...всего лишь...

«Совещание, очередное совещание…надоело» — Яна устало садится в кресло, на столе стоит её флажок с триколором, чуть левее табличка с надписью «Российская Федерация». Русская опустила голову вниз, передние пряди упали на лицо, а сама она спрятала в них руки, плотнее зажимая свои уши и сильно жмурясь: «Я не хочу, снова и снова, и снова будут эти крики», — совещание началось, и в зале воцарился гул голосов, сливающийся в единый вой и скулеж. И чем сильнее Россия зажимала себе уши, тем, казалось, громче орали остальные: — Я и так тебя поддерживал, дай мне денег… — Мне нужны туристы и чего это ты мои продукты хотела бойкотировать, мы ведь семья. — Она всегда такой была, думала только о себе. — Сначала хотела оккупировать, а теперь голодом заморить? Думаешь, мы без тебя умрем? — Замолчите все! — резко убрав руки от своих ушей и ударив по столу кулаками со всей силы, Яна поднялась со стула, смотря на всех со злобой и ненавистью, — Уйдите! Убирайтесь прочь! Вы хотели уйти и ушли, так чего обратно ползете? — не могла остановиться девушка, крича на весь, резко ставший тихим, зал. — Россия ты… — хотел было что-то сказать Людвиг, но Гилберт, сидевший рядом, не дал ему, влепив подзатыльник. — Вы теперь независимые, так не ползите ко мне за деньгами, я ведь монстр в ваших глазах! Я вам ничего не должна! — Ты должна и всегда будешь должна, — заявил Джонс, — Ты не просто должна, а обязана быть сырьевым придатком, и знаешь что? Мы заберем у тебя все, уж я об этом позабочусь.Думаю, парочка ракет покажет тебе, кто тут БОСС — нахальная улыбка Американца и его заявление заставили девушку застыть на месте. Гилберт, хорошо понимавший, что хотят сделать с Яной, резко подбежал к ней, схватил за руку и рванул к двери, достав пистолет и пристрелив преградивших путь охранников. Как только он смог оторваться с Яной в одном из залов замка, центр мозаичного рисунка начал подсвечиваться. Яна встала, не отпуская руку Гилберта, подошла к центру этого рисунка.Словно лифт, тот опустился в непонятный подземный город. Здания выглядели удивительными, они были даже технологичнее, чем современный, но все стояли в пыли, что сильно удивляло альбиноса. — Они погибли, — тихо сказала русская, смотря в вниз — Древние жители этих мест. Часть ушла и пропала, часть погибла, а на их место пришли другие, но городов уже не было, только руины или же странные камни.Это сделали те, кто уходил и затем пропал, — короткое объяснение и не более ,— Мы в Кремле уже ,— проговорила она, когда после вспышки света, оба воплощения очутились на поверхности. После этих слов Пруссия узрел один из срытых залов главной крепости России, сама русская прошла пару шагов и протянула руку, касаясь темно-фиолетового цветка, после чего покрылась дымкой: — Возведи кристаллы и даруй своим детям защиту, — проговорила Россия, чей голос проник, казалось, в самое сердце не только Гилберта, как её анклава, но каждого человека на её земле. Вокруг русской появились силуэты полупрозрачных девушек в народных костюмах.Призраки держали в правой руке веточку березы с молодыми листиками, кружа вокруг её фигуры, не касаясь пола. Лицо одной Байльдшмидт узнал. «Я вернусь в этот мир, как бы меня не убили» — этот звонкий голос, в том концлагере, куда парочка солдат, прочесывающих местность, привела необычную девушку. — Леля… — неожиданно произнес пруссак, и девушка улыбнулась. Тем временем в сторону России уже летели, те самые, обещанные ракеты. Но Щит успели поднять во время, защищая территорию и анклав, создав между ними особый проход. Как позже объяснила пришедшая в себя Яна, это технология древних, но что и как работает, девушка не хотела говорить. Для Гилберта следующие столетия пролетали слишком быстро, так как они были тихими и невероятно мирными. Людей не призывали в армию, их заменили слишком разумные машины, по своей воле развившие в себе «эмпатия» и передававшие друг другу этот навык, как вирус. Гилберт, как второе воплощение на территории России, имел доступ к внешнему миру, который был закрыл для россиян. На землях Европы и в целом мире не осталось пресной воды. Страны готовы были продавать себя в рабство, лишь бы получить хоть какую-то пригодную для питья воду, ради своих людей и чтобы выжить самим. Прибалтика же вымерла с голода, а Скандинавские страны умирали от неизвестного вируса, единственный, кто из северной пятерки держаться это Финляндия, как раз из-за хрупкого контракта с Россией, который оборвался лет пять назад. Европа умирала от нехватки еды и воды, плодородные земли истощались быстрее, чем люди могли что-либо сделать, они стремительно деградировали во многих технологиях, заботясь только о том где бы найти хоть немного воды и еды, а ведь прошло всего-то ничего — двести пятьдесят лет. Но всё это время европейцы сидели ровно и не хотели что-то менять. Или же не могли? Яна же в свою очередь модернизировала всё, до чего дотягивались её руки. Федерация, казалось бы ,совершенно отреклась от мира и закрылась от всех, благо возведенная защита никого не пропускала в этот «эдем» со всем, что нужно человеку. В свою очередь Романова просто помешалась на кристаллах, модифицируя не только технику, но и создавая странные и очень полезные растения. Водяные деревья стали не просто спасением для земли, из которой уходила пресная вода. Они не только невероятным образом производили воду, которая пахла маслами и лесом. Воды было столько, что её хватало на покрытие всех нужд людей с лихвой, даже больше, создавались новые пруды, водоемы и многое другое. Вечером, в особняке самой Яны, за ужином она начала разговор первой: — Нам предложили заключить сделку с Германией…на поставку пресной воды к ним, — тихо говорила русская, отложив тарелку с едой в сторону. — Ты наконец решилась выйти на мировой рынок? — продолжая трапезу проговорил Пруссия, улыбнувшись, чтобы поддержать поникшую собеседницу. — Мы там уже как двести лет, но никто не хотел заключать с нами договора — пожала плечами она, — Все хотели взять себе квоты на воду из Америки или же Канады…но, не успев с подачей заявок, решили заключить с нами. Первые переговоры прошли, и знаешь, было столько презрения в их глазах, будто они делают нам одолжение… — Вот как, — задумчиво произнес, накалывая помидорку на вилку и осматривая её со всех сторон — И чего ты им не отказала? — Это ведь твой брат… — После той глупости, я не хочу ничего о нём слышать, и знаешь что? — строго посмотрел на русскую, — Обращайся с ним так, как он этого заслуживает! — твёрдо проговорил, видя, как Романова улыбнулась, ощущая поддержку Калининграда, коротко кивнув в ответ и продолжая трапезу. На следующий день оба уже были в Германии. Сопровождавшая их охрана выдала кислородное оборудование, а также установила специальный барьер, защищающий от радиации. Обмундирование стало намного совершеннее. Дорога до посольства была ухабистой и везли воплощения на бронированных машинах. Посольство так же было защищено кристаллами от вандалов и нежелательных гостей. По своей сути это было единственное на данный момент посольство в Европе. Выйдя из броневика первым, что увидела русская, была маленькая девочка, которая сидела на противоположной улице. Малышка была крайне истощена и, судя по внешнему виду, родители её бросили тут умирать. Яна, какой холодной бы она ни была к чужим людям, не относящимся к её народу, печально вздохнула и, отойдя от охраны, направилась к ребенку. Девочка тут же сжалась, испуганно смотря на подошедшую к ней незнакомку, опасливо опуская свои небесно-голубые глаза. Яна открыла свою сумку и достала бутылку воды, видя, как сглатывает малышка, смотря на выуженную вещь. Она открыла её и протянула малышке, поднося к её губам и помогая ей пить. Та принялась жадно пить, схватив бутылку слабыми ручонками, стараясь выпить как можно больше. На руках были воспаляющиеся раны, да и сам ребёнок был крайне истощенным и болезненным, а по грязным и спутанным волосам невозможно было понять, какого они цвета. Подошедший чиновник вместе с охранной смотрели на своё воплощение и эту девочку: — Яна, она ведь не твоя обязанность, — проговорил министр, намекая на приверженность малышки не к народам России, — Идем на переговоры, нас уже ждут. — Отнесите девочку в посольство, пусть её осмотрят врачи, — приказным тоном сказала Федерация, вставая и поворачиваясь к своим людям, — Это приказ! — на такие слова чиновник дал указание жестом и охрана взяла малышку на руки, ребёнок тут же сжался, — Кристаллы уберут лишнюю радиацию с неё, так что можете не переживать за это. — Ты слишком добра, даже после всего, что было, — покачал головой посол, заходя на территорию посольства со всеми. Солдат, несший малышку, тут же ушел с ней в медицинский блок, а сама русская с пруссом и чиновниками направились в зал переговоров. Там их уже ждали представители Германии и сам Людвиг. Как только российская сторона прибыла и заняла свои места, начались переговоры с уточнением всех формальностей. Во время всей процедуры, Германия старался смотреть куда угодно, но не на Яну или Гилберта. Когда дело подошло к своему логическому завершению и стороны уже было собирались подписать контракт, Яна вмешалась: — Пусть для начала разденется, полностью, — тоном, не терпящим возражений, заявила Россия, от чего немец съежился, — Мне надо убедиться, что я не покупаю «кота в мешке», и он ничем не болен. — пронизывающий до костей взгляд, — Мы ведь не хотим, чтобы с трудовыми мигрантами к нам приехала какая-нибудь чума или что похуже! После этих слов деваться было некуда, и под многочисленные взгляды Людвиг встал из-за своего места и принялся снимать с себя одежду. В тайне он надеялся, что Пруссия остановит Россию, но тот был абсолютно согласен с ней и даже подкидывал дополнительные аргументы в пользу такого «осмотра товара». Оставшись абсолютно обнаженным перед всеми этими людьми и в частности Россией, Мюллер еле сдерживал выступающую красноту, благо его хорошенько загримировали перед встречей, чтобы выглядел более живым, и даже одежда скрывала истощавшее тело. Но стоять вот так, полностью обнаженным, беззащитным было унизительно, но сделать что-либо не представлялось возможным. Если не контракт с русской, то его народ и его самого ждёт мучительная смерть от жажды. Яна, встав со своего места подошла ближе к немцу, придирчиво осматривая его, затем жестом показала ему повернуться. Прикрывая пах руками и сдерживая не то злость, не то смущение от ситуации, Людвиг всё же выполнил то, приказ. Скривившись, русская тут гневно повернулась в сторону представителей Германии: — Вы решили надурить нас? — сказав это растерянным людям, развернулась к немцу и указала на дальнюю дверь, — Ванная там, поторопись и смой с себя этот дешевый грим, — вернувшись на своё место, девушка проследила взглядом за уходящим немцем. Войдя в ванную и включив чистую воду, Людвиг со вздохом зашел в душевую кабину, ощущая, как приятная теплая жидкость касается кожи и стекает вниз: «Столько воды…её можно было бы дать людям», — пронеслась в голове мысль , которую он тут же отодвинул на задворки сознания, быстро ополаскиваясь и смывая с себя всё, после выходя из душа и замечая, что в дверях стоит Яна, смотрящая придирчивым взглядом на синяки и ссадины. — Одевайся, — коротко сказала, уходя в зал обратно и давая знак своим людям, что можно подписывать контракт, — Первые поезда с водой будут отправлены через час, – Сказав это Россия ушла из зала, под усмешку Пруссии, которую поняли только представители российской стороны.