***
Вот и новый день. День, когда Аня всё-таки решила взять Хенрика с собой на собрание. Пруссия для чего-то тоже собрался вместе с ними. Одно благо — встреча проходила в России. — А ты-то что собрался, Калининград? — спрашивала Аня, расчёсывая волосы у зеркала, — по западу соскучился? — Ты думаешь, что мелкий будет сидеть два с половиной часа, слушая вашу монотонную хрень? Я вот так не считаю, — Гилберт уже хотел было закончить, но столкнулся со взглядом России, — что? Он уже достаточно большой! Я больше месяца терпел! — Ну смотри, если я услышу от Дании хоть одни грубое слово, то голову откушу именно тебе. И не смотри на меня так, он же не называет тебя Калининградом. Как ты и хотел. Даня, ты там где?! Мы скоро уходим! — Иду! С грохотом ступенек Хенрик спустился к ним. Одежда на нём не сильно походила на официальную, но Россия с Гилбертом сразу же сошлись на мнении, что главное для ребёнка комфорт. Красная рубашка, чёрные штаны — в стиле Дании, и смотрится нормально. — Готов? — Да. Проверив всё ещё раз, они выдвинулись в сторону города. Весна успела переодеться в свой повседневный наряд, тот, которым мы все знаем и любим. Зелёные листья, первые цветы, тепло солнца. Наблюдая за всей этой красотой, Даня уснул под шумок радио. А старшие продолжили свой диалог: — И всё же, зачем ты поехал с нами? — Повторю ещё раз, чтобы приглядывать за Хенриком. Ты же знаешь этих идиотов, мало ли что они могут ему сказать или дать. — Гилберт, они же взрослые люди. — Одно другому не мешает. Вдруг Холл даст ему... ну ты сама поняла. Или Америка, пользуясь случаем, начнёт впаривать ему то, какой он герой и всё такое. Чёрта с два! — В таком случае северяне их знатно поколотят, — посмеялась Аня, — одному руки открежут, другому язык или всю голову. — В точку! Повисла тишина. Анна сосредоточено смотрела на дорогу, дабы не пропустить поворот или светофор, а Пруссак смотрел в окно. Или не в окно. — Не хочешь отпускать его? — вдруг спросила Россия. — Чего? — озадаченно сказал Пруссия. — Ты не хочешь расставаться с Данией? — Возможно, — усмехнулся он. — Он же страна, Гилберт, рано или поздно мы должны были познакомить его со всеми заново. В конце концов, подумай о датчанах. Он нужен им, ведь он их страна. А без страны они довольно сильно ослаблены. — Ты права, Брагинская. Как всегда, — вздохнул он, — по крайней мере, мы даём то, чего не имеет практически никакая страна. — Конечно. — Гилберт, у нас есть вода? — вмешался в их разговор проснувшийся Даня. — Нет, бродяга, извини. — Ничего, — ободрилась Россия, — сейчас на заправку заедем, там и купим попить.***
Пришли они не последние, но и не первые. В зале уже сидели северяне, бывшие советы, Германия и Канада с Францией. Увидев свою семью, Дания побежал к ним, где его уже ждали крепкие объятия от всей четвёрки. Швеция даже поднял его на руки, на что Хенрик начал протестовать и кричать, что он уже слишком здоровый для сидения на руках. — Тебя там, видно, хорошо кормят, — усмехнулся Тино. — Не жалуюсь, — ответил датчанин, — но лучше всё равно готовит Аня. У вас как дела? Пятёрка отгородилась от остальных своим кружком и маленькой беседой, а Анна с Гилбертом поздоровались с остальными и уселись на свои места. Краем глаза Россия видела, что Дания приходит в себя, и все повадки, которые она замечала раньше, тоже возвращались. Калининград, пока есть свободная минутка, уже ускользнул к Людвигу, о чём-то активно восклицая. Аня лишь порадовалась. Давно немцы не могли поговорить, а тут выдалась возможность. С этими мыслями она продолжила раскладывать документы и вещи, как вдруг заметила два до боли знакомых силуэта, один пониже, другой повыше. — Здравствуй, Анечка, — Украина как всегда был ласков и мягок на голос, — как мы давно не виделись. Ну как ты, милая? Как Дания? — И тебе привет. Всё хорошо, Хенрик подрастает, вспоминает потихоньку. Ой, а Гилберт с ним, как с родным братом, ей-Богу. Всё-таки хорошо, что он со мной живёт, а то кто бы за Данькой следил, пока я занята? — И долго он будет у тебя ошиваться? — встрял Беларусь. — Коля, только не начинай, — протянула Аня, — он ребёнок, к тому же Дания скоро вырастет, и тебе ничего не будет мешать "жениться" на мне, — Беларусь, конечно, подулся, как хомяк, но быстро успокоился, не разглядев в Хенрике никакой угрозы. К этому моменту подтянулись все остальные. Дания уселся рядом с Гилбертом, Россия объявила о начале, и началась очередная нудная встреча, которая, к слову, пролетела довольно быстро. То ли оттого, что тема была не слишком сложная и важная, то ли от желания стран потискать Даню. Хотя последнее показалось Анне и Гилберту странным, поскольку Северная Европа не отличалась частыми контактами с остальными. А тут наоборот. Впрочем, знакомство поможет ему быстрее вернуть воспоминания и стать собой, так что почему бы и нет? Сперва Россия и Пруссия решили познакомить Хенрика с его самым близким другом — Нидерландами. Он и сам горел желанием освежить память в своём товарище. Они подошли к нему, Холл сел на одно колено и протянул руку. — Здравствуй, Дания — поздоровался он, — рад видеть тебя. Я Холл, или Нидерланды. — Хенрик, — мальчик пожал руку товарищу, но вдруг посмотрел чуть выше и прыснул в кулак. — Что такое? — Ты похож на куст, — он всё-таки засмеялся. Но для Нидерландов это не впервые. Дания ещё взрослым частенько подкалывал Холла из-за его начёса, — или на тюльпан. — Правда? А я и не замечал, — усмехнулся Нидерланды. Всё же он ещё ребёнок, можно и простить, — вот думаю, может расчесать его? — Нет, — запротестовал Дания, — не надо. Тебе и так хорошо. Холл порылся в кармане и вытащил оттуда серебряный медальон на цепочке и с высеченной на крышке розой ветров. Снизу была маленькая кнопка, при нажатии на которую открывалась крышка. Под нею находился компас с остренькими стрелками. Даня аж засветился и радостно посмотрел на Холла, а потом задёргал ему руку, благодаря за подарок. — Не за что. Пригодится, морячок, — Нидерланды потрепал друга по голове, — расти давай, ты мне нужен ещё. Тут подошёл Германия и оценивающе посмотрел на Хенрика. Похоже, Норвегия не соврал, и Дания действительно вырастит через полгода. И если для остальных этот каменный и нахмуренный взгляд Людвига уже был обыденным, для юной страны он показался убийственным. Но Дания не из робких, поэтому стойко выдержал, и даже попытался ответить, сморща моську, сведя брови к переносице и грозно сверкая глазами. — Запад, лицо попроще сделал, — воскликнул Калининград, — ты не видишь, что ребёнка пугаешь? — Он не страшный, — повернулся и как можно спокойнее ответил Хенрик, — просто серьёзный. Кусок камня, — буркнул он под конец и вновь посмотрел на Германию. Но в этот раз выдержать не смог. Да что уж там, даже Россия напряглась, увидя выражение лица Людвига, которое показывало нечто среднее между удивлением, злостью и желанием провести профилактическую беседу. Дания повёл плечами и быстро спрятался за Пруссию, при этом ища глазами путь, по которому можно добраться до братьев. — Даня, не груби, — мягко сказала Аня, подойдя к мальчику и приобняв его, — Германия очень ответственная и трудолюбивая страна. Он хорошо заботится о своих гражданах. Не стоит судить его только по взгляду. — Хорошо, — виновато протянул мальчик, — Извините. — Ничего страшного. Россия, как восстанавливаются воспоминания? — Пока что никак, — вздохнула Анна, — мы и северяне обучаем его, но пока что ничего самостоятельно он вспомнить не может. Хотя, может просто ещё не время... — Дания! Ох, как раздражал, что Россию, что Пруссию, этот голос. Америка как всегда встревает с размахом и шумом. Буквально подлетев к ним, он поднял Данию на руки и начал кружить его, как новенькую игру для приставки, что явно не понравилось самой юной стране. — Не волнуйся, герой здесь! Я помогу тебе вернуться в привычный облик! — радостно кричал он, даже не замечая, что датчанину это не очень-то и нравилось, — эти страшные страны, наверное, тебя пугают и хотят завоевать, но теперь с тобой герой! — Ух, пусти меня! — вырывался Хенрик, стуча кулачками по рукам Альфреда, — Поставь меня! Дания хоть и был сильным, ведь он страна, но как ребёнок может противостоять такому великану и силачу, как Америка. Так что без помощи не обойтись. Но на помощь пришёл не Пруссия, а Россия. Вокруг сгустилась тёмная аура, воздух стал холоднее и суше, а Аня исподлобья прохрипела: — Альфред, поставь Хенрика на землю. Иначе наш с Гилбертом прогноз по поводу оторванной головы очень скоро сбудется... Америка остановился и с вызовом посмотрел на Россию, всё ещё сжимая мальчишку в объятиях. — С тебя хватит! Ты слишком долго прятала Данию, теперь мой черёд заботиться о нём! — Чего?! А меня спросить не хочешь?! Тут уже Хенрик окончательно разозлился и использовал свой крайний приём — он просто укусил Америку за руку. Альфред вскрикнул и разжал руки, а Даня ловко приземлился и с готовностью к бою уставился на своего "мучителя". — Никуда я не пойду! И оставь моих родных в покое! Америка хотел было возразить, но вскоре отпрянул, ведь за его спиной, с такой же холодной, немой яростью, смотрели члены Северной пятёрки. Ещё и Пруссия с Россией. Альфред, конечно, сильный, но против таких соперников идти в рукопашную, да ещё и одному не особо хотелось, поэтому он смиренно принял свою судьбу. — Лучше тебе его лишний раз не трогать, — угрожающе прошелестел Норвегия, — захочет — сам подойдёт. Но не смей делать что-либо с ним против его воли, ясно? — Д-да, — взглотнул Америка, — конечно. "Отмороженные на всю голову", — подумал он, — "Как бы топором или лопатой по башке не получить". И так до вечера. Почти все страны, которые знали и общались с Данией, успели познакомиться с ним заново. А Хенрик и не был против, тем более с его общительным характером. Канада умилялся тому, с каким трогательным взглядом Даня гладит Кумаджиро, Япония успел сделать несколько набросков маленького Скандинава, аргументируя тем, что "Будет интересно увидеть его реакцию после возвращения". Пусть он пока и не знает о тех фотографиях, которые они с Гилбертом успели сделать, но рисунки тоже хорошая вещь. Даже Литва подходил и предлагал помочь с воспитанием малыша, но получил учтивый отказ. — Дания довольно проказливый, — объяснила Аня, — Торис, не сочти за обиду, но характер у тебя чересчур мягкий. Вряд ли он станет слушаться. — Аня! Я не такой! — Да? А кто все яблоки в корзине попробовал на укус, но так и не съел? — на такое заявление мальчишка ничем не смог ответить, понурил голову и стыдливо покраснел. Женская часть их коллектива еле сдерживала себя, чтобы не забрать Даню себе и не затискать до смерти. Благо, Калининград везде за ним ходил и смотрел, чтобы с этим проказником ничего не случилось. А Россия и Северяне лишь с счатьем смотрели на всю эту картину. — Вот уж не думала, что у Дании было столько друзей, — удивилась Аня, — все к нему так и тянутся. — Знаешь, если говорить по правде, — ответил Кетиль, — то многие из них не общались с братом до этого. — То есть как?! — У Хенрика был довольно узкий круг общения, — объяснил Швеция, — то ли из-за его характера, то ли от его расположения в мире. Я не считаю официальные встречи — это часть нашей жизни — но помимо них особо друзей у него и нет. — Ну тогда, — по-матерински улыбнулась Россия, — хм, может у него появился шанс?***
Погулять по Москве было, конечно, хорошей идеей, если бы только Дания не был бы уставшим от сегодняшних знакомств с другими странами. Поэтому, уже после часа прогулки по Никольской улице с остановкой на мороженое, Хенрик начал клевать носом и капризничать. Чтобы не предлагали, куда бы не шли, Даня отвечал категоричным отказом. Хотя его можно понять, и сейчас он тихонько посапывал, но не спал, пока Бервальд нёс его на своей могучей спине. Остальные шли рядом, тоже подуставшие, но довольные. Вечер принёс вместе с сумерками прохладный ветер, который, как на зло, дул на Данию. Ему стало немного холодно, но виду наш герой не подавал. Швеция же прекрасно чувствовал, как подрагивает Даня, и остановился, снял свою ветровку и завернул в неё братца. — Тепло? — Угу, — от нахлынувшего тепла Хенрика разморило, и он стал постепенно засыпать, стараясь удобнее приложиться к Бервальду. Никто возражать не стал, пусть он поспит. Через некоторое время они пришли к машине России и Пруссии. Швеция осторожно, стараясь не разбудить брата, уложил его на задние кресла и закрыл дверь. Аня предлагала Северянам остаться на ночь у них, но те вежливо, с небольшой неловкостью, отказали, не желая стеснять их своей большой компанией. — У нас тут с Аней появилась идейка, — сказал Калининград, — отправиться с Хенриком на его Родину. — В Копенгаген, — продолжила Россия, — может быть там он начнёт вспоминать себя. Да и неплохо бы было, чтобы он сам всё посмотрел, а не смотрел на фотографии и слушал наши рассказы. И мы хотели позвать вас, ведь вы, как никак, переживали одну историю на всех. Что скажете? — Это было бы замечательно, — ответил Исландия, — когда вы планируете прилететь в столицу? — Когда ему исполнится три месяца с момента заклятья. Тогда ему будет где-то 12 по человеческим меркам. Так он будет уже осознано смотреть на мир вокруг него. — Вот и решили. Скандинавы ушли, а Аня с Гилбертом и спящим Данией отправились домой. Поздний вечер готовил пробки и пустое небо, но атмосфера от этого не становилась хуже, оставаясь светлой и уютной. Россия спокойно смотрела в даль автомобильной реки, края которой почти не было видно, Пруссия смотрел куда-то в бок, уже готовый уснуть. А Даня просто спал, даже не дёргался — так его уморили сегодня. Вернулись они ближе к полуночи, но хорошо, что не надо было беспокоится о завтрашнем дне, можно спокойно отоспаться. Гилберт взял Хенрика на руки, а Аня открыла дверь. Разувшись, Калининград пошёл укладывать маленькую страну, Россия покормила кошек и закрыла окна занавесками. Она поднялась на верх, пожелала мальчикам спокойной ночи, и наконец сама отправилась спать.***
— Что же, могу сказать, что встреча прошла хорошо, — с улыбкой сказала Русь, — обошлось без неприятностей. — Правда? Вот и прекрасно, — с облегчением выдохнула Скандинавия, — Жаль, что я не смогла там быть. — Ничего, успеешь ещё. Когда они будут в Копенгагене. — Они собираются... — Да, — улыбнулась Ярослава, — скоро они едут в Данию, так что всё будет хорошо.