***
В доме почти всегда находились разные люди, но с Эдвардом это было по-другому. Пока Освальд ждал возвращения своего лучшего друга, ждал этого и Мартин. Затем Освальд начал уделять мистеру Нигме очень много внимания. Они долго говорили о том, что мальчик не понимал, вместе уходили куда-то из дома, вместе проводили время, и мальчику становилось все грустнее и грустнее. Хотелось, чтобы как раньше они были вдвоем, смотрели фильмы, или рисовали, или читали вместе книги. Освальд сказал в первую встречу, что Мартин должен его слушаться, поэтому мальчик не мог даже на это пожаловаться. Если он начнет просить у Пингвина слишком много и критиковать его, то тот наверно разочаруется и отдаст его обратно в приют. Мартин старался не пересекаться с Эдвардом. Он все чаще стал оставаться в своей комнате, а перед тем, как зайти на кухню, он подглядывал, был ли там мужчина. Эдвард сидел за кухонной стойкой, жевал пирог, лениво перелистывал бумаги об аренде и какие-то договоры, которые и проверять-то было не нужно, но других дел все равно не было. Даже взвалив на себя всю бумажную работу, что накопилась в криминальном правлении, он обнаруживал, что ему нечем заняться. Он уловил краем глаза движение, вскинул голову, и мальчик тут же спрятался за противоположным краем стола. Эдвард нагнулся и заглянул под стол. Мартин глядел на него своими большими глазами и молчал, как и всегда. «Почему ты прячешься?» — спросил Эдвард. Тут же на ум пришло то, как он сам в детстве прятался от взрослых, которые приходили в квартиру. «Ты меня боишься?». Мальчик выпрямился и помотал головой. «Ты хочешь кушать наверное? Я могу тебя покормить». Нигма начал накрывать, разогревать еду, щёлкнул чайником. Мартин сел на свое место и стал напряжённо наблюдать за Эдвардом. «Или я тебе не нравлюсь, и ты меня избегаешь?». Мартин взялся за блокнот, висевший на шее, но передумал и опустил руки. Эдвард и взрослых-то людей иногда понимал с трудом, а что творилось в голове у детей, для него вовсе было загадкой. Он мог бы попытаться понять, но ему не хотелось. Однако этот мальчик был сыном его лучшего друга, и иметь с ним плохие отношения вовсе не хотелось. У многих людей Эд сразу вызывал антипатию, так что в этом не было ничего нового. «Хорошо, можешь не рассказывать. Я тоже ребенком не доверял взрослым. Я и сейчас никому не доверяю, только Освальду. В этом мы похожи». На этот раз Мартин написал что-то на блокноте и развернул к Эдварду. «Почему?» гласила надпись. «Потому что так заведено в нашем бизнесе…». «Раньше». Эдвард задумался. Вот он, тот самый момент, из-за которого он не хотел общаться с детьми. Совсем недавно он вывалил Стрейнджу ворох своих детских воспоминаний, сейчас это происходило снова. Только вот в клинике он рассказывал обо всем отстранённо, будто бы о другом человеке, не вдаваясь в подробности, не давая всем событиям собственную оценку. «Потому что у других детей были родители, которым они могли доверять, а у меня не было. У меня и друзей не было». Мартин перелистнул страницу обратно к надписи «почему». Это было не праздное любопытство, мальчик хотел узнать что-то об Эдварде. «Я был сложным ребенком, и я тебе бы не понравился. Я был очень громким, всегда затевал ссоры и драки, спорил с учителями. Мне казалось, что лучше быть таким, чем быть никем». Мартин не стал задавать следующие вопросы, он просто глядел на своего собеседника. Эдвард отвернулся к плите, начал накладывать обед в тарелку. «Тебе очень повезло, что у тебя есть Освальд. Я подружился с ним недавно, и я не хочу представлять, какой бы была моя жизнь без него». Эдвард закрыл кастрюльку крышкой и неожиданно почувствовал, как его взяли за руку. Мартин просто прислонился к его бедру. Если бы у самого Эдварда в детстве был такой опекун, как Освальд, его жизнь была бы намного счастливее. Если бы таких взрослых было несколько, это было бы ещё лучше. Нигма никогда не видел себя в роли отца, понимая насколько это тяжёлая и ответственная работа, он на своей шкуре знал, на какие мучения можно обречь нелюбимого и нежеланного ребенка. Ни за что не хотел становиться Нэштоном, пожалуй, он даже лелеял свои детские переживания. Это был поразительный отрицательный опыт, одна из основ его личности, фундамент, личная хроника, тщательно разложенная по полочкам за время пребывания в клинике и законсервированная. Пройденный и мужественно пережитый этап. А может следовало попробовать продвинуться дальше? «Тебе наверно скучно тут, как и мне. Чем ты обычно занимался с Освальдом?». Когда Эдвард не знал чего-то, он придерживался оптимистичной установки, что все можно понять и изучить, когда есть книги, учебники, лекции и разные исследования. Когда у него возникал интерес, он просто начинал учить неизвестный до этого предмет. С годами кругозор становился все шире и шире. Механика, программирование, химия, анатомия и физиология, психиатрия, бухгалтерия. Говорят, талантливые люди талантливы во всем. Так что вскоре Эдвард Нигма отправился в библиотеку Готэма. Он чувствовал радостное возбуждение, как и всякий раз, когда находил новое хобби. Парень подошёл к стойке, нажал на звоночек, обернулся и начал разглядывать старейшую библиотеку города, этот кладезь знаний. — Минуточку-у, — послышался голос библиотекарши издалека, — скажите, пожалуйста, сразу, что вас интересует. — Детская психология, — с улыбкой произнес Нигма, повернулся обратно и замер в ужасе. Перед ним стояла Кристен Крингл. У нее были светлые волосы, уложенные в высокую прическу, но она выглядела в точности, как его бывшая девушка. — К-кристен? — Ох, нет, простите, вы меня с кем-то путаете, — с улыбкой произнесла девушка, — меня зовут Изабелла. Вы уже записаны в библиотеке? — Да, — машинально ответил Эдвард, не сводя с нее глаз. Кристен… Изабелла села за компьютер, сделала несколько кликов и вновь подняла взгляд на посетителя. От этого шел мороз по коже. — Ваше имя? — также доброжелательно поинтересовалась девушка, — боюсь, что мы с вами так и не знакомы. — Нигма. Эдвард Нигма, — он поправил очки на носу. Какая-то часть его очень хотела сбежать из библиотеки к чертям собачьим. — Энигма, — усмехнулась Изабелла, — такое необычное имя. Загадка. Вы любите загадки? Это не могло быть простым совпадением, такого не бывает. Могла ли Кристен тогда выжить? Эдвард, хоть и находился в ужасном психическом состоянии после ее смерти, помнил, что расчленил тело девушки. И похоронил. Но он уже не был в этом так уверен. Или же мисс Крингл каким-то невероятным образом восстала из мертвых. Раньше Эдвард ни за что бы не поверил в это, а всего пару недель назад он был свидетелем невероятных явлений в Индиан Хилл. Кажется девушка высказывала к нему симпатию больше, чем требует того простая вежливость, и это также настораживало. Возможно, пыталась усыпить его бдительность. — Люблю, — наконец, ответил Эдвард. — Пройдёмте, — Изабелла вышла из-за стола и повела Нигму за собой к стеллажам книг, — вам уже знаком этот предмет? — Ни капли, — напряжённо ответил он. — Тогда эта книга отлично подойдёт для начала. Девушка вытащила с полки объёмную книгу и протянула посетителю. Эдвард взял книгу, даже не поглядев на название и автора. Он чувствовал, что сходит с ума. Ему иногда мерещилось что-то, иногда он слышал то, чего на самом деле не было. Могла ли быть эта библиотекарша больным порождением его разума? Возможно, из-за довольно резкой отмены медикаментозного лечения, чем бы его в Аркхеме ни пичкали. Он чувствовал себя так, будто тонул, все звуки вокруг, голос девушки стали звучать издалека, а все происходящее стало казаться простой картинкой из телевизора, а не сценой из реальной жизни. Это состояние начало отпускать его, только когда он оказался дома. В руках он обнаружил книгу по детской психологии. Поход в библиотеку ему не померещился. Прошло всего ничего с момента освобождения из Аркхема, а безумие уже начало захватывать его. Эдварду следовало поскорее переключиться на другой предмет, перестать думать о том, чему бы он ни был свидетелем. Эдвард раскрыл книгу и начал читать. Освальд вернулся домой только вечером. Он по привычке уже пошел к комнате сына, услышав голос за закрытой дверью, остановился. Неслышно приоткрыв дверь, Кобблпот заглянул в комнату. Там за одним столом сидели Мартин и Эдвард чем-то крайне увлечённые. Несоответствие размера разных предметов интерьера долговязому Эдварду было умилительно смешным. На столе было много рисунков, карандашей и фломастеров, и пол был усыпан рисунками и разными распечатками с картинками и узорами. «Нужно закончить изображение с соблюдением симметрии. Симметрия — это соответствие частей изображения относительно центра. Иначе говоря, одинаковость половинок по обе стороны от этой линии». Освальд вошёл в комнату и кашлянул, это однако не сразу привлекло их внимание. Он довольно оглядел все то, что было изрисовано за день, потрепал волосы Мартина, затем произнес: — А вы многое скрываете, мистер Нигма. — Что? — стараясь не показывать откровенный испуг, переспросил Эдвард. — Я говорю про скрытый талант к педагогике. — Ах, да, — вымученно улыбнулся Эд, — просто проверка графомоторных навыков. Мартин — очень способный ученик. — Если вы уже вдоволь назанимались, то я предлагаю переключиться на ужин. Ужин, ужин, ужин. Звучало дельно. Возможно Изабелла лишь напоминала Кристен, а сознание сыграло с ним дурную шутку, выдав ее за двойника. Эдвард просто должен был узнать, кем была эта девушка на самом деле.***
Едва завидев его, Изабелла встала из-за своего стола, так и сияя от радости. Она все ещё выглядела как убиенная мисс Крингл во плоти. — Мистер Нигма, — поприветствовала его библиотекарша, — вы поразительно быстро закончили эту книгу! — Оказался очень занимательный предмет, мисс?.. — Эд изо всех сил старался выглядеть непринуждённым. — Мисс Флинт. Желаете прочесть что-нибудь ещё? — Да, я, я был бы не прочь. Наблюдая за тем, как мисс Флинт вытягивала с полок книги и складывала их в стопку, Эдвард раздумывал, что, возможно, он сможет тайком сфотографировать ее и сравнить с фотографиями мисс Крингл, попросить стороннего человека, допустим, Освальда сказать, есть ли отличия. — Психология игры, педагогика… — повторяла себе под нос Изабелла. — Вы сразу запомнили и узнали меня, — начал Нигма. — Верно, — улыбнулась она, — помимо всего привлекательный молодой человек приходит в библиотеку и интересуется детской психологией. Такое случается нечасто. Вы родитель или учитель? — Ни тот и ни другой. Есть ребенок… сын моего лучшего друга. Я стал его крёстным и тут же осознал, что, к сожалению, вообще ничего не знаю о детях. — Это чудесно. Вы действительно крепко привязались к нему. — К другу? — К мальчику, — мисс Флинт подмигнула, а Эдвард слегка покраснел, — сколько ему лет? — Шесть. Изабелла добавила в уже внушительную стопку книг что-то связанное с подготовкой к школе. — Мисс Флинт, надеюсь, я не покажусь вам слишком навязчивым, если осмелюсь пригласить вас на ужин? — с замирающим сердцем спросил Эдвард. Какой-то момент девушка лишь нерешительно глядела на него, затем смутилась. — Как насчет завтра, после работы? Какую бы игру ни затеяла эта женщина, Эдвард готов был подыграть. Мистер Нигма сидел за столиком ресторана, задумчиво разглядывал букет перед собой. Он все же был не в своей тарелке, несмотря на то, что тайны и загадки были его любимым предметом, перспектива того, что Изабелла могла оказаться на самом деле Кристен, справедливо желающей мести, его немного нервировала. К тому же он продолжал держать это в секрете от Освальда. Не хотел казаться более безумным, чем есть. Почему-то вовсе не хотел поднимать эту тему, интуиция подсказывала, что этой ситуации Пингвин будет совсем не рад. Также не хотелось взваливать на него свои личные проблемы, на плечах Кобблпота и так была целая криминальная империя и маленький сын, едва начавший осваиваться в семье. Эдвард не стал бы врать, мисс Флинт была поразительно красивой. Она придерживалась строгой одежды, носила прямые платья и на работе, и по вечерам. И ей это чертовски шло. Если эта девушка, как бы ее ни звали, ненавидела Эдварда, то скрывала она это отлично. — Расскажите о себе, мисс Флинт. — Изабелла, — поправила его девушка. — Что привело вас к работе в библиотеке, Изабелла? — Любовь к книгам, — она развела руками и усмехнулась. — В напечатанных строках содержатся и достоверные факты, и потрясающий вымысел. Книги полны переживаний. В них есть тайны, опасность, страсть… — Вас привлекает возможность испытывать страсть вместе с героями книг? — Можно сказать, что в глубине души я тянусь к такому риску. — Мы говорим сейчас о любовных романах? — уточнил Эдвард. — Не только. Меня очень увлекают детективы. Истории о преступлениях, убийствах пугают и восхищают меня. — Какой бы ужасающей ни была история, читатель всегда остаётся в безопасности. И в этом смысле книга прекрасна. — Выпьем. Чем дольше Эдвард общался с Изабеллой, тем больше утопал в сомнениях. Ее отношение было неподдельно хорошим. Рассказы о себе не содержали в себе несостыковок и скорее всего были правдой. Ее на первый взгляд безобидные увлечения настораживали, но все же оставались невинным интересом к страшным историям. Стоило Эдварду отмести в сторону свои подозрения, она представала в ином свете: Изабелла была умна, чрезвычайно начитана, элегантна, умела поддержать разговор с лёгкостью светской львицы. В существование таких девушек было нелегко поверить. Точнее нелегко было поверить в то, что подобная особа могла выказывать симпатию такому человеку, как он. И кажется Эдвард начинал чувствовать симпатию в ответ.***
— Накидал тебе примерный список дел на завтра. — Ох, Эд, «примерно накидал»? — насмешливо спросил Кобблпот, пробежав глазами по листам, исписанным почти каллиграфическим почерком Нигмы. Дела были расписаны четко по пунктам и структурированы на легальные, нелегальные, важные, неважные и срочные. — Пытался припомнить все. — Я поражаюсь твоим способностям. Что бы я делал без тебя? — Был бы Королем Готэма так же, как до того момента, как мы сблизились. — Да, и тогда во всех моих делах царил хаос. Освальд отложил бумаги в сторону, потянулся, затем улёгся лицом на свой стол. Он только-только вернулся домой, у него оставалось всего несколько часов, чтобы передохнуть, может принять ванну, посидеть с Мартином, съесть что-нибудь перед сном, а затем отрубиться. — Я устаю от всего этого, — признался Пингвин, — беглецы из Индиан Хилл вызвали во всем городе панику, мэрия и полиция не знают, что делать, а я стараюсь извлечь из этого какую-то пользу. Мои подчинённые — имбецилы, и часа не могут без какого-нибудь проклятого вопроса. Надо наладить контакт с теми уродами, что могут пригодиться. Фиш где-то… — Хочет тебя убить? — Нет, не хочет. Я просто часто думаю о ней. Но чаще о том, как я хочу проводить время тут, с тобой и с Мартином. Мы стали мало общаться. — Ты знаешь, я не обижусь на это. — Да, но все же. Я хочу… проводить с тобой время. Мы должны сходить в ресторан или куда угодно еще или вовсе остаться на целый день дома. Я хочу с тобой побеседовать. Может в пятницу? — К сожалению, у меня уже есть планы. — Ох, — удивлённо и слегка разочарованно отреагировал Освальд. Планы эти включали Изабеллу. Эдвард очень надеялся, что Кобблпот не будет расспрашивать его дальше и не заставит врать. — Тогда на выходных? Скажешь мне, когда будешь свободен, хорошо? — Освальд зевнул, встал с кресла, направился к двери кабинета, — спокойной ночи, Эд. — Спокойной ночи. Эдвард почувствовал себя паршиво. Нужно было действовать решительно, рассказать о своих подозрениях Пингвину, или спровоцировать Изабеллу, или прекратить общение с ней ради своего блага. Однако сама девушка не стала дожидаться конца недели. На следующий день в дверь особняка позвонили. Когда Освальд уезжал по своим делам в Готэм, за главного оставался Нигма. Он, зная, что наемники не пустили бы за ворота опасного человека, распахнул дверь. Изабелла стояла прямо перед ним, и Эдвард смущённо запахнулся в свой зелёный халат. — Мисс Флинт, какой сюрприз, — Эдвард нервно рассмеялся, — как вы узнали место моего проживания? — Вы указали этот адрес в своей библиотечной карточке, — улыбнулась девушка, — я сообщила охране, что навещаю вас, и они меня пропустили. Позвольте? — Верно, где же мои манеры? — Нигма неловко отошёл в сторону, пропуская мисс Флинт, принял ее пальто, отчаянно про себя ругаясь. Какого черта мисс Флинт заявилась в особняк Фальконе, и какого черта ты так запросто ее впустил? — Вы зашли просто проведать меня или…? — Ох, я принесла с собой произведения, которые могут вас заинтересовать, — Изабелла вытащила из сумки пару книг. Эдвард пригласил девушку в гостиную, положил книги на рядом стоящий антикварный столик, сел на диван. Мисс Флинт, к счастью, заняла место в кресле, положила ногу на ногу, скрестила руки на колене, устремила на Эда взгляд, от которого у того отчего-то сразу становилось не по себе. — Вы закончили тот детектив, что я вам рекомендовала? Вам понравилось? — Да, достойная книга, весьма занимательная, хоть процесс опознания тела, работа полиции в действительности отличается от того, что там описано. — Не сомневаюсь, вы эксперт и сразу видите все недочёты. Как вы находите сцену убийства? Показалось ли это достоверно? — спокойно спросила Изабелла, наклонила голову, не спуская с собеседника глаз. Во рту Эдварда тут же пересохло. Она знала, знала, что он убивал людей, что психически нездоров, заявилась прямо к нему домой и начала обсуждать убийства. Нигма глядел на нее беспомощно, он совсем не умел врать, юлить, недоговаривать, в отличие от Освальда, который владел этими навыками в совершенстве. Нервная система Эда предательски выдавала его, дрожащий голос, покраснение покровов тела. На неудобные вопросы он обыкновенно отвечал загадками. Он подался вперёд, готовый встать с дивана, но мисс Флинт тут же положила руку на его колено. — Куда вы, Эдвард? — На кухню, — он сглотнул и поправил очки, — думаю обсуждение литературы куда приятнее за чашечкой чая. Его выдержки хватит только на одну эту беседу, а затем… Затем нужно было избавиться от мисс Флинт. Она опасна для тебя, Эдди. Стольких совпадений не бывает, тебе нужно прикончить ее, прикончить, уничтожить, избавиться от тела, действовать быстрее, не дожидаясь того, что у этой женщины на уме. В доме затем стало тихо. Освальд с появлением сына не любил пускать наемников в свой дом, теперь в особняке изредка появлялась прислуга, горничные, электрики, сантехники, почти постоянно присутствовала Ольга, которую можно было встретить у ее комнаты, на кухне или в прачечной, а также Эдвард и Мартин. Последний в силу своих особенностей был не громче мыши. В погрузившихся в темноту коридорах и комнатах особняка было пустынно. «Э-эд? Мартин?» — громко позвал Освальд. Никакого ответа не последовало, ситуация порядком нервировала. Пусто было в холле, кабинете, гостиной. Кобблпот прошел в столовую, в очередной раз щёлкнул переключателем. Мартин вынырнул из темноты и уткнулся в живот своему опекуну. Тот облегчённо выдохнул. «А я заволновался. Кажется в доме без меня действительно ужасно уныло». Мальчик активно закивал. «Снова провел весь день с Эдвардом? Где он?». Мартин задумчиво отвёл глаза, и тревога тут же снова захватила гангстера. Где был Нигма, чем занимался, отчего оставил такого маленького Мартина одного, не предупредив самого Освальда? Мальчик начал писать в своем блокноте. «Я видел Эдварда с женщиной». «С какой женщиной, милый?» — натянуто поинтересовался Кобблпот. Плохое предчувствие в этот день было совсем неспроста. Мартин сосредоточенно рисовал на листочке женщину, которую видел. Когда он показал свой рисунок, так старательно скрываемое Освальдом раздражение превратилось в неконтролируемую ярость. Он выпрямился, шумно выдохнул, затем схватил рядом стоящий стул и обрушил его, сломал вдребезги. «Гребаная шлюха! Я убью ее! И найду этого идиота!» — прокричал Освальд, срываясь на фальцет. Затем он подтянул к себе поднос с чайным сервизом и уничтожил и его, с яростью разбил посуду об пол и об стены. Комната была усеяна обломками и осколками. Если бы поблизости оказался какой-нибудь несчастливый подчинённый, гангстер на эмоциях пробил бы ему череп. Глаза Освальда будто бы застлала кровавая пелена. До ушей донёсся тихий всхлип, и мужчина застыл на месте в страхе, злость тут же схлынула. Мартин забился в угол столовой и плакал. Когда Освальд попытался приблизиться к нему, плач стал ещё громче. «Мартин, радость моя, пожалуйста, прости меня, я не хотел тебя напугать, я никогда и ни за что на свете тебя не обижу…» — беспомощно говорил Освальд, он протянул руки, чтобы обнять сына и успокоить, но Мартин извернулся, оттолкнул от себя Кобблпота и убежал в свою комнату. Освальд остался стоять посреди учиненного им погрома. Наверху хлопнула дверь. Он вздрогнул, и по его щеке скатилась первая слеза.