Ламбада со светлячками

      Какеин как раз заканчивал очередную работу, как его взгляд соскользнул с картины, заметив фото в рамочке пятилетней давности. Там он, Рин и Джотаро ещё школьники, Абдул и Игги были живы, Джостар не превращался в маразматика, а Польнарефф ещё не потерял ноги и глаз из-за Дьяволо. Нориаки привлекла внимание одежда Рин, в которой она тогда ходила. Дверь в мастерскую скрипнула и чье-то лицо показалось в проходе. Какеин поднял голову и потёр глаза, смотря на радостное лицо его невесты. Он любил моменты, когда она улыбалась. Улыбалась и сияла от счастья. Он чуть наклонил голову, дожидаясь действий Сатори, но тут же вздохнул, вспомнив, что просил не заходить Рин без его разрешения в мастерскую.

— Можно, Вишенка-сан? — девушка прикрывает рот своим кулачком, хихикая в него. Какеин попятился чуть назад и приподнял бровь. Давно Рин на была такой. Веселой. Только когда выпьет вина и начинает виснуть на нем, да и Нориаки не против. Пили то они вместе.       — Да, конечно, я уже практически закончил. Нужно отдохнуть, а то глаза болят, а напрягать их нельзя, — Какеин откладывает рамочку и кивает девушке. Он откидывается на спинку стула и хрустит своей шеей, чем вызывает недовольное бурчание Рин, аля «ты же хуже делаешь своим костям, дурачок».       — Ох, смотри… — открыв дверь, Сатори проскользнула внутрь комнаты и предстала перед Какеином. Парень опустил взгляд на фотографию, а после обратно на Рин. На фотографию. На Рин. Она рассмеялась и упёрлась ладонями в бока, прикусив свою губу. Сатори стояла перед Какеином в той одежде, в которой путешествовала с ним: черный свободный топ, больше похожий на обрезанную футболку, черные лосины и вязанное шале в клеточку. Единственное, что выделялось из этого всего — бинты на шее, которых не было на фотографии, потому что повреждения Сатори заработала уже непосредственно во время битвы, которая шла, конечно же, после фотографии. Вот так. Казалось, что девушка только-только сошла с фотографии, будучи ещё той школьницей. Какеин школьных лет бы кончил в штаны, будь у него возможность переспать с теперешней Рин. Казалось, с годами она становится лишь лучше, — тебе нравится? Я нашла ее, когда перебирала одежду. Я и твою форму нашла. Конечно, она потрепана и кровь до сих пор не отстиралась, но я…

Никто не предупреждал Какеина Нориаки, что он свяжет жизнь с той, которой то и признаться в симпатии боялся.

      Какеин поднялся со стула и подошёл к Сатори, прижав ладони к её щекам, заставляя смотреть в его глаза. Она, как рыба, хватала молча воздух, глядя на парня. Рин и слова выговорить не могла, когда он так делал. Когда он закрывал глаза перед поцелуем, в который её же и вовлекал. Он приятно кусал розовые и мягкие губы девушки, пока та, смеясь, протестовала и пыталась оттолкнуть художника от себя.       Какеин рассмеялся и неожиданно для Сатори перекинул её к себе на плечо, победно хлопнув по пятой точке. Девичьи визги наполнили комнату и коридор квартиры, по которому шел Нориаки вместе с ношей на своем плече. Он мягко опустил опирающуюся девушку на диван и присел перед ней. Рин внимательно смотрела в глаза Какеина и ее губы дрогнули в улыбке. Мягкие пальцы касались шрамов на его глазах, пока Нориаки спокойно терпел. Она запустила пальцы в его волосы и распустила их. Любила смотреть на то, как мягкие вишневые волосы лежат на плечах художника.       — Тебе нельзя напрягать зрение, — шепчет на одном дыхании девушка и спускается с дивана на колени Нориаки, своими быстрыми пальцами заплетая парню косу. Какеин усмехается и наклоняет голову вперёд, утыкаясь носом в её шею. Он любил, когда Рин водила своими ногтями по его голове, когда мягко растирала кожу подушечками пальцев, когда пропускала его волосы сквозь эти же пальцы. Она всегда была с ним нежной и аккуратной, будто боялась сделать ему больно.       — Хочешь выпить? — интересуется Нориаки, отрываясь от шеи Рин слыша, как та тихо вздыхает. Его губы ведут еле видимую мокрую дорожку от мочки уха, по шее, плечу и к ключице, прикусывая мягкую кожу, чтобы оставить на ней чуть видимый след. Девушка издает тихий стон и сжимает его волосы, чуть натягивая.       — Прости, мне завтра на работу, — Сатори виновато целует возлюбленного в уголок губ и обхватывает его плечи руками, утыкаясь в плечо. Как тогда. Она выглядела точно такой же, как и в той поездке в Египет. Такой же хрупкой и нежной. Как тогда хотелось её защищать, так и сейчас. Какеин прижимает девушку к себе и гладит ее волосы, чувствуя, как вздрагивает ее тело. Она каждый раз, когда они так обнимались, боялась вновь потерять его. Боялась открыть глаза и остаться посреди улицы Каира одна. Совершенно.       — Все хорошо, — пытаясь быть убедительным шепчет Нориаки, целуя девушку в макушку, — я люблю тебя…

Никто не предупреждал Какеина Нориаки, что она будет рядом.