Reprise

      «6 декабря. Стремительное приближение к кульминации» — с этого начиналась новая страница в дневнике. У Кобблпота было много дневников, журналов, записных книжек, содержимое которых любому человеку показалось бы безумным бредом. Помнится, он питал в прошлом страсть к ведению подобных, готов был обклеивать стены комнаты различными записками и планами, процесс их упорядочивания здорово вдохновлял и помогал собраться с мыслями.       Освальд даже не боялся того, что кто-то залезет в его вещи и узнает то, чего знать не следует. В этой хаотичной на сторонний взгляд системе разбирался лишь он один. Освальд кликнул концом ручки об стол. Во всем теле было напряжение. Он кликнул снова, и снова, и снова, в ресторане никого, кроме него не было, так что некому было с этого раздражаться. Речь, звучащая из телевизора, превращалась в белый шум, он мог слышать только отдельные фразы.       «Беспорядки, замеченные на востоке города более часа назад… полиция Готэма информирует, что в этом замешаны преступные группировки…».       Взгляд Пингвина скользнул в сторону. На стене вот уже как неделю висела большая карта Готэма, что до этого дня выполняла лишь декоративную функцию. Теперь на ней красовались пометки, оставленные гангстером, и несколько канцелярских кнопок прямо на ранее упомянутом востоке.       Двери ресторана широко распахнулись, потянуло холодом. Сальваторе Марони с тройкой своих парней бодро прошел в зал, стряхивая с плеч снег.       — Моя любимая золотая крыса! — заголосил он, тяжело ударил Кобблпота по плечу и притянул к себе, развернув в сторону своих спутников, — это Томми Бонс, мой старый хороший друг. Томми, знакомься. Перед тобой Пингвин, умник, что затеял все эти беспорядки. Я бы назвал его консильери, если бы он не убил того, кто уже занимал это место. К слову, что ты сделал с бедолагой Фрэнком Карбоне?       — Я выпустил ему кишки, — мрачно ответил Пингвин.       — Такая мразь, — заключил Марони, — Томми на свободе со вчерашнего дня, и мне нужно, чтобы ты ввел его в курс дела.       Освальд ещё раз обвел взглядом фигуру Бонса. Огромный устрашающий мужчина, гангстер старой закалки. После падения дома Марони даже успел поработать на нового Короля Готэма, но ничем тогда Освальду не запомнился.       — Мы начинаем войну с Кармайном Фальконе, первые стычки уже произошли здесь, — парень указал на карте, — доки, бедные малопатрулируемые районы. Нам нужно вызывать в городе панику постепенно. Будем двигаться к этим районам и к кварталам, принадлежавшим раньше Фиш. Фальконе контролирует большую часть города, поэтому разрушений будет много. Полиция не решится нам сейчас мешать, а потом, если будем действовать правильно, уже будет слишком поздно. Совет города согласится на что угодно, чтобы остановить кровопролитие. Сейчас нам поможет упорство. На этом все.       Мужчины удалились вглубь помещений, где теперь хранилось оружие, Марони остался рядом. Он глядел на Пингвина, и на лице его можно было четко увидеть все появляющиеся и сменяющие друг друга мысли. Его способность мыслить Кобблпот бы назвал настоящим чудом. Теперь, когда отпала нужда притворяться, парень мог высказывать свое настоящее мнение, а этому кретину мафиози это доставляло удовольствие. Что его враг продолжал работать на него и оставался в положении подчинённого. Это гладило самолюбие.       «Мартышка и смотритель зоопарка» так он говорил. А ещё говорил, что успел трахнуть Кобблпота тогда в хижине. Сам Освальд этого не слышал, но судя по парочке мерзких комментариев от других, решил, что это так.       — Эти разборки, они ведь не для тебя, понимаешь? — начал говорить Марони, — вся эта экипировка, стволы. Есть только один вид стволов, с которыми тебе нужно управляться.       — Это все, что вы хотели мне сказать?       — Думаю, да, — ухмыльнулся он, — держись подальше от всех этих боёв, Пингвин, мне не нужно, чтобы ты вмешивался в дела больше, чем нужно. Мои ребята за тобой присмотрят.       Оставшись в одиночестве, Освальд ещё раз перепроверил свои записи на предмет того, о чем он мог неожиданно забыть. Лайза была убита Кармайном Фальконе, Фиш попала в немилость и пропала, над Бутчем поработал Виктор Зсасз, и теперь громила был целиком занят делами клуба Муни, Гордон попросил о парочке одолжений, чтобы справиться с комиссаром Лоубом и Огром. Освальд тогда даже не стал спорить, оба дела оставались весьма провальными. Барбара Кин сошла с ума, что было не так уж плохо, прошлая Барбс, что была лишь тенью Гордона, вгоняла в уныние одним своим фактом существования. Невидимый счётчик долгов Джеймса продолжал свою работу. Это вызывало в детективе тревогу, так как Пингвин даже не делал попыток спросить с него накопившиеся одолжения.       Спустя две недели власти города пошли навстречу, подписав смертный приговор Кармайну Фальконе. Освальд был первым, до кого дошла новость о том, что мафиози был доставлен в больницу, и первым же он в эту больницу направился. Один, чтобы никто из людей не успел рассказать об этом Марони.       В прошлый раз этот момент был для него волнительным до дрожи в коленках. Он был так счастлив, так горд своим почти состоявшимся планом. Припомнив это, Освальд скривился. Кармайн поднял голову, услышав шаги у палаты. Освальд вошёл внутрь и педантично закрыл за собой дверь.       — Не ожидал, что из всех своих людей Марони пошлет именно тебя, чтобы меня прикончить.       — Моя компания в ваши последние минуты жизни вам не мила? — с улыбкой спросил Освальд, подойдя к кушетке.       — Можешь радоваться тому, что принял сторону победителей, Пингвин, но это не продлится долго.       — Мистер Фальконе, я не принимал сторону победителей. Я и есть победитель. Эта война — моих рук дело. Ничего личного, но я избавлюсь от вас. Потом от всех остальных, кто встанет у меня на пути, а после этого стану Королем Готэма.       Кармайн хрипло засмеялся. Сама мысль о том, что человек перед ним, предатель и лжец едва достигший тридцати лет, займет трон Готэма, казалась безумной.       — Ты будешь гореть в аду, — процедил мужчина.       — Как скажете, сэр, но только после вас.       Дверь палаты с грохотом распахнулась, выкрик «полиция Готэма» эхом разошелся по коридору и кабинету. Освальд закатил глаза настолько, насколько это было возможно. Одно лишь это словосочетание вызывало в нем бурю негативных эмоций. После очень глубокого и долгого вдоха, он повернулся к двери.       — Джеймс Гордон, не в то время, не в том месте.       — Как и ты, Пингвин. Ты арестован за попытку убийства.       — Убийства? — с притворным удивлением переспросил Освальд, — но я не собирался этого делать, я просто зашёл перекинуться парой слов с давним другом. Можешь обыскать меня, ты не найдешь оружия.       — Он лжец и подонок, Джеймс, — вмешался в разговор Фальконе.       — Я знаю, — не сводя пистолет с Кобблпота, ответил Гордон, подошёл к кушетке и стал отвязывать ноги мафиози.       — Что ты по-твоему сейчас делаешь, Джим? — начал Освальд, отойдя чуть поодаль, — все это согласовано с советом, Кармайн списан со счетов, он не жилец. Люди Марони везде.       — Люди Марони могут поцеловать меня в задницу, — раздражённо бросил мужчина, растирая свои освободившиеся запястья.       — Мы посмотрим, смогут ли они до нас добраться. Мистер Фальконе, вы лучшее из зол, без вас Готэм скатится в ад. Сколько вам потребуется времени, чтобы вернуть себе власть?       — Два дня.       — Попробую достучаться до твоего благоразумия, Джим, — закипая, произнес Пингвин, — шестерки Марони сейчас на подходе к больнице. Даже если тебе удастся вывести Кармайна из палаты, из больницы, его дни сочтены.       — Угу, — бросил Гордон. Освободив Фальконе, он вытащил мобильный и начал разговаривать с Буллоком, что просто вывело Освальда из себя. Тот даже не слушал его.       — Ты мне должен, Джим, — мрачно напомнил Пингвин.       — Черт возьми! — выругался детектив, — и что тебе теперь нужно? Чтобы я оставил Фальконе на растерзание, дал тебе его убить?       — Ты этого, конечно, не сделаешь. Поэтому я предлагаю тебе уговор. Я даю время тебе и Кармайну сбежать, задерживаю шестёрок Марони. Старик уже не вернёт себе власть, но твоя совесть будет чиста. Согласен? Или же мы оба будем продолжать стоять на этом самом месте и ждать, когда нас всех прикончат.       Детектив смерил парня тяжёлым взглядом, но все же буркнул: «ладно». Поддерживая мафиози, Гордон, озираясь, повел его дальше по коридору. Освальд выдохнул и потёр виски. Кажется сейчас он укладывался во время. Со здоровой ногой он буквально мог бегать от одной цели до другой, а меньшее количество болтовни также шло на пользу. Он вышел в коридор как раз в тот момент, когда вдали появилась огромная фигура Томми Бонса с другими бандитами.       — Пингвин? — растерянно спросил он, — Фальконе мертв?       — Нет, — Кобблпот пытался выглядеть раздосадованным и прикусил губу, — я был неподалеку и кинулся сюда, услышав новости. Кто-то успел вывести Кармайна. Подозреваю, что это был Джим Гордон.       Коридор наполнился нецензурной бранью, Томми тут же отправил своих парней вдогонку и набрал номер Сальваторе.       «Босс, Фальконе тут не оказалось, но здесь Пингвин, и он говорит, что Джим Гордон помешал плану».       Каков был на это ответ, Освальд уже догадывался, однако стоически выдержал откровенно враждебный взгляд на себе. С конца здания зазвучала пальба, Томми схватил его за плечо и потащил с собой в сторону развернувшейся перестрелки с детективом.       Джеймс Гордон с помощью Харви Буллока успел отбиться, усадить мафиози в машину скорой помощи и вырваться с территории больницы. Освальд своими глазами успел увидеть, как автомобиль под пулями проскочил в город. Сам Марони был здесь же во дворе. Он чувствовал злость, однако увидев фигуру Пингвина за спинами своих людей, впал в настоящую ярость. Сальваторе растолкал всех и с исключительной грубостью подтащил к себе парня за лацканы.       — И этому у тебя найдется объяснение, не так ли?!       — Я… я не успел ничего с этим сделать, — попытался оправдаться Освальд.       — А может ты знал, что все произойдет таким образом? — лицо Марони находилось так близко к нему, что Кобблпот мог четко увидеть все вздувшиеся от злости вены на лице дона, — может ты заодно с этим Гордоном?       — Зачем я тогда развязывал всю эту войну, если сейчас решил спасти жизнь Фальконе?       — Не знаю, может, чтобы спасти свою жалкую задницу! Думаешь, я не заметил, как ты продолжил вести дела с этим грёбаным детективом? Ты сейчас же найдешь Фальконе, иначе этим вечером твое тело окажется на дне Готэмского канала. Тебе все ясно?       — Ясно, — ответил Пингвин. Дон, наконец, отпустил его, и тот попытался привести себя в надлежащий вид. Он отдавал себе отчёт в том, что и в этот раз захватить трон Готэма будет нелегко, но если хоть что-то сейчас пойдет не по тому сценарию, что уже был, выбраться из этого дерьма он едва ли сможет.       Беглецы попали прямо в цепкие коготки Фиш Муни. То, что в этот раз Освальд не оказался связанным вместе с Гордоном и Фальконе, не могло не радовать, однако и Фиш, и Сал все также хотели его смерти. С одной стороны была Фиш со своей бандой проходимцев и Селиной Кайл, напротив нее был Марони со своими гангстерами. Гордон попытался перекинуться парой слов с Кошкой, потерпев неудачу, он устремил свой взгляд на Пингвина.       — Что, я теперь тоже должен буду тебе помогать, раз мы знакомы? — издевательски произнес Освальд, — я сделал тебе достаточно одолжений, а ты так и продолжил относиться ко мне, как к ничтожеству.       — Что ж, — начала Фиш, — думаю, мы пришли к соглашению. Старик Фальконе умрет, новенький коп тоже. К тебе, Харви, у меня нет вопросов. Остался один стукач, чью жизнь также следовало бы сегодня прекратить.       В ее глазах было достаточно ненависти. Сал обернулся на хмурого Освальда и усмехнулся.       — Это, Фиш, не тебе решать, мои дела не будут тебя касаться, — он осекся, когда к его неожиданности Кобблпот прильнул к его уху и начал шептать.       — В чем дело? — спросила она, — есть чем поделиться, птенчик?       — Нет, но я просто хочу напомнить, что власть будет принадлежать мне, — с вызовом сказал Марони, — и тебе, конечно же. Но по большей части мне.       — Ох, действительно? — ее брови дернулись вверх, — мы ведь будем партнёрами.       — Да, партнёрами. Но один из нас все равно будет первым. Я — босс номер один, а ты…       — Номер два? — медленно произнесла Муни. Она могла бы убивать взглядом.       — Именно, — довольно подтвердил Марони.       Освальд переводил взор с лица Фиш на Марони и обратно. Все складывалось наилучшим образом. Немного дегенеративных сексистских шуток в сторону Марии, и в помещение склада, где они находились, раздался громкий выстрел. В оцепенении Освальд глядел, как тело Сальваторе повалилось на пол возле него. Затем события приняли стремительный оборот.       Большая часть обеих банд в тот момент была нейтрализована, однако Пингвин успел сбежать с линии огня и спрятаться за пустыми складскими контейнерами. Огонь начал утихать, немногочисленные выжившие бандиты из дома Марони прятались рядом с ним. Сквозь собственное громкое сердцебиение Кобблпот смог разобрать, как Фиш отдавала приказы найти Фальконе и привести его обратно. Марони не доверил Освальду никакого оружия.       — Мы должны добить их, застрелить эту суку, — хрипло прошептал Кобблпот; парни восприняли это без энтузиазма, — да что такое?       — Босс не доверял вам, — прозвучало в ответ.       — В итоге убил его не я, а Фиш. Господи, ее люди — горстка бродяг, они не держали оружия в руках до этого момента, — взгляды бандитов говорили сами за себя, — ну и плевать, сам управлюсь. Вы прикроете меня, чтобы я достал тот пулемет, а после этого сможете свалить отсюда восвояси. Ссыкло.       Пулемет тяжело лежал в руках, как и тогда. Освальд тихо и нервно засмеялся, спина была липкой от пота, а пальцы едва заметно подрагивали. Он потратил столько сил, столько времени, вытерпел столько унижений, а теперь ему оставалось всего ничего до того, как он вернёт себе свой статус. Селина быстро нашла беглецов и привела их обратно. Может ему следовало бы получше рассмотреть ее кандидатуру в будущие помощники. Он увидел, как Кармайн и Фиш о чем-то говорили, и даже почувствовал интерес, но действовать надо было стремительно. Как и всегда, ее быстрые реакции и многолетний опыт позволили ей увернуться и сбежать с линии огня, но выход у нее был всего один — на крышу. Освальд подобрал с одного из трупов пистолет и выученным машинальным движением проверил магазин. Буллок и Фальконе спешно садились в оставленный Сальваторе автомобиль.       Только Джим остановился на момент и устремил на Освальда взор, выражение которого тот не смог понять.       — Я свое слово сдержал, — скрывая вдруг появившееся волнение, сказал Пингвин.       — Да, спасибо, Освальд, — просто сказал Джим и также поспешил покинуть склад.       Кажется, это был первый раз, как Гордон его поблагодарил. Как-то ни было, времени на то, чтобы обдумать произошедший диалог, у него не было. Гилзина в этот раз рядом не было, так что никто теперь не мог вмешаться в их предстоящую с Муни схватку. Он верил, что стал намного опытнее и опаснее, но судьба могла сыграть с ним злую шутку, так что ему надо было быть собранным, как никогда.       Холодный зимний воздух тут же вызвал мурашки по всему телу, изо рта вырывался пар. Вздрагивая, Пингвин тихо крался по крыше здания, держа пистолет на изготовке. Такое длительное нервное напряжение не могло не сказаться на его способности драться. Руку поразила острая боль. Фиш выбила его пистолет и тут же сделала попытку его пристрелить. Но она всё же была очень хрупкой особой, так что Освальд успел схватить ее за руки и отвести ствол от себя. Прогремели выстрелы, пули ушли в бетонный пол, и женщина отшатнулась. Они оба были как дикие разъярённые звери, глядели друг на друга исподлобья.       — Я бы не хотел, чтобы все завершалось так, — честно и измученно сказал Кобблпот, — ты не оставила мне выбора.       — Выбора? — Фиш резко засмеялась, — кем ты себя вообразил?       — Я стану Королем Готэма, — он выпрямился и продолжил громче, — а для тебя я лишь мальчик с зонтиком. Если бы ты показала хоть каплю сострадания ко мне…       — Тебе не быть Королем, — она покачала головой.       — Прощай, Фиш!       Следующие мгновения пролетели неосознанно. Он начал приходить в себя, только когда на крыше установилась тишина, ничего кроме свиста ветра и шума волн. Он завороженно глядел на чёрную водную гладь, где только что исчезло тело Фиш Муни. Он победил. Освальд натянуто и безумно засмеялся, но смех этот тут же превратился в всхлипы. Чувства, захлестнувшие его в этот момент, даже нельзя было определить.       Он, давясь слезами, вскарабкался на парапет. Впереди открывался захватывающий вид горящего разноцветными огнями Готэма, мост сиял этой ночью, и все это отражалось в иссиня-черных водах реки, небо заволокли тяжёлые ватные тучи. С диким восторгом и во все горло Освальд прокричал:       «Я Король Готэма!».       Он добрался домой только в предрассветный час. Не хотелось просто так заявляться туда в таком убитом состоянии, к тому же путь был не близкий. К утру первые слухи о произошедшем уже начали расползаться по городу, полиция Готэма уже добралась до оставленной на складе бойни, к тому же Джеймс Гордон и Харви Буллок могли рассказать об этом вечере как очевидцы.       Освальд тяжело прислонился к стенке лифта, чувствуя, что у него не осталось ни физических, ни моральных сил. Дверь в квартиру была открыта, она скрипнула под его рукой. Было темно, свет горел лишь на кухне, едва слышно работало радио.       Гертруда сидела в кресле рядом в каком-то неестественном и поломанном положении, так что сердце Освальда тут же сковала тоска. Так она наверно провела всю ночь, а дверь оставила для него открытой. Она подняла на него свои бледные глаза, в которых была лишь боль и тревога, и измученно спросила:       «Где же ты был?».       Он хотел сказать, но вместе с тем не мог. Этот день был настоящим безумием, но только сейчас, стоя перед матерью, он ощутил, как ломается.       «Если ты соврешь мне, ты разобьешь мне сердце, Освальд. Где ты был в такую ночь?» — на ее глаза уже начали наворачиваться слезы.       Он подошёл к ней и рухнул на пол, положил голову на ее колени и, наконец, затрясся в рыданиях.       — Я люблю тебя, я так сильно тебя люблю, — повторял Освальд, — я всегда хотел для тебя лишь самого лучшего.       — Я знаю, — ответила мама, перебирая его спутанные волосы.       — Я совершил столько плохих поступков, но ты наполняешь мою жизнь смыслом. Я ужасный, ужасный человек.       — Мой маленький мальчик… — мягко сказала она.       Он не мог поднять голову с ее колен, не видел ее лица, слезы стекали с щек и пропитывали ткань ее платья. Освальд громко сглотнул.       — Я был там, — прошептал он, — я все это затеял. Будешь ли ты любить меня?       — Я люблю тебя. Несмотря ни на что, — дрожащим голосом сказала Гертруда.       Освальд широко улыбнулся сквозь слезы, чувствуя, как впервые за столь долгое время на душе стало спокойно.