...всего лишь...

      Людвиг тщательно просматривал все документы. Файл за файлом, перечитывая каждый отчет и проверяя каждую букву. Всё было написано так, что не подкопаешься, выверено с немецкой педантичностью. Кроме того странного отчета с заседания ООН и видео записи, которую он нашел в архиве, всё остальное сходилось.       «Это был я» — про себя размышлял немец, сидя в своём кабинете за столом — «Сомнений нет, манеры, движения, речь…всё, подменить человека настолько точно, чтобы и другие нации не заметили ничего странного…»       Опустив голову на сложенные в замок руки, он сидел в напряжённой позе.Мысли заполонили самые разные вопросы, остающиеся без ответа. Строить теории и гадать бесполезно, интуиция подсказывала, что возможно всё скоро встанет на свои места, и кусочки пазла сложатся в единую картину.       Решив пока отложить эти вопросы, Германия попытался управлять делами в своей стране. Поначалу это казалось немцу очень сложным, поскольку всю эту работу раньше выполняли чиновники. Но потом, приноровившись и прислушавшись к своему внутреннему голосу и голосу народа, постарался принимать правильные решения,стараясь находить везде золотую середину. Так прошло оставшееся время до назначенной даты.       В день "X" , Гилберт с Людвигом приехали в Кремлевский дворец, который в отличии от остальной Москвы сохранил свой привычный вид. Сама же столица выглядела как самая лучшая футуристичная мечта наивного идеалиста о светлом и мирном будущем.       Россия встретил их, волнуясь, что было видно по его жестам. Русский часто поглядывал на часы и поправлял волосы, а затем, махнув рукой, повел братьев куда-то вглубь крепости по коридорам.       Молча подошли к огромной золотой двери, за которой раздавались голоса. Открыв дверь, Брагинский вошел первым, за ним Байльдшмидт, после Мюллер.       Увиденная картина заставила немца и пруссака застыть на месте от шока, в то время как Россия прошел вперед к импровизированному кругу из четырех диванчиков в центре зала.       Две девушки, различающиеся только белым и чёрным цветом одежды. Та, что в светлом одеянии, весело о чем-то говорила и посмеивалась, а вторая ей с неохотой что-то рассказывала. Ещё одним гостем был русский, одетый в форму Советского союза. Самое примечательное то, что с ним сидел Пруссия в форме того же периода. — Да брось, — раздался уже голос светлой, — Яна, тебе не обязательно холить и лелеять его, просто держи рядом, — говорила она, а затем, коротко взглянув на Ваню, махнула рукой, — Что как не родные, проходите и садитесь. — Нам обязательно собираться тут? —Союз устало вздохнул, — У меня так-то дела. — То есть на свою территорию ни ногой, а то все пруссаки и немцы умрут в страных муках, а в другое измерение, как здрасте? — съязвил сидящий рядом Пруссия. — Это была моя идея, раз война в мире Саши затянулась и кривая сместилась в неизвестное русло, — проговорила светлая, — Ваня, я вижу, ты решил привести Людвига и Гилберта. Это хорошо, что они будут знать, — улыбнулась она ободряюще. — Да, — садясь в кресло, сказал Брагинский, — Я делаю всё в точности, как ты и сказала, пускай и с минимальными допущениями, Аня, — спокойно говорил он, смотря на светлую и обращаясь к ней, — Однако я не буду устраивать в Европе «Рай будущего», который организовала ты. Не уверен в этом… — Я, похоже, на этот раз буду единственной, кто никого не привел, но да и черт с ними, они у меня, и я могу подмечать все детали, — отмахнулась Яна.       Людвиг поглядывал то на одного говорившего, то на другого, пытаясь понять, о чем они сейчас разглагольствуют. В голове Мюллера было тысячи мыслей и идей, что могла значить та запись заседания в ООН, но то, что тут он увидел, не укладывалась в голове. Вывел его из транса голос Пруссии, сидящего рядом с так называемым Сашей: — То есть, если бы ты не ввел защиту и вступил в войну, победив Рейх, то Людвиг выглядел бы так как эти двое? — посмотрев сначала на Мюллера, а затем на молчаливо сидящего рядом с Аней, тяжело вздыхая, — Я не знаю, что лучше… — Не важно, какая будет реальность и какое время, мы будет наступать на одни и те же грабли, — фыркнул немец, меняя позу и двигаясь ближе к Ане, которая посмотрела на него с очень пошлой улыбкой, от чего Мюллер вжался в кресло. Между ней и его двойником явно что-то есть. — Может вы объясните, что происходит? Четыре России это слишком, — наконец подал голос Гилберт, смотря за всеми очень внимательно, — Я требую объяснений!       Ваня на это отвел взгляд, смотря куда-то в сторону, Яна и Саша посмотрели на Аню, которая до этого поправляла галстук сидящего рядом с ней её немца: — Для одного измерения это действительно слишком, хотя может быть где-то есть и два воплощения, — загадочно начала она, поворачиваясь и садясь довольно расслабленно, смотря пронзающим взглядом на Гилберта, а затем перевела на Людвига из этого измерения: — Ты наверняка знаешь о теории различных миров, которые могут пересекаться в одной общей точке? — Ну, допустим, я слышал о такой теории, — сложил руки на груди и утвердительно кивнул, — Миры могу отличаться по временному ходу, а также развитию цивилизаций в них, но есть события, которые будут одинаковыми во всех мирах, — говорил Гилберт, видя заинтересованный взгляд Пруссии на Советы, — Если это так, то тогда… Какой год у каждого из вас, в вашем мире? — Две тысячи семьсот пятьдесят третий, — спокойно ответила Аня, — Мир, гуманизм, лунный город, построение колоний на Марсе и разведка Венеры, — с улыбкой произнесла она, — Я, можно сказать, хороший исход. — Две тысячи четыреста девяноста восьмой год, — отстранено произнесла Яна, — Экологическая катастрофа, нехватка пресной воды, эпидемии и каннибализм, — произнесла она, смотря на Гилберта и Людвига за русским, которые в ужасе расширили глаза, — Ну, в общем, я тёмный исход будущего. — По-моему тут есть тот, кто переплюнет даже тебя с лихвой, верно, Союз? — Пруссия, не удержавшись от язвительности, перевел взгляд на Сашу, который казалось бы не хотел говорить о том, что происходит у него, — Ну давай, — подначивал его, — Удовлетвори их любопытство, — сквозь зубы процедил он последнее и, похоже, это всё же возымело некий эффект — Одна тысяча девятьсот восьмидесятый год, — со вздохом проговорил он, повернувшись к своему пруссаку и смотря на него стал перечислять, — Рабство и торговля людьми, концлагеря, мир полный страданий и боли, казни, пытки и эксперименты над людьми. Это только малый список того, что у нас происходит, верно? — Да, — с отвращение проговорил, смотря в красные глаза. — А мне нравится, — Аня с неподдельным восторгом это произнесла. — Ты от нас не избавишься, — тут же обломал всё веселье сидящий рядом Людвиг, — Дальше продолжу я, пока она дуется, — кивнул на русскую, — У нас есть живые «древние» цивилизации, от которых и растут ноги. Их артефакты, технологии и законы — всё это легло в основу нашей жизни. По сути, мы стали заложниками, но при этом сами развиваемся и не стоим на месте, — закончил он — Фотки с пикника на Лунном городе? — проговорил Союз, смотря на Аню и её Людвига — То есть, Аня, так? — обращается он к светлой, — Ты знаешь все события наперед и сообщаешь остальным, делая их жизнь легче, — констатировал Байльдшмидт, — Но как понять, где будет пересечение всех измерений?       Аня, уже успевшая отойти и даже налить себе чай из чайника, стоявшего в центре этого круга, посмотрела на спросившего, сделав глоток и указав на своего Людвига, затем на Пруссию рядом с Союзом, потом на немца и самого прусскака: — Всё просто, — с улыбкой сказала она, откусывая печеньку и прожевывая её, — Есть страны «маркеры», по которым можно понять, что что-то идет не так, — старалась просто объяснить она, — Они самые первые отреагируют на малейшее изменение и на них оно проявится ярче всего, например…, — задумалась она, подбирая более близкий случай. — Миграционный кризис в начале двадцать первого века, у Германии был кровавый кашель, его горло было порезано изнутри, а так же давило так, что шейные позвонки смещались, — наконец вставил своё слова Ваня, повернувшись к нему. — Да, было такое, — подавленно проговорил он, переведя взгляд на Гилберта, который похоже очень спокойно воспринял ТАКИЕ откровения. — Не у тебя одного так было, у всех…почти, — Яна, так же взяла чай, — Плюс-минус всё проходит одинаково с небольшими изменениями, где-то «древние» живы, а где-то только остатки их технологий. — Что же, думаю на этом всё, можно закончить, — Аня резко оборвала всех, вставая вместе с Людвигом, — К сожалению, нам пора на собрание, иначе такой балаган начнётся, — помахав рукой, они исчезли в белом свете.       Остальные двое, кивнув, отправились в свои Миры. Сам же Брагинский пока сидел молча, видимо не готовый что-либо ещё говорить, да пока этого и не требовалось, ведь услышанного было вполне достаточно.