от вашей способности мысленно визуализировать конкретный нужный вам объект, как и в случае с трансфигурацией. Чем более четко вы можете визуализировать, обозначить или иным образом идентифицировать объект, тем меньше силы и концентрации вам потребуется, чтобы призвать его, потому что ваша магия получит более конкретную информацию о том, что нужно сделать.       Указав на Жасмин, он сказал:       — Мисс Поттер призвала к себе нечто очень общее: книгу. Если вы посмотрите вокруг, вы увидите в этой комнате много-много книг. Так почему же она смогла призвать именно эту книгу, а не какой-то другой случайный том, или вообще ничего? Кто-нибудь может ответить? — профессор осмотрел погружённый в тишину класс, покачал головой и продолжил: — Так вот, такого рода общий призыв успешен, когда присутствует один или оба из двух факторов: очень сильное желание и чёткий образ в сознании человека того, что он хочет, или много избыточной силы, которая накачивается в заклинание.       Он подождал, пока студенты запишут эту информацию, прежде чем продолжить.       — В случае с мисс Поттер это произошло потому, что она очень сильно сосредоточилась на этой книге, хотя и не знала её названия. Конечно, ей помогло и то, что она её видела. Фокусироваться на одном объекте из множества подобных ему достаточно сложно, но сделать это без знания какой-либо конкретной информации идентифицирующей объект, ещё сложнее.       — Итак, — сказал он, снова поворачиваясь к Жасмин, — пять баллов Гриффиндору за заклинание с первого раза и ещё десять баллов за его выполнение в режиме повышенной сложности.       Затем профессор Флитвик раздал каждому студенту подушки, сказав:       — Я хочу, чтобы вы все попрактиковались призывать подушку от своего партнера. Не забудьте сосредоточиться на той конкретной подушке, которую хотите призвать. Если это не сработает сразу, попробуйте представить подушку с мелкими деталями, чтобы дать вашей магии что-то, за что можно зацепиться. Все подушки имеют разный цвет, узоры и текстуры, и это поможет вам призвать именно ту подушку, которую вам нужно.       Пока все остальные отвлеклись, Гермиона наклонилась ближе к подруге и сказала:       — Отлично вышло, Жасмин.       — Только вот мне чертовски больно, — ответила она, слегка тряхнув рукой.       — Язык! — по привычке среагировала Гермиона, а потом спросила: — Больно? Потому, что она слишком быстро влетела тебе в руку?       — Именно. Хорошо, что до конца урока мы будем использовать подушки, — сказала Жасмин, — иначе нам, вероятно, пришлось бы после этого идти к мадам Помфри.       Гермиона поморщилась от этой мысли, а затем две ведьмы начали призывать друг от друга две подушки. Каждая попытка была успешной, и каждый раз подушки перемещались очень быстро, доказывая, что предыдущий комментарий Жасмин был точен. Обе ведьмы чувствовали, что и на чарах их магия стала куда сильнее, чем раньше.       Через несколько минут Гермиона наклонилась к Жасмин и прошептала:       — Вместо того, чтобы произносить заклинание во весь голос, давай попробуем шептать его. В конце концов, нам всё равно придется научиться невербальной магии, и помнишь, профессор Макгонагалл предположила, что она будет крайне полезна для колдовства под водой. Так что сейчас неплохо было бы начать практиковаться с шёпота. К тому же, если это немного ослабит силу наших чар, то это будет и вовсе замечательно.       Жасмин согласилась с этим планом, и они вдвоем начали шептать заклинания призыва, всё тише и тише по мере того, как продолжался урок. Поначалу им было немного трудно заставить подушки двигаться, но спустя немного времени те уже снова летали взад и вперёд между ними, хотя и с меньшей скоростью, чем раньше. Поскольку профессор Флитвик был поглощен помощью другим студентам, он не заметил, что делали Жасмин и Гермиона. Это означало, что их факультет не получит дополнительных баллов, но зато им не придётся объяснять, как это у них получается столь сложное волшебство.       Как бы то ни было, найденный метод уменьшить силу своих заклинаний сильно улучшил им настроение. Вопрос со снижением опасности от их магии начал решаться, хотя они всё ещё не приняли решение о профессоре Флитвике.       Четверг, 7 января 1995 года, утро.       Старший Наблюдающий за Лондонским Филиалом Банка Эрчевер хлебнул горячего чодзе и присел за стол, чтобы разобраться с утренней корреспонденцией. Как старший управляющий филиалом, он отвечал за большую часть того, что происходило в Лондонском отделении банка "Гринготтс", и большинство вопросов, с которыми ему приходилось иметь дело в то утро, были рутинными.       Кассир должен был получить выговор за то, что в его ящике в конце смены оказалось на три сикля больше, чем по документам?       "Лишить его дневной зарплаты и поставить отрицательную отметку в досье", — написал Эрчевер и перешёл к следующему вопросу.       Водитель тележки Грипхук был рекомендован для продвижения до менеджера тележки?       "Его послужной список безупречен, и он работал здесь без проблем в течение двадцати лет... продвижение одобрено".       Охранник входа Топорик и его подруга вот-вот родят своего первенца, и он хочет немного отдохнуть? "Двухнедельный отпуск по уходу за ребенком с момента его рождения... и обязательно пришлите матери подарок от банка после родов". — появилась резолюция, а Эрчевер коротко улыбнулся — появление нового маленького гоблинчика всегда было счастливым временем для семьи и клана.       Затем Эрчевер наткнулся на конверт с пометкой "Срочно", запечатанный специальной печатью Гринготтса. Он с интересом открыл его и обнаружил, что это было письмо от менеджера по работе с клиентами Кнобшафта и касалось счёта Поттеров. Речь шла вовсе не об аудите, который он одобрил пару недель назад, как ему показалось вначале. Вместо этого Кнобшафт высказывал неясно сформулированное беспокойство о девочке Поттер и её магглорожденной подруге по фамилии Грейнджер.       Несколько мгновений Эрчевер был раздосадован тем, что его побеспокоили по какой-то ерунде, да ещё и в "срочном" письме; но, продолжая читать, он обнаружил, что разделяет опасения своего подчиненного. С учётом вида взаимодействия ведьм, их использования набора колец обета рода Поттеров и нескольких других мелких деталей, создавалась картинка, вызывающая как минимум любопытство. Однако этого было недостаточно для формулирования каких-либо конкретных выводов, а уж тем более для того, чтобы банк предпринял официальные действия.       И именно поэтому он и получил письмо. Кнобшафт понимал, что этот вопрос выходит за рамки его полномочий, и поэтому передал эстафету своему начальнику. Это гарантировало то, что независимо от того, что произойдёт дальше, он не понесет ответственности за то, что видел и ничего не сделал. Но это также означало, что теперь Эрчеверу предстояло принять решение. Он сделал ещё один глоток чодзе, затем поморщился и поставил чашку обратно, потому что она остыла, пока он обдумывал смыслы письма Кнобшафта. Откинувшись на спинку кресла, он попытался взвесить все возможные варианты. В конце концов, он пришел к выводу, что у него просто не было достаточно информации, чтобы принять какое-то определенное решение. Но в то же время он не мог просто проигнорировать уже имеющуюся информацию. Он не мог дотронуться когтем, но во всем этом определенно было что-то странное. Он чувствовал это, а умение прислушиваться к своим чувствам было одной из причин, почему он так быстро поднялся до своего нынешнего положения. Эрчевер неохотно пришел к выводу, что он находится в том же положении, что и Кнобшафт. Поэтому он решил позаимствовать идею своего подчиненного и передать эстафету наверх. В конце концов, существовали письменные инструкции сообщать о необычных событиях и ситуациях такого рода.       Вытащив свежее перо и кусок лучшего пергамента, он переписал отчет Кнобшафта и добавил свою собственную точку зрения на ситуацию. После минутного колебания он решил запечатать все это в новый "срочный" конверт, который отложил в сторону, чтобы передать Привратнику.       Суббота, 9 января 1995 года, утро.       Альбус Дамблдор оглядел своих вымотанных коллег, которые пили кто чай, кто кофе и пытались прийти в себя настолько, чтобы не заснуть от его речи на первом собрании персонала школы в зимне-весеннем семестре. Первая и последняя недели каждого семестра всегда были самыми трудными, а уж вставать в кромешную рань, чтобы посовещаться до начала завтрака и первого урока, и вовсе никому не хотелось. Сам он был рад тому факту, что всегда вставал очень рано, ибо бодрому и энергичному директору куда легче было навязывать свою волю сонным подчинённым.       — Добро пожаловать на первое собрание профессорско-преподавательского состава Хогвартса зимне-весеннего семестра девяносто пятого года! — сказал он омерзительно жизнерадостным, по мнению половины присутствующих, голосом, начиная совещание и потревожив пару преподавателей, которые, по-видимому, начали дремать. Он подавил улыбку, наблюдая, как они пытаются проснуться.       Следуя своей обычной практике, возникшей в те годы, когда он только стал директором школы, Дамблдор обошёл вокруг стола, задавая вопросы о том, как начался семестр и было ли что-то такое, о чём стоило бы знать всем присутствующим. Нет, не было; за исключением нескольких незначительных проблем в Хогвартсе, всё шло гладко.       Доведя до преподавателей ряд объявлений, он отпустил всех, кроме глав факультетов и Аластора Муди.       — Как вы все знаете, — начал он, — вторая задача Турнира Трёх Волшебников быстро приближается, и пришло время определиться с заложниками, которых будут спасать наши чемпионы. Я уже говорил с директором Каркаровым, и он согласен, что мисс Грейнджер будет заложницей мистера Крама, — повернувшись к Помоне Спраут, главе Хаффлпаффа, он продолжил: — Я думаю, вы согласитесь, что мисс Чанг должна быть заложницей нашего мистера Диггори? — она кивнула, и он повернулся к Минерве Макгонагалл, чтобы сказать: — И, конечно, мистер Лонгботтом будет заложником нашей мисс Поттер?       Вместо того, чтобы ожидаемо кивнуть, Минерва сказала:       — Альбус, я в этом не уверена.       — Да? А что, для мисс Поттер есть кто-нибудь более подходящий в качестве заложника? — спросил он с нескрываемым любопытством.       — Вообще-то, Альбус, — сказала она, — меня в принципе беспокоит ситуация с заложниками.       — Серьезно? — сказал он в замешательстве. — Но в чём проблема?       — Спросят ли кого-нибудь из этих заложников, хотят ли они участвовать? Будет ли им позволено отказаться? — спросила Минерва. — Смогут ли несовершеннолетние обратиться к своим родителям или опекунам, чтобы узнать, одобряют ли те их участие?       Услышав эти вопросы, все в комнате замерли. Очевидно, никто не удосужился задать их себе раньше, и никто не знал, как ответить на них теперь.       Пытаясь взять ситуацию под контроль, Дамблдор ответил:       — Но, Минерва, я абсолютно уверен, что никто из них не будет возражать...       И тут же был прерван:       — А вот я, Альбус, честно говоря, в этом далеко не уверена. Но я могу и ошибаться. Так что мы их спросим, правильно?       — Минерва, я не думаю, что это необходимо, — ответил директор в попытке закрыть вопрос. Он сказал это тем самым тоном, который прежде использовал бесчисленное количество раз в разговорах со многими разными людьми. Но только сейчас Минерва Макгонагалл осознала это. И именно сейчас она ассоциировала этот тон со всеми предыдущими случаями, в которых её проигнорированное беспокойство плохо кончилось.       Именно таким тоном он отбросил её возражения против того, чтобы Жасмин Поттер осталась на пороге дома Дурслей. Именно так он говорил, когда игнорировал её опасения насчет того, что спрятать философский камень в школе, полной детей — запредельно плохая идея. Именно такой подход он демонстрировал, когда настаивал на том, что преподавателям не нужно опровергать слухи и обвинения, ходящие по школе о мисс Поттер... И в прошлом, и сейчас она сама не могла понять — почему она всегда быстро сдавалась и игнорировала свои инстинкты. Но не в этот раз.       — Да ладно? — спросила она со скептицизмом в голосе. — И именно вы с удовольствием расскажете Августе Лонгботтом, что её внука погрузили в зачарованный сон, а затем привязали на дне Черного озера, причем ни у неё, ни у её внука разрешение на это не спросили?       Все в комнате вздрогнули, включая даже Северуса Снейпа. Ни один из них не хотел бы познакомиться с редким, но легендарным плохим настроением мадам Лонгботтом — к тому же без особо веской причины.       Дамблдор сделал глоток воды, чтобы смочить внезапно пересохший рот, прежде чем сказать:       — Возможно, следует принять какие-то меры... Да, я найду способ получить разрешение от тех, кто отвечает за благополучие учеников.       Оглядевшись, он увидел, что все расслабились и приняли его заверения.       — Теперь, учитывая это, — продолжил он, — вы согласны, что мистер Лонгботтом — лучший выбор заложника для мисс Поттер?       Магконагалл решила, что использование директором фразы "лучший выбор" даёт ей достаточно места для маневра, чтобы отработать в рамках клятв, которые прилагались к её положению.       — Да, — искренне ответила она. Подвергать опасности половину зарождающейся пары было бы и на самом деле очень плохим выбором. Вот теперь бы и Краму заложника поменять…       — Очень хорошо, — сказал Дамблдор. — Поближе к дате второго задания я дам вам знать о необходимых для взятия заложников приготовлениях. Я думаю, что мы обсудили все вопросы, так что спасибо за потраченное время.       Подавляющее большинство из выходивших преподавателей были уверены, что директор сам позаботится о любых возникающих проблемах. Только у Минервы были сомнения, и ей было любопытно, что сделает её начальник, чтобы получить разрешение на участие мисс Грейнджер и мистера Лонгботтома в Турнире. Её сомнения только усилились, когда она вспомнила, что Дамблдор вообще-то не сказал, что свяжется с родителями или опекунами; вместо этого было озвучено, что он свяжется с "теми, кто отвечает за благополучие учеников", фраза, которая могла иметь так много значений.       К сожалению, она мало что могла сделать, чтобы добиться своего; всё, что она могла сделать, это ждать и наблюдать.       Суббота, 9 января 1995 года, вскоре после полудня.       Жасмин и Гермиона быстро пообедали, стремясь поскорее попасть на встречу с Флер. Они понятия не имели, что скажет им вейла-француженка, но дразнящие намеки, которые она разбросала перед ними в начале недели, вызывали у них сильное любопытство. Они, конечно, вызывали ещё и подозрения, но Невилл и Джинни знали, где они будут и с кем, поэтому они чувствовали себя хотя бы в относительной, но в безопасности.       Но прежде чем они ушли, Жасмин бросила быстрый взгляд на стол Равенкло и заметила Луну Лавгуд, которая обедала... в полном одиночестве. Каждый раз, когда она видела, как юная белокурая ведьма ест в Большом зале, та была одна — и не просто одна, но обычно на некотором расстоянии от своих софакультетников-равенкловцев.       "Это, конечно, не доказательство травли, — подумала Жасмин, — но и не слишком то хороший знак. Может быть, нам стоит поближе с ней познакомиться?"       Прежде, чем она смогла обдумать эту мысль, время вышло, и им с Гермионой пришла пора уходить. Сразу же за дверью Большого зала они обнаружили ожидавшую их Флер. Пройдя вместе с ней до седьмого этажа, Жасмин тайком проверила карту, чтобы убедиться, что они одни, затем Гермиона провела их в учебный класс, запечатав и поставив на дверь заклинание тишины. Теперь, когда она знала, что вкладывает чрезмерно много силы в свои заклинания, Гермиона была куда более уверена, что им никто не помешает и никто не подслушает.       Они расселись вокруг маленького столика, который Добби и Винки нашли и принесли сюда именно для этих целей и на котором уже стояли закуски. Среди них была даже пара тарелочек с французскими деликатесами, которых две гриффиндорские ведьмы никогда раньше не видели. Флер явно решила, что они ведут себя как по-настоящему любезные хозяева, и поблагодарила их, её оценка девушек значительно возросла.       После того, как все положили себе закусок, Флер начала разговор с вопроса:       — Что вы знаете о вейлах?       На этот вопрос Жасмин предоставила отвечать Гермионе, которая мгновенно перешла в состояние "поднятая на уроке рука".       — Вейлы считаются магическими существами максимально близкими к человеку, которые в гневе принимают птичий облик. Все они — женщины, обладающие исключительной красотой и певучими голосами. У них есть уникальный тип притяжения, которой влияет на мужчин, привлекая их к себе, до такой степени, что заставляет мужчин делать безумные вещи, только чтобы вейлы обратили на них внимание. Считается, что у вейл есть своя собственная магия, не такая, как у ведьм и волшебников людей, но посторонние ничего не знают о ней, кроме огненных шаров, которые вейлы способны выпускать в своей птичьей форме.       Флер кивнула на этот ответ и сказала:       — Да, посторонние примерно это о нас и знают, но это не совсем так. Я дам вам больше информации, но вы не должны распространять её повсюду. Это только для ваших ушей.       Обе девушки согласно кивнули, и Флер продолжила:       — Вейлы считают себя такими же людьми, как и вы. Мы разные, это правда, но и ведьмы и волшебники отличаются от магглов, но тем не менее — все они люди, не так ли? Все мы женщины, и все мы красивы. У нас есть птичья форма, и мы можем метать огонь, хотя нам не нужно быть в нашей птичьей форме, чтобы это делать. Мы просто избегаем использовать это оружие, чтобы другие нас недооценивали. У нас есть и другая магия, но я не буду вдаваться в подробности, скажу только, что многое из неё связано с артефакторикой, магическими узами и магическими ритуалами. Вейлы в этом особенно сильны.       Гермиона немного оживилась, задаваясь вопросом, возможно ли, что ритуалы, которые используют вейлы, были каким-то образом связаны с ритуалами, описанными Д. Темпест в "Чистая Сердцем"..       — Значительная часть магии вейл относится к разряду сексуальной, хотя для нас чувства и близость куда важнее самого секса, — продолжила Флер. — Мы полагаемся на физический контакт, который может быть и просто объятиями, а может доходить и до секса. Именно близость и телесные контакты имеют для нас самое большое значение. Они нас успокаивают и расслабляют. Обычно вейлы обнимаются и расслабляются в больших группах. Мы даже живем большими коммунами, по двадцать — тридцать вейл в доме.       У нас есть очарование, которое позволяет нам контролировать мужчин, — продолжала Флер, — но оно используется в основном как защитный механизм, а не для привлечения сексуальных партнеров. Вейлы бисексуальны, и мы спариваемся с самцами людей, но со временем это может слишком сильно разбавить кровь вейл, поэтому на эти отношения наложены строгие ограничения, и они допустимы только для того, чтобы предотвратить проблемы с инбридингом и обеспечить генетическое разнообразие. В основном мы спариваемся с другими самками вейл и размножаемся особым способом.       Наклонившись вперёд, она добавила:       — Кстати, никто за пределами сообществ вейл не знает этого, поскольку это тщательно охраняемый секрет. Лидеры волшебников почувствовали бы угрозу со стороны матриархальных магических сообществ, где мужчины не нужны, и атаковали бы нас. Мы, с другой стороны, считаем, что в магическом мире волшебники занимают чрезмерно доминирующее положение, подавляя женскую сторону магии.       — Всё это очень интересно, — сказала Гермиона, — но зачем ты нам всё это рассказываешь? Почему ты доверяешь нам такую информацию, и какое это имеет отношение к тому, что ты до этого сказала нам в коридоре?       Флер тонко улыбнулась и ответила:       — Тебе не понравится мой ответ, но, по правде говоря, я не знаю.       — Ты не… но… ты... — пробормотала Гермиона.       Флер подняла руку, чтобы успокоить возмущённую ведьму, и продолжила:       — Я написала моей маме и бабушке о некоторых вещах, которые я заметила в вас двоих. Они куда опытнее, чем я, и я полагала, что они смогут объяснить мне, что я вижу. Они подтвердили то, что я думала, и поручили мне передать вам информацию о нас. Я не знаю, почему и в чём важность этого.       — И что именно ты в нас увидела? — спросила Жасмин.       — Это следующая часть того, что я должна вам рассказать, — ответила Флер. — С тех пор, как я приехала сюда, я заметила, что вы двое близки и что между вами что-то есть. В декабре интенсивность связи между вами начала резко усиливаться, и теперь я почти вижу силу, текущую между вами двумя, собственными глазами. На самом деле я не могу описать вашу связь словами — для вейлы восприятие такой связи — это чувство, и описывать её — всё равно что пытаться описать вкус с помощью запахов. Точнее всего я могу сформулировать это как мелодию, звучащую в воздухе вокруг вас, мелодию, что растёт в сложности и силе.       Жасмин и Гермиона посмотрели друг на друга, прекрасно понимая, о чём говорит Флер. Они понятия не имели, что вейлы могут так легко распознавать романтические привязанности, и задавались вопросом: может ли кто-нибудь ещё в школе сделать то же самое.       — И... ты раньше уже видела такие вещи? Ещё каких-нибудь людей с таким видом... связи? — Неуверенно спросила Жасмин.       — Никогда, — ответила Флер. — Вы первые, у кого я это вижу. Я никогда раньше даже не слышала ни о чём подобном, вот почему я и написала своей семье.       Жасмин и Гермиона были потрясены. Наверняка Флер и раньше встречала влюбленные пары! Но раз так, то это означает, что Флер видит что-то иное, а вовсе не их романтические отношения.       — Тебе что-нибудь известно о природе этой связи? — спросила Гермиона.       — Нет, мне очень жаль, — ответила Флер с искренним извиняющимся видом, — но мама и бабушка мне ничего не сказали. Я предполагаю, что они знают больше, но они этим не поделились.       Гермиона нахмурилась, но они явно ничего не могли поделать. Затем она посмотрела на Жасмин, вопрос между ними был очевиден: должны ли мы сказать ей? Жасмин выглядела не слишком довольной такой идеей. Гермионе она тоже не нравилась, но она пожала плечами — чем больше Флер знала, тем сильнее она могла помочь. Жасмин сделала лёгкий жест в сторону Флер, указывая на то, что рядом с ними одна вейла, а вовсе не её клан. Смысл её слов был более чем ясен: помочь нам может не она, а её семья, но их здесь нет.       — У нас... да, может быть у нас и есть кое-какая информация, которая помогла бы тебе разобраться с ситуацией, — наконец сказала Гермиона, — но вот с тем, чтобы всё тебе рассказать, есть пара проблем. Во-первых, ты сама, похоже, мало что знаешь. Куда лучше было бы пообщаться с твоей мамой или бабушкой, но их здесь нет. Если бы ты смогла вытянуть из них больше, тогда, возможно, нам и стоило бы поделиться своими знаниями.       Флер кивнула головой:       — Это разумно.       — Во-вторых, — продолжила Жасмин, — мне очень жаль, но мы поделились этой информацией только с тремя другими людьми — и все трое дали клятву, прежде чем услышать её.       — Клятву не на жизни или магии, — поспешила добавить Гермиона, — но клятву. Нам неловко поднимать этот вопрос, потому что ты добровольно поделились с нами информацией, не требуя клятвы, но я уверена, что свою мы без обета не раскроем. Информация очень личная.       Флер слегка наклонила голову и на мгновение задумалась, а затем ответила:       — Всё в порядке, я уважаю ваши тайны. Если мы до этого дойдём, дай мне посмотреть текст клятвы, и если я буду считать её справедливой, я дам её.       — Спасибо, — с облегчением сказала Гермиона. — Я надеюсь, что твоя мать и бабушка предоставят нам больше полезной для нас информации.       — Кстати, о помощи, — вмешалась Жасмин, — ты уже разгадала загадку яйца?       — Да, — ответила Флер, внезапно насторожившись, — но я не могу вам в этом помогать…       — Нет, — быстро ответила Жасмин, — мы уже решили эту проблему.       Флер расслабилась, услышав это.       — Мы хотели спросить, есть ли у тебя какие-нибудь соображения насчёт того, кого они у тебя заберут.       — Что? Кого?! — спросила Флер, выглядя теперь очень обеспокоенной.       — Да, кого, — ответила Гермиона. — Мы считаем, что предметы слишком легко спрятать, и любой порядочный человек будет дорожить близкими людьми гораздо больше, чем любыми материальными ценностями. Так что более чем вероятно, что они украдут именно человека, того, который для тебя важнее всего.       Жасмин и Гермиона видели, как вейлы превращаются в птиц на чемпионате мира по квиддичу в августе прошлого года, но это происходило довольно далеко от них. Флер была совсем рядом, и зрелище было по-настоящему жутким.       — Они осмелятся?! — воскликнула она хриплым от начавшейся трансформации голосом и закатила длиннющую матерную фразу на французском, описывающую проституток как ближайших родственниц организаторов Турнира и бордели, как будущее самих судей, ну, после принудительной смены пола, разумеется.       Ни Жасмин, ни Гермиона не хотели сражаться с Флер — кто бы ни победил, проиграют все, да и даже с их резко выросшими силами они не были уверены в победе в ближнем бою с рассвирепевшей огненной птицей. Поэтому вместо того, чтобы принять боевую стойку, обе девушки одновременно решили попытаться успокоить французскую ведьму. Полагаясь на то, что они только что узнали, они потянулись через стол и каждая взяла одну из её рук — теперь уже ставших когтями — в свои собственные.       Когда они это сделали, трансформация замедлилась, а на лице Флер кроме ярости проявилось смущение. Две ведьмы быстро переглянулись, затем встали и обошли вокруг стола, чтобы встать по обе стороны от Флер. Медленно, чтобы не спугнуть рассерженную полуптицу, они заключили её в легкие объятия.       — Всё в порядке, — прошептала Гермиона.       — Мы найдем способ спасти всех, — добавила Жасмин. После того, что они только что узнали о вейлах, они надеялись, что физический контакт поможет, и оказались правы.       Постепенно превращение обратилось вспять, и Флер, снова став человеком, оказалась в объятиях двух английских ведьм. Это стало довольно неожиданным для неё, потому что она не привыкла ни к какому физическому контакту с не-вейлами — вейлы очень любили физические контакты, такие, как объятия, но из-за предубеждения к ним обнимались они только друг с другом. Флер, как могла, ответила на объятия и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться и отогнать гнев.       — Спасибо вам — и за информацию, и за то, что помогли мне остановить превращение. Такие потери контроля очень смущают вейл. Кстати очень, очень трудно заставить начавшую трансформироваться вейлу обратить переход обратно до того, как она разнесёт всё вокруг. Вы двое очень впечатляете.       — Спасибо, — сказали одновременно девушки, слегка покраснев.       — Как вы уже догадались, — попыталась объяснить Флер, — семья и близкие чрезвычайно важны для вейл. К тому же наше общество имеет долгую историю похищений вейл для использования в качестве секс-рабынь. Вот почему у меня была такая сильная реакция на идею о том, что кто-то, кто мне дорог, будет взят заложником.       После того, как все трое сели обратно, Флер спросила:       — Что вы собираетесь делать, чтобы защитить всех заложников?       — В подробностях мы ещё не планировали, — призналась Гермиона. — Прошло меньше недели с тех пор, как мы услышали текст песни из яйца. Но мы и наши друзья сейчас исследуем различные аспекты выполнения задачи — в том числе то, что можно сделать для гарантированного спасения заложников.       — И когда мы что-нибудь придумаем, — продолжила Жасмин, — нам кажется, что чемпионам стоит встретиться и обменяться идеями. Седрик уже согласился, и мы думаем, что Виктор тоже согласится.       Флер выглядела заинтригованной, но настороженной.       — Не знаю, мы же вроде как конкуренты...       — Так то да, — сказала Жасмин, — но если они возьмут заложников — людей, которые в принципе не давали согласия на участие в опасном Турнире, — тогда это перестанет быть просто соревнованием и превратится в операцию по спасению невинных людей. Если появятся заложники, у всех нас будут общие интересы и общая цель, так почему бы не работать вместе, чтобы справиться с этой проблемой?       — Предполагается, что этот Турнир будет способствовать международному сотрудничеству, — добавила Гермиона. — Не кажется ли тебе странным, что они пытаются развивать сотрудничество, требуя одной конкуренции?       При этих словах в глазах Флер вспыхнул яростный огонек.       — Вы совершенно правы! Мы должны думать о невинных людях, а не о себе. Спасибо тебе за напоминание. Да, я присоединюсь к вам, и мы сравним идеи.       Обсудив возможное время новой встречи, три ведьмы покинули тренировочную комнату. Флер пошла своей дорогой, в то время как Жасмин и Гермиона направились в другую сторону, а затем повернули назад, чтобы воспользоваться комнатой по требованию. Они решили, что им нужно взять пример с вейл и немного пообжиматься, прежде чем Гермиона отправится в библиотеку для новых исследований.       Суббота, 9 января 1995 года, ночь.       В Литтл-Хэнглтоне младенчик-Волдеморт стонал от отчаяния. Пусть боль, которую он чувствовал с того самого проклятого дня, сегодня и не была особо выдающейся, всё же он бы с удовольствием обошёлся без столь неприятного элемента и без того паршивой жизни.       "Если Нам везёт, — размышлял Том Риддл, — это означает, что боль начинает уходить, и Мы сможем продолжить действовать по Нашим первоначальным планам. Если нам не везёт, то это просто небольшая отсрочка, и сильная боль скоро вернётся. В таком случае Нам придется начать подготовку к действиям в условиях чрезвычайных обстоятельств".       БэбиМорту, ака Тому Риддлу, сильно не нравилась идея ломать долгосрочные и давно продуманные планы и действовать интуитивно. Однако его нынешний исполнялся так плохо, что он, скорее всего, провалится, если следовать ему до конца. Поскольку он был самым умным и могущественным волшебником в мире, любая неудача в его планах должна была быть вызвана саботажем или некомпетентностью со стороны других... и прямо сейчас рядом с ним был только один человек, которого можно было в этом обвинить.       К счастью, Хвост перестал пускать слюни на ковер и пришёл в себя после предыдущего сеанса Круциатуса. Ну, в основном пришёл: он всё ещё раздражающе подергивал всеми конечностями и кривил рожу, на которую БэбиМорт просто избегал смотреть.       — Хвост! — крикнул он. — Иди сюда. Ты Нам нужен!       Воскресенье, 10 января 1995 года, утро.       — Невилл, — сказала Гермиона, — какие идеи ты нашел про то, как Жасмин сможет оставаться под водой не меньше часа?       Невилл прочистил горло и заглянул в свои записи.       — Есть только три варианта. Самое трудное — это какая-то форма самотрансфигурации. Ты можешь создать себе жабры и ласты, вплоть до превращения себя в водное животное, подобное рыбе.       — Ты имеешь в виду как анимаг? — спросила Гермиона, заранее впечатлённая необходимым для этого уровнем магии.       — Почти, но не совсем, — ответил Невилл. — Наверное, мне следовало включить сюда и анимагическую трансформацию, но каковы шансы на то, что Жасмин окажется рыбой? — даже Жасмин хихикнула в ответ. — Нет, самотрансфигурация это всего лишь заклинание очень высокого уровня. Этого трудно добиться и легко провалить. Так что, хотя это и вариант, я бы его не рекомендовал.       — О'кей, — сказала Жасмин, — тогда, наверное, проехали. Следующий?       — Дальше — чары головного пузыря, — объяснил Невилл. — Они создают пузырь воздуха вокруг твоей головы. Они хороши под водой и в среде с ядовитыми испарениями. Это гораздо проще, чем самотрансфигурация, но всё равно довольно трудно и требует много магии для его поддержки. Мы, собственно, уже их пробовали, когда слушали яйцо, и убедились в этом. Кроме того, ты не сможешь хорошо слышать под водой.       — Да, — сказала Жасмин, — я помню. Может быть, сейчас у меня получится лучше, но продержаться целый час будет нелегко. И хватит ли у меня магии, чтобы ещё и сражаться? — Гермиона нахмурилась, явно не одобряя такой вариант.       — Последний вариант, — продолжал Невилл, — это жабросли. Ты их съедаешь и выращиваешь не только жабры, но и перепонки на руках и ногах. Как долго длится эффект, зависит от того, сколько ты съешь. Но если эффект подходит к концу, то можно принять новую порцию, и всё продолжится. Ты будешь дышать под водой и очень хорошо плавать. Нет никаких проблем со слухом, и вся твоя магия будет доступна для других задач.       — Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказала Гермиона. — А в чём подвох?       Невилл вздохнул.       — Они редкие и дорогие. Если мы закажем их сейчас, то, возможно, сможем получить достаточно для выполнения задания и пары тренировок, но по времени это будет как раз в обрез. Или мы могли бы украсть немного у Снейпа — у него должно быть их хоть немного.       Жасмин нахмурилась, но сказала:       — Ну, деньги не проблема, так что, думаю, это наш лучший вариант.       Гермиона и Джинни дружно кивнули. Они не хотели поощрять Жасмин транжирить свои деньги, но преимущества этого варианта были слишком хороши, чтобы их игнорировать.       — Хорошо, — сказала Жасмин, — я завтра их закажу. Невилл, дашь мне адрес, где заказывать. — Тот кивнул ей, радуясь, что может помочь.       — Я следующая, — объявила Джинни. — В Черном озере не так уж много опасных существ. Конечно, есть кальмар, но если ты его не побеспокоишь, то и он тебя не побеспокоит. Он скорее пугалка для детей, чем реальная угроза. Есть русалки. Они разумны и пользуются оружием. Однако если они будут удерживать заложников, то я сомневаюсь, что с ними придётся сражаться. Но если всё же придётся, то у них есть и метательное, и колющее оружие. Потребуется щит от физического воздействия.       От такой перспективы все слегка помрачнели.       — И наконец, есть гриндилоу, — продолжила Джинни. — Это злобные маленькие тварюшки с острыми зубами и когтями: типа подводных диких собак. Одного или двух можно прогнать, но стая будет очень опасна. Тебе понадобятся не только заклинания, чтобы их напугать, но и то, что сможет убить пару-тройку, чтобы они поняли, с кем связались.       — Теперь моя очередь, потому что у Гермионы самый длинный вопрос, — продолжила совещание Жасмин. — Первое, что мы можем сделать, чтобы защитить заложников — это сделать так, чтобы их не смогли похитить. Это почти нереально, — все понимающе закивали. — Допустим, мы получим от родителей документы, запрещающие участие их детей в Турнире, но откуда нам знать, не используют ли организаторы эти пергаменты по другому назначению? Я всё же думаю, что нам стоит попробовать, просто посмотреть, что получится. Другой способ — спрятать потенциальных заложников. Это звучит нереально, но на самом деле не так и сложно. У нас есть два места, где мы можем безопасно разместить людей: Комната-по-требованию и Тайная комната.       От этих слов поежились все, особенно пробрало Джинни.       — Мне очень жаль, что я заговорила об этом, Джин, — извинилась Жасмин, — но мы знаем, что никто другой не может получить к ней доступ, что делает этот вариант даже лучше, чем Комната-по-требованию. Любой человек, помещенный туда, будет и защищен, и спрятан. Проблема в том, что если они хотят заложников, они их возьмут. То есть сокрытие самых очевидных заложников не защищает всех. С другой стороны, сокрытие самых ценных заложников означает, что тот, кто пытается причинить мне вред, не сможет использовать ни одного из вас.       — Те, кого мы будем прятать, явно получат за это отработки, — заметила Гермиона.       — Ну и что? — фыркнула Джинни. — Мысль о том, чтобы спуститься туда, пугает меня до смерти, но Жасмин права. Кто-то хочет убить её, и я уверена, что и мы все под угрозой. Любой другой заложник не будет иметь для Жасмин такой же ценности и вряд ли пострадает. Мне жаль, если это звучит холодно, но я и правда думаю, что нам не стоит рисковать.       Все остальные согласно закивали.       — Наконец, — сказала Жасмин, — есть контрольные чары. Их обычно помещают родители на своих детей, и они используются для определения их местоположения и контроля за их здоровьем. Некоторые из них широко известны, и их могут убрать, но я уверена, что мы сможем найти какие-нибудь нестандартные или древние, которые не смогут обнаружить. Проблема в том, что мы сможем поставить их только на "очевидных" заложников. Любые неочевидные заложники останутся без них — мы же не можем наложить их на каждого студента в замке.       — Итак, — сказала Гермиона, — мы можем наложить чары на заложников, чтобы их было легче найти, или спрятать потенциальных заложников, чтобы их нельзя было использовать. Но мы не сможем одновременно применить оба способа. Или сможем?       Жасмин кивнула и продолжила:       — Я склоняюсь к тому, чтобы спрятать наиболее ценных вероятных заложников незадолго до того, как их должны будут украсть. Это успокоит мою душу, что облегчит мне выполнение задачи — особенно если мы сможем придумать хороший план.       Гермиона задумчиво посмотрела на это и заметила:       — Это будет вызовом. И директор, и организаторы Турнира будут нами крайне недовольны.       — Почему бы вам не обратиться к профессору Макгонагалл? — предложил Невилл. — Если она посчитает, что последствия будут уж слишком паршивы, то она об этом скажет.       — Хорошая мысль, — согласилась Гермиона. — Сегодня у нас с ней назначена встреча. Значит, у нас есть время, чтобы решить, что делать, так что всё будет хорошо.       Все согласились с этим, и наконец очередь дошла до Гермионы.       — У меня есть список заклинаний, которые могут быть полезны под водой, хотя мне ещё нужно найти хороший щит против физического оружия. Самая большая проблема — говорить под водой. Невилл, ты не знаешь, жабросли позволяет говорить?       Невилл покачал головой:       — Понятия не имею, извини. Я посмотрю, что можно найти.       — Спасибо, — сказала Гермиона. — Если Жасмин сможет говорить — она сможет использовать гораздо больше заклинаний. Если же ей придется колдовать молча — ей придется нарабатывать только самые важные, но по максимуму, до невербального уровня, — с этими словами она раздала копии созданного ею списка заклинаний. — Большинство из них атакующие проклятия. Я предполагала, что нам придётся столкнуться даже с большим количеством угроз, чем озвучила Джинни. Я ещё поищу и заклинания, которые могут помочь с навигацией в незнакомой местности.       — Спасибо, Гермиона, — сказала Жасмин. — Мы можем начать практиковать их уже в ближайшее время.       — Поскольку наша сила возросла, я не слишком беспокоюсь о том, что ты сможешь творить заклинания. Помнишь, что сказала Макгонагалл? Сила нивелирует погрешность в исполнении, так что достаточно изучить и хоть немного попрактиковаться.       — Как только у нас появится представление о том, какие заклинания сможет кастить Жасмин, — предложил Невилл, — нам нужно будет разобраться, как она доберется до заложников, как освободит и вытащит на берег и всё такое.       — Хорошая мысль, Невилл, — ответила Гермиона. — Тебе главное: срочно узнать, можно ли будет говорить под жаброслями. Джинни, посмотри, есть ли какие-нибудь заклинания, к которым гриндилоу и русалки особенно восприимчивы. Я займусь навигацией под водой. Жасмин, ты ищешь не обнаруживаемые заклинания слежения и смотришь на состояние Тайной комнаты. Ну, может быть, одну из задач с тебя снимем, — сначала посмотрим, что скажет профессор Макгонагалл.       — Кстати, — вдруг сказал Невилл, — о чем Флер хотела вчера с вами поговорить?       — Мы практически ничего не можем пересказать, — сказала Жасмин извиняющимся тоном, — это тайны сообщества вейл. Но она чувствует какую-то связь между мной и Гермионой. Очевидно, вейлы обладают способностью чувствовать или обнаруживать такие связи. Нам придётся подождать, пока она не получит более подробной информации от своих родственников.       — Да, — добавила Гермиона. — Про нас ничего конкретного, только несколько интересных фактов о её народе и всё. Это была короткая встреча.       Невилл выглядел немного разочарованным, но он понял, что тайны вейл явно не для всеобщего распространения.       — Если она сможет рассказать нам больше о нас и о том, что с нами происходит, то вот это, я уверена, мы уже перескажем вам обоим, — сказала Жасмин.       Чуть повеселевшие Джинни, и Невилл кивнули и, поскольку темы собрания были исчерпаны, все направились заниматься своими делами.       Точнее, направились Невилл и Джинни. Жасмин же и Гермионе нужно было хотя бы ускоренно, но подготовиться для обсуждения с Макгонагалл весьма ответственных тем. Встреча должна была быть долгой, так что на ней должно было остаться время и для самого важного: почему та с такой готовностью стала им помогать?