Nightmare

Atsushi Sakurai – Yellow Pig Порой кажется, что все самое страшное уже случилось, что хуже быть уже не может. Никогда не думайте так. Хуже может быть всегда. Ухену казалось, что сил на какие-либо переживания у него уже просто не осталось, что проще подчиниться и тогда все быстрее закончится. Он плохо переносил боль. Неважно как, лишь бы закончилось. Юноша дернул руками, забыв, что они связаны. Ну что ж, значит, придется действовать только ртом. «Наверное, так Джонхен и задумывал изначально, мне стоило об этом догадаться», - горько усмехнулся про себя младший. Ухен не был маленьким мальчиком и, что такое минет, знал прекрасно. Правда, до этого он был принимающей стороной, в такой роли он пробовал себя впервые. «Хах, все в жизни когда-нибудь случается впервые, да?» - Ухену, честно говоря, было смешно, только этот смех был с горьким привкусом отчаянья. Под выжидающим взглядом Джонхена младший коснулся пухлыми губами его члена, очень осторожно, помня предупреждение о зубах, пробуя орган на вкус. Как ни странно, но член на вкус был… практически никаким. Уже увереннее он обхватил головку губами и подался головой вперед, втягивая щеки, затем назад и снова вперед. «В общем-то, не так уж и сложно. Возможно, ему хватит этого и все закончится?» - подумал младший, не спеша двигая головой. В страхе случайно коснуться зубами Ухен старался открывать рот как можно шире, но плотнее обхватить губами, когда жесткие пальцы впились в его волосы, оттягивая назад. - Это никуда не годится. – Пощечина, заставившая голову безвольно дернуться. – Ты делаешь одолжение не мне, а себе. Я бы советовал не злить меня, мы только начали, – с этими словами Джонхен тянет вверх заставляя посмотреть себе в глаза. На дне его, казавшихся обманчиво спокойными глаз, плескалась холодная ярость. Во взгляде же Ухена была смиренность и пустота. Ни страха, ни злости, ни презрения. – О, нет-нет-нет. Этот взгляд никуда не годится. Думаю, мне придется снова помочь тебе, – с этими словами старший выпустил волосы своей жертвы и снова пошел к злополучному столику, вернувшись с уже знакомой широкой черной лентой. Наклонившись, он завязал Ухену глаза, туго стянув ленту на затылке. Теперь жертва была не только обездвижена, но и ослеплена, что заставляло слух и осязание работать в разы острее, чего и добивался Джонхен. - И не смей представлять кого-либо другого на моем месте. – Крупные мужские ладони старшего легли Ухену на затылок направляя. - От того, как ты сейчас себя поведешь, будет зависеть степень твоей целости в дальнейшем. Ты понял? – Никакой реакции не последовало. – Ты меня понял, дрянь!? – И снова пощечина, несильная, но лишившая ненадолго хоть какой-то ориентации и так ослепленного парня. Ухен поспешно кивнул, ему совсем не хотелось Джонхена злить. В повязке все воспринималось совсем иначе. Осторожно, на ощупь найдя губами член, младший вобрал его в рот, чувствуя языком каждую венку. Он неуверенно начал двигать головой, втягивая щеки, чтобы плотнее обхватить постепенно твердеющий орган. Отсутствие рук действительно мешало, только языка и губ не хватало, он чувствовал недовольство старшего. Тогда, он решил сменить тактику и, выпустив член изо рта, принялся обводить чувствительную головку языком, помня, что ему самому такое очень нравилось. Он водил языком по всей длине, обводя четко обрисовавшиеся венки языком, то обхватывая головку губами, то выпуская, щекоча ее кончиком языка. Джонхен задышал громче, вцепляясь в волосы парня крепче, понемногу начиная толкаться в его горячий рот. - А говорил... – пальцы сжались на затылке сильнее, причиняя боль, – первый раз. Хотя у такой шлюхи, как ты, это наверняка в крови. – Джонхен крепко сжал волосы в пальцах и начал грубо трахать рот младшего, заставляя того давиться, хрипеть и задыхаться. – Ммм... детка, твой рот... – шумный выдох, закушенная губа и подавленный стон, – словно предназначен для того, чтобы его выебали. Ухен чувствовал, что уже задыхается, его губы опухли, а горло сжимали рвотные спазмы. - Да, сука, черт возьми! – с этими словами Джонхен излился в рот парня, лишь крепче сжимая в руках волосы, не давая отстранится. – Глотай давай. Подавляя в себе отвращение, Ухен, морщась, выполнил приказ и проглотил сперму. Горло ужасно саднило, глотать было больно, хоть Ухен и не мог видеть, но был уверен, что его губы заалели и опухли. С удовлетворением глядя на поднявшийся и медленно опустившийся кадык жертвы, Джонхен наклонился и, аккуратно приподняв парня за подбородок, коснулся его губ, целуя. Он действовал так аккуратно, что это сбило Ухена с толку, но, боясь гнева своего мучителя, он несмело начал отвечать на неожиданный поцелуй. Губы старшего, как ни странно, были сладкими на вкус. Ухен, сам того не осознавая, все активнее отвечал на поцелуй, сплетая языки с Джонхеном, ощущая его сбитое дыхание на своем лице. Почувствовав что-то горькое на языке, Ухен рефлекторно проглотил, чувствуя, как в ответ на это губы мучителя растянулись в улыбке. Оторвавшись от губ жертвы со звонким чмоком, Джонхен, продолжая удовлетворенно улыбаться, с размаху ударил Ухена по лицу. - Сбивает с толку, не правда ли? – Сильные пальцы нежно водили по щеке, обводя по контуру краснеющий след от ладони. – С тобой стало скучно, из тебя никудышная жертва, знаешь? – И только что дарящая ласку рука с силой вцепилась в волосы, причиняя боль. – Слишком много о себе мнишь. – И снова, склонившись к уху, Джонхен томно зашептал, опаляя своим дыханием. – Знаешь, я решил добавить немного страсти в наши игры... – Пальцы больше не тянули волосы, а нежно перебирали пряди, словно прося прощения за грубость. Вторая рука старшего, задевая по пути торчащие соски, заскользила от плеча по торсу к все еще стоящему члену. – Чувствуешь? – Сжав пальцы на стоящей плоти, Джонхен, пару раз медленно провел вверх и вниз. – Это афродизиак, – и старший снова медленно и тягуче целует Ухена, продолжая медленно водить рукой по все длине. – Ммм... какой же у тебя блядский рот, – выдохнув это в губы Ухену, Джонхен снова за волосы оттянул его голову назад. – Знаешь, я дам тебе шанс загладить свою вину. С этими словами Джонхен поднялся и снял с крюка связанные руки Ухена, давая шанс размять, наконец, затекшие плечи, затем расстегнул колодки на ногах. Взявшись за узел на запястьях, старший повел все еще ничего не видящего Ухена куда-то в сторону. Ноги затекли и плохо слушались, голова ужасно кружилась, ходить было больно, к тому же у него явно был жар. Но Ухен старался не подать виду, боясь разозлить своего мучителя. Остановившись, Джонхен потянул вниз, приземляясь на пол. Ухен, осторожно, боясь упасть из-за головокружения, опустился коленями на холод каменных плит, ожидая, что еще взбредет в голову старшему. Раздавшийся в тишине звук расстегиваемой ширинки ничего хорошего Ухену не предвещал. Потянув за колено парня на себя, Джонг заставил его перекинуть через него одну ногу, оказавшись в недвусмысленной позе. Ухену повезло, что глаза его были завязаны и он не видел того темного хищного выражения на лице Джонга. Положив руки Ухену на ягодицы, Джонхен потянул вниз, заставляя опуститься. «О нет, это же не...» - мысли пойманными птицами заметались в голове, когда что-то твердое и горячее уперлось Ухену прямиком между ягодиц. - Не вздрагивай так, это именно то, о чем ты подумал. И от того, как хорошо ты поработаешь своей блядской задницей, зависит твоя целость в дальнейшем. Во рту пересохло, а тело покрылось испариной, пульс скакал как у только что пробежавшего стометровку, мысли спутались в жуткий, шипящий змеиный клубок. Правда, Ухен сомневался, из-за дури ли это, что скормил ему Джонхен, или просто от страха. Внезапно, Ухен почувствовал резкий рывок за ошейник и разъяренное шипение на ухо: – Не заставляй меня уговаривать тебя, ты, подстилка! А если откажешься, - Ухен судорожно задышал, чувствуя, как удавкой затягивается на шее кожаный ремешок, - никогда отсюда не выйдешь, – процедив это, Джонхен затянул его еще туже и отпустил. «Надо просто делать то, что он говорит, и тогда это закончится», - уже стоящий член легко вошел в растянутую задницу младшего. «Закончится», - закусив губу, повторил про себя Ухен, медленно начиная двигаться. «Закончится, закончится, закончится», - набатом крутилось в голове под аккомпанемент влажных шлепков, хриплого дыхания и ругательств Джонхена. «За..кон..», - дышать почти невозможно, мешают крепко сжимающиеся в экстазе руки на шее жертвы. Последние судорожные движения тазом, и зверь, терзающий тело и душу Ухена, стихает, руки на горле разжимаются и опускаются вниз, оставляя длинные царапины на спине до ягодиц. «Закончилось», - яркими вспышками под сомкнутыми веками. Но... Ухен чувствует, как с него резко сдергивают повязку, возвращая зрение. Он смотрит в темные провалы глаз Джонхена, сверху вниз, видит искривившую губы ухмылку и понимает. Все только начинается.