Никто не предупреждал Жана Пьера Польнареффа, что Рин Сатори — нуб в делах карточных.
Рин подошла к Какеину и кашлянула в кулак, обратив его внимание на себя. Девушка посмотрела на стоящего в дверном проёме Польнареффа и вновь спросила у него взглядом: «мне обязательно это делать?» А на какой ответ она надеялась? Француз, конечно же, одобрительно кивнул и в этот момент Рин взмолилась ко всем богам в надежде, что в прошлой школе Нориаки у них не преподавался французский. — Je te désire [Я хочу тебя], — пытаясь бороться с накатывающей истерикой наконец произнесла девушка и прикусила свою губу. Какеин наклонил голову, заставляя Сатори перебирать пальцами за спиной, пытаясь не разволноваться ещё больше. — И я тебя, Печенька, — ответил вишневолосый и опустил взгляд обратно в книгу. Волнение на лице Рин сменилось на удивление и она посмотрела на ошалевшего Польнареффа, который, кажется, ещё секунда, и упадет на пятую точку.Никто не предупреждал Жана Пьера Польнареффа, что все так обернется.
Брюнетка пошатнулась, отошла чуть назад и села на диван, подперев голову руками. Жан, ругаясь, покинул парочку, заставив Рин вздрогнуть от того, как громко хлопнула дверь. Кажется, в этот момент у нее появилось сильнее желание повернуть ручку в пространстве, открыть дверь и сброситься без акваланга на морское дно. А это ведь только начало этого чудесного денька. — Так что ты сказала? — поинтересовался наконец парень, нарушая тишину. Конечно, он знал. Знал прекрасно, что она сказала. И как же он наслаждался ее эмоциями. От страха к отчаянию, от отчаяния к удивлению. Эмоционально Сатори всегда была прекрасна. Ее улыбка или сведённые брови. Отчаяние или злость в глазах. Все казалось Нориаки божественно прекрасным. —…Merde [Дерьмо], — Рин вздохнула и закрыла глаза рукой, стыдясь сказать парню правду, — Какеин, ради бога, не спрашивай у меня ничего. Иначе я сейчас разрыдаюсь от эмоционального перенапряжения и мои нервы уйдут к нулю. В прямом смысле. — Я так и знал, что если будете так тесно общаться, Польнарефф заразит тебя идиотизмом и французскими словечками, — в шутку отвечает Какеин и тут же откидывает голову от удара подушкой по лицу. — Это нихера не смешно, Вишенка. Я сейчас чуть не умерла от эмоциональной неустойчивости и психического нАрУшЕнИя моего спокойствия. — Ты все еще злишься? — Да.Пару часов назад
— Вы не поверите! — Жан выбегает к собравшимся покидать остров товарищам, и восхищённо жестикулирует руками в сторону шуршащих кустов, пытаясь привести в чувство свою сбившуюся так невовремя дыхалку. — Святые кабачки, Польнарефф, ты из какой задницы вылез?! — Рин практически отпустила свой рюкзак на песок, но Какеин вовремя подхватил его, удовлетворенно выдохнув. Сатори хотела подойти к другу и осмотреть его раны, однако тот замахал руками, продолжая указывать на кусты, — я не понимаю, Полли, что ты пытаешься нам сказать? На тебя напал вражеский стенд? Ты напал на вражеский стенд? Да я понять не могу! — бурчит девушка, — ты что, трупа там живого повидал, или что?! — Да! — радостно выкрикнул француз и захлопал в ладоши, как маленький ребенок. Рин приподняла бровь и чуть наклонилась, чтобы посмотреть туда, куда указывал Польнарефф. Из кустов чуть погодя вышел живой и невредимый Абдул, — он жив! Рин, жив! Представляешь?! Джостар-сан! Посмотрите, это же Абдул! — Как дела, Абдул? — спокойно произнес Джозеф и помог Какеину перенести багаж ближе. — Подождите… — Рин удивлённо приподняла бровь и повернулась лицом к застывшему Какеину. Парень покраснел и поспешил уйти от взгляда девушки, лишь бы она не сожрала его раньше времени, — Какеин Нориаки! Джотаро Куджо! Джозеф Джостар! А это что за дискриминация?! — Ты… Ты знал и не сказал мне?! И ты тоже, Какёин?! -восклицал Жан и рвется надавать тумаков своим товарищам, однако Рин выставляет руку в сторону, чем останавливает француза, на удивление. — Польнарефф, у тебя язык как помело. Мы не хотели, что бы враг узнал об этом, — пытался оправдаться Какеин. — То есть вы хотите сказать… что об этом знали все, кроме меня и Польнареффа?.. У вас стыд есть?! — Рин посмотрела на Какеина и недовольно фыркнула под нос, — ладно там Польнарефф, а меня так за что?! Я же, черт возьми, волновалась и плакала! Да вас не то, чтобы побить надо! А… А… Да я даже не знаю что с вами сделать! Я зла и обижена! Нет, Нориаки, не подходи ко мне, — девушка прищурилась, заставив вишнёво-волосого остановиться и откинуть попытку ее обнять, чтобы успокоить, — я объявляю вам байкот. — Яре Яре, — вздыхает Джотаро и поправляет фуражку тут же пожимая руку Абдулу. — Мне очень жаль, что ты волновалась и горевала из-за меня, Рин. Но это было нужно. Чем меньше людей знало — тем меньше вероятность, что узнают об этом наши враги, — Мухаммед расплылся в улыбке, чем вызвал на свою голову разъяренный и обиженный взгляд Сатори. — О, нет, боже, — шепчет Нориаки и прикусывает свою губу, глядя на лицо девушки. Будь у нее больше силы — сейчас бы морды этой троице она бы разбила.Никто не предупреждал «Святую троицу», что левый хук Рин Сатори — вещь страшная.