За лабораторной дверью

— Есть ли шанс, что, если щенок останется — вы успокоитесь и оставите меня в покое? — Донни посмотрел на брата, перестав буравить меня недовольным взглядом. — Конечно, бро! Раз у тебя появится свой защитник, пусть и такой крохотный, то нам ведь самим не будет смысла тебя сторожить, да? — Майки хохотнул. В голубых глазах не отразилась улыбка, они продолжали настороженно смотреть на собеседника, ожидая ответа. Фиолетовая ткань сморщилась на лбу, когда существо нахмурилось и поджало губы. Мутант будто хотел что-то сказать, но решил всё же промолчать. В итоге он просто кивнул. Кажется, я стала объектом некой торговли. Чувство не самое приятное, но после сегодняшней череды паршивых событий, откровенно плевать, по каким-таким причинам меня хотят приютить. Стать монстру шерстяной жилеткой, в которую можно поплакаться? Да пожалуйста. Всё равно я пробуду здесь день-два — поем, отосплюсь, получу медицинскую помощь и свалю на волю. Зря этот динозавр-Донни переживает. Недолго ему числиться в рядах владельцев домашних животных. Потому как у самого животного есть свои планы на жизнь — вернуть прежний облик, устроиться на работу, поступить в колледж или университет. А всё, что произошло — забыть как страшный сон. Даже признаться стыдно, что собственное сознание способно выдумать столь лишенное здравого смысла непотребство. Черепахи-мутанты в канализации под Манхэттеном? Эшли, серьёзно? Работа официанта выжала все соки, раз твой воспалённый мозг придумал подобное. Иди проспись. Ага, хотелось бы. Однако я сомневаюсь, что происходящее является сном. Тогда бы боль не чувствовалась так ярко. Сейчас её почти нет — лишь плечо неприятно тянуло. Не сравнится с тем, как меня выворачивало наизнанку во время превращения. Значит, не сон. Гигантские черепахи, разговаривающие крысы, пушистый хвост, поджатый между ног — всё правда. Ладно, раз так, тогда не буду биться головой о стену в попытках проснуться. Постараюсь принять эту фантастическую реальность как действительность. — Класс! Вот остальные удивятся и обрадуются, что в нашем семействе пополнение, — Майки поднёс меня к себе и — о, ужас! — его жуткое лицо начало приближаться, пока он не ткнулся своим плоским носом мне в шею и потёрся мордой о шерсть. Меня враз тряхнуло, по телу прошла волна отвращения. Словно как тогда, в переулке с крысами, тело двигалось рефлекторно. Лапы вскинулись в попытке отбиться от монстра, вторгшегося в личное пространство. — Ай! Пугающее лицо рептилии отдалилось. Ура, свобода! Майки недовольно потёр щёку. На ней белели три ровные полосы. Это что, я даже до крови поцарапать эту ходячую крокодилью сумку не могу? Ну почему моё практически единственное оружие — когти — оказалось настолько бесполезным?! В следующий раз и правда ведь кусаться придётся. Фу... как подумаю, что доведётся ощутить на языке эту чешуйчатую кожу... гадость. — Похоже, щенок непривычен к людям. — Так мы и не люди! — Я имею в виду, что если он рос на улице, то не привык, что к нему прикасаются, берут на руки, глядят и прочее. Твои действия могут его пугать. — А-а-а... — лицо Майки озарилось пониманием. — Тогда получается, её нужно тискать как можно чаще, чтобы поняла, что тут её будут любить, и перестала бояться! — Нет! — хором ответили мы с Донни. Ну, вернее черепаха-мутант-монстр-динозавр ответил словом, а я выразила свое абсолютное несогласие звучным "тяф". Не надо меня гладить! И прижимать к себе тоже! Иначе мне придётся испробовать этих зёленых человечков на вкус. Если кожу прокусить не получится, ещё подумают, что я игривыми покусываниями выражаю свою к ним приязнь. Вообще позорище какое-то выйдет... — Ладно-ладно, понял. Первое время слишком часто эту крошку не трогать. На слове "крошка" у меня дёрнулся глаз. Даже Стивен-сукин-сын меня так не называл — понимал, видимо, что от ласковых прозвищ меня выворачивает. Ну, или я просто не была достаточно милой, чтобы у него слово "крошка" ассоциировалось со мной. А теперь — пожалуйста. За сегодня успела побывать даже крохотулькой и милашкой. Прелестно. Монстр из канализации называет ласковыми прозвищами. Меня сейчас вывернет от переизбытка сахара. Или же от того, что пить хочется. Сточной воды наглоталась я знатно. Алё, новоявленный питомец помирает от жажды! Воды мне! Чтобы сигнализировать о своей потребности, я подошла к набежавшей в процессе купания луже, понюхала мыльную пену и тяфнула. Вот бы они меня поняли с первого раза. — Смотри, ей так понравилось купаться, что она хочет ещё! — Сомневаюсь. Обычно собаки не особо рады водным процедурам. — А, тогда получается она, наоборот, говорит, что-то вроде: "У-у-у, злобная пушистая пена! Второй раз мне в глаз ты уже не попадёшь!" — Эм... наверное?.. — Да вашу ж мать! Пить я хочу! — Боже, как они тупят! Не удивлена, что их кошка не выжила. Наверное, так и померла, бедняга, от жажды. — Может, её надо напоить? — произнёс Донни задумчиво. Ура, мне везёт! Смерть от обезвоживания откладывается! Я с жадностью ткнулась носом в плоскую чашку, которую черепаха-переросток достал с полки и наполнил живительной влагой. В теории я понимала, как пьют кошки и собаки. На практике же... — Хе-хе, смотри, какая неуклюжая! Ну разве не прелесть? Рот был полон воды, которую я с причмокиванием пыталась протолкнуть в иссушенное горло, поэтому смолчала. Да и запала отвечать поубавилось. Что толку, раз монстры ругательств не поймут? Ещё и опять что-то не то напридумывают, не распознав верный посыл. Кое-как справившись со сложной задачей по утолению жажды, я удовлетворенно облизнулась и отодвинулась от пустой чашки. Шерсть на лице впитала влагу и неприятно холодила кожу. Не знаю, как так получилось, но я снова стала мокрой, словно только что из таза вылезла. Майки накинулся с полотенцем. На этот раз я даже не пыталась уворачиваться. Во-первых — бесполезно. Во-вторых — лучше потерпеть и потом довольствоваться относительной сухостью шерсти, чем ощущать каждой клеткой тела гуляющий по полу сквозняк. — Подними его на стол, Майки. Дай посмотрю, что с плечом. А вот и медицинская помощь подоспела, не прошло и полгода. Меня оторвали от пола. Короткий полёт я провела зажмурившись и открыла глаза только когда ощутила твёрдую поверхность под ногами... хорошо-хорошо — "лапами", чтоб их. На столе, конечно, чего только нет! Отвертки, гайки, шурупы соседствуют с колбами, мензурками и... это что — микроскоп? Такое чувство, что сюда тащили всё, что под руку попадалось и имело отношение к механике или биологии. Этот стол мог одновременно принадлежать и изобретателю-самоучке, и недооцененному химику, пустившемуся во все тяжкие. Окинув меня внимательным взглядом, будто оценивая фронт намечающейся работы, Донни начал врачевать. В отличие от его брата, так и норовящего то по голове потрепать, то за ухом почесать — движения второго выверенные, даже скупые. Нет лишних действий — каждое прикосновение исключительно по делу. Гигантские руки уверенно ощупывали плечо, выискивая повреждения. Лицо рептилии выражало сосредоточенность. Пальцами он осторожно раздвигал подшёсток и, подслеповато щурясь, осматривал кожу. Казалось ему не впервой оказывать подобного рода помощь. На многочисленных полках нашлись медикаменты, которыми он обработал укус. Непонятного рода баночек я не боялась — не собираются эти непонятные создания причинять мне вред. Правда от вида иглы я порядочно занервничала. Даже чуть со стола не свалилась, когда ненароком дёрнулась в попытке избежать укола. Но зелёная рука схватила за загривок подобно клешне, за доллар достающей из автомата игрушку, а вторая бесцеремонно вонзила иглу в бедро. Надеюсь, этот целитель из расы рептилоидов знает, что делает. Если же нет — моя смерть будет на его совести! А вдруг такое лекарство собакам нельзя? Он же не ветеринар! Хотя, если он когда-нибудь лечил брата — вполне себе ветеринар. Правда, очень узкой направленности — специалист по двухметровым прямоходящим черепахам. Мои опасения по поводу качества подпольной медицины он проигнорировал — сел на кресло с колёсиками и отъехал от стола подальше. Словно его работа выполнена и теперь пациент может свободно катиться на все четыре стороны. Конечно "укатиться" мне не дали — тут же на уровне стола возникла зелёная морда второго и вперила в меня свои голубые глазища. Он смотрел, улыбаясь и источая дружелюбие. Мне было не по себе от такого взгляда. Такими глазами счастливые родители смотрят на своё чадо или же это самое чадо смотрит на подаренного на рождество котёнка. Не выдержав, я отвернулась. Взгляд зацепился за схему внутреннего строения черепахи на стене. Не представляю зачем она им. Те не особо походили на своих сородичей. — Как мы её назовём? Щеночек, конечно, твой, но я ж тебя знаю, назовешь её какой-нибудь Эйнштейной, теоремой Пифагора или мудрёным научным термином, о который язык сломаешь. Лучше давай я имя придумаю! — Сначала сенсей должен дать разрешение завести ещё одно домашнее животное. Может, он и не согласится. — Да брось, Донни. Мастер Сплинтер точно против не будет! — Ты не можешь знать наверняка. — Так пойдём и спросим! Майки подхватил меня на руки и понёс к выходу из комнаты. Похоже, не они тут главные, а всем заправляет некий босс банды подземных черепах. Наверное, такой же здоровый и зелёный. Сколько ещё говорящих рептилий живёт под Манхэттеном? Когда меня вынесли за дверь, то... честно говоря, я удивилась, насколько обычным оказалось их жилище. Плоский телевизор, вместительный диван — типичная мебель гостиной. Разве что игровой автомат выглядел несколько инородно, да отсутствие окон бросалось в глаза. Однако помещение было просторным, поэтому ощущения, что стены давят, не возникло. Долго рассматривать обстановку мне не дали. Майки отодвинул перегородку и прошёл в следующее помещение. Не успела я удивиться тому, откуда у них выполненная в азиатском стиле раздвижная дверь, как перед глазами предстало, мать его, дерево. Нет, не так — ДЕРЕВО. Широкий ствол изгибался, уходя наверх до самого потолка. Ветви, переплетаясь, тянулись ввысь. Древо замерло исполином посреди пустого зала — здесь не было ветра, который бы играл в его листве. Что касается самого помещения, то, при виде расстеленных на полу матов, ко мне пришло осознание — это же зал для тренировок! Вон и груша потрёпанная виднеется, и оружие у стены лежит. Да и Майки упоминал о некоем сенсее. — Мастер Сплинтер! — громко произнёс мутант в оранжевой повязке. — Нам нужно у вас кое-что спросить! Спустя несколько мгновений перегородка, ведущая из зала куда-то ещё, отъёхала в сторону. Высокая фигура, завёрнутая в бордовый халат, показалась в проёме. То, что фигура являлась тем самым мастером я поняла сразу. Существо источало уверенность, свойственную людям старшего возраста. У него присутствовала грация воина, посвятившего тренировкам жизнь. Спина ровная, взгляд прямой. Если передо мой стоял человек, я бы заподозрила за его плечами военное прошлое. Но это был не человек. И даже не черепаха, невесть как вставшая на задние лапы. Это была крыса. Подобно мелким сородичам, у неё была заостренная морда, чёрные глаза, острые когти на тонких, почти человеческих пальцах и крупные передние зубы. Зубы, которые не так давно вгрызались мне в плечо, прорвав кожу и добравшись до мяса. Только эти размером намного, намного больше. Я настолько ошалела от вида прямоходящей крысы, что даже забыла испуганно заорать. Кажется, резерв источника силы с названием "бей и беги" исчерпан. Тело окаменело, забыв, как сокращать мышцы, чтобы шевелить руками и ногами. Только мозг, не переставая, работал, комментируя происходящее и делая предположения что, мать вашу, творится с этим миром. Набатом в черепной коробке билась мысль — меня хотят принести в жертву гигантской крысе. Она в этих подземных апартаментах точно главная, а черепахи её слуги. Съестное притаскивают в первую очередь своему крысиному мастеру. Не суждено мне прожить в виде питомца и дня. Сожрут. Сожрут и бровью не поведут. Огромными зубами в два укуса разорвут на части и проглотят. Прощай жизнь. Ты часто поворачивалась ко мне задом, но спасибо за те, другие дни, которых было много в детстве... правда, в последний год ты раздавала их не столь щедро. Так что — нахер! Забираю слова благодарности обратно. Пошла ты со своим извращенным чувством юмора! Не дать съесть меня обычным крысам, но отправить в желудок двухметровой. Смешно до колик. Ха-ха. — Я бы спросил, откуда в доме щенок, — чёрные глаза скользнули по мне недовольным взглядом, — но раз вы пришли сами — мне не придётся вытягивать правду. Микеланджело, Донателло, я жду объяснений. Тому, что крыса, как и черепахи, тоже разговаривающая, я не удивилась. Наличие одежды наводило на мысль о разумности существа. Однако, факт того, то в черепной коробке гигантского грызуна мыслительный процесс происходил более сложным образом, чем у грызунов размером поменьше, меня не успокаивал. Цивилизованность означала лишь то, что меня и сожрут цивилизованно: поперчат, посолят, натрут специями и зажарят в духовке. — Сенсей, видите ли, я её в канализации нашёл, — Майки поднял меня выше, чтобы крыса получше разглядела подношение. Ну, смотри! Я — кожа, шерсть да кости! К тому же невкусная! Не ешь меня... пожалуйста. — Не мог же я её там бросить, так что принёс в логово. А Донни она так сильно понравилась, что он захотел сделать её своим домашним питомцем. Да, Донни? — Не то, чтобы я хотел... — Майки предупреждающе ткнул брата локтём в бок. Тот поморщился, искоса глянул на второго и продолжил: — Вернее, хотел... хочу... но если вы, мастер, против, то я не настаиваю. Крысиный мастер задумался: нахмурил кустистые брови, разгладил на подбородке длинную шерсть, свисающую на манер бороды, и осмотрел меня с головы до кончика поджатого от страха хвоста. — Донателло, — мутант в фиолетовой повязке встрепенулся, — домашнее животное — это большая ответственность. Ответственность, которую нужно будет нести не день и не два... — Да, сенсей, — сказал Донни поспешно, — вы абсолютно правы. Это плохая идея. Будет лучше, если мы его отнесём на поверхность и... — ...и поэтому, — когтистая ладонь вскинулась, призывая к молчанию, — я считаю, что забота о щенке как раз то, что тебе нужно. На меня уставились три пары глаз. Хвост поджался ещё сильнее. Решайте уже и скажите наконец точно — мне морально готовиться стать блюдом корейской кухни или же примиряться с мыслью быть для говорящей рептилии домашней зверушкой? — Хай, сенсей... — мутант понуро склонил голову. — Только я хочу, чтобы ты кое-что понял, — я пискнула, когда тонкие пальцы осторожно, но уверенно забрали меня из рук Майки. — Забота о щенке — полностью твоя ответственность. Не ответственность Микеланджело или других братьев — только, Донателло, твоя. Ты не должен перекладывать её на кого-либо ещё. Меня передали в руки новоявленного хозяина. Ладони сухие и шершавые, пальцы такие же большие, как и у Майки, но... держали эти руки совершенно по-другому. Неумело сжимали с двух сторон, растопырив локти. Не прижимали к себе, а наоборот, старались отвести от костяной груди как можно дальше. Пришло озарение — этим рукам несвойственно трогать живое существо. Они привычны к холодным и гладким объектам, таким как хромированные шурупы, пластиковая рукоять паяльника и стеклянные колбы, которыми были забиты полки лаборатории. Прямоходящая черепаха-мутант с престранным именем Донателло не знал, что делать со свалившимся на голову щенком. Я же знала лишь одно — превращение в съестной деликатес на столе жителей канализации под Манхэттеном откладывается.