***
Быстро переделав все утренние дела, скандинавы стали ждать своего брата. Хенрик рассказывал о своей жизни с Россией и Калининградом, как Гил его учит драться на мечах, и кошках, которые пристально наблюдали за мальчонкой, словно две няни. Однако их прервал звонок в дверь. — Это Эмиль, — Кетиль поспешно, почти бесшумно, пролетел к двери и открыл брату. Всё-таки хорошо, что он может чувствовать присутствие кого-либо из скандинавов, — здравствуй. — Братик! — Дания с разбегу прыгнул на Исландию, чуть не сбивая его с ног, и кошкой повис на нём, — ты приехал. — Я тоже очень рад, — ответил сквозь силу Эмиль, но стоило взять Хенрика на руки, сразу отпустило, — ты же болеешь, пойдём скорее внутрь. Они быстренько разместились в гостиной, и Норвегия принёс лекарства, о которых написала Анна. Его поразило, с каким удовольствием он слопал их, даже не пискнул против. Кетиль капнул немного на язык — сладкий, как конфета. Похоже ему многому стоит научиться. А Дания тем временем вообразил, что Исландия — это высокое-превысокое дерево, и решил взобраться на самую макушку как в прямом, так и в переносном смысле. С ловкостью рыси он залез на спину дивана, опёрся Эмилю на плечи и улёгся ему на голову, звонко смеясь. — Хенрик, ты же тяжёлый! Слезай с брата, — Норвегия неспеша взял его на руки, пока брат не свалился оттуда, — ему же тяжело. — А что мы будем делать со старшим братиком? — с любопытными искорками в глазах спросил Дания. — Стой, как ты меня назвал?! — Исландия поперхнулся воздухом в порыве удивления и захватывающей радости. — Старший братик. Разве нет? — Даня слез и взял Иса за руки, — ты же выше и больше меня. — Дания... — Эмиль был готов расплакаться от счастья, — вааай! Меня ещё никто так не называл! — сквозь слёзы и счастье он затискал Даню в объятиях, — наконец-то я не самый младший! — Пока что, — посмеялся Норвегия, — ладно. Хенрик, чем бы ты хотел заняться? — Рисовать, — он побежал к коробке, в которой Швеция и Финляндия принесли подарки, и достал оттуда карандаши, краски и бумагу. Положил на стол и набрал воды в стакан. — Ну, рисовать так рисовать.***
Рисовали они долго, и попутно старшие Скандинавы рассказывали Дании обо всём на свете. О культуре народов, о странах, животных, семье. А Даня дальше рассказывал об Ане и Гилберте. В этом рассказе для Кетиля и Эмиля открылась новая новая сторона восточных соседей. Ведь Хенрик говорил так, будто Россия не опекун, а... мама. А Калининград — это старший брат. Аня заботиться о нём, как о собственном сыне, помогает узнать этот мир поближе, и даже не думает о выгоде или ещё чём-то. Дания — маленький ребёнок, которому нужна семья и нужно детство. Когда Норвегия захотел посмотреть, что так старательно вырисовывал Дания, его взору предстала удивительная картина. Маленькие ручки уверенно изобразили самих Скандинавов, только маленьких, когда те ещё были викингами. А позади них стояла Скандинавия с потрёпанными, чересчур розовыми от цвета акварели волосами. Затем взял коричневый карандаш и как можно аккуратнее, стараясь делать всё ровно, написал под картинкой по середине листа "Familie". — Ты умеешь писать? — немного удивлённо спросил Кетиль. — Немного. Аня научила. — Вот как. А это кто? — Нор тыкнул пальцем в изображение духа, — ты её знаешь? — Конечно. Это наша мама! — с детской любовью воскликнул Дания, — ты не помнишь Скандинавию? — Нет, малыш, не помню, — Норвегия посадил братца на колени, — расскажешь мне о ней? — Ну...— Хенрик задумался, — она сильная, смелая и очень добрая. А ещё очень строгая. — Правда? — Не знаю, — Даня немного осел, — так Аня рассказывала. Я не помню маму. — Ох, — Норвегия крепче обнял его, как мягкую игрушку. Хоть он и понимал, что Хенрик ещё довольно маленький, но в его душе начали прорастать сомнения и беспокойства. А вдруг он не вспомнит? Что тогда? Но вдруг его осенило, — а Аня тебе показывала маму? — Нет, — Дания заметил, как погрустнел Норвегия и развернулся к нему лицом, прижавшись, — не грусти. Я всё-всё узнаю о маме и расскажу тебе, только не грусти, хорошо? — он с надеждой взглянул в глаза брата. У Кетиля, впервые за долгое время, к глазам подступили слёзы, а на языке появился кислый вкус. Он вспоминает. Их Хенрик возвращается. — Не буду, — Нор тихо всхлипнул и вытер капельки счастья с лица, — не буду, — Даня улыбнулся и почти повис у брата на шее, а тот был только рад. Исландия, наблюдавший за этим, тоже радостно улыбнулся. В конце-концов, Дания для них — самый дорогой человек в мире.***
— А где Пуффин? — задал вполне логичный вопрос Кетиль. Птицу уже давно не видно. — А это кто? — полюбопытствовал Хенрик. — У меня есть птица. Тупик по имени Мистер Пуффин. И правда же, где он? — Ис огляделся. В гостиной его не было, — куда улетел? — Он в норе, — Дания подошёл к туннелю, в котором часто любили играть кошки, а позже и сам Даня, прозвавший её норой. Приподняв вход и забравшись туда по пояс, он стал рыскать в покрывале, которое было там постелено. И, как ожидалось, там мирно спал Пуффин, укрывшись покрывалом. Потревоженный тупик лениво поднял голову и столкнулся с кристально-голубыми детскими глазами. — Король Севера стал мышью, — буркнул Пуффин и зарылся обратно в одеяло. Хенрик же, услышав речь от птицы, испуганно выскочил из норы, удивлённо хлопая ресницами и раскрыв рот. — Он говорит, — Дания подбежал к Исландии и потянул его к туннелю, — он говорит! — Знаю я, знаю, — Ис еле поспевал за маленьким братом, — тебе не нужно его бояться. — Не нужно? — он снова уставился на нору, — а его можно погладить? — Только осторожно. Даня снова юркнул в проход и через несколько минут вылез с завёрнутым в гнездо покрывалом и тупиком в нём. Осторожно положил его на пол и провёл ручкой по круглому тельцу птицы. Тёплый и мягкий, но не пушистый, как сначала подумал Хенрик. Он трогал его медленно и нежно, точно так же, как и кошек, и белок в лесу, и пушистую Хани. Пуффин никак не реагировал на это и продолжал выжидающе смотреть на Эмиля. — Он голодный? — птица повернула голову в сторону малыша и утвердительно кивнула. Аня же не будет против, если из морозилки пропадёт парочка рыбин? — Да и тебе пора бы чем-нибудь перекусить, — сказал Норвегия, смотря в листик, что оставила Россия.***
— Мы дома! — они вернулись только под вечер. Уставшие, но довольные тем, что ближайшую неделю работы не ожидалось. Дания выбежал из коридора и прыгнул в объятья Ани и Гилберта. Старшие Скандинавы стояли в дверях и наблюдали за этим, — он не доставил вам хлопот? — Ну, раз дом цел, значит всё нормально, — усмехнулся Кетиль, — а вот нам уже пора уходить. — Как?! — удивился Даня. Спрыгнул и посмотрел на братьев, — так быстро?! — Солнышко, уже день прошёл. Завтра у нас полно дел, и мы должны вернуться домой, — начал Нор — Но мы будем часто навещать тебя, — подхватил Ис, — и ты нас навещай. Если Россия, конечно, не против. Хенрик прыгнул и обнял их, а они в ответ. Сложно прощаться с братом, но им на самом деле это нужно. Собравшись, они снова крепко обняли Даню на последок. — Vi ses snart, — кричал Дания вслед уезжавшей машине. Свет фар потух, и в лесу засветились две женские фигуры. Скандинавия осторожно ступала по нерастаявшему снегу, наблюдая из-за деревьев за своим сыном. Рядом неспешно ступала босыми ногами Русь. — Ты каждую ночь будешь сюда приходить? — невзначай спросила Яр. — Пока он не вырастит, я не оставлю это место в покое, — уверенно ответила Сканди. — Как знаешь, — Русь растворилась в воздухе, а Скандинавия так и осталась наблюдать за Данией на протяжении всей ночи.